Багровый венец

╔═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╗

Рене лежала в постели с закрытыми глазами. Она всë-таки смогла забыться со своими дуралеями и плутами. Правда шевалье де Лоррена нигде не было. Однако герцогиня не обратила внимания на его отсутствие, даже после того как заметила, насколько опечален и разбит принц Филипп. За частую ей было всë равно на других. Еë волновали лишь свои проблемы и беспокойства ближайшего окружения.

«Быть может, всë было не так плохо? Право, почему это я нюни распустила. Он ведь всего лишь сделал комплимент. Хоть и очень не очень…» — Рене нахмурилась сквозь сон — «К тому же, я сама виновата. Мне не нужно было так вести себя… Ну… Неподобающе.»

Еë мозг ломался. В том то и дело, что она не вела себя неподобающе. Рене всего лишь вспоминала, что говорила мадам д’Эрве. Всех нас формируют родители. Их установки живут внутри нас годами. В отрочестве мы отвергаем их. А взрослея, сами не замечаем, как становимся копией своих родителей. Так происходит не со всеми… Но с большинством. Рене почувствовала взгляд на себе. Она повернулась на бок, укутавшись в одеяло. Здесь кто-то есть… Девица приоткрыла глаза, глядя сквозь чëрные реснички. Никого… Значит он в другой стороне? Бред. Никого тут нет, спи. — Я знаю, что Вы не спите. — послышался спокойный голос Александра. Он сел на край кровати, ожидая ответа. И реакция не заставила себя ждать… Рене подскочила в постели, но тут же прикрылась одеялом. — Ах, Александр, Вы с ума сошли?! Могли бы постучаться приличия ради… — она задумалась и смущённо продолжила — Давайте будем стучаться прежде чем зайти… Ни я без разрешения не зайду, ни Вы. Он с усмешкой ответил: — Какая неожиданность, впервые за день, я с Вами полностью согласен. Бонтан смотрел на неë с упоением, словно забыв зачем пришëл. А Рене лишь нахмурилась. — Так скажите мне, на кой чëрт Вы пришли ко мне посреди ночи? У Вас что, время свободное ТОЛЬКО после двенадцати появляется? — Не обессудьте, госпожа герцогиня. Я хотел и раньше подойти к Вам, но понимаете… — он изогнул брови, слегка смутившись — Стоило сестре Клода уйти из его поля зрения, как он наклюкался в дрова. Мне и лекарю месье дю Морье пришлось оказать ему первую помощь. — А что, лекарь без помощи камердинера не справится? — Он брыкался будто козлик! А у единственного медика, которого мы с ним отлично знаем, теперь фингал под глазом! Но я всë-ещë надеюсь, что мы в хороших отношениях. Такого широкопрофильного специалиста терять опасно… Рене сначала подумала-подумала. Затем усмехнулась. Раздался ещë смешок. И ещë. И вот, она хохочет аж до слëз, случайно положив руку на плечо Александра. — А от меня что нужно? — сквозь смех спрашивает Рене. Бонтан смотрит на неë с улыбкой, убеждаясь, что с ней всë в порядке. Он ждëт пока она успокоится, размышляя: «Я так устал, но всë равно пришëл к ней дабы убедиться, что всë хорошо.» — мужчина вздëрнул бровь, а улыбка с его лица резко пропала — «Глупо как-то получилось. Выглядит так, будто я правда очень беспокоюсь, а не просто приглядываю за своей протеже, как бы она не убилась нигде…» — Александр сделал серьëзное лицо, поджав губы, чтобы не улыбаться. А то у Рене смех такой, нет нет, да сам тоже хихикать начнёшь. — Я знаю, что у Вас роман с мадмуазель де Понс. Наступило неловкое молчание… Рене словно током прошибло. Она посмотрела на него, убрав руку с плеча. Девушка прошептала дрожащим голосом: — В-вы не можете… — Это же очевидно. — он опустил взгляд — Понимаете, Бонна она… Не та, кто сможет влюбиться в мужчину. Я не буду говорить откуда я узнал это. И не буду запрещать вам любить друг друга. — Александр сам не верил, что говорит это. Он хотел отчитать Рене за неподобающее поведение… Но голос разума остановил его — Поговорите с ней. Нам нужно разыграть спектакль. Рене вздëрнула бровь. Она хоть и была страшно недовольна, но слушала внимательно, с любопытством. — Один человек заплатил мне хорошую сумму, чтобы я избавился от месье де Монтеспана. И как раз в тот момент, король начал искать «любовника» мадмуазель де Понс. Я полагаю, Людовик точно не позволит такому поганцу оставаться в Версале, не так ли? — Поняла. — кивнула Рене — Если наш план пройдëт удачно… — она не успела договорить, как заметила, что Бонтан держал еë за руку всë это время. Тон голоса стал тише — То Вы оставите в покое нас?.. Александр сглотнул. Было в чертах еë лица, в изгибах фигуры и медных волосах нечто притягательное. Он вымученно ответил: — Да. И поднялся с постели. Александр поймал себя на мысли, что его начали волновать еë прикосновения, еë высокомерное отношения из разряда: «Я — госпожа, а ты кто, чëртов раб?»

