Свет в бездне

Утро расправило свои нежные крылья, окутывая мир лёгким туманом, словно покрывалом, сплетённым из утренней росы и золотистых лучей восходящего солнца. В воздухе витала свежесть, пронизанная тонким ароматом цветов, которые, пробуждаясь, раскрывали свои лепестки навстречу свету. Птицы, словно волшебные музыканты, наполняли пространство мелодиями, создавая симфонию, которая ласкала слух и сердце. На горизонте небо медленно меняло свои оттенки, от нежно-голубого до теплого розового, словно художник рисовал утреннюю картину. Листья деревьев трепетали под лёгким ветерком, шепча свои тайны, и каждое движение природы казалось особым, полным жизни и гармонии. Энид проснулась, когда яркий солнечный луч, пробившись сквозь шторы, осветил её лицо. Это был её второй день в новой школе, и на удивление, привычная тревога исчезла, будто растворилась в воздухе. Наоборот, в груди поселилось приятное волнение, предвкушение чего-то нового и захватывающего. Она с нетерпением ждала начала дня — нового приключения, которое ждало её за школьными стенами. Новые друзья оказались гораздо приятнее, чем она ожидала. Люди вокруг, вопреки её страхам, были теплее и добрее, чем ей казалось, пусть и не все. Особенно она сблизилась с Йоко и Дивиной — словно знали друг друга уже долгие годы, хотя познакомились совсем недавно. Вчера они всю ночь переписывались, посмеиваясь над шутками, которые кидали друг другу в сообщениях. Из-за этого Энид немного не выспалась, но всё же новый день манил её вперёд, отгоняя следы усталости. Приняв душ и завершив утренние ритуалы, попрощавшись с семьёй, Энид, воодушевлённая новыми ожиданиями, шагнула за порог и направилась в школу.По дороге её мысли невольно вернулись к вчерашнему инциденту. Как только она вспомнила об этом, перед её внутренним взором вновь возник образ той прекрасной девушки, и на лице Энид расцвела улыбка. Конечно, напоследок в её мысли снова вернулась Уэнсдей Аддамс — та самая таинственная девушка из Невермора. Энид специально не искала её в социальных сетях, чтобы создать интригу; даже Йоко подтвердила, что Уэнсдей особенная. В её голове возникали разные образы этой загадочной девушки. В первую очередь, Энид представляла её радостной, общительной и уверенной в себе, очень привлекательной, даже блондинкой, ведь в фильмах именно блондинки зачастую оказывались в центре внимания. Но одна мысль не давала ей покоя: порой ей казалось, что Уэнсдей будет высокомерной, как Элиана и её подружки, ведь, судя по всему, она даже богаче их. С такими размышлениями Энид не замечала, как подошла к школе, и её встретили уже знакомые стены. *** Энид вошла в школу, и её сразу окутало знакомое ощущение волнения. Коридоры были заполнены гомоном голосов, смехом и грохотом шагов; яркие постеры на стенах весело мелькали в её поле зрения. Она оглядывалась, ища своих подруг — Йоко и Дивину. Они договорились встретиться в коридоре, и, уверенная, что они где-то поблизости, с надеждой ждала их появления. — Да, сейчас иду, просто забыла их взять, — донесся до неё чей-то холодный голос, обрывающий её мысли. Энид даже не успела понять, кто это, как внезапно натолкнулась на кого-то с силой. Её чуть не швырнуло назад, и она едва устояла на ногах. — Из... — начала она, поднимая взгляд на незнакомую девушку. В их взглядах столкнулись две совершенно разных вселенных. Глаза были глубокими и тёмными, как ночное небо, в них прятались загадки и тайны, которые не могли раскрыться на первый взгляд. Они сверкали с едва заметным огнём, вызывая чувство интриги и настороженности. Энид мгновенно узнала её — это была та самая таинственная фигура, с которой она встретилась в кафе. Но прежде чем Энид успела обдумать ситуацию и произнести извинение, её перебили. — Смотри, куда идёшь, — произнесла она с лёгкой насмешкой в голосе, как будто вся ситуация казалась ей забавной. Внутри Энид вскипела злость. Как могла эта девушка говорить ей такое? Она же столкнулась с ней, а не наоборот! Наглость её удивила и разозлила, и Энид не могла сдержать свои эмоции. — Ты сама врезалась в меня! Ты смотри за дорогой, когда бежишь! — выпалила она, чувствуя, как гнев заполняет её голос. — Не я же витала на облаках, — ответила Уэнсдей, и на её губах появилась ухмылка, словно сама ситуация казалась ей игрой. Энид не могла поверить своим глазам: как можно быть такой безразличной? Её грудь сжималась от ярости и обиды. — Просто "извини" хватило бы, но вижу, ты не настроена на это, — произнесла она, стараясь сохранить хоть немного достоинства. — Правильно думаешь, — с этими словами Уэнсдей слегка толкнула плечом Энид и, не дожидаясь ответа, ушла, оставив её в недоумении. Энид осталась стоять, не в силах осознать, что произошло. Вокруг неё нарастал шум, но всё, что она могла услышать, это собственное сердцебиение, подгоняемое гневом и удивлением. Как только она огляделась, то заметила небольшую толпу, собравшуюся вокруг неё. Люди перешептывались, обменивались взглядами, словно всё происходящее стало неожиданным шоу, в центре которого оказалась она. Её сердце