Багровый венец

╔═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╗

Рене запомнила это имя твëрдо. «Клод ван Рейн…» — в нëм было нечто знакомое. Ах, да, точно! «Я видела его имя и стихи в газете. И Генриетта про него рассказывала… Месье ван Рейна хвалят, однако мне его стишки кажутся похабными и странными. Глядя на это сквернословие, сразу видно — человек недоросль. Хотя, зная изобретательность французских офицеров, могу предположить, что матному языку Клода научили в армии…»

Но ты сама порой грешишь, ругаясь непечатными словами.

«Пф, но я же не ругаюсь при людях! Мой разум хранит много секретов, так пускай накопленный годами матерный запас тоже хранится рядом с прочими мудростями. Надеюсь, Боженька простит меня, верно?..» — не без иронии подумала Рене. Девица уверенно шагала по коридору, а еë внимательные серо-зелëные глаза осматривали всë вокруг. Интересно, как это так получилось, что один хороший поэт живëт на чердаке? Хотя, жизнь вечно заносит творцов в небезызвестный «тайный проход». А вот и лестница. Осталось только уповать на то, что Рене случайно не перепутала коридор. Герцогиня подошла к ней и зыркнула исподлобья на люк. Видимо Александр не учëл, что Рене наряжается подобающе аристократке, а не как гусар, в чьих мундирах хоть через болото лезь, всë равно вылезешь. А одно платьице Рене уже само как болото — в этих юбках можно утопиться. «А может, это и к лучшему. Вдруг, на каком-нибудь светском мероприятии, я осознаю тленность бытия и пожелаю утопиться?» — с этими мыслями, Рене вздохнула и с трудом полезла наверх. Почти добравшись до цели, она со всей силы затарабанила по люку. По прошествии минуты, послышалась отборная ругань и дверца резко распахнулась. На Рене уставилось лицо блондина среднего возраста, со шрамиком на уголке губы. Он прижимал к, по всей видимости, больному лбу бутылку с ледяной водой и видок его был как после похмелья. Хотя, слово «как» тут лишнее… — Добрый день. Меня прислал Бонтан. — стараясь выглядеть дружелюбно, заговорила Рене. Клод лишь коротко кивнул и протянул ей руку, помогая залезть. Как ни странно, на чердаке не было никаких запахов. Там было широко распахнутое окно, перед ним письменный стол, а в уголке ютилась кровать. В целом, под покои обустраивали даже кладовки, ведь в Версале побывать желал каждый, но комнат хватало лишь единицам. — У него появилась женщина? Тьфу ты, зараза! Вечно его на дворянок тянет… — фыркнул Клод, скорее осуждая Александра, а не Рене. Рене уставила руки в боки и грозно глянула на поэта, вздëрнув бровь. — Я вообще-то работаю на него. И не личной проституткой, а шпионкой! — Вай-вай, ну и как Ваш шпионаж продвигается? — Клод посмотрел на неë с вызовом. Рене вдруг опустила руки. — Это моë первое задание… Клод усмехнулся, чуть не рассмеявшись. — Представьтесь хотя бы, а то в этой словесной дуэли я так и не узнал Вашего имени. Рене подошла к нему и пожала руку. — Маргарита д’Эрве. Поэт вопросительно глянул на неë. — Клод ван Рейн… Странно Вы для аристократки здороваетесь. — Я лишь хочу подчеркнуть, что на работе я — существо бесполое. Меня раздражает такое отношение, будто я какая-то инопланетянка, а не женщина информатор. — Ну ясно. — Клод прошел дальше и уселся за стол, убрав бутылку от головы. — Не волнуйтесь. Меня Вы совершенно не привлекаете, так что подобные меры бесполезны. Рене достала два письма и бросила их на стол, со словами: — Прекрасно! Клод взял одно, принадлежащее Мишелю. Герцогиня тут же пояснила: — Мне нужно скопировать почерк Мишеля и Гуго. Я хочу столкнуть их как баранов, проследить и в итоге узнать предмет их конфликтов. Поэт открывал письма, но затем резко глянул на Рене, прищурившись. — Постойте, я ведь правильно понял, Вы герцогиня? — Разумеется, а это так важно? — А Ваш отец случайно не судья? Рене коротко кивнула. Клод радостно улыбнулся, восклицая: — Да я же Вас ещë во-о-от такусенькой помню! — Странно… И Ваше лицо мне кажется знакомым. — Конечно, мелкая хулиганка. Я тогда работал в Париже…

Париж 1654 год.

