Багровый венец

╔═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╗ Девушки глядели друг на друга и неловко молчали. Бонна осторожно взяла руку Рене. Под еë тонкими пальчиками зашуршала шëлковая ткань перчатки и девица с упоением улыбнулась. — Я пойду… — хрипло заговорила Бонна. Рене тут же сжала еë руку. Из груди девицы вырвалось громкое: — Останьтесь! — герцогиня потупила взгляд, заметив удивление Бонны. Она разжала еë руку и молча отстранилась. Бонна смекнула, что-то одной ей понятное, и умилëнно посмотрела в глаза подруги. — Странная Вы. — Странная я… — рассеянно пролепетала Рене. Она неожиданно придвинулась к Бонне и, оперевшись на руки, поддалась вперëд. Собеседница сразу зажмурилась. — Постойте… — замотала головой она. На Рене безжалостно нахлынула волна стыда. — Я… Это не то о чëм Вы подумали. — она покачала головой, покраснев ещë сильнее — Извините. Ваши желания для меня — закон. Бонна вдруг открыла глаза. Будто бы еë удивило, что кому-то не безразличны еë слова. Еë мнение. Она быстро поднялась и удалилась. Рене опять осталась одна. Девица нервно схватила клубнику и положила еë в рот. Она проглотила, не прожевав. Теперь ей точно нужно было побыть в одиночестве и хорошенько обдумать всë. Разум Рене утонул в бескрайнем океане мыслей.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Тем временем в Версале…

Александр спускался по лестнице в подвальное помещение. Он открывает тяжëлую дверь и в нос резко ударяет запах спирта. Мужчина тяжело вздыхает, набирая ещë более менее свежий воздух в лëгкие и бесцеремонно заходит. — Оноре-е. — протягивает он, озираясь. Посреди большого подвала стоит стол, кушетка, а подальше от них куча различных шкафов с баночками-скляночками. Из-за одного шкафчика вышел низкий парень двадцати пяти лет. У него были короткие светло-русые волосы и самый настоящий греческий профиль. Густые тëмные брови, большие яркие глаза с длинными чëрными ресницами, но вечно сухие бледные губы и небольшой нос с неярко выраженной переносицей. Слабый луч света проникал в подвал из небольшого окошка, которое было настолько высоко, что до него дотягивался только Александр, а в нëм росту лишь метр восемьдесят. А на кушетке сидел Клод. Блондин потëр шрам на губе и молча взглянул на Александра. Последний нахмурил брови. — Опять наклюкался. Ну что, дружище, как отметил свой приезд в Версаль? Как на дереве сиделось, хорошо? Мужчина что-то фыркнул и отвернулся, сложив руки на груди.

«Он обещал бросить пить. Обещал мне… Ах, к чëрту меня, он обещал своей семье!» — подумал Бонтан.

