Багровый венец

╔═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╗

Смех донëсся до покоев Рене. Она почти уснула, как услышала это и почувствовала, что лежавшая на еë груди Бонна задрожала… Бонна приподнялась на локтях, глядя на возлюбленную большими от ужаса глазами. — Он здесь… — прошептала она и сильнее прижалась к Рене. Последняя стала гладить девушку по спине, нашëптывая: «Чш-ш-ш…» Взгляд Рене метался из стороны в сторону. Она не могла вымолвить ни слова. Гул отдалился и вовсе замолк. Волна страха постепенно отступила и Рене всë-таки проговорила: — Не бойтесь, он ушёл. — Ах, Маргарита! — простонала Бонна, недовольная своим ранним пробуждением — Что если это затишье перед бурей? — она опять приподнялась на одних лишь локтях — Вдруг он сделает что-то плохое? Я уверена, это злая нечисть! — Бонна… — вздохнула Рене — Понимаете… Голос Версаля — всего лишь человек. Сами подумайте, ну какой там может быть чëрт? Я уверена, что наш король обязательно разберëтся с этим. — Король?! — разгневалась она — Может, Вы верите не в Бога, а в короля?! Не-ет, он здесь бесполезен. Здесь поможет только Бог! — Милая, ну Вы же знаете, мы обе верим в Христа. Успокойтесь. — Рене ласково погладила щëку собеседницы и вымученно улыбнулась, хотя ей было не до смеха.

«Я рыжая, зелëноглазая, белая и красивая, так ещë в Бога не сильно верю… Так и до доносов недалеко. Надо срочно начать загорать и ходить в церковь чаще чем Жак-Бенинь.»

Девица продолжила степенным голосом: — А давайте я вызову священника в наши покои? Чтоб он всë там освятил и никакой Голос Версаля нас не потревожил. — А как же остальные? — брови Бонны жалобно изогнулись — Я сама лично вызову целый отряд священников, чтоб они весь Версаль умыли святой водой! Рене усмехнулась с еë альтруизма. — Остальные как хотят. Не наши это проблемы. Бонна вдруг вскочила с постели и рванула к канделябру. — Где спички, бумага и перо? Срочно, Марго, срочно! Герцогиня вздëрнула бровь, сказав местоположение этих вещей. Затем она лениво потянулась, зевая: — Только не говорите, что Вы сейчас будете… — Да! Я напишу письмо Жак-Бениню, тут явно нечисть замешана! — она уселась за стол, подвинула горящий канделябр ближе к листу и принялась аккуратно, с трудом, выводить буковки. В тот момент, Рене стало понятно, что Бонна не особо образована. Истинная придворная дама, которую научили читать, только чтобы выучить этикет и научиться поддерживать беседу. Еë маленькая лань по ходу дела спрашивала как пишется слово «священник» и так далее. В конце концов, Бонна успокоилась, дописывая сие творение самостоятельно. Рене сама не заметила, как задремала…

Это всë казалось странным. У Александра пропал чертëж тайных коридоров и сразу же после сия происшествия фрейлин королевы Анны начало пугать непонятное чудо-юдо. Порой оно сладко пело, а порой хохотало будто умалишенное. Как сегодня. В голове Рене выстроилась логическая цепочка. Однако начало еë не было известно… Кому и зачем делать это? Стоит ли за Голосом Версаля кто-то похуже, пострашнее, посильнее? Или Голос Версаля нечто самостоятельное?

