куда делась ася?

— Ну, здравствуйте, товарищ Руневский. Мужчина оторвался от экрана смартфона и внимательно посмотрел на девушку. — Здравствуйте, Алина Сергеевна. Алина обратила внимание на его глаза. Зеленые и уставшие. Морщины слегка коснулись бледного лица, они дополняли образ прожжённого работой сыщика. Журналистка вспомнила все свои знания о физиогномике. «Прямой лоб, выраженный брови, маленькие въедливые глаза, легкая челюсть с выраженными желваками. Видимо, очень идейный дядя», — проанализировала девушка. — Алина Сергеевна, не стоит так долго рассматривать мое лицо, — усмехнулся следователь. — Прошу, не льстите себе. У вас был шанс на более-менее приятое описание в статье, но, увы, — парировала Балабанова. После этих слов наступила тишина. Если они были бы школьниками, то сейчас следак и журналистка играли в гляделки на щелбаны. Но они давно не школьники и ставка далеко не щелбан. Прошла минута. Они продолжали смотреть друг на друга и молчать. Руневский тоже составлял портрет. Вернее, дополнял его. Он подготовился: навел некоторые справки. Алина Сергеевна Балабанова 1996 г.р. родилась в Верхней Пышме, город в Свердловской области. Закончила МГИК в 2018. Практически устроилась в оппозиционно настроенный интернет-журнал «Снег». Пишет статьи на темы криминала и коррупции. Приводы в полицию за участие в несанкционированных мероприятиях и громкую музыку после 23:00. Они оба понимали правила игры: кто заговорит – тот поставит себя в уязвимое положение. Прошло еще две минуты. Алина, не отводя взгляда, откинулась на спинку стула и мягко улыбнулась. Ее губы так и кричали: «Если ты думаешь, что я сдамся, то ты ошибаешься». Александр в ответ немного наклонился вперед и сложил руки в замок. Он будто безмолвно ответил: «И не таких раскалывали». Эта странная игра затягивалась. Бах. Послышался глухой хлопок. И мужчина, и женщина быстро вышли из гипнотического транса гляделок. Алина аж подскочила, она не ожидала, что нечто прервет их беззвучную игру. Звук был от удара толстенной папки меню о стол. Девушка с явным раздражением повернула голову. Ее взору открылась Венера белушкинского разлива. Если представить самое карикатурное представление о провинциальных официантках и умножить его на два, то можно было бы приблизиться на толику к портрету Марины. Даже голубые тени были чрезмерно пигментированы, будто палетка стоила не одну тысячу рублей. На лице журналистки появилась легкая ухмылка. Она подумала о том, сколько это очаровательнейшая мадмуазель наблюдала за немой баталией. — Заказывать что-то будем? — с упреком спросила Марина. Она говорила [что-то] также, как и Игнат через звук [ч]. Ее пышная грудь так и норовила высвободиться из оков тесной белой рубашка. Хотя, если быть честной, рубашка была отнюдь не белой. Скорее застирано серой. — Мне экспрессо, пожалуйста, - пытаясь скрыть смех, сказала Алина. — У нас эКспрессы нет. Только три в одном. Брать будете? — Да, давайте его. — А Вам что? — более лояльно спросила официантка. Алина не сдержала смешка. Руневский отпустил такой взгляд, каким родитель одаривает ребенка, который его опозорил. Затем он вновь обратил взгляд на Марину. Он не отрывался от ее серых глаз пару мгновений и потом галантно сказал: — Мне тоже, что и девушке, Марина. «Марина», — он сказал это с таким придыханием, что смутил бы даже самую развратную проститутку. Официантка густо покраснела, взяла меню со стола и ушла. Алина слегка наклонила голову набок и, посмотрев на следователя, сказала: — И часто это работает? — Пока осечек не было. — А, — сухо ответила Балабанова. Через пару минут Марина принесла кофе. Алина увидела в своей кружке маленькие пузырьки. «Боже, она либо туда плюнула, либо кружку не мыли после бульона». Набрав воздуха в легкие, она осмелилась сделать первый глоток. Девушка в ту же секунду скривила лицо. — Боже, как это пить. Они носки в нем варили? — Ну да, для миллениалки, наверное, сложно пить кофе не из старбакса, — делая первый глоток, сказал Александр. Через секунду он выплюнул черную жидкость обратно. — Что нам миллениалам? Если боевые динозавры режима справиться не могут. Секундное мгновенье, когда напряжение можно было резать ножом, быстро сменилось коллективным смехом. Алине пришлось вытереть слегка подтекшую от слез тушь. Со стороны они выглядели, как минимум, как старые знакомые, которые давно потеряли все объединяющие ниточки, но встретились вновь. — Ой. Так, давайте к делу перейдем, а то моя хозяйка не дождётся меня, — сказала Алина, глядя на часы. — Алина Сергеевна, я по поводу вашей статьи. Сразу хочу поставить рамки. Никого расследования «в эфире». Я не могу позволить, чтобы преступнику читать про себя в газете. — То есть это преступление? Убийство или похищение? — Пока мы рассматриваем это, как похищение. Давайте не под запись? Я понимаю, что Вы хотите интересную историю, но то, что здесь происходит. Это не поддается никакому объяснению. Девчонка пропала в городе с население 10 тысяч бесследно. И никто ее не искал. Так что не мешайте, — сказал, как отрезал, Руневский. Разговор потерял весь свой шарм и ламповую атмосферу. В напряженной атмосфере никто не услышал звука сообщения, которое пришло следователю на телефон. — А может я помочь семье, потерявшей дочь, найти покой? Или вскрыть ваше бездействие. Как же так девочку в 10 тысячном городе найти не могут уже две недели? Разговор стал походить то ли на допрос, то ли на дебаты. — Алина Сергеевна, пишите свою статью, но не освещайте расследование. — Живите, но не дышите. У меня редакционное задание и закон о СМИ, — произнесла Алина. Ее щеки слегка побагровели. Она чувствовала, себя как кипящая кастрюля с крышкой. Вот-вот кипяток выбежит, а крышку откинет в сторону. — Что ж тогда придётся применять другие методы. — Это, какие же? — с вызовом спросила журналистка. Она продолжала: — в местный обезьянник меня посадите или Свечникову пожалуетесь, и «Снег» закроют? Теперь злиться начал непоколебимый Руневский: — Алина Сергеевна, не переходите границы. Крышку у кастрюли оторвало, и она улетела в стратосферу. Алина подскочила, опиравшись на стол. Так она смотрела на следователя сверху вниз. — А то что? Руневский зеркально отобразил позу Балабановой. Они выглядели как две агрессивные собаки, увидевшие друг друга на улице. Они настолько сильно хотят наброситься друг на друга, что их передние лапы взмывают в воздух, и лишь поводки удерживают их от драки. — Слава богу, ты еще тут, — послышался запыхавшийся Игнат. — Ой, товарищ следователь я думал, что вы уже у Карповичей. — А что я там должен делать? — поинтересовался Руневский. — Да как так то?! Аленка пропала.