«Тогда настали тяжелые времена для семейства ван Рейн. Шесть лет назад мать Клода родила дочку Дафну и умерла от послеродового сепсиса. Это было большим ударом для семьи, ведь остальных шестерых мальчиков она родила без осложнений, а главное дети у неë рождались здоровыми. А Дафна была маленькой и слабенькой. Глава семьи впал в уныние, а его жалование всë уменьшалось. На эту великую депрессию ещë наложилась жестокая погибель старшего сына во время тридцатилетней войны. Клод тоже был разбит и подавлен. Шрамы оставленные войной зажили, но душа всë ещë больна. Лишь улыбка малышки Дафны вселяла в него надежду. И чтобы она улыбалась чаще, он дарил ей подарки. Ну а деньги на подарки Клод зарабатывал в ларьке с табачными изделиями. Разумеется, он писал стихи, однако они не приносили никакого дохода. Там же, Клод познакомился с Габриэлем де Ла-Рени. Габриэль продавал газеты неподалëку. В начале между юношами возник конфликт, однако потом они спелись и даже слоган придумали: «Сигаретки и газетки к чаю.» А девятилетняя Рене была под «чутким присмотром» своего гувернëра испанца месье Алонсо. В прошлом он был простым барменом и ловеласом, позже переехал во Францию и благодаря знанию французского и испанского языка, стал учителем. Однако он был человеком безответственным. Месье Алонсо и Рене были в Париже. Мадам д’Эрве ожидала их в саду Тюильри. Она хотела познакомить Рене с главой семьи де Роган Шабо, так как они планировали в будущем выдать Рене замуж за их сына Лу. Итак. Месье Алонсо и Рене шли мимо рынка. За одним из прилавков, стояла прелестная блондинка с пронзительными голубыми глазами и продавала цветы. Она завлекала прохожих сладким голосочком, однако никому совсем не нужны были восхитительные розы-мимозы… Месье Алонсо вдруг остановился около прилавка. Он слегка склонился к Рене, со словами: — Извольте подождать, госпожа герцогиня, у меня есть неотложное дело… И заговорил с продавщицей. Рене услышала, как гувернëр говорил продавщице комплименты, по поводу еë глаз, а та лишь смущëнно хихикала и паковала цветы. Внимание Рене быстро привлекла ворона. Она смотрела на неë с любопытством, даже подлетать не боялась. И вдруг, ворона пустилась вперëд, сквозь толпу, а Рене зачем-то побежала за ней. Месье Алонсо, отвлечëнный разговором, даже не заметил пропажи подопечной… И лишь когда понял, то сразу же сбежал, даже не попрощавшись с продавщицей. Алонсо искал, искал… Но нигде не было видно знакомой рыженькой головы, украшенной серебристой диадемой. Юноша схватился за голову и рванул в сад Тюильри, рассказать Сюзанне д’Эрве о случившимся… Рене вышла к набережной Сены. В этом месте всегда царила атмосфера спокойствия, ведь неподалëку протекал источник умиротворения — вода. И на сием пейзаже чëрной кляксой расположился ларëк с табачными изделиями, а совсем недалеко какой-то странно одетый чудак продавал газеты. Увидев это, Рене подумала: «Папенька любит сигареты и газеты. Быть может, если я куплю ему это, то он не будет злиться?» И по правде говоря, девочка больше хотела заговорить с глупо выглядящим блондином за прилавком, чем с не особо симпатичным продавцом газет. Рене поискала в малюсенькой сумочке нечто серебренное и нашла сорок су. «Да я богачка!» — подумала она, уверенно направившись к ларьку. — Доброго дня! — крикнула малышка, вставая на цыпочки. Еë голова дотянулась лишь до носика и стоявший за прилавком Клод лицезрел рыжие кудряшки и два серо-зелёных глаза. Мужчина с удивлением зыркнул на неë, шутливо отвечая: — Несовершеннолетним и беременным не продаю. Знаешь что, малышка. Приходи-ка через лет десять, когда замуж выйдешь. — Это не мне. — Рене требовательно заговорила — Папа хочет покурить! Услышал крик, к прилавку подошëл и Габриэль де Ла-Рени. Он был никем. Разве что, жалким парнишей, продающим газеты. Габриэль хмуро глянул на девочку, а затем на Клода. Тот лишь пожал плечами и склонился к девочке. — А кто твой папа? Рене горделиво улыбнулась, приосанившись. Она ответила: — Оскар д’Эрве. Габриэль вскинул брови. Он подошëл ближе к прилавку и прошептал приятелю на ушко: — Клод, это же судья… — Да знаю я! Дети бездомных и идиотов обычно так не одеваются и фамилии такие не имеют. Вот только… У судьи наверняка есть деньги на няньку. Тогда поясните мне, какого чëрта ребёнок шляется по Парижу и пытается купить сигареты?! Габриэль пожал плечами. Он склонился к девочке, спросив: — А тебя как зовут? Почему ты одна? Рене насупилась, поджав губы и попятилась. Клод лишь заливисто захохотал: — Время идëт, а дети всë шугаются от Вас! Не бойся его, мадмуазель д’Эрве. Давай-ка, рассказывай. А мы, как честные господа поможем. Рене подумала-подумала и сказала: — Меня… Я… Я Маргарита. Мой гувернëр, месье Алонсо, потерялся, а я… А маменька ждала нас с ним в парке, а папенька в суде… Но сегодня нет никаких судов. Он просто зашëл за документами и обещал прийти к нам с маменькой в парк. — На какой улице парк? Помнишь? — спросил Клод, выходя из ларька. Он запер дверцу на замок, попросив Габриэля: — Итак, Вы посторожите магазин, а я провожу Марго. И не успел Габриэль ответить, как Клод взял Рене на руки. Девочка приставила ручку ко лбу, закрываясь от слишком яркого солнца и указала вперëд. — В сад Тюильри! — Так точно, госпожа герцогиня!