Сегодня утром Клода нашли спящим под деревом, с разорванными штанами где виднелось всë его голландское происхождение. Также он порвал рубашку. И разумеется, поиски чертежа потайных ходов постепенно перенеслись на второй план. Александр направился к приятелю, внимательно глядя на его царапины, которые так бережно обрабатывал лекарь месье дю Морье, он же Оноре. Бонтан обречëнно спросил: — То есть, ты утверждаешь, что действительно залез на дерево и стучался в окно королевы Марии-Терезии, для того чтобы вручить ей лилию и сборник анекдотов?.. — Она в-взяла! — упрямо заявил Клод — Печальная женщина в самом деле, я х-хотел лишь развеселить еë. — Ты понимаешь, что если бы кто-нибудь увидел это, или сама королева рассказала всë королю, то тебя бы казнили? Весельчак чëртов. — строго говорил Александр. И месье ван Рейн вспомнил ту позднюю ночь… «На часах было пол третьего. Знатно пьяный Клод топал к себе в покои, чтобы прихватить сборник анекдотов. Странное занятие… Люди, с которыми поэт дегустировал абсент накануне, уже забылись сладким сном, пока самый стойкий из них решил найти себе занятие. Во время сия торжества, компания обсудила то, насколько печальна королева: «По Испании тоскует. Слышал испанцы горячие…» «Король недодал, вот и бесится!..» — только и говорили пьяницы. Вот и взбрендякнула в затуманенный разум Клода мысль… Итак, поэт уже шагал на улицу, в руках у него была брошюрка явно купленная где-нибудь на станции. Все придворные знали, что прямо перед окном спальни королевы рос дуб. Его ветви дотягивались до самой форточки, которая вплоть до сентября была приоткрыта. В поле зрения поэта показалось дерево. Ага, дошëл… Клод поглядел на приотворëнное окошко и метнулся к ближайшей клумбе, сорвав белую лилию с тëмными пятнышками в серëдке цветка. Взяв книжку под мышку, а цветок в зубы, поэт полез на дерево. В глазах иногда расплывалась реальность, а разум либо плохо соображал, либо наталкивал на глупости. Не прошло и десяти минут, как Клод уже сидел на толстой ветке напротив тонкого стекла. Он хотел лишь положить свой подарок на подоконник, просунув книгу и лилию в распахнутую форточку. Но не тут то было… Мария-Терезия не спала. Она сидела на табуретке, напротив мольберта и кропотливо вырисовывала, предположительно, вид из окна. Женщина сделала небрежный мазок толстой пушистой кистью, оценивающе окинула взглядом холст и решила сверить картину с реальностью… Раздался визг. Королева подскочила со стула от неожиданности, но затем отдышалась. Мария-Терезия с грозным видом пошла к окну и заговорила сурово: — Уходите немедленно, иначе позову охрану! Клод лишь вздохнул, припав к стеклу. — Тише, Ваше величество. Я принëс Вам подарок. Хотел положить его незаметно… Как видите… — Кто Вы такой и зачем несëте мне подарок? — прошипела Мария, с недоверием глядя на его руки. Мужчина просунул брошюрку и лилию в окно. Вещи упали на подоконник и чуть-ли не рухнули на пол, однако королева успела подхватить их. Она посмотрела на название книжки, прищурилась, будто вспоминая, вероятно, как это переводится и вновь грозно зыркнула на поэта. — Вы совсем сдурели? — буркнула она — Ах, зачем я с таким ещë церемонюсь. СТРА-АЖА-А! — Я дурею от Вашей улыбки! — залепетал Клод, положив руку на сердце — А хотите… А хотите я Вам стих прочитаю? Это странно все действительно, шел по кругу день обыденно… — Да Вам лечиться надо! Но Клод не унимался: — Просто Вы чуть-чуть печальная, Просто я совсем нечаянно Заглянул в глаза Ваши! Мария на минуту уставилась на поэта, потупив взор, затем помотала головой. — Завтра же я расскажу всë королю. Скажу ему, что Вы ко мне приставали. Ваш глупый разум вправит только хорошая взбучка, а лучше виселица! — произнеся это, женщина с характерным треском захлопнула окно и задëрнула шторы. Далее Клод ничего не помнил. Хотя нет. Помнил утренний пинок от садовника, который потом отнëс поэта в травмпункт. Так или иначе, королева не рассказала Людовику о произошедшем…» — Тебе бы пить бросить, Клод. — вдруг заговорил лекарь, вырвав поэта из пучины воспоминаний — Хотя, у тебя очень даже сильный организм, с учëтом того, что ты как-то умудрился не посадить печень. Поэт лишь комично вздохнул, затем поморщился от боли, когда вата смоченная спиртом прошлась по царапине. Александр глянул другу в глаза, строго проговорив: — Ну ничего, завтра сестра твоя приедет, при ней-то пьяным щеголять стыдно. — Сты-ыдно… — на выдохе протянул Клод. — А вот и месяц трезвости. — усмехнулся Оноре, закончив с царапинами. Бонтан лишь покачал головой и направился к выходу. — Не хворай, ты мне ещё пригодишься. — бросил он напоследок и дверь захлопнулась.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

По прошествии тридцати минут, Рене собралась и пошла ко дворцу. Дама вежливо попросила одного из слуг отнести плед, книгу и корзинку в еë комнату, а сама осталась на крыльце. Голову герцогини не покидали мысли о новой подруге.

«Мы взрослые люди и должны вести диалог, стараясь прийти к компромиссу. Но я должна прийти к наиболее выгодному, в первую очередь, для себя компромиссу.»

Каблучки стучали по плитке, когда девица гордо шагала по ступенькам.

«Нужно делать всë тихо и вовремя заметать следы. Таких как я ненавидят, осторожность никогда не помешает…» — Рене тяжело вздохнула и покачала головой — «А если моя симпатия не взаимна и она расскажет всем-всем? Господи, тогда мне точно придëт конец!»

