Last for me

       — Мне нужна вода. Я хочу нормально помыться и побриться, — недовольный Феликс идёт, внимательно осматриваясь по сторонам городка. — Когда мы нормально отдохнём? Нахрена мы вообще куда-то идём?        Хёнджин уже даже и не слушает. Последние сутки жалобы и вопросы повторяются на репите по кругу. Парни три дня в пути. До ближайшей общины ещё примерно неделю. Они крадутся по тихим улицам вымершего пригорода, осматривая каждый дом на наличие еды или других полезностей. Добыча оказалась роскошной: банка консервированных персиков, пачка чая, новенькие майки, ещё брусок мыла, 5 бритвенных станков, острые ножницы, два ножа, моток отменной верёвки, наручные и такие ‘необходимые’ Феликсу механические часы и книга Манхва (ну, естественно для него же). Теперь задачей стояло найти маленькому Плюшкину новый более вместительный рюкзак.           — Надо полотенца найти, — парень идёт и неприятно морщится от своего же запаха пота. — Ууух, как ты можешь так жить? Без условий…        — Ты же со мной хотел остаться, — саркастично ухмыльнулся Хван. — Всё? Желание перегорело?        Ликс надулся и недовольно сжал губы. Не то, чтобы не хотел, но не ожидал, что это настолько тяжело физически. Жизнь в общинах была вполне удобной. По крайней мере, там есть банальные условия для поддержания гигиены. Здесь же, на просторах, нет ни удобств, ни спокойствия, ни безопасности, ни еды, ни общения. Потому что этот Волк – самый худший в мире собеседник.         — Потерпи, — сжалился через минуту молчания Хёнджин. — Здесь недалеко есть подходящее место для отдыха. Если тебе повезёт, то и вода будет.         — Я обычно везучий, — просиял счастливой улыбкой Феликс, предвкушая чувство чистоты и свежести.         — Я заметил, — буркнул в ответ Хван. Трудно было сказать, действительно ли парень счастливчик, или он испытывает судьбу.         — Я скучаю по кондиционеру для волос, — Ликс изобразил горе и выпятил губы вперед, сделав до невозможного милую моську.         Хёнджин увидел. Ничего не ответил, но его взгляд на открытом невинном лице задержался.         — Я тоже, — тихим эхом хмыкнул он, впервые делясь чем-то личным.        — Я помню аромат персика, когда мама мне на волосы его наносила… — парень вдруг нахмурился, сделав расстроенное лицо. Было понятно, память причиняет боль.        — Где твои родители?         Вопрос был риторический. Хёнджину просто вдруг стало необходимо как-то поддержать спутника. Феликс сам по себе не навязчив. Собеседник вроде и был, но его как бы нет, потому что он не лезет с вопросами в душу, ничего не ожидает и не ‘грузит’.          — Там же, где и у всех…          — Ты помнишь их?..        — Тату салон! — вдруг перебил юноша. Голубые яркие глаза сверкнули блеском восторга. — Нетронутый?        Феликс рванул через дорогу наискосок к двухэтажному деревянному дому со стеклянной витриной и облезшей вывеской «문신/tattoo».        — Тихо! — шикнул Хван, оглядываясь в поисках неприятных ходячих ‘сюрпризов’. — На кой фиг тебе туда? — буквально пришлось бежать следом, чтобы не дай бог беловолосому нетерпеливому чуду опять не досталось. — Скажи, ещё и тату сделать надумал? — теоретически такое допустить, конечно, можно, но это же странно…        — Неее… У меня татухи не держатся, — Феликс, задрав рукав своей ветровки, обернулся и показал идеально чистое запятье. — Мне тут набивали череп, — опустил назад рукав. — Всё пропало через две недели… я не знаю, как… может, чернила старые… хотя, у других держалось всё.        — Хорошо, что пропало, — хмыкнул Хёнджин.   — Ты и череп как-то не вяжется. Тебе больше заяц бы подошёл.       — Очень даже вяжется… — Ликс толкнул дверь, которая оказалась запертой. — Неужели за двенадцать лет никто не взломал?        — Ага, в мире эпидемия. Почти всех моментально сожрали, и последние выжившие такие:«Айда бить тату! Это то, что нам нужно». — подколол Волк.        — Дурак, — ляпнул парень, тут же испугавшись, что щас отхватит по самые щи, но, не увидев реакции, продолжил. — Мне не тату нужно.         Феликс разбил стекло двери и аккуратно вошёл. Как необычно и интересно было увидеть неразгромленое помещение. Пока он копался в салоне, Хёнджин завалил одного бегуна, не пойми откуда взявшегося, и присоединился к изучению локации, как оказалось, богатой на поживу.         Вышли молодые люди из дома с разными эмоциями на лицах. Феликс сиял так, будто джекпот сорвал. Хотя для него это так и было. А вот Хёнджин так не считал. Но тем не менее, в руках у него была такая же, как и у Феликса, картонная разваливающаяся коробка, как голубоглазый везунчик высказался, с ‘жидким золотом’.         — Я понимаю, все бритвы, лезвия и полотенца… даже резиновую грушу пойму, но нахрена тебе столько вазелина? — Хван шёл теперь ещё с большей опаской. Руки заняты. Нужно быть наготове, чтобы успеть бросить груз в случае нападения.         — Надо.         — Надо для чего?        — Просто надо… Очень.        Хёнджин резко шумно выдохнул, показывая своё недовольство.         — Пригодится в хозяйстве, — Ликс не знал, как логично и не палясь обосновать свой пожизненный запас смазки. Догадался бы сам. Они вообще-то живут во времена отсутствия всего. Прелестей, удобной и заполненной изобилием товаров, жизни ему поведать не довелось. И у Волка, похоже, в этом деле всё тоже скудно и печально. А, может… — Я тебе позже скажу. Точнее, покажу… если мы помоемся.        Хван любопытно, с нотками сомнения на лице, приподнял бровь. Лёгкая ухмылка тронула уголки его глаз.        — Чем ты занимался в общине?         — Учился. Тренировался. Ходил в патрули.        — А работа?        — Я же говорил. Я один из ответственных за огороды. Я знаю как заботиться о растениях и овощах.        — Это я помню, — тихий задористый смешок последовал следом.        — Ты мне этим до конца жизни будешь теперь тыкать? — Ликс раздраженно закатил глаза. Хотел лишь кайфануть по-настоящему, а обернулось чёрти чем…        — Зависит от того, когда этот конец наступит, — продолжил лыбиться Хёнджин.           — Твой наступит быстрее, — огрызнулся младший, осмелев от раздражения.         — На твой, — весело, без обиды, парировал Хван и самодовольно приподнял брови.         Феликс цокнул, закатив глаза:          — Это ты пугаешь или обещаешь? — парень сделал вид, что его ни капли не цепляют подколки, хотя почему-то именно от Волка каждое слово имело весомое значение.        — О, тут ты точно бесстрашный, — впервые засмеялся Хёнджин заливистым звонким смехом. Даже ему самому было непривычно слышать это от себя. Щёки Феликса порозовели. — Тут я тебе даже не ровня.        — Откуда ты знаешь, если не пробовал?          Хван скривился. Мысль оказалась не так приятна, как тогда при стояке.         — У каждого свои преимущества и способы выжить, не сойдя при этом с ума, — заключил он, стараясь мягко и деликатно дать понять юноше, что не осуждает, но и как общий интерес не разделяет.        На лице Феликса промелькнула эмоция раздражения, вызванная рушащимися фантазиями, которых он и нафантазировать не успел.        — Ну… тебе же хуже, — фыркнул он в ответ. —  И что б ты знал, вазелином я делиться не буду.         Хван тихо усмехнулся, один уголок его рта приподнялся в кривой улыбке.         — Я и не планировал посягать на твоё странное сокровище, — покосился он на коробку в руках. — Мне интересней увидеть твоё лицо, когда ты в общине всем будешь объясняться и жадничать.        — Я не собираюсь никому ничего показывать, — идея данного сценария возмутила юношу. — Это я нашёл…        — Шш… — шикнул Волк, останавливаясь и довольно улыбаясь. — На ужин будет мясо.