всё ещё билось чаще обычного, а в голове не укладывались темные, пронзающие глаза, мрачное спокойствие и таинственная аура, словно вышедшая из страниц древнего романа. Она пыталась собраться, перевести дух, но вдруг почувствовала, как кто-то крепко схватил её за локоть и резко потянул в сторону, вырывая из людского потока. Она удивлённо обернулась и увидела перед собой сияющую Йоко, чей взгляд искрился озорством и восторгом. — Поздравляю, подруга. Ты познакомилась с Аддамс, — с широкой улыбкой объявила та. Энид заморгала, стараясь осмыслить услышанное. Рядом стояла Дивина, как обычно спокойная и невозмутимая, наблюдая за происходящим с легкой улыбкой. На фоне бурной энергии Йоко ее спокойствие выглядело почти комично. Казалось, для Дивины подобное было частью ежедневной рутины. — Аддамс? Она… Уэнсдей Аддамс? — Энид не могла скрыть удивления. — Ага, ну как, красивая? — на лице Йоко появилась ухмылка, полная интриги, словно она только что раскрыла тайну, которая заставит всех насторожиться. В её глазах блестело озорство, и она жадно ожидала ответа. — Нет, блин, она та ещё стерва! Как за ней вообще люди бегают? — выпалила Энид, не скрывая злости. Её голос звучал остро и резко, как лезвие ножа, и она яростно сжала кулаки.Образ Уэнсдей всё ещё стоял у неё в голове, окутанный загадками и холодным блеском. — Ну, знаешь, деньги, слава, лицо, да ещё и ум — всё это привлекает, — пожала плечами Йоко, как будто перечисляла простые истины, известные всем. Её интонация была такой уверенной. — Неудивительно, — произнесла Энид с ноткой горечи, словно во рту у неё остался привкус несправедливости. Она понимала, что в этом мире внешность и влияние часто решают больше, чем доброта или талант. Это осознание только углубляло её раздражение. — Так ты про неё толком ничего не знаешь. А когда узнаешь, тогда и посмотрим! — заметила Йоко с азартом, в её голосе звучало предвкушение. Она наклонилась ближе, словно собиралась поделиться секретом, который мог изменить восприятие Энид. — Да, но она мне уже не нравится, — произнесла Энид, её голос стал тише, и в нём проскользнула неуверенность. Это чувство отвращения вспыхнуло в ней, как яркая вспышка в темноте. Она не могла понять, почему так резко отторгает девушку, с которой почти не общалась. — Ты не слушай Йоко, — вмешалась Дивина, взглянув на подругу с лёгким неодобрением. Её голос звучал спокойно, как тихий ручей, несущийся среди горного потока. — Иногда она несёт полную чушь. И вообще, хватит об этом, как ты? — спросила Дивина, стараясь переключить разговор на более позитивные темы, улавливая смятение Энид. — Если не считать этого случая, то вполне прекрасно себя чувствую, — ответила Энид, стараясь отвлечься от смятения в душе. Она глубоко вздохнула, пытаясь заглушить бурю чувств, но в голове всё равно мелькали образы Уэнсдей, её проницательных глаз и уверенного взгляда. — Отлично! — на лице Йоко снова засияла улыбка, как будто она только что увидела первую весеннюю радугу после долгой зимы. — Таких случаев будет ещё много. Добро пожаловать в Невермор!- Её слова были наполнены предвкушением, и даже Энид не могла удержаться от лёгкой улыбки, хоть и с натяжкой. — Йоко, — Дивина взглянула на неё серьёзно. — Кстати, нам нужно идти в актовый зал. — Актовый зал? Зачем это? — с недоумением спросила Энид, её интерес и настороженность смешались в одном вопросе. — Там будет собрание для всех. Сообщают важную информацию и бла-бла-бла. На самом деле, скукатища, но идти обязательно, к сожалению, — произнесла Йоко с выражением, как будто готовилась к сражению с утомительными новостями. *** Они троем вошли в актовый зал ,где уже собрались многие ученики.За массивными дубовыми дверями открывается просторное помещение с высокими сводами, от которых веет одновременно и величием, и сдержанной угрюмостью. Потолок зала теряется в полумраке, а стены, обшитые темным деревом, кажутся пропитанными историей, сохранившейся в мельчайших трещинках и потертостях. Ряды стандартных кресел, выстроенных в аккуратные линии, как в обычном школьном актовом зале, занимают большую часть пространства. Тёмная обивка и металлические каркасы немного глушат звук шагов, создавая мягкий, почти убаюкивающий эффект. Эти сиденья не привлекают к себе внимания, но идеально вписываются в строгость зала, обеспечивая комфорт и функциональность для зрителей. Слева и справа в стенах рядами выстроены высокие окна, прикрытые тяжелыми бархатными шторами тёмно-серого оттенка, изредка пропускающими слабый свет с улицы. В центре потолка висит огромная бронзовая люстра с лампами, освещающими зал мягким, чуть приглушённым светом. Впереди, в дальнем конце актового зала, возвышается сцена, массивная и монументальная, словно предназначенная для самых значимых выступлений. Её высокий деревянный подиум тёмного цвета выделяется на фоне строгих стен, отполированный до матового блеска множеством шагов, как будто впитавший в себя отголоски старых речей и спектаклей. Над сценой парит тяжелый бархатный занавес насыщенного бордового оттенка, собранный по