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Клод всë-таки принëс Рене в парк. Там была мадам д’Эрве в полуобморочном состоянии, месье Алонсо с покрасневшей от удара щекой и недовольный месье де Роган. Сразу после того случая, мадам д’Эрве уволила месье Алонсо и решила, что дочь выберет себе мужа, когда придëт время. Уж больно надоедливы эти вопросы с приданным.» Рене точно так же, как и тогда, насупилась. — Не пыталась я сигареты купить! Я вообще-то гуляла, а вы двое сами подошли! — Да, да… — саркастично протянул он. Клод, разворачивая письмо Гуго. Его глаза быстро пробежались по тексту и он усмехнулся: — А Вы всë такая же глупышка, как и тогда… Похоже, причина конфликта Гуго и Мишеля здесь. — Дайте! — Рене выхватила письмо из рук Клода и прочитала:

«Здравия, месье Бюке.

С огорчением вынужден сообщить Вам, что наша борьба за равные права гугенотов и католиков — пошла на спад. Этот дьявол Мишель ратует за отмену Нантского эдикта и убеждает короля в том, что гугеноты опасны для монархии. Нам срочно нужно избавиться от него, ведь король уже не слушает ни меня, ни Вас.

С уважением, Гуго.»

Рене медленно подняла взгляд на Клода. — А кто такой Бюке? — Жюльен Бюке — тоже министр, но он почему-то всë рвëтся в трибунал, хотя там платят меньше. — задумчиво произнëс поэт. — Ну конечно! Жюльен — гугенот и он желает быть в трибунале, дабы в случае чего прикрывать своих. — Рене устало поплелась к выходу — Благодарю, Мастер, я просто обязана показать это Бонтану! Девица быстро ушла. Клод задумался, но затем грозно занегодовал: — Она что… Назвала меня «Мастером»?!