Рене почувствовала, как еë толкают в плечо. — Маргарита… Маргарита… Девица лениво открыла глаза и зыркнула на Бонну. Та протянула ей письмо, с просьбой: — Проверьте, пожалуйста. Мне кажется, или я не все запятые поставила… В тот момент, Рене благодарила и проклинала приютивших еë дядю и тëтю за то, что они дали ей слишком хорошее для дамы образование. Девица уселась за стол, внимательно перечитывая текст. — Послушайте, ещё кое-что нужно. — Бонна почему-то засмущалась, но продолжила скромным голосочком — Слышала, у Вас с Бонтаном хорошие отношения… Рене вдруг встрепенулась. — Где это Вы слышали?! — нахмурилась она — Какие ещё «хорошие отношения», он не больше чем подвалная крыса, а я, а я!.. — девица замолчала, осознав, что переборщила. — Это не то, о чëм Вы подумали! Я имела в виду дружеские отношения. В общем, мне нужно чтобы он поговорил с королëм по поводу этого Голоса Версаля. Сама я… Понимаете… Не могу. Рене взяла новый листок и начала быстро переписывать содержимое прошлого. Она смиренно вздохнула: — Ну Вы и грамотей… Ах, хорошо, я сделаю это только потому, что люблю Вас. — Спасибо, Марго! — Бонна рванула к девушке и крепко обняла сзади, целуя её в макушку. Та лишь улыбнулась, слегка краснея. Рене чувствовала неправильность их отношений и была уверенна, что Бонна испытывает то же самое. Просто молчит об этом. В самом деле, не говорить же им постоянно только о том, какие они грешницы? На следующий день, рано рано утром, Бонна быстро собралась и ушла до прихода служанки. Она понесла письмо на почту, так как понимала, что будет занята целый день. Оказалось, что у королевы Анны рак груди и фрейлинам придëтся ухаживать за ней усерднее чем обычно, ибо королева очень требовательная. О болезни Анны знают лишь фрейлины, пара слуг и разумеется еë врач. Даже Людовик и Филипп не в курсе. Она не хотела тревожить своих любимых сыночков, ведь сама понимала — еë птенчики давно вылетели из гнезда, им не до престарелой матери. Рене проснулась позже. Сразу после утренних процедур, она решила зайти к Александру.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Мрак тайного коридора рассеивал свет из зеркала в его комнате. Рене застыла, затаив дыхание. Он переодевался… Александр растëгивал старую рубашку, поглядывая на своë отражение. Рене ожидала увидеть либо нечто костлявое и страшное, либо тоже костлявый торс, но с пивным пузиком. Девушка слегка приоткрыла рот, стыдливо помотала головой и отвернулась… Но потом прищурилась, косясь на Бонтана. У него были красивые, широкие и прямые плечи с выдающимися ключицами. Само тело такое плотное, жира намного меньше чем мышц. «Но не Геракл…» — подумала она, поджав губы — «Очень даже стройное тело, с изящными изгибами…» — Рене вдруг встрепенулась, забыв зачем пришла — «Стоп, что?!» — она опять помотала головой, отгоняя эти мысли словно комаров — «Отсутствие животика — прямой показатель бедности и не знатности! Кому нужен мужчина, который даже себя прокормить не может, не то чтобы жену, детей… Я уже не говорю о слугах, личном имении, собственном экипаже, сети бутиков с украшениями и… И…»

А личный зоопарк мужчина должен содержать?