бокам и подшитый крупными кистями из тёмного шнура; он готов скрыть или открыть зрителям мир, разыгрываемый на этой площадке. Энид, слегка приоткрыв рот, обвела зал взглядом, пораженная его величием. Она видела много актовых залов в старых школах, но этот... Этот казался местом, где вершатся судьбы. Ни один из залов прошлого не мог сравниться с этим — таким изысканным и монументальным: — Пойдем, давай сядем сюда, — произнесла Йоко, указывая на средний ряд в самом центре зала, откуда отлично было видно сцену. Они направились к ряду и осторожно опустились на обитые бархатом кресла. Энид оказалась справа от Йоко, а рядом с Йоко — Дивина. Впрочем, Энид, не желая смущать «парочку», сделала вид, что её совершенно не волнует, где и с кем она сидит. Пока зал наполнялся шепотками и движениями собравшихся учеников, их взгляды то и дело поднимались к сцене, где вот-вот должно было начаться что-то важное. Вскоре напряженное ожидание прервалось, и тишина снова накрыла зал, когда дверь у сцены приоткрылась, и в зал вошла директор. Своей осанкой и уверенной поступью она мгновенно приковала к себе все взгляды. Высокая, с идеально прямой спиной, Лариса Уимс словно парила над сценой, её светлый строгий костюм резко выделялся на фоне бархатных занавесов. Она остановилась у самого края сцены, окинула зал строгим, проницательным взглядом и заговорила низким, хорошо поставленным голосом, от которого будто отзывались даже стены. — Здравствуйте, дорогие ученики Невермора, — произнесла она, чётко выговаривая каждое слово. — Поздравляю вас со вторым учебным днем в нашей школе. Она выдержала паузу, будто проверяя, все ли действительно внимательно слушают. — Меня зовут Лариса Уимс, и я — директор Невермора. На самом деле собрание должно было состояться вчера,но решили подождать кое-кого из вас, и, надеюсь, оно того стоило.Теперь, когда мы наконец здесь, я хочу поговорить о важных правилах нашей школы… — Каждый год одно и то же, — прошептала Йоко на ухо Энид, не сдерживая усмешки. — Слышать это уже невыносимо. Энид, обернувшись, слегка улыбнулась в ответ. — Тише, я вообще-то слушаю, — прошептала она, стараясь не отвлекаться на разговоры подруги. Йоко закатила глаза, но замолчала, продолжая прислушиваться к словам директора. Лариса Уимс говорила ровно и монотонно, без колебаний перечисляя, что можно и чего нельзя делать в Неверморе. — Прежде всего, я должна подчеркнуть, что дисциплина и ответственность — краеугольные камни нашей школы. В Неверморе принято серьезно относиться к учебе, и я настоятельно рекомендую помнить об этом в течение всего года, —директор говорила нараспев, и Йоко тихо подхватывала каждое слово, повторяя почти синхронно. Энид приподняла бровь, глядя на подругу с удивлением и восхищением.Йоко лишь кивнула, едва заметно улыбнувшись: — Годы прослушивания дают свои плоды, — шепнула Йоко с хитрой улыбкой. Энид покачала головой, слегка улыбаясь, и снова перевела взгляд на директора, которая как раз заканчивала свою речь. — Если вам понятно, о чем я говорила, позвольте мне объявить причину отсутствия вчерашнего собрания, — произнесла Лариса Уимс, глубоко вздохнув и с широкой улыбкой на губах. — Уэнсдей Аддамс стала победительницей международного проектного конкурса по химии, который проходил в Париже. Поздравляем её и приглашаем на сцену! Зал наполнился аплодисментами, и все стали искать глазами победительницу. В это время Уэнсдей медленно, но уверенно поднялась на сцену. Энид, наклонившись немного вперёд, смогла разглядеть её более подробно: Уэнсдей выделялась среди остальных не фиолетовым, как у других, а строгим чёрным нарядом. Уэнсдей надела чёрный жилет, поверх которого был строгий чёрный костюм с белыми полосками и чёрные брюки, что придавало ей особую элегантность. Чёрные волосы аккуратно спадали на плечи, обрамляя её лицо, которое выглядело совершенно безразличным — словно она просто пришла за сертификатом участия в олимпиаде. Она остановилась рядом с Ларисой Уимс, и, взяв в руки микрофон, начала свою речь: — Знаю, что бы я сейчас ни говорила, это не важно, и никто не станет слушать это. Поэтому, вместо утомительной речи, я просто хочу поблагодарить вас за то, что вы потратили своё драгоценное время, чтобы услышать, как я победила. Зал раскатился смехом и аплодисментами, подхватывая иронию её слов. — Спасибо, Уэнсдей. А теперь перейдём к возможным мероприятиям, которые будут проводиться на этой неделе… — продолжила Лариса, указывая на следующий пункт повестки дня. Уэнсдей лишь кивнула, сделала шаг назад и покинула сцену. Энид всё это время не отрывала от неё взгляда. Уэнсдей направилась в сторону переднего ряда, где уже сидели Бьянка, Ксавье и Аякс. Она устроилась слева от Аякса, а остальная компания переглянулась, оценивая её появление. Энид, потеряв интерес к словам директора, откинулась на спинку сиденья и слегка наклонилась к Йоко, понизив голос до шёпота, чтобы никто не подслушал. — Почему у неё чёрная форма, а не фиолетовая, как у остальных? Это чтобы выделяться и показать, кто здесь главный? В ответ на её вопрос Йоко расхохоталась, прижимая лицо к плечу Дивины, стараясь подавить звук, чтобы не привлекать внимания. Дивина, с лёгкой улыбкой на губах, повернулась к ним и сказала: — Ну, я слышала, что у неё аллергия на цвета. Это просто невероятно, но, по-моему, ей просто не нравятся яркие оттенки.