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

В какой-то момент, когда Бонтан уже лежал в своей кровати, его сознание нарисовало крайне… Необычную картину. «Комнату Бонтана освещал непонятный, светло-серый свет, какой обычно бывает в пасмурную погоду. По стеклу барабанил ливень, где-то вдалеке бушевала гроза, а ветер объявил войну деревьям и листве. Сильная пощëчина обожгла его кожу. Он лишь поморщился, ехидно ухмыляясь. Будто продолжая провоцировать еë и издеваться. — Вы провинились передо мной, Бонтан! — кричала Рене. Она сконфузилась, забавно покраснев от злости. А Александр стоял перед ней такой высоченный, плечистый, однако эта «маленькая и хрупкая» без труда показала ему кто тут хозяин. Она подошла к нему вплотную и, строго глядя в упор, прошептала: — Вы должно быть забыли своë место. — Александр чувствовал, как она ведëт кончиками пальцев по внутренней стороне его бедра. Он запрокинул голову, а его взгляд метался туда-сюда от дикого волнения. — Ну давайте, давайте, расскажите, где моë место. — Александр язвительно ухмыльнулся, стараясь скрыть свои душевные терзания. Он, почти рывком, убрал еë руку. Однако это не помогло. Мужчина всë равно ощутил приятное покалывание чуть ниже солнечного сплетения. «И в какой момент всë пошло не так? В какой момент я подумал; Ах, хочу чтобы моя протеже наказала меня за непослушание!» А Рене зыркнула на него угрюмо, явно задумав кое-что. Она быстро направилась в гардеробную и тут же вышла оттуда с ремнëм… — Руки. — сказала она, подойдя к нему. — Что? — Александр в недоумении вскинул брови. Он даже не успел сказать что-нибудь ещë, как вдруг Рене грубо схватила его руки, повернув запястьями вверх и рывком задрала рукава. Она крепко затянула на них ремень. Настолько крепко, что Александр прикусил губу от лëгкой боли. — К чему весь этот театр одного актëра, госпожа герцогиня? Она молча подвинула стул, толкнув Александра к нему. Он свалился на сидушку, случайно ударившись о деревянную спинку плечом. Мужчина взглянул на Рене исподлобья, изогнув брови. Теперь наверняка понятно, кто здесь хозяин. Она с наслаждением провела острым ноготочком по его шее вниз, до живота. Александр следил за еë рукой будто зачарованный. Его тело нетерпеливо ждало новых прикосновений и когда еë рука остановилась чуть ниже солнечного сплетения, эта жадность, и нетерпеливость достигла своего пика. Он мог бы начать умолять еë, словно пëс выпрашивающий вкусняшку у хозяина. Но гордость не позволяла. Рука Рене накрыла бугорок на его штанах. Она, взглянув на него свысока, стала ласкать его плоть, целуя в шею. Александр поджал губы, стараясь не смотреть на неë. Дыхание мужчины участилось и когда еë пальцы сделали нечто волшебное, он не смог сдержать полные блаженства стоны. И Рене лишь усмехнулась… — Я делаю это с расчëтом на то, что Вы будете кричать словно женщина. Как вавилонская блудница. — Вы хотите унизить меня… — прошептал он с долей отчаяния. — Ну разумеется. — она слегка отстранилась, продолжая мучительно нежно гладить его плоть — Вы разочаровали меня. Ваше поведение не соответствует взрослому мужчине. Разве действительно умный, взрослый мужчина полезет в драку? И я бы поняла, если бы Вы лезущего к Вашей госпоже плебея пнули. Однако это был уважаемый человек. И я могла бы извлечь из него выгоду. Александру было так плохо и хорошо одновременно. Унижение совмещëнное с удовольствием, которое в какой-то степени становилось мучительным. Действительно, зачем он это сделал? Может всë не так плохо? Нет. Александр слишком упëртый, чтобы согласиться с ней. — Я защищал Вашу честь, госпожа герцогиня. Его руки такие же грязные, как у парижского