Мир, в котором меня нет

      [Я готов]       И белый свет заполнил всё пространство. Массивная дверь, ручки которой были больше моей детской ладони, растворилась в нём, как и холодные камни, окружавшие до сей поры со всех сторон. Даже больше, под ногами также растекался свет. Казалось, я чувствую его на языке; безвкусный, тошный, хотелось напиться, вырвать подобную гадость и бросить куда подальше. Но я не мог.       Глаза неприятно щипало, словно кто-то ненароком насыпал горсть песка под веки. Но руки не спешили к ним притронуться, покорно свисая вдоль тела и ожидая разрешения. Я не позволял им, мне считалось, делать этого не стоит. Глаза продолжали болеть всё меньше, смирившись со своей участью и пытаясь адаптироваться к столь яркому свету.       Однако мои ожидания не продлились долго. Я не досчитал и до десяти секунд, как свет начал меркнуть, приобретая новые и более тёплые цвета. От такой перемены на веки напала дрожь, и я, в попытках унять неприятные ощущения, сощурился и заморгал. И даже так я понимал, что мир меняется; это уже не то холодное Подземелье, в котором провёл неизвестно сколько времени. Что-то совсем другое, такое родное и такое неизведанное одновременно.       Когда мой взор прояснился, а лёгкий, почти незаметный ветерок стал играться с прядями волос, я увидел необъятный мир, открывшийся передо мной. Зелёный лес раскинулся внизу, тянулся от правого края к левому и выше, к широким полям между далёких и высоких гор, греющих свои ленивые бока на свету. Глубокий вдох впустил в лёгкие пряный запах, от него кружилась голова, а тело теряло силу и безвольно подрагивало от каждого дуновения. Усталость налилась свинцом на плечи, так и вынуждая пасть на колени и дышать, вдыхать глубже этот воздух.       Он был… свежим? – я не мог понять. Он как омут, погружал в себя, заставляя утопать в ощущениях. Словно у воздуха и вправду появился вкус: сухой, с какой-то лёгкой перчинкой похожей на сладость. Из-за насыщенности я чувствовал невероятный груз с каждым вдохом, но это меня не останавливало, мне хотелось прочувствовать каждый запах, будь то простая пыль, подымающаяся с холма, или же аромат разбухших от влаги листьев. И с каждой секундой воздух становился легче, разум сходил с ума от новых ощущений, сон так и норовил меня захватить.       Я сделал шаг, затем второй и третий. Шаги, подводящие к моим друзьям. Они все стояли ко мне спиной, устремив взгляды в даль. И я встал с ними вровень, перенимая их интерес к горизонту.       Вскоре друзья начали разговор. Их переполняло восхищение, радость маленькими искорками мельтешила в глазах. Это согревало моё сердце, давая возможность смаковать вкус искреннего и трепетного счастья. Хочу запомнить его, навсегда сохранить как самое сокровенное и прекрасное ощущение в своей жизни.       – ЭЙ, САНС… ЧТО ЭТО ЗА ГИГАНТСКИЙ ШАР? – вдруг поинтересовался Папайрус, с еле скрываемым любопытством обращаясь к своему мелкому в росте и превосходящего по старшинству брату. Тот перевёл свой взгляд и с улыбкой произнёс.       – Мы называем это «солнце», дружище.       – ТАК ЭТО СОЛНЦЕ?! ВАУШКИ!!! НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО Я НАКОНЕЦ ВСТРЕТИЛ СОЛНЦЕ!!!       «А я-то как не могу поверить, – невольно подумалось мне после их разговора, – Значит, солнце». – и вгляделся в далёкий жёлтый шар, вокруг которого густилось небо, окрашенное в разные оттенки жёлтого и оранжевого.       Его лучи дотягивались до всего мира, где-то они грели напрямую, где-то отбрасывали тень – отпечаток своего присутствия. Когда дело доходило до меня, то тепло разливалось по телу: я наслаждался каждым прикосновением солнца, позволяя пропитать свету не только кожу, но и короткие волосы, полосатую кофту, шорты – всего меня. На щеках появился румянец, они словно горели под взглядом нового приятеля над горизонтом, и от того было так приятно и хорошо, что я не обращал внимания на подрагивающие веки, пытавшиеся уберечь глаза от несколько колючего взора солнца.       – … будешь нашим послом у людей? – этот вопрос застал меня врасплох. С головой уйдя в свои мысли, я и не заметил, как разговор плавно подошёл ко мне. Однако ни грамма сомнения или удивления не проявилось на моём лице. Взгляд, до этого безотрывно смотрящий в даль, сместился на немалых размеров городок, прячущийся у самого горизонта под боком у горы. Но при этом свои мысли я полностью сконцентрировал на ответе, раздумывал над которым от силы пару секунд.       [Да]       После этого раздались восторженные слова Папайруса. Он всегда с энтузиазмом воспринимал любое дело, и был прекрасным другом для меня. Через пару мгновений в знакомой манере умчался исполнять новый гениальный план по покорению сердец людей своей харизмой. Следом удалился и Санс, желающий проследить за младшим. За ними ушли и остальные, стремясь поскорее войти в совершенно новую и незнакомую жизнь. И только мы с ней не спешили, спокойно провожая нашего уходящего спать приятеля, утягивающего за собой красную вуаль нежных тонов неба.       Ториэль молчала. Я видел, как нервно сжимала она свои мягкие пушистые ладони, переплетала пальцы в неизвестном танце и глубоко вздыхала, блуждая где-то недалеко в своих мыслях. Собравшись с духом, она произнесла.       – Кажется, все уже хотят отправляться, – нежный голос был направлен вслед нашим друзьям. Через пару секунд я почувствовал взгляд на себе, и обернулся. – Фриск… Ты пришёл из этого мира, да?.. – неловко оглянулась, знакомо вскинув брови, – И у тебя, наверное, есть куда вернуться, или нет? Что ты теперь будешь делать?       Я смотрел на неё. Изящные ресницы, тонкая линия бровей, аккуратные белые рожки и такие же белые ушки, спадающие ей на плечи, как два тонких хвостика, и взгляд с тоской на фоне доброй и скромной улыбки отдавались эхом в моей груди. Хотелось вскрикнуть: «Мама!», – и обнять её крепко-крепко, чтобы глаза заискрились счастьем, а улыбка стала поистине весёлой. Не хочу больше расстраивать её, хочу только радовать да любить так, как я это умею: трепетно и искренне.       [Я хочу остаться с тобой]       – Что? – изумлённо уставилась на меня. Даже лёгкий румянец возник на её белых щёчках. Но всё же переживание, что всё это ей послышалось, заставило отвести взгляд в сторону, – Фриск… Ты на самом деле чудное дитя, – воскликнула она в следующую же секунду, одаряя своей заботой, – Если бы ты сказал это раньше, ничего этого бы не произошло. Это замечательно, что тебе понадобилось время на решение, – и легонько засмеялась. Как же чуден её смех. – Тогда… Я полагаю. Если тебе действительно больше некуда идти… Я сделаю всё возможное, чтобы позаботиться о тебе сколько потребуется. Хорошо? А теперь, пойдём, – тёплая рука осторожно обхватила мою, – Нас уже заждались! – и увела по той же дороге, по которой ушли все остальные.       Я крепко сжал её ладошку. Приятное чувство обволакивало и согревало меня, уставшего, но такого решительного. Наконец-то я смог получить то, чего желал больше всего во время своего путешествия, и это счастье я ни за что не упущу.       Не пойму только одного: почему, спустя каких-то жалких пару мгновений, внутри стало так пусто.