куда делась ася?

"Поместье" Дусмановых не выглядел, как обычный дом в Белушке. Описать его можно, как замок среди трущоб. Так было и снаружи, и внутри. Во дворике выстилался ковер из пожухшей канадской травы, а в прихожей прорастал газон бельгийского ковра. В целом, интерьер был выполнен в стиле «армянского барокко". Несколько безвкусно, но знакомо каждому жителю необъятной. Белый мрамор, позолота и деревянная мебель из массива дуба – все признаки провинциального богатства. Алина не очень внимательно присматривалась к обстановке. По гнездышку Дусмановых можно было понять, что они представители современной деревенской аристократии. Сплошной кич на фоне декаданса. Поспешность выводов была свойственна журналистке. Это качество часто мешало ей в работе, но пересилить первое впечатление проницательного, но импульсивного разума было тяжело. В коридоре показалась щуплая молодая женщина. Ее длинные черные волосы водопадом спадали на спину, прикрывая лопатки. На ней легкий домашний костюм: шелковая рубашка и такие же брюки. Это даже был не домашний костюм. Его можно было назвать пижамой. Когда девушка подошла ближе, Алина смогла разглядеть у ее глаз паутинку морщин. «Вдалеке она выглядела моложе». Женщина измучено улыбнулась и произнесла, протягивая руку: — Рада Вашему приезду, Алина Сергеевна. Я Екатерина Дусманова, — она остановилась. Женщина набрала полную грудь воздуха и продолжила: — мама Асюши. — Здравствуйте. Можно просто Алина. — Давайте, пройдем на кухню. Алина молча кивнула. Она лишь смутно могла представить, что чувствует эта женщина. Екатерина, возможно, потеряла дочь. Но самое страшное, что бедную Дусманову терзала неизвестность, отягощенная надеждой. Все понимали, что девочку вряд ли найдут. Кухня представляла собой огромную комнату, квадратов 50. Это была скорее обеденная зала. Светлая комната была наполнена несвойственной таким местам атмосферой. Казалось, будто кухня — неуместная декорация, а не сердце дома. — Екатерина, давайте я включу диктофон и мы с вами обсудим вашу версию. Журналистка использовала ту же манипуляцию, что и с Игнатом. Метод, работающий безотказно — вопрос без вопроса. — Конечно, может чай или кофе? — гостеприимно предложила хозяйка. — Благодарю. Мне, пожалуй, чай. Зазвучала вода, бегущая из крана, затем ее сменила какофония чайника. Пока шумы звучали на фоне, Алина из сумки достала старенький зум. Это был ее самый верный товарищ. Сегрегация в США, коррупционные схемы в питерских школах, жестокость с животными на Филиппинах — все это пережил диктофон вместе с журналисткой. Его затертый и зацарапанный корпус был уже символом работы в «Снеге». Юсупов, редактор журнала, подарил ей его после первого нашумевшего материала. Потом было много контента, созданного Балабановой, но разоблачение школьной «мафии» в граде Петра навечно останется в памяти из-за замученного путешествиями зума. Наконец хозяйка закончила все манипуляции. — Вот ваш чай. Ну все можем начинать? — ее голос задрожал. — Да, Екатерина, какая была хронология дня когда Ася пропала? — Вам нужно рассказать то, что установило следствие? — Екатерина с явным пренебрежением говорила о работе правоохранительных органов. Она выдохнула. — Нет, я думаю, что важна ваша точка зрения, – сказала журналистка, и лишь после добавив: — Для начала… — Асенька ходит в нашу белушкинскую школу. Отсюда до нее минут 30 ходьбы. Мы-то живем на околотке. Ну, дорога изведанная. Асенька ходит одна с класса третьего. Поначалу мама Сережина водила, но, как умерла, стало некому. С утра я отправила в школу. Она ушла где-то в пол одиннадцатого… — хозяйка дома замолчала. В глазах Дусмановой появились слезы. Женщина будто состарилась в миг. Не осталась и следа от ее моложавой красоты, лишь одна сплошная скорбь. Мелкая дрожь ударила по плечам хозяйки. Алина накрыла своей ладонью ладонь матери пропавшей. Балабанова сказала: — Екатерина, никто в целом мире не может понять вашей боли. Но нужно продолжать. Ради себя. Ради нее. Женщина подняла заплаканные глаза. Маленькие капилляры, лопнувшие в карих глазах, тонкой сеткой обтянули зрачок, придавая столь милой женщине загробный вид. Екатерина промокнула глаза салфеткой. На белом кусочке нежной бумаги остались следы туши. Затем женщина сложила салфетку вдове и провела ей вокруг глаз, стирая остатки косметики. Ей, видимо, было важно произвести хорошее впечатление на Алину, но в момент это перестало иметь значение. — Она пошла в школу так поздно, потому что первые два урока были химией. А у Елены Алексеевны и Асеньки были напряженные отношения. Ну, я и разрешила не идти на урок к этой выдерге. Асюша