Багровый венец

╔═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╗

И так началась новая жизнь Рене во дворце, полном страстей, блуда и загадок. Она просидела в своей комнате, почти не выходя, целых два дня, пока ей не принесли чистую одежду. Нужно же произвести впечатление богатой, красивой и элегантной девушки. Ум в женщинах (как и в мужчинах в принципе) не очень ценили. Главное — сила, красота и богатство. Но со временем хорошее образование тоже начало «входить в моду». Эпоха просвещения пока не наступила, но еë росточки уже прорвались к солнечному свету и покоятся на полянке, ожидая свой коронный восемнадцатый век. За те два дня, которые по факту пропустила Рене, произошло лишь одно: понаехало много влиятельных семей аристократов. В честь их приезда намечался ужин, на который Рене, естественно, планировала сходить. Девица завязывает кружевные подвязочки чулков и расправляет пышную юбку. Для полноты картины поясню: впереди юбка была короче и открывала вид лишь на туфли, а сзади волочился длинный шлейф. Рене улыбается своему отражению и без страха сидит перед зеркалом в гардеробной. Девица точно знает, что тайная дверь в еë комнате, а гардеробную прикрывает ширмочка. Служанка просовывает последнюю шпильку между мягких медных локонов, покрытых лëгким слоем воды с сахаром. Женщина вновь окунает расчëску в стакан с самодельным лаком и наносит его на прядки, выпавшие из причëски. — Душенька, ну куда так валяете? Вы хотите превратить мою голову в карамель? — Нет, госпожа герцогиня. — женщина мягко улыбается, — Это чтобы Ваша причëска оставалась идеальной до самого утра. Пусть к этой, как Вы говорите, «карамели» прилипнут все самые богатые, самые знатные и самые красивые кавалеры. — Мда, душенька, Вы правы, вот только с правкой: прилипнут все мухи. — язвит Рене и выхватывает гребень из рук служанки, — Довольно. Госпожа желает одиночество. Женщина отвешивает почтительный поклон и быстро уходит. Рене подкрашивает брови и припудривает носик новыми белилами, изготовленными на основе рисовой муки, и поднимается с табурета.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Девица двинулась к трапезной. За окнами открывался приятный вид на багровеющие небеса. Золотистый свет проникал в коридоры, озаряя его пëстрый интерьер. Она гордо шагала, держа в руках беленький веер с такими же золотистыми, будто солнечный свет, узорами. — Как Вам дворец? Рене вздрогнула, услышав мужской голос. Она встала и медленно повернула голову, вскинув бровки. Александр. После сия действия, она сложила руки на груди и приосанилась. — Прекрасен. Только чëртовы полтргейсты немного смущают. — пробурчала девица, глядя на него исподлобья. Они продолжили свой путь и по ходу дела вели светскую беседу. — Ну-ну. Не смущайтесь, госпожа герцогиня. — начал было Александр, — Я хотел поговорить по поводу этикета. — Вы издеваетесь? Зная о том, что я аристократка, Вы прилюдно собираетесь учить меня этикету? — Рене всë-ещë страшно раздражена тем, что он снова заставил еë задрожать, так ещë и прилюдно. Ненадолго, но всë равно неприятно. — Ввели новые правила, которые вступят в силу на следующем завтраке и других мероприятиях. На этом ужине Вы, как и положено, должны находиться со своей свитой. — объяснял Александр под ритмичное цоканье каблуков собеседницы, — Однако старый этикет полностью перелопатили и добавили какую-то новую дисциплину; теперь места определяет статус. Вы — герцогиня, значит, на завтраке, обеде и прочих мероприятиях, где нужно сидеть, Вы должны занять стул поближе к королю. И, соответственно, Вы будете не в окружении своей свиты, ибо все вы абсолютно разных статусов. Но