Вот и сшили для неё особую форму — неудивительно, учитывая, кто она. — Аллергия на цвета? — переспросила Энид, не удержавшись от смеха. — Неужели не могли придумать что-то лучшее? — Кто знает, это всего лишь слухи. Она же дочь самого Гомеза Аддамса. У них вся семья так одевается — только чёрный и белый, — продолжала Дивина, заметив, как Энид недоумённо приподняла бровь. — Видела их случайно в Инстаграме. — Ага, ты случайно искала в Инстаграме «Пагсли Аддамс» и наткнулась на их семью, — подмигнула ей Йоко, уже успокоившись после смеха. — Да, мне стало интересно, и что? — огрызнулась Дивина, её щеки окрасились в розовый, как спелые помидоры. Пока они переговаривались, не замечая, как вокруг них шуршит зал, Лариса Уимс уже завершила свою речь,произнося свои последние слова: — Спасибо вам за внимание, и приятного аппетита на завтраке! С этими словами директор сделала паузу, позволяя своим слушателям переварить сказанное. В зале послышался шёпот, а затем учащиеся начали подниматься со своих мест, обсуждая услышанное. Энид, повинуясь общему движению, встала вместе с подругами. Она чувствовала, как воодушевление накрывает её волной, и радостный трепет пробегает по коже. *** Завтрак прошёл спокойно и привычно, почти как ритуал, предшествующий долгому дню. Они ели молча, обмениваясь лишь редкими фразами, глядя на пищу перед собой или рассеянно на соседей, едва касаясь предметов вокруг, словно подспудно готовясь к новой череде занятий. На уроках время то замирало, то летело вперёд. Были предметы, в которые Энид погружалась как в волшебную реку, теряясь в потоке слов, пока сама не замечала, как быстро летят минуты. Она почти не чувствовала себя на уроке: перед её мысленным взором открывались миры, образы, идеи. Но были и другие занятия — унылые, тягучие, будто густой туман, в которых она, и Йоко рядом с ней, боролись с желанием смежить веки и отдаться непреодолимому сну. Когда наконец, после бесконечной череды утомительных часов, пришло время обеда, Энид с друзьями вырвались из класса, словно птицы, наконец выпущенные из клетки. По пути в столовую к ним присоединилась Дивина, и тотчас в их маленьком круге зашевелилось лёгкое, живое дыхание веселья и разговоров. — Едва начался второй день школы, а мне уже хочется каникул, — с легкой улыбкой пожаловалась Йоко, пытаясь не отстать от бодрого шага подруг. — М-да, — поддержала её Энид, со свойственным ей озорным блеском в глазах. — Мисс Маргарет говорит так медленно и так невнятно, что ещё чуть-чуть — и я, кажется, уснула бы прямо за партой. Шли они к столовой, болтая о преподавателях и смешных, нелепых слухах, что всегда витали в стенах школы. Внезапно, подойдя к ряду шкафчиков, Энид остановилась, повернулась к своим подругам и легко сказала: — Мне нужно оставить несколько книг в шкафчике. Идите, я скоро вас догоню. Йоко и Дивина кивнули и, не торопясь, отправились дальше, оставив её одну. Энид открыла свой шкафчик, достала из сумки тяжёлые учебники и аккуратно разложила их по полкам. Внутри неё нарастало чувство лёгкой свободы от этого небольшого освобождения от груза, и она закрыла дверцу с каким-то внутренним удовлетворением. Готовясь уже повернуться и отправиться в столовую, она вдруг заметила краем глаза чью-то тень неподалёку. Рядом кто-то бросал в мусорное ведро стопку старых, мятных бумаг. Энид прищурилась и увидела чёткий силуэт — она не могла не узнать эту фигуру. Чёрные волосы, строгий взгляд, тихие, почти неслышные шаги. Это была Уэнсдей Аддамс. В её облике была таинственная непроницаемость, влекущая к себе внимание, и, казалось, сама тень вокруг неё становилась чуть глубже, чуть насыщеннее. Энид заметила, что у Уэнсдей был особенный шкафчик — выделяющийся чёрным цветом среди прочих, с аккуратной надписью «Уэнсдей Аддамс».Подхватив чёрное пальто, Уэнсдей не проронила ни слова, и, накинув его на плечи, плавно и молча скрылась в дальнем конце коридора. Энид стояла неподвижно, её взгляд невольно задержался на исчезающей фигуре. Эта загадка тянула её — что-то необъяснимо притягательное было в этой молчаливой, теневой девушке. Она покачала головой, слегка улыбнувшись своим мыслям. — Странная, — прошептала она себе под нос. Она очнулась от своих мыслей и, тряхнув головой, поспешила в столовую, будто возвращаясь в реальность, где обед уже ждал её. *** За длинным столом в зале, где вперемешку слышались весёлый гул голосов и звон столовых приборов, друзья вкушали свой обед с таким наслаждением, что, казалось, блюда были сотворены по особому рецепту. Еда была настолько изумительной, что каждый кусочек, казалось, буквально таял во рту, оставляя после себя нежное послевкусие, а разговоры, казалось, текли так же легко, как и поток их аппетита. Энид, Йоко и Дивина вели оживлённую беседу, искренне смеясь и перебрасываясь шутками, пока не случилось нечто неожиданное.