должна была вернуться в 16:00, но позвонила и сказала, что пойдет в гости к подруге. Когда наступил вечер, мы… — она вновь остановилась. Сделала глубокий вдох и очень медленный выдох: — забили тревогу... Забили тревогу... Звонили на телефон. Она трубку не брала. Я позвонила Алене, подружке у которой была Асюшка, она сказала, что Асенька ушла больше двух часов назад. Муж поехал к участковому. Ну он сказал, что заявление принять не может, типо Асюшка уже совершеннолетняя, а по закону три дня надо ждать… — ее лицо побагровело. Голос наполнился до этого скрытой сталью: — Он сказал, ждать. Сказал, что она шлындает где-то. Что в Белушке на сто киллометров вокруг лес да горы. Муж обзвонил всех, кого знал. И вот Асенька уже 15 дней не появлялась дома… Екатерина зарыдала, она рассказала все, что знала. И теперь скрывать чувств не было смысла. Алина продолжала поглаживать ладонь женщины. Журналистка понимала, что на близких трагедия откладывается по особому. Девушка позволила Дусмановой выплеснуть все свои эмоции. За слезами женщины не было слышно, как дверь в дом отворилась. Тяжелые шаги, неслышимые на кухне, заполнили коридор. Алина почувствовала чужое присутствие, лишь, когда громадная фигура появилась в дверном проеме. Мужчина, в отличие от Екатерины, выглядел в интерьере не уместно. Обросший, седой, с прорезанной трещинами-морщин кожей. Он был словно валенок в магазине босоножек. Мужчина молча подошел к Дусмановой сзади и положил руки ей на плечи. Она слегка вздрогнула. — Кать, иди в спальню. Отдохни. Я сам здесь закончу. Женщина медленно встала со стула и, шатаясь, вышла из обеденной комнаты. — Сергей. Отец. — Алина. — Вы ведь записываете? – поинтересовался мужчина. — Да, если вы против, я могу выключить диктофон. — Нет. Это хорошо, что все записывается. Давайте, какие у вас вопросы остались? — Следствие проводило какие-то оперативные действия? — Осмотр комнаты, потом биллинг, ну и допросы, - будничным тоном произнес Сергей. — А что показал биллинг? Телефон же был не доступен. — Последний раз на связь она выходила в доме Алены подружки. Телефон нашли на следующий день после того, как мы написали заявление. В 400 метрах от дома этой же подруги, — он замолчал, давая журналистке понять, что ждет следующий вопрос. Алина же внимательно смотрела на реакцию Дусманова. Что-то в нем смущало девушку, но понять, что она не могла. Разговор был похож на допрос, и дознавателем была далеко не Балабанова. — А как зовут следователя из Москвы? И когда он приехал? — У меня записано в телефоне. Секунду. Мужчина достал смартфон. Это был довольно дорогостоящий гаджет, что-то из последних новинок от эпл. Отец Аси по-страчески — дерганно и с усилием — тыкал на экран. — Вот он. Руневский Александр Константинович. Приехал он 4 дня назад. Получается, через неделю после того, как мы заявление написали. Журналистка быстро зафиксировала данные «важняка». — Отлично. Пока на этом все. Завтра я уже начну расследование. — Да, хорошо. Давайте я вас отвезу до места, где вы остановились. — Ой, спасибо. Мне нужна улица первого мая дом 3. — Дак, это дом бабы Доси. Алина молча кивнула головой. Она не знала, что ответить на такое утверждение. Вместе с Сергеем она вышла из дома. Вместе они пошли к старому крузаку. Мужчина пошел в дом за чемоданом девушки. Лишь оказавшись в машине, она вспомнила, что не попрощалась с Екатериной. В этот момент журналистка почувствовала, будто соринка попала в глаз. Она открыла зеркало, встроенное в машину. Но дискомфорт сняло моментально, как она увидела два маленьких печатных изображения. Первое было какой-то иконой, а второе было фотографией светловолосой кареглазой девочки лет 12. Она была похожа на Сергея, как две капли воды. Алина заерзала на сидении. Она словно ворвалась в чужую спальню. Моментально закрыв зеркало, девушка сделала пометку: «отец хранит фотографию». Через минуту уже Сергей сел в машину. Они ехали молча. Белушка была настолько обычной, что в своей невзрачности она была обаятельной. То панельки, то избушки, то петух, замерзая, перебирается с одной лапы на другую, то собака смотрит голодным взглядом. Вот она идеальная локация для нового фильма Звягинцева. По радио играл все тот же шансон. Машина остановилась у маленького советской застройки домика из кирпича. Алина вышла из машины, то же сделал и Дусманов.Он достал из багажника пожитки журналистки. Она благодарно приняла свою торбу. Девушка пошла в сторону дома номер 3. — Алина! Она спешно обернулась. — Помогите нам ее найти, — произнес Сергей тем же тоном, каким говорил о следственных действиях. А затем добавил: — Пожалуйста