есть и хорошая сторона — теперь придворные будут знать, что Вы дама знатная, а знатность автоматически улучшает репутацию. Рене задумывается над словами начальника и с ухмылкой выдаëт: — А что делать людям без статуса? Мужчина тяжко вздыхает и отвечает: — Пахать, госпожа герцогиня, пахать как проклятым… Девица вслушивается в слова Александра, но не сосредотачивается на них. Она замедляет шаг, чувствуя, что с еë левой ноги как будто что-то сползает… — Ох! — срывается с губ девицы, когда она смотрит вниз. Еë алый чулок опустился так, что его стало страсть как заметно, а кружевная подвязочка упала на пол. Александр поглядел на неë, тихо ахнув. — Александр… — зашептала Рене, — Чулок… — Вижу, мадмуазель, вижу. — еле слышно отвечает он. Оба озираются, убеждаясь, что никто пока не заметил. Александр встаëт перед герцогиней вплотную, перегородив ей путь и резким движением выбивает веер из еë рук. Он звучно говорит: — Мадмуазель д’Эрве, Вы уронили веер! — и с этими словами он склоняется перед ней. Он берëт в одну руку нужную вещь и медленно поднимается. Мужчина задержался напротив еë колен и незаметно, одним лишь пальцем подцепил чулок. Он осторожно подтягивает его вверх до середины бедра, после чего быстро поднимает подвязку и встаëт, протягивая ей. — Ваш веер, Маргарита. Когда он произносит поддельное имя, на душе Рене становится легче и она вымученно улыбается, принимая веер и подвязку. Александр приближается к еë уху и шепчет: — А теперь быстро уйдите куда-нибудь и приштопайте свой чëртов чулок к коже, чтобы держался. Сразу после этого, он отпрянул и, почтительно поклонившись, ушëл. Она заметила мнимое смущение на его лице. На бледных, впалых щеках мужчины румянца, как и всегда, не наблюдалось, но девушку обжëг его взгляд. Пара серых задумчивых глаз в этот раз были томными, будто он очень пьян, а зрачки такими широкими… И ей показалось, что серая радужка засияла от восторга, однако этот блеск перекрыл тихий стыд. Рене ушла на балкон, скрывшись за портьерой и спокойно поправила чулок, перевязав подвязку так крепко, что коже грозило посинение. Девица ловко прошмыгнула через людей, идущих мимо балкона и, глядя лишь себе под ноги, ненароком напоролась… Напоролась на что-то мягкое и пахнущее нежным, душистым запахом роз. Рене неловко подняла взгляд, еë губы зашевелились и она выдала неловкое: — Ой простите, пожалуйста… — девушка вдруг раскраснелась, увидев покрытое веснушками личико, с большими, карими, оленьими глазками. Рене отшатывается лишь на сантиметр и шепчет: — Бонна. Последняя мягко улыбается и, отпрянув, делает пестрящий королевской грацией реверанс. — Добрый день, Маргарита. Герцогиня вдруг приосанилась. Рене берëт еë ручку и нежно гладит пальчики. — Как Вы? — она ласково прижимается губами к каждому пальцу и только потом доходит до тыльной стороны ладони. Рене почувствовала лëгкий трепет, от еë пребывания так близко. От еë красивых глаз, как они смотрят и блестят. — Королева Анна плохо себя чувствует. — вздыхает Бонна — Когда ей плохо, то и мне тоже. Рене мало интересует королева Анна, по крайней мере сейчас, но она спрашивает приличия ради: — Что стряслось с госпожой? Не дай Боже, заболела? Бонна лишь покачала головой. — Ах, сама не знаю. Еë мучают боли в груди. Не понимаю, то ли сердце, то ли лëгкие, а может сама грудь. Королева не желает об этом говорить. — еë рука выскальзывает из нежных объятий Рене. Девушка слегка склоняется и понижает голос: — И да, не целуйте мне руку при людях. Особенно если рядом месье Бонтан или король. Мне немного страшно. Она озирается и быстро уходит. Рене выдерживает секундную паузу и тоже направляется к трапезной.