«Я говорю только о самом-самом главном! К тому же, если напоить слуг водкой, то такой зоопарк получится, просто загляденье.» Когда Александр наконец-то переодел чëртову рубашку, Рене буквально влетела в его комнату, скороговоркой сказав: — Доброе утро, у меня есть весть. Затем Рене нахмурилась, злясь на саму себя. «Чëрт, я выгляжу как дура…» Она закашляла, а Александр смотрел на неë, вздëрнув бровь. С язвинкой. Как обычно. — Похвально. Шесть утра, а уже на ногах. — ответил он — И долго Вы стояли в тайном коридоре? — Что?! — Рене широко раскрыла глаза, засмущавшись как девчонка — Я только пришла. Александр тихо цыкнул и осуждающе покачал головой: — Я слышал шаги. — он пошëл в гардеробную. На ширме повисла вся остальная одежда. — Я отвернулась и ждала, пока Вы закончите! — звонко отвечала Рене, положив руку на сердце — Клянусь. Из гардеробной послышался ехидный смех: — И всë-таки Вы смотрели. Девица сжала кулачки, смяв юбку. Ткани и кружева придворного платья неприятно захрустели. — А Вы тоже в мои покои без спроса ходите. Так что, я имею полное право… Эм… — она задумалась, что бы сказать, но решила перевести тему — Я выполнила Ваше задание! Мужчина вышел уже в привычной одежде. Рене достала письмо из кармана и отдала ему. Александр причëсывался, внимательно читая текст. — Это письмо Гуго, какому-то месье Бюке. Клод говорил, что Бюке «всë рвëтся в трибунал». Я полагаю, он делает это, дабы прикрывать своих и получить связи в суде. Бонтан задумчиво поглядел на Рене, слегка склонив голову вбок. — Гуго никогда не заявлял, о том что он протестант. По крайней мере, публично. В целом, весь парламент старается много не говорить о своей религии, чтобы не вызвать недовольство среди придворных. — он зажëг свечу и поднëс письмо к огню. Оно резко полыхнуло и Александр оставил его на подставке для свечи — Думаю, готовится заговор. Скорее всего парламент разделился на тех, кто за отмену Нантского эдикта и тех кто за его усиление. Вы же сами знаете отношение к протестантам. Это порождает ненормальное неравенство в обществе. — Что Вы подразумеваете под словом «ненормальное»? — спросила Рене — К тому же, думаю, протестантов нужно вообще выгнать из страны. По статистике — политические преступники чаще гугеноты, а не католики. Это можно объяснить их склонностью к бунту. Александр нахмурился. Он подошëл к Рене ближе, склонившись к еë лицу. — Интересно, откуда это Вы взяли такую статистику? Когда не было никакой защиты для гугенотов — их убивали и преследовали. Благодаря, таким как Вы, это по сей день есть, но не в таких количествах. — Рене смотрела ему в глаза. Она никогда не видела в Александре авторитет. Но сейчас, девушка чувствовала себя фарфоровой куклой, которую он с большим удовольствием сломает. И это заставило еë волноваться — Должно быть, Вы уже знакомы с Клодом. Он голландец. Вы ведь знаете, что в Нидерландах большинство людей — протестанты? Его семья жила во Франции долгие годы, однако им пришлось уехать обратно по причине вечных преследований из-за их религии. Но Клод принял католичество, чтобы остаться здесь. — Что Вы хотите сказать?.. — спросила Рене полушëпотом. Его голос был грубым и строгим, но не без этой раздражающей язвительности: — На него всë ещë косо смотрят, так как он голландец. Я говорил о ненормальном неравенстве, вот Вам пример. Обычное неравенство — это когда в стране есть богатые, бедные и средние. Аристократы, высшая буржуазия и низшая. Это обыденно. Но когда человек не может спокойно жить из-за своей национальности или религии — это ненормально. Это порождает гражданские войны и беспорядки. — Чужие, не нужные стране люди тоже порождают беспорядки… Рене хотела попятиться, но еë ноги не слушались. Она сделала шаг назад и споткнулась. Девушка чуть было не грохнулась на спину и уже зажмурилась, приготовившись к падению, однако сильные руки крепко вцепились в еë плечи, не дав упасть. Рене медленно подняла веки. Перед еë взором было уже обеспокоенное лицо Александра. Он прошептал: — Боже мой, выглядите напуганной. Мы во многом не согласны друг с другом. Но… Знаете, мне даже интересно спорить с Вами. — Бонтан опустил взгляд вниз — Пора бы Вам перестать носить эти чëртовы каблуки. Всë равно под юбкой никто не видит Вашу обувь. Оба потупили взгляд. Александр смотрел на неë, ощущая нечто странное. Он не понимал что это. Он вспомнил лик той прекрасной девы из сна. Как легко она превратилась тогда в очаровательного монстра. «Мне снилась Рене…» — осознал он — «Я влюблëн в неë? Тогда почему моë сердце стучит как прежде? Почему даже сейчас, я не смущëн?» — Александр только-только заметил, как она держит его за руки. Его настиг жар и щëки начали краснеть. «Чëрт…» — с усмешкой подумал Александр — «Всë-таки смутился. Чем старше я становлюсь, тем более странные и незначительные вещи способны заставить меня почувствовать жар. Если мне было бы, как и ей, лет двадцать, то я бы смутился ещë когда она призналась, что подглядывала. А в такой момент я бы и бровью не повëл.» Рене покачала головой и нахмурилась. Она молча встала ровно, опустив руки. Александр нехотя отпустил еë, взглянув на часы. — Пол седьмого… — сорвалось с его губ. — У Вас есть ещë пол часа. — холодно сказала Рене. Александр посмотрел на неë. Он покашлял, стараясь отойти после произошедшего и начать функционировать как обычно. Рене опять попятилась, в этот раз без происшествий и заговорила: — У меня есть ещë кое-что интересное. Вы ведь слышали о Голосе Версаля? Он вчера такой дебош поднял посреди ночи, что фрейлины королевы Анны, ушли спать в другие комнаты. — Дайте угадаю… — съязвил он — Мадмуазель де Понс спала с Вами? — Ах, что Вы такое несëте! Я нормальная, мы просто подруги! — рявкнула Рене — Она хотела, чтобы Вы поговорили с королëм по этому поводу. Он мог бы позволить священникам освятить дворец, для избавления от всякой нечисти… Александр минуту обдумывал еë и слова и надменно рассмеялся: — Вы серьёзно верите, что это поможет? Какой же бред! Девушка нахмурилась, ткнув пальцем в его грудь: — Нет, не верю, но если ей так будет спокойней — я сделаю всё, чтобы еë план был осуществлён! Рене быстро ушла, а он даже ответить не успел.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Целый день она проводила в компании своей свиты.