Вдруг Дивина, глянув в свой телефон, неожиданно издала короткий, полный радости возглас. Она буквально подскочила на месте, и обе её подруги тут же обернулись к ней, удивлённо подняв брови, чувствуя, как в воздухе сразу возникло напряжение любопытства. — Сегодня отборочный матч на турнир по женскому волейболу! Невермор против Академии Шарк! — воскликнула Дивина, сияя от восторга. — И что с того? — лениво протянула Энид, едва улыбнувшись и делая неспешный глоток компота. Она склонила голову и посмотрела на подругу с лёгким интересом, будто это событие не значило для неё ничего особенного — но было видно, что что-то в глубине её всё-таки цепляло. — Это значит, что меня отпустят с дополнительных занятий по математике! — воскликнула Дивина, едва ли не визжа от радости, будто ей только что сообщили о долгожданной свободе. Йоко улыбнулась, присоединившись к её энтузиазму, и, чуть склонившись к Энид, добавила с хитрым огоньком в глазах: — И ещё… мы ведь проиграли им в прошлом году. Это будет шанс вернуть всё на круги своя! Спорю, почти вся школа явится на матч, чтобы поддержать нашу команду. — Ого, звучит впечатляюще, — задумчиво проговорила Энид, чувствуя, как её интерес к этой новости быстро разгорается. Она уже представляла себе, как это может выглядеть: сотни одноклассников, затаив дыхание, следят за игрой, а на поле разыгрывается яростная битва за честь школы. — Интригующе? — с восхищением переспросила Дивина, не отводя от неё взгляда. — Это будет потрясающе! Эти матчи всегда наполнены такой атмосферой, что от волнения захватывает дух! Мы просто обязаны там быть! Поддержим наших девочек, от начала до конца, а потом — посмотрим, как они накажут Академию Шарк за прошлогоднее поражение! Энид на секунду задумалась, переваривая всю эту информацию, и, не удержавшись, криво улыбнулась. В конце концов, отказываться от подобного предложения — почти как отвернуться от самой жизни. — Ну что ж, — наконец ответила она, подмигнув подругам. — Полагаю, у меня нет выбора. *** — Йоко так радуется, — сказала Энид, с лёгкой улыбкой глядя на Дивину. Они сидели бок о бок во втором ряду на трибуне спортзала .Зал был переполнен, казалось, ни одного свободного места: всюду шепот, оживлённые разговоры и предвкушающие взгляды. В воздухе стоял тот особый, едва ощутимый запах спортивного зала — смесь пота, дерева и мела — что вкупе с шумом болельщиков наполнял атмосферу напряжением и азартом. Йоко, перед уходом за напитками, попросила их занять места, и теперь обе подруги ждали её возвращения, нетерпеливо переглядываясь. — Она сделала ставку на их победу в прошлом году, — спокойно пояснила Дивина, словно это было нечто само собой разумеющееся. — А вот почему она такая воодушевлённая, — засмеялась Энид, покачав головой. Её взгляд переключился на волейболисток, разминающихся на площадке перед началом матча. Обе команды, выстроившись по разные стороны сетки, готовились к игре, разогревая мышцы, оттачивая приёмы и перебрасывая мяч с удвоенной энергией. Команда Академии Шарк сразу привлекала внимание: их формы глубокого синего цвета блестели в свете ламп, напоминая темные воды океана, а сами игроки — высокие, статные — были словно акулы, целеустремленные и опасные. Их сильные удары мячом были точны и выверены, а связующая с лёгкостью отправляла пас за пасом, уверенно поддерживая своих товарищей. Тем временем команда Невермора, одетая в строгие чёрные формы с белыми надписями на спинах, выглядела менее организованной. Их связующая явно нервничала: ей было сложно удерживать ритм, и несколько раз она допустила промах, так что команда казалась немного скованной. Другие игроки среднего роста с трудом догоняли мяч, и раз за разом не удавалось удерживать ту гармонию, что была у их соперниц.Энид с тревогой наблюдала за их неудачными попытками и беспорядочными движениями. — Вот и наши напитки! — раздался за их спинами радостный голос Йоко. Она появилась среди толпы, держа в руках пластиковые стаканы, и протянула их подругам, садясь рядом с Дивиной. — Игра уже началась? — Нет, ты как раз вовремя, — ответила Дивина, принимая свой стакан. Она чуть склонилась вперёд, устремив взгляд на площадку, и глаза её горели нетерпением. Тут дверь спортзала распахнулась, и в зале возникло оживление. Вошли ещё несколько человек: Ксавье, Аякс и, последней, спокойной и уверенной походкой — Бьянка. Величественная, сдержанная, с глазами, полными загадки, она шла, как королева среди своих подданных, и, казалось, одним своим присутствием притягивала взгляды. Ксавье и Аякс уселись в первом ряду, Бьянка, грациозно пройдя по рядам, нашла себе место рядом с Энид, которая застыла, удивлённая её присутствием. Издали Бьянка казалась статной и холодной, но вблизи она была ещё эффектнее: её уверенный взгляд, точёные черты и непроницаемая осанка привлекали взгляды. Энид поймала себя на том, что разглядывает её дольше, чем следовало бы, и, почувствовав лёгкую неловкость, отвела взгляд. В зале стало немного тише, когда судья поднялся на свою трибуну и прозвучал свисток. Наступило напряжённое мгновение, словно воздух внезапно стал гуще.