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

За вытянутом на весь зал столом сидят гости разных мастей: от герцогов и князей, до виконтов и различных буржуев. Всех их объединяет цель — привлечь внимание короля. «Если бы важные преимущества для дворян и буржуев были бы тортом; то кусочек под названием «снисхождение государя» стал самым лакомым. К слову: Луиза де Лавальер, Александр и Франсуа де Вильруа откусили этот лакомый кусочек. Но никому не поздно вспороть их желудки и достать его.» — размышляет Рене. Она замечает девичью ручку. Генриетта приветливо машет ей, подзывая к себе. Рене послушно идëт к своей свите и садится на свободный стул рядом с принцессой. Она приобнимает Рене за плечо и гордо представляет сидящему рядом мужчине. — Арман! Знакомьтесь. Это Маргарита, герцогиня д’Эрве. — она грозит ему пальчиком, приговаривая — Она — дочь судьи, так что не вздумайте обижать! — Бывшего судьи. — горько вздыхает Рене — Он умер, причëм довольно давно. Так что не сочтите за моветон, но вынуждена попросить не говорить о нём так, будто бы он жив. Арман галантно целует руку Рене и произносит звонким, мягким, но смелым и уверенным голосом: — Не серчайте на неë, Марго. Она далека от дел судебных и наверняка сказала так случайно. Генриетта тут же неловко раскраснелась и нежно пригладила волосы Рене. — Ох! Простите, я право не специально! Такого более не повторится. — настрой принцессы всего за мгновение переключается и она весело добавляет — Итак Марго, это граф де Гиш. Он брат Катерины, той что из храма. Арман был красив и похож на Катерину; густые чëрные брови, в тëмных глазах мелькало юношеское не благоразумие, вместе с этим смелость и весь его стан Рене находила очень бравым. «Явно офицер, ну или, по крайней мере служил.» — невольно подумала герцогиня, заглядываясь на его сильные, острые плечи. Юноша слегка склонился к Рене, понизив голос: — Если Вы будете нравиться принцу Филиппу, то и всем нам Вы тоже будете очень даже нравиться. Но постарайтесь быть лишь подругой принца, ежели не желаете вызвать ревность шевалье де Лоррена. Он даже Генриетту, жену принца, ревнует. — паренëк тихо смеëтся — Даже меня. Генриетта махнула рукой и насмешливо залепетала: — Ой всë, Арман! А вообще-то он прав. Шевалье прекрасно знает, что брак — это не про любовь, а всего лишь расчëтливая процедура, направленная на улучшение статуса и далее по списку. И опять всë зависит от того, к какому сословию принадлежит человек... Сзади раздаëтся второй мужской голос. К ним подходит молодой человек с мелкими русыми кудрями, тоже красив, но по своему. Он кладëт руку на голову Армана, последний от неожиданности вздрагивает, но обернувшись, хмурится. Тем временем, молодой человек треплет его чëрные волосы и гладит как дворняжку. — До моих ясных ушек дошëл ваш разговор, господа. — паренëк ехидно улыбнулся и насмешливо добавил — Арман, меня Вы не перепидорасите, даже не пытайтесь. Рене невольно ахает, бедолага Арман хмурится и складывает руки на груди, а Генриетта с ухмылкой глядит на человека. Она склоняется к уху Рене и шёпотом проговаривает: — А вот и Филипп де Лоррен. — Ой, да чëрт с Вами! — говорит Арман де Лоррену — А где Кэти? Только не говорите, что потеряли мою сестрëнку, ни то головëшку бестолковую-то оторву! — Спокойно, папаша недоделанный, она сейчас придëт. — махнул рукой шевалье и расселся рядом. Юноша глядит на Рене через плечо Армана и берëт еë руку, быстро поцеловав один лишь палец. — Боже, кто-то забыл закрыть дверь и к нам на ужин заскочила лисичка. Тявкните один раз, если это так и тявкните два раза если это так. — Лисичку зовут Марго. — представила еë Генриетта — Маргарита, ну же, не молчите! — Ответ: «гав гав», Вас устроит? — спросила Рене, обращаясь к шевалье. Тот лишь ехидно улыбается, но не успевает ответить, как вдруг приходит Катерина и садится рядом с Генриеттой. Король оглядывает помещение и встаëт, с кубком