«Король устраивает бал в честь того, что наша экономика резко улучшилась. Понятия не имею, что же плохого было раньше, но прошу, оденьтесь посимпатичнее. И не в красный! Это мой цвет.» — говорила Генриетта, прощаясь с Рене.

Герцогиня шагала в украшенный разными прелестями бальный зал. На ней поблëскивало золотистое платье, с белыми элементами, а на шее скромно ютилось жемчужное ожерелье. Стража распахнули перед ней массивные двери. «Ах, как много людей… И большинство такие знатные.» — подумала Рене с необъяснимо неприятным чувством. Будто ей предстоит трëх, а то и восьми часовой спектакль, где главная актриса — она. Девица приосанилась и пригладила рыженькие локоны. Она шла и шла по залу, однако никак не могла отыскать свою свиту. Свой маленький островок веселья. Зато нашла столы с выпивкой и закуской. Перед ними маячил Клод, глядя то на алкоголь, то на некую молодую особу. Рене подошла к нему, любезно поприветствовав: — Добрый вечер, месье ван Рейн! Поэт вздрогнул от неожиданности и, положив руку на сердце, протянул: — О Г-господи! Вас Бонтан так пугать научил, или это врождëнное?! Герцогиня скорчила сочувствие, выглядящее больше насмешливо, чем правдиво. Она взяла бокал вина с подноса, слегка побултыхав красную жидкость. — А Вы всë к выпивке ручонки тянете. Но сегодня держитесь молодцом — уже восемь вечера, а Вы всë ещë не в дрова пьяны. Клод раздражëнно закатил глаза. — Очень смешно, ха-ха. — поэт приобнял даму за плечо, повернув еë в сторону, куда поглядывал ранее. Там стояла очень молодая блондинка в компании двух девушек. Сама блондинка обладала весьма необычной внешностью. Аккуратные, округлые глаза светло-зелëного цвета были слегка далеко посажены. Это вовсе не портило еë и даже наоборот, если бы не такая черта — лицо дамочки стало бы скучным. Рене заметила внешнее сходство Клода и той особы. А он с гордостью начал: — Вон, видите юную леди со светлыми? Это моя маленькая сестрëнка Дафна. Ах, Боже Боже, ей уже шестнадцать! Как быстро время летит… — Вы не пьëте, потому что боитесь разочаровать сестричку? — спросила Рене, вздëрнув бровь. — Именно! — с досадой ответил Клод. Он поглядел на собеседницу, державшую бокал с алкоголем — Ай-ай-ай, пойдите-ка вон от меня, со своим вином! Рене рассмеялась и ушла, поставив бокал на стол. «Первое правило — не пить, либо пить мало. Иначе я наговорю чепухи и не смогу быть обаятельной.» — девушка вспомнила правила, озвученные тëтей Сюзанной когда-то давно — «А обаятельность — ключ к влиятельности.» — и почему-то, еë разум воспроизвëл эту мысль голосом тëтки. Она метнулась к другому столику. Рядом с ним была мадам де Монтеспан, в компании каких-то девушек. Рене мельком глянула на них, заметив, что Франсуаза пристально смотрит на неë. Рене предпочла отвернуться. И как раз в этот момент, она кажется поняла странную реакцию мадам де Монтеспан. К Рене шëл мужчина приятной наружности, чуть старше тридцати. Русые волосы подвивались на кончиках, а карие глаза нагло оценивали герцогиню. Будто он никогда не скрывал своë исключительное лицемерие. Мужчина подошëл к Рене, галантно поцеловав еë руку. — Здравствуйте, мадмуазель. Какой чудный вечер и какие чудные девушки здесь. Как Вас зовут? — Маргарита д’Эрве. — ответила она, вопросительно глядя на него. Новоиспечённый собеседник поднялся и, положив руку на сердце, представился: — Рауль де Вандом. Должно быть, Вы слышали о моëм брате Базиле? Девушка покачала головой. Рауль захохотал, положив руку ей на талию. — Вот и правильно! Он тот ещë плут! — вторая его рука оказалась на еë щеке — Поглядите на меня, куколка. Как Вы прекрасны. Правда… Цвет волос не к лицу. Рене застыла, будто статуя. Ни один мужчина в мире никогда не был таким… Наглым и настырным? На герцогиню наплывало чувство вины и стыда. «Все же смотрят, почему ты ничего не делаешь?» Рауль вдруг заговорил: — Ах, такая невинная, даже покраснела. Или… Нет? — Я чиста. — пролепетала Рене, не зная зачем. Она попыталась осторожно убрать его руки… Но вдруг сзади, словно гром посреди ясного неба, раздался