Команды заняли свои позиции вдоль линии площадки, готовые к первому розыгрышу. Волейболистки наклонились вперёд, их лица сосредоточены и серьёзны.Волейболистки приветствовали друг друга лёгким поклоном.Болельщики на трибунах затихли, затаив дыхание. Казалось, даже стены зала подстраивались под этот момент, как будто всё пространство сужалось и сосредотачивалось на площадке, где вот-вот разразится матч. Судья пригласил капитанов обеих команд к центру площадки. Из команды Академии Шарк на встречу шагнула высокая блондика, её волосы были собраны в жёсткий хвост, который придавал ей вид холодной решимости. На лице девушки было выражение уверенности, как у опытного полководца, готового вести своих солдат в бой. Игроки Невермора, стоя в тени её уверенной осанки, переглядывались, не сразу понимая, кто из них возьмёт на себя роль капитана. В конце концов, брюнетка, чуть выше среднего роста, с лёгким шагом подошла к судье, а её движения были уверены и быстры. Кивнув друг другу, они обменялись жестами приветствия, и после короткого жребия на подачу обе капитанши направились к своим командам — Невермор занял место слева, Академия Шарк — справа. Зал замер, и свисток судьи разорвал напряжённую тишину, как молния в летней буре. Подача от блондинистой девушки с десятым номером — мощный, идеально выверенный планер, который взмыл в воздух и словно бросил вызов соперникам. Энид, сидя во втором ряду, следила за мячом, её взгляд был сосредоточен, в уме она легко восстанавливала картину игры. Волейбол был ей знаком с самого детства, ведь мама часто садилась с ней перед телевизором, чтобы болеть за команду, но сама Энид никогда не интересовалась игрой. Она была просто наблюдателем, по-настоящему увлекавшимся только тем, как мяч быстро и безжалостно пересекает сетку. Мяч, как и ожидалось, оказался для либеро Невермора слишком сложным для приёма. Тот с третьим номером на спине не смог дотянуться, и мяч с глухим звуком приземлился на их стороне. Счёт открылся в пользу Академии Шарк. В зале сразу ощутилась напряжённая тишина, и каждая следующая подача становилась всё более напряжённой. Шарк продолжали зарабатывать очки, а Невермор не мог наладить нормальный приём.Они с трудом справлялись с каждой атакой, пытаясь сдерживать натиск, но всё больше чувствовалось, что связь между игроками отсутствует. Счёт вскоре стал 4-0, и, казалось, что все возможности Невермора вот-вот иссякнут. -— Йоко, ты уверена, что они смогут победить? — беспокойно спросила Энид, поворачиваясь к подруге. Йоко, внимательно осмотревшись, нахмурилась. — Похоже, кто-то здесь отсутствует, — заметила она. В этот момент по залу пронёсся лёгкий шум, и фигура, стремительно вбежавшая в спортзал, привлекла внимание.Это была Уэнсдей. В чёрной форме Невермора с номером на спине и волосы собранными в хвост, она ускоренным шагом направлялась к тренеру. Дыша тяжело, Уэнсдей что-то объясняла, и её жесты были быстрыми, но точными. После короткой дискуссии тренер Невермора, не глядя в сторону, указал на судью, и тот согласился с заменой. Уэнсдей заняла своё место, и теперь её фигура, хоть и несколько ниже ростом, но с ясным выражением решимости. Энид заметила, как несколько болельщиков в зале начали обсуждать её присутствие: — Снова эта коротышка! Тренер серьёзно думает, что она поможет? Энид почувствовала, как её грудь сжалась от раздражения. Она быстро оглядела болельщиков, и их слова стали резать её слух. Почему-то эти язвительные замечания, несмотря на то, что она едва знала Уэнсдей, так задели её. Может быть, это была не столько защита самой Уэнсдей, сколько внутреннее чувство несправедливости. Энид, взглянув на Бьянку, заметила, что та тоже ощутила те же эмоции и не могла сдержать презрительный взгляд в сторону хохочущего зрителя. И тем не менее, на площадке Уэнсдей с твёрдым шагом заняла своё место. Несмотря на свою незначительную статуру, она казалась как будто камнем в бурном потоке, готовым переменить ход игры. Когда Уэнсдей вошла на площадку, пространство как будто сжалось, а воздух стал плотным, почти осязаемым. Никаких слов, ни громких команд, только её шаги, уверенные, как у человека, который знает, что должно случиться. Вся команда, не замечая, как это происходит, будто выдохнула с облегчением, когда она оказалась среди них. От неё исходила такая сила, что все вокруг, даже болельщики, почувствовали её присутствие, как если бы сама атмосфера в зале затихла, предвкушая неизбежное. Она направилась прямо к либеро — девушке, которая, казалось, была поглощена неудачными приёмами и не знала, как выйти из этого тупика. Уэнсдей подошла и, сдержанно, но с ощутимой силой, похлопала её по спине. Лёгкое, но решительное касание, которое мгновенно придало силы. — Сосредоточься, — сказала она тихо, но с такой уверенностью, что слова, казалось, вонзились прямо в сердце либеро. Девушка кивнула, её плечи чуть расправились, глаза прояснились. Она выпрямилась, как