бурбона в правой руке. Как только его фигура возвышается над столом, все разговоры затихают, а придворные смотрят лишь на лик монарха, затаив дыхание. Его голос громкий, величавый, но в нëм присутствует доля женственности изящества. — Я несказанно рад видеть всех вас на этом ужине. И даже Вас, месье Конде. — в глазах короля на минуту застывает раздражение, но затем он просто перестаëт смотреть на месье Конде — Мне искренне жаль, что я не смог разместить во дворце всех, но поверьте господа, совсем скоро это исправится. — он находит глазами кого-то и обращается к высокому, полному мужчине с убранными наверх тëмными волосами, с седыми прядями и красивой женщине с чëрными локонами — Вижу, сюда пожаловали мои милые ласточки с самого юга Франции. — он улыбается, обращаясь к мужчине, но то ли дело поглядывает на женщину — Месье де Монтеспан, зная красноречие Вашей красавицы жены, я надеюсь, что Вы многому у неë научились. Не хотите произнести тост? Мужчина только приподнимается, собираясь встать, но жена грубо хватает его за плечо и, если обладать слухом как у дельфина, то можно услышать: «Сиди, шавка.» Женщина грациозно, словно лебедь, встаëт и берëт в руки стакан. Она приветливо улыбается и говорит: — Месье де Монтеспан не может, он сорвал голос. Король что-то ей отвечает, но Рене не успевает услышать, как вдруг Генриетта шепчет ей на ушко: — А это Франсуаза Атенаис де Монтеспан. — сразу после неë, де Лоррен добавляет: — Это женщина, которая на вопрос: «А где же Ваш муж, мадам?» — лишь механически пожимает плечами. В целом, он ей и не особо нужен. Рене тихо хихикает, пока шевалье самодовольно улыбается, а Генриетта отодвигается и смотрит на него через плечо Армана. — Всë, тихо! — шëпотом ругается граф де Гиш — На нас люди смотрят. За отдельным столом, где сидела вся королевская семья, разумеется, находился принц Филипп. По началу он с интересом глядел на Рене, но затем перевëл взор на шевалье и улыбнулся. Щëки принца порозовели, а светлые, округлые глаза заблестели. Он был не урод и не красавец, но его блондинистые волосы умиляли взор. Филипп в целом обладал мальчишеской, чуть ли не женственной красотой. Когда он слегка склонял голову и волосы накрывали линию челюсти, то лицо становилось как будто бы сердцевидной формы. Весь его силуэт пестрил мягкостью и изяществом. Но его характер… А, впрочем, Вы потом сами всë узнаете. Франсуаза гордо поднимает стакан к потолку и изрекает своим красивым, манерным голосом: — Хорошо, когда во главе государства отменный полководец, стратег и прочий оружейный склад. Но ещё лучше, когда правитель молод. Изящен. Когда король интересуется не только чем-то из разряда: «Для чего мне своя страна, когда можно взять чужую?», а когда король — человек искусство. Когда окружает себя умными людьми не потому что сам не имеет ума, а так как желает лишь приумножить свою мудрость, ну и конечно, уменьшить работы для себя. Я хочу отблагодарить господа за то, что такой человек правит Францией сейчас. — она подносит стакан к алым губам и одним глотком выпивает вино до дна, в то время как трапезная заполняется звуками аплодисментов. Король улыбается Франсуазе в ответ. Генриетта аж взвизгнула: — Ах, да они точно любовники! Король знает мадам де Монтеспан с детства, ну грех себе такую не заграбастать! Сидящий рядом Арман возражает: — Нет, дорогая Генриетта, еë муж настолько упрям, что даже королю не уступит. Рене вскидывает бровь. — Но взгляните как хорошо мадам его надрессировала. Теперь он как послушный пëсик — сидит и не отсвечивает. — Одно дело жена, а другое дело еë любовник. — отвечает Генриетта — Я тоже хорошо знаю Франсуазу. У неë свои методы воздействия, так что, скоро и король станет как послушный пëсик. — она мрачно вздыхает — Надо было у неë поучиться, а то кто знает, быть может мой роман с королём продлился бы дольше. И принц бы не так сильно злился на меня… Что это я… Чëрт с ними!