крик. — Уйдите от неë, придурок, ни то глаза Вам выцарапаю! Голос принадлежит… Франсуазе?! Зачем это ей защищать девушку, которую она возненавидела в первый день их знакомства? — Здравствуй, милая Атенаис! Сколько лет, сколько зим. Я успел соскучиться. — отвлëкся Рауль, отпустив Рене. Та воспользовалась моментом и рванула к мадам де Монтеспан. Это было непроизвольно. Будто там находилось самое безопасное место. А Франсуаза почему-то взяла испуганную девицу за руку, сжав так крепко, что запястье начало потихоньку синеть. — Я Вам не милая. Идите куда шли. — прорычала мадам. Рауль насмешливо поклонился. — Кошечка Атенаис сегодня особенно злая. — он взглянул на Рене — Будьте осторожны, куколка, а то вдруг укусит. Но помните — Вы всегда можете найти меня в салоне. — наглец ухмыльнулся и ушëл. В этот вечер, он точно так же подойдëт к, сестрице Клода, Дафне. Однако она наоборот будет польщена, слушая комплименты и не замечая наглые прикосновения… Франсуаза ослабила хватку, заметив как посинело запястье Рене. Она грозно посмотрела на неë, как мамаша на провинившегося ребëнка и сказала: — Пойдëмте, разговор есть. Франсуаза попрощалась с удивлëнными еë поведением дамами и отвела Рене в коридор. На улице потихоньку темнело. Совсем скоро придут слуги и зажгут здесь свечи. Рене села на подоконник и закрыла лицо руками. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел слëзы. — Зачем Вы сказали ему, что невинны?! — рявкнула мадам — Тупость какая, Боже мой! Лучше бы сказали «Не подходите ко мне, у меня СПИД»! В сто раз эффективней. Франсуаза услышала тихие всхлипывания. Она рывком убрала руки Рене. Показалось слегка покрасневшее лицо с припухшими веками, с текущими по щекам слезами. Мадам де Монтеспан нахмурилась. — Что Вы тут нюни распустили?! Вдруг она замолкла и вспомнила что-то. Дама отпустила руки Рене. Еë лицо расслабилось, а голос стал мягким и тихим. — Ах, простите… Что это со мной?.. — она обняла герцогиню и, гладя еë по спине, продолжила — Я всë понимаю. Этот человек всегда такой отвратительный по отношению к дамам. — Если это правда, то почему никто всë-ещë не наказал его?.. — Закон, общество… Они редко на стороне женщин. Тем более, его брат Базиль очень влиятельный герцог и полководец. Почти вся французская армия обожает и уважает его. — она отстранилась, взглянув на Рене. Та уже не плакала — Останетесь на балу или к себе пойдëте? — Останусь… — ответила она. — Вы похоже своих приятелей потеряли. Давайте, я помогу найти их. Хорошо? Рене коротко кивнула. Франсуаза поглядела на неë с теплотой, словно на младшую сестру… Но пригрозила: — Об этом разговоре не должна узнать ни одна живая душа. Мы не друзья, не приятельницы и так далее. Считайте, что Вас спасла женская солидарность. — Конечно, мадам. Я и не собиралась дружить с Вами.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Тем временем довольный собой Рауль де Вандом вышел в коридор. Он смог очаровать голландку Дафну ван Рейн. «Хотя за рыжую бестию было обидно… У неë то формы посочнее и глаза нормальные.» — с усмешкой подумал он. В коридоре был Бонтан. Он караулил кого-то. И, увидев Рауля, метнулся к нему. — Добрый вечер, месье. — сказал герцог. Александр выглядел так, словно его просто распирало от гнева. Он отвесил мужчине мощную пощëчину. — Ещë раз подойдëшь к ней — я тебя кастрирую, ублюдок! Рауль пошатнулся и его полноватое тело чуть не грохнулось на пол. Он схватился за больную щëку, захныкав: — Ай! К кому? — К герцогине д’Эрве. — прорычал Александр, сдерживаясь, чтобы не избить его до смерти. — К рыжей что-ли?.. — Да, рыжей! — Бонтан сложил руки на груди, склонившись к Раулю. Он надменно прошептал — А что такое? Постоять за себя не можешь? А беззащитную девочку лапаешь ты очень даже охотно. — Хорошо, хорошо месье… — герцог попятился — Больше никогда не подойду к герцогине д’Эрве… Рауль рванул по коридору и только пятки его сверкали. Александр пошëл в зал, дабы проследить за Рене, всë ли с ней хорошо.

╚═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╝