натянутая струна, готовая встретить любой вызов. После этого, не теряя времени, Уэнсдей пошла к Лейле — той самой брюнетке, чьи глаза были полны сомнений. Лейла всегда была чуть более уязвимой, чем другие, и её тревога была очевидна. Уэнсдей не тратила время на пустые фразы. — Как дела? — спросила она, глядя Лейле прямо в глаза. Лейла тяжело вздохнула, на её лице читалась усталость, вытирая пот со лба, ответила сдержанно, но с ноткой беспокойства: — Пока всё плохо. Ответ был коротким, но не нуждался в пояснениях. Уэнсдей была готова к этому. Она лишь кивнула и без колебаний продолжила: — Тогда принимаем новую тактику. Это было командное решение, момент, когда не было времени на сомнения. Уэнсдей с повелительной лёгкостью взяла командование в свои руки. Команда собралась в круг, и каждый взгляд был прикован к ней. Звуки вокруг постепенно стихли, только эхо её слов на мгновение расползлось по залу, создавая тишину, в которой можно было почувствовать каждый вздох. Лейла кивнула, решимость в её взгляде становилась явной. Уэнсдей повернулась к остальной команде. Все девушки молчали, внимательно следя за каждым её шагом. Словно сама Уэнсдей стала олицетворением решимости, она встала в центре круга и, собрав команду вокруг себя, произнесла слова, которые проникали в самую душу. Она не кричала, не пыталась разжечь эмоции. Нет, её голос был твёрдым, уверенным и спокойным, но в нём было всё — и сила, и дух, и железная воля, которой хватило бы на всю команду. — Все собрались духом, — её слова пронзили тишину. — Мы не собираемся проиграть в отборочном этапе! И вот эти слова, сказанные с таким глубоким пониманием своего дела, изменили атмосферу на поле. Всё, что казалось неуловимым и шатким, вдруг обрело форму. Игроки Невермора почувствовали, как их уверенность вернулась, словно свежий воздух в лёгкие. Они готовы были сражаться. В этой простой, но мощной фразе была вся уверенность мира, и, казалось, что сама судьба дала им шанс. Энид, слегка прищурившись, с любопытством перевела взгляд на Йоко, явно заинтригованная происходящим на площадке. — Йоко, почему ты не сказала, что Уэнсдей тоже играет? — с тенью недоумения спросила она, наблюдая, как Уэнсдей молча отдает команды, её холодная решимость разительно выделялась среди других. Йоко фыркнула, усмехнулась и не отрываясь от игры, ответила: — А ты и не спрашивала. Энид закатила глаза, но её озорная улыбка не могла скрыть потрясения. Казалось, в голове у неё не укладывалось: как эта отстранённая, вечно погружённая в себя Уэнсдей может быть тем, кто держит команду в кулаке? — Но серьёзно, как она вообще играет? Она ведь такая… холодная и отчуждённая, — Энид снова смотрела на площадку, где Уэнсдей в этот момент подавала знак своей команде. — Она не просто играет, — серьёзно ответила Йоко, слегка подавшись вперёд, её голос был проникнут уважением. — Она — мозг команды. Каждое её движение обдумано, каждый пас — точен до сантиметра. Она придумывает тактику на ходу, а ещё мгновенно решает, что нужно делать. Она — связующий гений, и да, как бы странно это ни звучало, она капитан. — Что? Она капитан? — недоверчиво спросила Энид, в глазах читалось неподдельное удивление. — Да, — ответила Йоко, её глаза засияли. — Вне площадки она почти ни с кем не общается, но в игре… она меняется. Она ведёт за собой, поддерживает гармонию, и у неё есть талант вдохновлять. — Йоко заметила, как Энид изумленно смотрит на неё, и добавила, усмехнувшись: — Я подружилась с либеро команды, и мне тоже стало интересно, как ей это удаётся. Энид кивнула, задумавшись. Затем, встрепенувшись, спросила: — Но как же её рост? Как она играет на уровне с такими гигантами? Йоко хмыкнула и указала на площадку. В этот момент Уэнсдей, будто бы ответив на её вопрос, прыгнула выше всех, взлетев в воздух так, что казалось, её маленькая фигура парит над площадкой. Она поставила блок на атаку соперника, и тот с глухим ударом отлетел назад. Энид вздрогнула от восторга, и шёпотом, почти не веря своим глазам, пробормотала: — Вау… она даже прыгает выше моей головы! — Она тренировалась до изнеможения, чтобы так прыгать, — неожиданно вмешалась Бьянка, её взгляд был прикован к Уэнсдей, но в нём светилось признание. Энид изумлённо посмотрела на Бьянку, которая будто бы не замечала их удивления. — Да, в волейболе рост — это преимущество. Но она решила доказать, что это не единственный фактор, и не остановилась, пока не добилась того, что видишь сейчас. — Удивительно, — прошептала Энид, ошеломлённая глубиной упорства, скрытой в этой загадочной девушке, с которой они так редко пересекались в повседневной жизни. Она снова посмотрела на табло: 11:10 в пользу Невермора. Ксавье и Аякс, сидя на первом ряду, с энтузиазмом выкрикивали слова поддержки, их голоса перекрывали шум трибун: — Давай, Невермор! Покажите им класс! — выкрикнул Ксавье, поднимая кулак в воздух. — Уэнсдей, держись! Мы верим в тебя! — подхватил Аякс, его голос звенел от восторга. Их подбадривающие возгласы звучали искренне и тепло, и казалось, что это придаёт команде ещё