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Ужин прошëл спокойно и даже обыденно. На улице стемнело, Рене успела провести остаток времени в компании свиты. Она уже ушла в свои покои, как служанка предложила: — Госпожа герцогиня, в одной ванной комнате сейчас свободно. Рене достала из шкафчика полотенце, ответив: — Чудно! Распорядитесь, чтобы еë поскорей наполнили. По прошествии пяти минут, они уже шли через тëмный коридор в ванную. Но вот загвоздка… Там уже была мадам де Монтеспан. Она сидела с невозмутимым видом, немного покрасневшая, но явно не от смущения. Рене сделала реверанс, со словами: — Добрый вечер, мадам. Вы не против, если я составлю Вам компанию? Девица сама не понимала, на кой чëрт она это спрашивает, ведь знает, что эта комната общая. Свою собственную ванную имеет только король, а во всëм дворце всего сто ванн. И да, это довольно мало, с учëтом того, что для придворных не хватает даже спален и приходится размещаться на улице в карете. Франсуаза глядит на Рене исподлобья, пока служанка помогает последней раздеться. — Я не думаю, что Вы проведëте здесь больше двух минут. — она ехидно улыбается и уступает девушке немного места. Рене окунает одну ногу в воду и… Отпрыгивает от ванны к черту. Вода безумно горячая! Как она так сидит? Но Франсуаза лишь усмехается. — Что такое, о милая леди? Рене молча смотрит на неë в ответ и, выждав секундную паузу, быстро залезла в ванну. Всë еë тело почувствовало неприятное жжение и лицо девушки сильно раскраснелось. Франсуаза вскинула бровь и заговорила: — Как Вас зовут?.. — Маргарита д’Эрве. — девица приосанилась, добавив гордым тоном — Герцогиня д’Эрве. — Герцогиня значит… Не дурно. Даже замечательно. — женщина глядела на Рене, как баран на новые ворота — Я Франсуаза Атенаис де Монтеспан. Называйте меня просто, по имени. Хотя… Вы наверняка знаете меня. — она отводив взгляд и еë кроваво-алые губы растягиваются в ухмылке — Ах, Генриетта такая болтливая. А шевалье де Лоррен, вероятно, подался в шуты. Рене слушает еë, сидя съëжившись. Она делает глубокий, отрывистый вдох и медленно выдыхает со словами: — Какое странное решение о планировке ванных комнат. Это же чертовски неудобно, да и второго человека не выгнать, как минимум потому, что так поступать неприлично. — девица вымученно улыбается, добавив — Вероятно, мне повезло попасть к Вам. Франсуаза ехидно ухмыляется, ответив: — У меня свои методы, чтобы прогнать всяких прошмандовок. Я на самом деле очень хорошо выдерживаю высокие температуры. Рене от удивления приоткрыла рот, но сразу с характерным стуком стиснула зубы. Мадам обратилась к своей служанке: — Сорелль, принесите ещë горячей воды, а то тут холодно. Женщина мигом рванула куда-то. Рене понадобилась всего секунда, чтобы догадаться, какие у неë методы. Франсуаза вдруг язвительно заговорила: — И из всех Вы самая настырная. Рене тут же спохватилась и чуть ли не взвизгнула: — Жамме, душенька, принесите холодной воды! Мадам де Монтеспан зловеще захохотала: — Дамочка, а где же волшебное слово? Герцогиня вякнула приказным тоном: — ЖИВО! Жамме метнулась к двери, но та сейчас же открылась. Показалась служанка Франсуазы, державшая в руках с прихватами кастрюлю, с дымящейся жидкостью. Душенька Жамме умудрилась врезаться в Сорель и та с грохотом обронила кастрюлю, вылив половину содержимого на себя. Раздался протяжный женский визг. — Чëрт! — прошептала Франсуаза. Девушки переглянулись…

•┈••✦ 🌹 ✦••┈•

Служанку Франсуазы пришлось отвести в травмпункт. Дамы на этом разошлись, однако мадам де Монтеспан потребовала компенсацию в виде ста ливр… Рене в ярости шагала к себе в комнату, а за ней плелась еë служанка. Бедняжке Жамме тоже досталось: она обожгла руку, но не сильно. — Компенсацию желает… — фыркнула герцогиня — А губу закатать не желает?! Девушка, дойдя до своих покоев, рывком открывает дверь и с треском закрывает еë. Благо служанка успела прошмыгнуть в помещение и даже не отхватить створкой по лобешнику. «Госпожа легла спать в расстроенных чувствах…» — позже подумала Жамме.

╚═══════════ஓ๑♡๑ஓ════════════╝