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Рене вернулась в свои покои уже под вечер. Девица приказала служанке не тревожить еë до самого утра. Последняя лишь помогла переодеться и ушла. Теперь, Рене могла в полной мере насладиться одиночеством… А нет. В дверь постучали. Она знала кто это был. «Александр скорее всего. Хотя странно, стучаться и заходить через дверь — не в его стиле. Но в то же время, кто ещë кроме него может прийти ко мне? Ах, вот и хорошо, заодно покажу ему письмо Гуго…» — герцогиня мельком глянула на себя. Она убежала в гардеробную, накинула халат и раздосадованно вздохнула, крикнув: — Войдите! Дверь распахнулась и показался складный силуэт Бонны. Каждый шаг девы выражал всю еë хрупкость и нежность. В это невозможно не влюбиться. И в такие моменты, сердце Рене начинало волноваться. Чувство вины за письмо, которое «чудом» не попало получательнице и возможно спасëнная репутация… Ах, признаю, Рене совсем потеряла интерес к этой канители, как только почувствовала аромат еë парфюма в своей комнате. — Добрый вечер, мадмуазель д’Эрве. — меланхолично заговорила Бонна, присев в реверансе. Как раз этот момент, у Рене страшно разболелась голова от жары и усталости. — Ох… — она помассировала виски, спокойно ответив — Простите за мой вид, я не думала что придëте Вы. К тому же… Как Вы нашли мою комнату? Я никогда не водила Вас сюда… Бонна лишь повела бровью. — Я спросила у Бонтана. Мне порой кажется, что он знает точное расположение каждого горшка в Версале. — она оглядела Рене с ног до самой макушки. Еë взгляд был странным. Казалось, Бонна взволнована не меньше, чем Рене. Должно быть, причина еë визита серьëзная. — Вам плохо? — нарушила тишину Бонна и присела рядом. Рене коротко кивнула. — Голова болит… Я очень устала. — она слегка смутилась, но всë же попросила — Достаньте из первого ящика в столе платок и окуните его в умывальник… — с губ девушки как-то непроизвольно сорвалось — П-пожалуйста. Бонна послушно выполнила просьбу герцогини. Последняя легла, утонув в мягкости подушек, с шëлковым платком на лбу и закрытыми глазами. — Послушайте, Маргарита. — обеспокоено начала Бонна, взяв собеседницу за руку — У меня тоже есть просьба. — она тяжко вздохнула — Позвольте мне остаться здесь. Рене вдруг открыла глаза, приподнявшись на локтях. Девица удивлëнно посмотрела на свою маленькую лань, и испуг осевший в карих глазах сразу дал понять — она не шутит. И не успела Рене слово сказать, как Бонна продолжила: — Мы снова слышали... Его. Моя соседка ушла на ночь к любовнику, но… — дева сильно раскраснелась — Я хочу провести ночь именно с Вами. Мне даже в голову не пришла ни одна другая подруга и уж тем более... Мои мысли захватили Вы. Рене потупила взгляд. Сердце забилось быстрее. «Неужели я ей нравлюсь?» В тот момент, ей резко стало не до гудящей боли в висках. — Конечно оставайтесь! Уж поверьте, я защищу Вас от всяких Голосов лучше, чем любой гвардеец! Бонна игриво улыбнулась. Она ласково провела по щеке герцогини и вдруг накрыла еë лицо платком. Рене зажмурилась от неожиданности, но ничего не сказала. Она ощутила шëлковый, невесомый поцелуй на своих губах. — О нас никто не должен узнать… — прошептала Бонна — Я отвергла короля, сказав что у меня есть любовник. И разумеется, он будет искать среди мужчин, а не среди очень близких подруг. Рене приоткрыла глаза, увидев еë милое личико размытым через платок. Она резко стянула его и с жадностью поцеловала Бонну. — Я же не настолько глупая, чтобы портить репутацию нам обеим. Да, мы просто… Подруги с привилегиями. — одним лишь пальцем она провела по щеке возлюбленной, смотря на неë с теплотой и вселенской радостью — Я люблю Вас. Бонна улыбнулась, свалив собеседницу на кровать.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