бездомного. — О нет, единственный человек с грязными руками — это Вы. Хотя нет… Ваш рот и разум. На первый взгляд Вы чистоплотный и приятно пахнете, но как только откроете свой поганый рот… — она расстегнула ширинку и показался его пульсирующий от нетерпения орган. Но Рене не спешила продолжать ласку. Она провела двумя холодными пальцами по его губам. Серо-зелëные глаза смотрели так строго и высокомерно, что Александр непроизвольно сглотнул. — Я хочу, чтобы этим вечером из Вашего поганого рта вылетали только стоны. Или что-то из разряда: «Прошу простить меня, госпожа герцогиня.» — еë руки обвили его шею — Если Вы нарушите моë условие, я придушу Вас. Рене встала перед Александром на колени, наслаждаясь его испуганным взглядом. Последний в свою очередь наблюдал за каждым еë действием, изогнув брови. И то, что она вытворяла только сильнее раззадоривало его… Она облизнула головку органа, после чего усмехнулась: — Какой Вы милый, когда боитесь. Умница, это верное чувство. И будто бы на зло ему, Рене ласкала самые чувствительные части, практически не задевая середину, зная, что там менее нежная кожа. В какой-то момент, еë движения стали более грубыми, но не менее плавными. И он не мог сдерживать свой пыл. Александр безрезультатно дëргал сцепленными за спиной руками, желая прикоснуться к ней. Одарить еë удовольствием в ответ и наконец закончить эту пытку. Он выглядел так, словно очень хотел поменяться ролями. Ну или делал вид, что хотел… Его тело дрожало от усиливающегося удовольствия. Время от времени Александр запрокидывал голову, издавая громкие стоны, будто не зная куда деть взгляд. — О Боже! Госпожа, я больше не могу… — Ещë как можете. Я хочу помучить Вас подольше. Руки Рене замедлились. Она внимательно смотрела на реакцию Александра. Тот с нетерпением взглянул на неë в ответ. Он прикусил губу до крови, закатив глаза от блаженства. И… Рене убрала руки. Александр резко пришëл в себя, ощутив фрустрацию в полной мере. Он принял ещё попытку высвободить руки, но тщетно — холодная бляшка ремня больно впилась в кожу и он бросил это дело. Осталось только умолять… Александр вздохнул и собрался с силами. — Прошу Вас, госпожа герцогиня… Позвольте… Рене вновь принялась ласкать его, но это было слишком нежно и неторопливо, чтобы утолить его голод. Она повторяла это действие, вечно срывая такой желанный оргазм и Александр не выдержал… Он иступлëнно вскричал: — Прекратите! Давайте уже просто закончим это! Рене медленно поднялась. Еë глаза накрыла тëмная пелена гнева. Она схватила мужчину за шею, слегка сжав пальцы. — Вы забыли моë условие? Александр не произнëс ни слова. Он снова ощутил еë прикосновения. Как еë пальцы быстро двигались по органу вверх-вниз вверх-вниз, а потом замедлились, обмякли… Но он не выдержал. С губ Александра сорвался громкий стон и он, нагло глядя Рене прямо в глаза, ехидно ухмыльнулся. Его тело напряглось в экстазе и… — Чëрт! — прошептала Рене, убрав руки. Она отстранилась, увидев, что по еë юбке стекает мутно-белая субстанция.» Бонтан раслабленно лежал в постели, краснея от собственных мыслей. Он улыбнулся, в усмешке над самим собой. «Ох уж эти грешные руки.» — мужчина посмотрел на ладонь, державшую салфетку — «Я думал о Рене... Опять.» Александр выбросил салфетку, а затем устроился в кровати поудобнее. «Это всего лишь фантазия, не имеющая отношения к реальности. Ах, но это так неправильно!» — он закрыл глаза — «О нет, если я окончательно потеряю голову, то не смогу нормально работать. К тому же, крутить романы с коллегой — дело идиотское. Нужно отослать еë подальше, либо выдать замуж… Или… Или просто контактировать с ней как можно реже!»