Герцогиня резко остановилась. Нежное женское плечико ощутило ледяное прикосновения. У него были самые холодные руки, которые она могла бы чувствовать на себе. Рене даже не дрогнула. Она спокойно обернулась с непроницаемым выражением лица и заговорила: — А я сразу поняла, что это Вы, Бонтан. — девица оглядела его с ног до головы — И не жарко ли Вам в этой мрачноте-черноте? Мужчина старался не смотреть на неë. Он подозвал Рене к себе и повëл куда-то. В руках Александра покоился мешок, предположительно, с чем-то средних размеров, продолговатое и виднелись очертания ручки. — Каждому классу населения отведены особенные правила, по тому, как и во что одеваться. Мне даже нравится носить эту мрачноту-черноту, — он склонился к уху девушки, понизив голос — право, не обижайтесь конечно, женские одеяния очень даже симпатичные, однако в большинстве своëм дворяне выглядят — как ряженные петухи. Девица, слушая его, случайно принюхалась. Она поморщилась. — Это всë замечательно, Бонтан, но Вы пьяны? Спиртом пахнет! — Нет, госпожа герцогиня, просто один поэт-алкоголик, по совместительству наш с Вами, коллега упал с дерева. Я лишь зашëл к нему в травмпункт. Рене подумала об одном, однако сказала другое: — Алкоголизм — это уже какое-то общее горе у поэтов. — Действительно. — с усмешкой произнëс Александр. Они пришли к одинокой полянке в глубине парка. Виднелся высокий забор, окутанный лозой виноградника. Выглядит почти как живая ограда. Перед ним стоят три мишени. Рене глядит на всë это, пока Александр достаëт лëгкий мушкет из мешка. — Кстати о горе, — начал мужчина — ещë месяц не прошëл, а Вы уже додумались поссориться с мадам де Монтеспан. — Она-… Александр приложил палец к еë губам, шикнув. — Не оправдывайтесь, я всë-равно должен отругать Вас. — говорит он, вручая девице мушкет — Вот так… Держите крепче, не тяжело? — Бонтан встал к Рене поближе, но не вплотную. Мягкими движениями он направлял еë руки, затем провëл пальцами по позвоночнику дамы, заставляя приосаниться. — Думаю стоит рассказать о том, какими людьми нельзя пренебрегать, если не желаете испортить репутацию. Вы ведь заинтересованы стать уважаемой женщиной при дворе. Рене покачала бëдрами и плечами, поддавшись вперëд. Выбираясь из его плена. — Ай! Не давите так сильно, Вы что, мне позвоночник хотите сломать? — Я не закончил. К тому же, я лишь хотел поставить Вас в правильную позу. — Рене не увидела, однако его глаза сверкнули чем-то огненным — В этот раз я поговорю с Атенаис и разрешу Ваш мелкий конфликт. Однако Вы должны понимать, что за пряником обычно идëт кнут. Знаете, я ведь не всегда чередую пряник и кнут. В каком-то случае стоит использовать исключительно кнут и только тогда будут результаты, а в каком-то только пряник. Постарайтесь, госпожа герцогиня, ежели желаете избежать только кнута. Девица недовольно закатила глаза, поставив пальчик на курок. Она прищурилась, направляя дуло мушкета в цель и… Резкий нажим. Промах. Рене раздражëнно выдохнула и попробовала ещë. И ещë… Пока не закончились пули. — Чëрт! — разозлилась она, когда мушкет издал щелчок, дав знать, что его снаряды потрачены — Ни разу не попала. — Ничего страшного. Научитесь. — Александр мягко разжал пальцы герцогини и взял оружие, положив в мешок — Думаю, Вы готовы к мелким заданиям. Знайте о чëм судачит двор и самое интересное сообщайте мне. Рене коротко кивнула и они направились назад, к Версалю.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Дневные краски выцветают и картину окутывает вечер. Всë время до этого, Рене только и делала, что ходила по салонам, слушала сплетни, и далее по списку. Как и ожидалось — люди, в особенности молодые фрейлины, с испуганными глазëнками болтали о неком Голосе Версаля. Мол, он следит за ними и даже когда у одной дамы пропала пуховка от белил, всë сразу свалили на этого чëрта. И Рене могла предположить, что если этот Голос Версаля не как говорил Бонтан: «Это какая-то коллективная белочка. Не бухайте как черти, вот и призраки все исчезнут…», а реальный человек — то он определëнно виновен в пропаже чертежа тайных ходов. Солнце ушло далеко за горизонт. Окна постепенно загорались светом свечей. Бонна была в своих покоях. Она, одетая в шëлковый халат, только вышедшая из ванной, наводила порядок на туалетном столике. Еë соседка уехала вместе с королевой Анной в Клермон и они приедут только завтра ближе к обеду. И Бонну это расстраивало. Еë пугала одна мысль о том, что придëтся провести эту ночь в одиночестве. Она боялась, что услышит жуткую песнь Голоса Версаля… Дева пожамкала влажные кудри, сидя перед зеркалом. Вдруг, в глубине комнаты раздался скрип… Бонна вздрогнула. — Кто здесь?! — полушëпотом сорвалось с еë губ. — О, милая леди, к монарху нельзя стоять спиной — это оскорбительно. Своему королю нужно смотреть в глаза. Бонна тяжко вздохнула. Она обернулась и, лениво поднявшись, сделала глубокий реверанс. — Вы ошиблись комнатой, мой король. — протянула она, сдвинув брови и сложив руки на груди. Людовик ничуть не рассердился. Его лицо выражало несвойственную ему мягкость, умиротворение. Будто бы один еë вид, действовал на него лучше любого успокоительного. — Нет, моя леди. Я пришëл именно к Вам. И я приложил руку к тому, чтобы сегодня ночью в этих покоях были только Вы. Бонна опечаленно вздохнула. Она медленно опустилась на стул, оберечëнно устремив взгляд в пол. — Вы помните, как молодой парень и девушка целовались у ворот Нотр Дама? Была пасха. Это был их первый поцелуй, первые чувства. — Ах, мой король… Мне было всего шестнадцать, а Вам девятнадцать. Это же детский лепет. Отрадно знать, что я Ваша первая любовь, однако наши пути разошлись. — девица отвернулась к зеркалу и еë пальчики продолжили колдовать над волосами. Луи подошëл к ней ближе и игриво поцеловал бархатистую кожу покатых плеч. — По сей день я имею к Вам сильную привязанность. А помните время, когда мы были вместе? Как я спал у Вас на груди, уставший от политики? Как мне было хорошо с Вами. Ну почему Вы так резко охолодели ко мне? За какие грехи? Мужчина нежно обнял Бонну сзади, припав лбом к еë затылку. Пахло розами и чем-то сладким. Она обожала ароматические ванны. Женщина прошептала: — Господи… Как Вам не стыдно… Луи вскинул брови, медленно отстранившись. — За что мне должно быть стыдно? Бонна боялась говорить это. Она набрала воздух в лëгкие и медленно выдохнула, стараясь унять нервную дробь в коленках. — Вы пользуетесь своим положением и прекрасно знаете, что ни один человек в этой стране не может оттолкнуть Вас. Я отказывала Вам с самого начала. Когда у Вас такой привилегии не было. Гадкий мальчишка…