больше сил. Энид заметила, как Уэнсдей, уловив их слова, на мгновение кивнула в их сторону. Йоко, Энид и Дивина подхватили этот импульс и тоже начали поддерживать игроков, их голоса смешивались с криками и аплодисментами других зрителей. Спортивный зал был полон энергии, наэлектризованного ожидания и веры в победу Невермора, благодаря поддержке верных друзей и присутствию настоящего лидера. Уэнсдей действительно играла как мастер. Её быстрые, стремительные атаки, её воля к победе — всё это как будто окутывало команду непробиваемым полем. Один точный пас за другим, и Невермор завершил первый сет в свою пользу. Болельщики взорвались аплодисментами, звук заполнил весь зал, и команды обменялись сторонами под восторженные взгляды, полные надежд и восхищения. Второй сет начался с того, что атмосфера на площадке стала еще более напряженной, чем прежде. Уэнсдей, стоя на линии подачи, выдохнула, стараясь очистить ум от всего лишнего. Она фокусировалась только на мяче, чувствуя, как его тяжесть в руках заставляет пальцы немного дрожать. Мгновение — и она резко подбрасывает мяч в воздух, бросая взгляд на своих противников. С разбегом, стремительно, как хищник, она подпрыгивает и с мощным рывком отправляет мяч в сторону Шарк. Он летит, как снаряд, и никто не может его поймать — противники даже не успели среагировать. Очко за Невермор. Команда, словно сдавшись от тяжести этого удара, собирается в круг. Вторая подача пришлась не менее точно: мяч вновь пронесся, подобно раскатистому ветру. Шарк с трудом приняли его, и, собравшись с силами, попытались провести атаку, но ее команда с легкостью поставила блок, и счет удвоился. Казалось, сама ее решимость передавалась команде, заряжая всех вокруг. На третьей подаче мяч ушел в аут из-за неудачного подброса, будто бы специально, и противники получили свое первое очко.Казалось, что Уэнсдей допустила ошибку, но ее взгляд говорил об уверенности и определенном замысле. Сет продолжался, и Невермор продолжал показывать отличный уровень игры. Прием мяча был на высшем уровне, каждый пас был точен, как стрелка на часах. Когда мяч оказался у связующего, она, слегка наклонившись назад, сделала идеальный пас для Лейлы, которая, как меткая стрелка, наносит удар. Мяч летит так быстро, что у Шарк не было ни малейшего шанса отразить его. Очко для Невермора. Лейла радостно обнимает Уэнсдей, чуть приподнимая её с пола. Но Уэнсдей, оставаясь сдержанной, освобождается из объятий, не давая выйти наружу эмоциям. Между ними все говорило о близости, даже несмотря на её холодное внешнее поведение. Лейла уважала её, и это было очевидно. Очки шли одно за другим, и игра все более становилась захватывающей. Счет выровнялся — 24:23. И вот Шарк подает. Это был не просто мяч, а настоящая угроза. Но Невермор не дрогнул. Слаженно, четко, они принимают подачу. Мяч сразу направляется к Лейле — кто-то на трибуне тихо шепчет её имя, словно предсказывая момент. Но тут, словно по команде, Уэнсдей кричит: — Лейла! Лейла с молниеносной быстротой реагирует. В следующий миг она посылает пас Уэнсдей, и та, совершив почти невидимый прыжок, с невероятной силой пробивает блок Шарк. Мяч мчится по воздуху, и, кажется, время замедляется. Он проходит через блок и падает на сторону противника. Последнее очко. Победа! Весь зал взрывается аплодисментами. Невермор празднует. Каждый игрок, как один, собирается в центре площадки, скандируя и обнимаясь. Все, кроме Уэнсдей, чье лицо по-прежнему оставалось спокойным и сосредоточенным, как всегда. Энид, не в силах сдержать эмоции, обнимает Дивину. Они оба радуются, не замечая, как сливаются с толпой болельщиков. Момент триумфа был их, и никто не мог его отнять. Команды, несмотря на напряжение игры, наклонились друг к другу, протягивая руки в знак уважения и прощания. Шум толпы начал стихать, когда игроки обменялись последними словами и жестами. — Не думала, что ты так великолепно играешь, спасибо за игру, капитан, — сказала блондиночка, капитан команды Шарк, ее голос был теплым и искренним, несмотря на недавнее напряжение. Она протянула руку Уэнсдей с улыбкой, и в ее глазах мелькала смесь уважения и восхищения. — И тебя благодарю, — ответила Уэнсдей, ее голос был тихим, но твердым. Она пожала руку сопернице, и в этот момент её лицо выражало спокойную решимость, как всегда. Поглядев в глаза девушки, она коротко кивнула и, прежде чем кто-то успел что-то добавить, повернулась к своей команде. Все вокруг начинали смеяться и радоваться, все обсуждали игру, устроив неофициальную вечеринку прямо в спортзале. Громкие разговоры, смех, аплодисменты — все это сливалось в одну большую волну эйфории, которая заполняла пространство. Люди поздравляли друг друга, смеялись, шутили. Казалось, что весь мир на мгновение приостановился. Но среди этой общей радости была одна необычная фигура. Уэнсдей вдруг резко обернулась и, не сказав ни слова, рванула к выходу. Ее движения были быстрыми и уверенными, как всегда, но на этот раз — почти отчужденными. Она бежала, не оглядываясь, не позволяя ни кому подойти к себе.