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Весь следующий день происходил спокойно. Конечно, если не считать то, что в Версаль явился целый отряд священников с главой ввиде Жак-Бениня освящать дворец. Недовольных было много, однако стоило королю показать им кулак, как вдруг все разом посчитали эту меру очень даже правильной. Как зайцы, ей-Богу. Боятся и размножаются со скоростью света. Что ни день, так новый скандал и беременность. У Бонны нашëлся целый часик отдыха от больной королевы. И Рене решила воспользоваться им. Девушки были на самой окраине парка. Они сидели на качелях, привязанных к толстой ветке ивы. Тонюсенькие веточки с листиками изредка поглаживали их головы, а слабый ветер убирал их волосы назад. Перед ивой простирался вид на маленький прудик, окружëнный красивой каменной брусчаткой, а рядом статуя обнажëнной нимфы, гротескно поднявшей кувшин над водой. Рене неловко начала разговор: — Как Вы? — она лишь искала подходящий момент. Хоть и Рене вполне могла прочитать еë настроение по языку тела, однако всë-равно закрались бы сомнения. А здесь ошибиться крайне опасно, ведь план может сорваться. У Бонны легче спросить и она ответит. Ответит правдой, в силу своей искренности. — Я рада. — она улыбнулась, мечтательно закрыв глаза — Врач сказал, что королеву Анну можно вылечить и он сделает лекарство для неë в ближайшее время. Рене тут же подумала, изогнув брови: «Он просто утешает их. Рак невозможно вылечить…» — но она вымучила веселье на лице. — Вот и хорошо. Наступило молчание… Рене никак не могла налюбоваться болтающей ножками, окутанными белыми чулочками, Бонной. Она в свою очередь приоткрыла глаза, под которыми за пару дней появились тëмные круги. Герцогиня помотала головой, окончательно решив — пора действовать. Она осторожно провела вверх по шее возлюбленной и, дойдя до подбородка, мягко притянула к себе. И сердце Рене разрывалось от нахлынувших волнений.

«Я не хочу, чтобы она участвовала в этих интригах… Не хочу! Вдруг я сделаю ей больно? Вдруг ничего не получится, король узнает об этом романе и заберëт еë у меня? Или меня у неë…»

Рене скривила губы, сдерживая скупую слезу. Она прикрыла глаза, одарив Бонну нежным словно шëлк поцелуем.

«Но нужно попробовать. Ради нас.»