Восемь лет назад

«Двое молодых людей притаились за деревом, прямо у врат Нотр Дама. Его окутанный темнотой силуэт возвышался над парочкой, а из-за стен доносились мелодии органа и молитвы на латыни. Луи был юным и без царя в голове. Он, вместе с Бонной сбежал с мессы. Ну как вместе… Это была лишь его затея. Никто даже не заметил. На маленького принца почти всем плевать. Разве что, месье Бонтан наверняка ищет его где-нибудь в храме… Но это не важно. Юноша взял деву за руку. Та лишь смущëнно раскраснелась и отвела взгляд. Она была безотказной. Ключевое слово — «была». Бонна шутливо погрозила розоватым пальчиком. — Я всё Вашей маменьке расскажу… — прошептала она. Девочка всегда угрожала этим, но не воплощала свои угрозы в реальность. Поэтому Луи лишь игриво усмехнулся. — И это расскажете? — саркастично спросил он, погладив тëплой ладонью еë талию. Тогда Бонна действительно испугалась. Девица замотала головой, когда он притянул еë к себе. — Гадкий мальчишка! — пропищала она. Это лишь забавляло. Щëки юноши заиграли краской. «Решайся…» — пронеслось вольной птицей в его голове. Ещë очень неловкие застенчивые мальчишеские руки застыли на талии лишь на минуту, прежде чем опуститься. Узкая, заключëнная в корсет талия, мягко переходила в пышные, ещë не до конца сформированные, бëдра. Взгляд Бонны невольно проследовал за руками юноши, после чего она зажмурилась. — Опустите меня. Это уже не смешно. Лëгкий лунный свет озарял полудетские лица пары. Луи разглядывал еë лик, приоткрыв рот. Новые ощущения овладели им полностью. И тогда, не выдержав напора чувств, Людовик поддался вперëд и их губы встретились в лëгком прикосновении. Бонна что-то запричитала в бреду, о своей невиновности в происходящем. Луи сглотнул. Он стал более решительным. Руки юноши окрепли, а поглаживания обрели свой размеренный такт. Юноша вновь поддался вперëд и губы парочки слились в неумелом поцелуе.» Бонна твëрдо помнила эту картину. Всë время она не любила короля. В каких-то моментах жалела его, прощая старые обиды, в каких-то питала старинные, давно утерянные дружеские чувства, но любовь или плотское желание… Нет, никогда. Ей было противно. И сейчас тоже противно. Девица нахмурилась. Еë руки затряслись уже не от страха, а от ярости. Она сжала кулачки, ногти впились в нежную кожицу до крови. Бонна оттолкнула Луи. — Да, я другому отдана! — резко вскрикнула она. Король удивлëнно вскинул бровь: — Что? Она говорила непривычно громко, злобно и уверенно: — У меня есть любовник. Я давно не Ваша женщина, мы остались друзьями. И по Вашему я не имею право искать любовь, в то время как Вы забавляетесь с герцогиней де Лавальер? — Какая муха Вас укусила?! Не узнаю Вас совершенно! — раздражëнно прорычал Луи — Я хочу вернуть мою нежную, спокойную и добрую Бонну, а эту чëрствую женщину видеть больше не желаю! — мужчина направился к двери. Взявшись за ручку, он вдруг осознал: — Так вот в чëм дело… Это Ваш новый мужчина постарался. Я обязательно узнаю кто этот… Бонна вдруг усмехнулась. — Ну, не смею мешать, желаю Вам успеха. — еë голос вновь стал вкрадчивым и нежным — Доброй ночи, мой король. Теперь страх девицы развеялся. Человек, который ей нравится — женщина.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