В темноте коридора некто чиркнул спичкой. Свет озарил мужское и женское лицо. Одно принадлежало маркизе де Монтеспан, а второе Бонтану. Во тьме этот коридор выглядел почти заброшенным, лишь золотистого цвета стены поблëскивали в свете спички. Маркиза вцепилась в плечо мужчины, ведя его куда-нибудь подальше. Ни одна живая душа не должна увидеть и услышать их, иначе есть вероятность, что мадам де Монтеспан любезно умертвит эту бедную душу. Александр гневно зыркнул на Франсуазу, тихо фыркнув: — Замужняя дама уводит меня в какой-то чëртов закуток. Вы хоть понимаете, как это выглядит? — Ах Бонтан, да Вы открыли мне глаза! А я и подумать не могла, как это выглядит. — съязвила она — Вы нужны мне. Горничная королевы только и судачит о том, что Людовик объявил «охоту» на голову любовника мадмуазель де Понс. Александр встрепенулся. Король приказывал ему приглядывать за Бонной и докладывать с какими мужчинами она проводит больше времени, но не говорил с какой целью. И так же, Бонтан знал о слабости своей протеже. «Неужели этой маленькой дьяволице удалось соблазнить любовницу короля? Чëрт!» — он резко вспомнил, как мадмуазель де Понс спрашивала, где находится комната «Маргариты д’Эрве». «Я был настолько уставшим, что без задней мысли рассказал…» — Александр сглотнул и спросил, понизив голос: — Конечно, король говорил о том, что маркиза де Понс была очень холодна с ним в последнее время, так как у неë якобы появился любовник… Но при чëм тут Вы и я? Франсуаза заливисто захихикала: — Господи, ну какой может быть любовник у Бонны? Не смешите. Наши с ней роды связаны кровно и как еë двоюродная сестра скажу: если речь зайдëт о каких-либо сношениях с мужчинами — Бонна скорее под стол от отвращения залезет, нежели поддержит разговор. Бонтан вскинул бровь и его лицо приняло язвительно-недовольный вид. Он звонко проговорил: — Вы увели меня сюда, чтобы слухи о любовницах короля распускать? Франсуаза дунула на спичку и зажгла новую. Еë фраза по сути должна была быть вопросом, но звучала как утверждение: — Дослушайте уже, ну в конце то концов! Вы ведь можете сказать королю, что любовник Бонны — никто иной как месье де Монтеспан. — Нет. — Я щедро заплачу! — НЕТ. Маркиза де Монтеспан звонко топнула каблуком и ткнула пальцем в его грудь. Она грозно прошипела: — Иначе все узнают о том, как Вы ублажали графиню-!.. Александр убрал еë руку, возмущëнно бросив: — А Вы что, свечку держали?! Это было давно! К тому же, с ней всë кончено. — Год — это для Вас давно?! — Франсуаза глядела на него исподлобья — Либо Вы поможете мне, либо весь дворец, включая короля, узнает о Вашей слабости к рыженьким аристократкам. Сказать что Александр знатно… Удивился, это ничего не сказать. Он вздохнул и его лицо приняло обычный равнодушный вид. Скорее, он смирился, чем захотел помочь или получить деньги. — Какова цена моей маленькой услуги? — спросил он, приличия ради. Франсуаза язвительно улыбнулась, радуясь победе: — Раз уж я пригрозила Вам… Цена — моë молчание. Бонтан покачал головой и ответил с иронией: — Мало, мадам, поищите другую дешëвку. — и уже собрался уходить, как она схватила его за рукав. — Не наглейте! Губы Александра растянулись в наглой ухмылке. — Я пошутил. — он дунул на спичку и когда дама растерялась от неожиданности, быстро ушëл.

╚═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╝