Рене слегка отстранилась, дабы сказать: — Вы ведь знаете, что король буквально охотится за Вашим «любовником»? — Да. — отозвалась Бонна — Я не беспокоюсь, он ведь не будет подозревать женщину… Рене снова прильнула к еë губам, но уже более настойчиво. Она невзначай взглянула наверх и увидела вóрона на ветке… Он смотрел на них умными глазами, словно следил. Рене непроизвольно вздернула бровь, взглядом протянув: «Не подсматривай.» — и знаете что? Он улетел. Тихо, даже не каркал. Убрав посторонние глаза, Рене принялась задëргивать подол еë платья. Бонна податливо закинула одну ногу на сидушку качели, а вторую на колени Рене. Последняя вновь отстранилась. — Это всë плохо закончится. Еë руки, еë губы, мучили тело возлюбленной различными нежностями, не желая приласкать самое сладенькое. — Что Вы имеете в виду? — проворковала Бонна, поглаживая голову Рене. — У меня есть план. И если Вы будете хорошей девочкой, то непременно получите награду. — игриво отозвалась она. Рука девушки медленно опустилась вниз, проскользнув между ног к влажным лепесткам женского лона… — Ах! — Бонна приоткрыла рот, запрокидывая голову от удовольствия — Что я должна сделать?.. Еë голос звучал мягко, словно шелест листвы. И… Рене жуть как нравилось ощущать власть над ней. Она чувствовала это впервые. Когда Рене было шестнадцать, еë развращала служанка Мариэль… В их играх почему-то всегда доминировала служанка. Но затем выяснилось, что она воровала вещи из поместья мадам д’Эрве и торговала ими. Потом, когда Рене было восемнадцать, появился Николя. Но их первый секс сорвал паук, которых укусил его прямо в… Причинное место. И вот, Рене впервые стала истинной госпожой. Это так волнительно. — Вы должны притвориться, что очень опечалены после того, как месье де Монтеспана вышвырнут отсюда. Разумеется, король станет «рыцарем на белом коне» и пожелает спасти Вас от меланхолии. Не отказывайтесь. Сделайте вид, что влюблены в него снова и все останутся целыми. Бонна встрепенулась, резко опустив голову, чтобы посмотреть Рене прямо в глаза. — Я не буду этого делать! Ветер колыхнул тонкие веточки ивы. Послышался шум воды, а под дамами скрипнули качели… На них было тесно, но более менее удобно. Рука Рене обвила шею Бонны, мягко поглаживая нежную кожу. Она глядела на неë свысока, с наслаждением сжимая бёдра. — Это ради нас. Тело возлюбленной затрепетало от усиливающегося блаженства. Рене ощутила как лоно девушки стало ещë более влажным и замедлила темп. Пальцы двигались в искусном, нежном танце, заставляя Бонну извиваться и стонать. — Ну же... — бормотала она. — Я всегда буду рядом. Представьте, что Вы с королëм разыгрываете спектакль, а приходя в мои покои Ваш «рабочий день» заканчивается. — Актрисы ни чем не отличаются от шлюх! Вы знаете, муж одной дамы очень любит ходить в театр. И после каждого спектакля он напивается и говорит: «Всем абсенту за мой счëт и к актрисам в нумера!» — Вы этого хотите? Пальцы Рене практически остановились. Она властно и спокойно, будто королева, изрекла: — Рано или поздно король отстанет от Вас. Почаще ходите перед ним чумазой и непричëсанной, быть может, это всë закончится чуть раньше. Рене с усмешкой прильнула к губам возлюбленной. Та задумчиво уставилась наверх, разглядывая листочки ивы. Герцогиня отстранилась, думая, что пора бы покончить с этим. Пальцы едва прикоснулись к набухшему от вожделения клитору и… Бонна закатила глаза. Еë колени слегка подрагивали. В экстазе она смогла прошептать еле слышное: «Да…» — тогда Рене окончательно убедилась в своей победе. Бонна глупо улыбнулась, закрывая глазки. — Я сделаю это ради нас… Но учтите, если король не отстанет от меня в течении пары месяцев — я убью вас двоих. Всë-таки невинного месье де Монтеспана подставляем… — Не такой уж и невинный. Он жадный, до пары су. Бонна расслабленно поддалась назад, опираясь о верёвку качели и рассмеялась: — Как и Вы, милая. Рене с нежностью расправила еë юбку, с ироничной злостью отозвавшись: — Да что Вы! Я не жадная, я просто люблю деньги. Еë маленькая лань лениво потянулась и опустила голову на плечо возлюбленной. Рене пригладила еë растрëпанные кудри, уставив взор на прудик. На статуе рядом с ним, сидел ворон. Опять… Птица наблюдала за ними, восседая прямо на руке нимфы.

«Опять этот ворон… Подозреваю, меня уже несколько лет преследует эта птица. Даже во сне…» — но она помотала головой — «Дура! Вóроны не могут жить целых двадцать лет. Хотя… Я помню, что впервые увидела его лет в семь. И с тех пор он не отставал.»

Еë вывел из ступора ласковый голос Бонны: — Но я люблю Вас любой, Маргарита. Расчëтливой, алчной, лживой и меркантильной. На лице Рене засияла широкая улыбка. «Какая прелесть, перечислила все мои качества. Может ещë сказать, что я не Маргарита в самом деле?» — она усмехнулась над собой. Бонна продолжила, понизив голосок: — Единственное, с чем я пожалуй не смирюсь никогда, так это Ваша жестокость. — Жестокость? — удивлëнно отозвалась герцогиня. — Жестокость. Рене молчала пару секунд, а затем рассмеялась. — Это потому что я не хотела вызывать священников на весь Версаль? Ах, ну извините, я не альтруистка, спасающая каждого бездомного. Не вижу в своих словах ничего такого. — О нет, не только из-за этого. Я просто чувствую, как Ваша душа холодеет. Не знаю как объяснить это, возможно я говорю глупости… Но нужно же прислушиваться к своему сердцу, правда?.. Герцогиня снисходительно ухмыльнулась. Ответ очевиден. «Нет, о моя маленькая лань, не правда.» — подумала она, но так и не сказала. Девушки молча смотрели вдаль, болтая ножками в тëмных туфельках и немножко выглядывающими из-под юбки чулками. Белые и красные.

╚═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╝