И мой всевидящий взор рассказчика переносится в комнату Рене. Сонная девушка склонилась над столом. Она писала письмо.

«Я прошу прощения за своë поведение в парке. Право не понимаю, что на меня нашло. Однако от одного Вашего вида, в моëм животе появляются бабочки. Их крылышки щекотят стенки желудка и я не могу усидеть на месте. При виде Ваших губ, в моëм разуме возникают непристойные сюжеты, от которых становится стыдно…»

В самом конце, Рене осторожно вывела:

«Бонна, милая, если мои чувства безответны, прошу сжечь это письмо и никому о нëм не рассказывать.

С любовью, Ваша герцогиня.»

Девушка стала перечитывать текст, оценивая его. Ей было страшно. Вдруг кто-то узнает об этом и она опозорится? А за частую Рене заботилась больше о собственном благополучии, нежели о чужом. Глаза герцогини слипались. Она даже забыла снять платье, попросив служанку не беспокоить до самого утра. Пальцы изнывают от усталости. Девица кладëт перо в чернильницу, глядит на письмо подперев голову левой рукой. Голова слегка склоняется, рука ослабевает и Рене обессиленно падает на стол, мысленно обещая себе, что через минуту встанет. Прошло полчаса. Не встала. В тишине потрескивала свеча и вдруг скрипнула дверь. В комнату заходит Александр. Мужчина держит чертëж, который обещал вернуть утром. Он, увидев спящую Рене, бесшумно подошëл к столу.

«Просто оставить чертëж здесь…»

Александр оказался у неë за спиной. Опять. Он глянул на стелющиеся по стройной спине волосы. Как красиво и плавно талия расширяется к бëдрам. Мужчина тяжело вздохнул и отвëл взгляд. Он осторожно положил чертëж на стол, заметив письмо… Александр склонился над девушкой, читая содержимое. Он мало что понял, ведь половину текста загородила голова Рене. Прояснилось лишь то, что это признание в любви. Александр улыбнулся.

«Говорил о ней: «расчëтливая барышня»… Хах. Любовь сделает из неë дурочку, если уже не сделала.»

Мужчина осторожно притянул Рене к себе и поднял. Любопытство взяло над ним верх. Он несëт девушку к постели и когда добирается, осторожно кладëт еë. Пальцы Александра секунду поколдовали над шнуровкой корсета. Платье слегка приспустилось и стало свободным. Мужчина даже не взглянул. Он, убедившись что эта барышня дрыхнет словно чурбан осиновый, ринулся ко столу. Глаза Александра торопливо пробежались по тексту. Он, не веря, схватил бумагу и заново прочитал.

«Действительно…»

Александр припрятал письмо, захватив ещë и чертëж. Вдруг догадается. Мужчина напоследок строго зыркнул на Рене. Та тихо посапывала, приобняв подушку. Он смотрит на неë ещё не влюблëнный, однако не без умиления. «Какая маленькая и глупая.» — с долей разочарования поразмыслил он. Александр уходит, тихо закрыв за собой дверь.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

По прошествии пары минут, камердинер оказался в своих покоях. Тлеющее пламя камина ещë грело и освещало помещение. Александр подкинул дрова, лениво пошивырял их кочергой и бросил письмо в огонь. — Откровенность в наше время — это порок. Госпожа герцогиня. — сорвалось с его губ. В камине горели девичьи волнения. Однако чувства — это не дрова. Их ни сжечь, ни выкинуть.

╚═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╝