Пороки души

Катерина

За день до вечеринки в честь дня рождения…

      Мы с Джулио всегда были дружны. Я не знала точную причину, по которой он не так близко общался с братом, Невио, и сестрой, Гретой, как со мной. Возможно, все дело в том, что Джулио был «вторым»: вторым на очередь в должности Дона, вторым сыном и так далее. Возможно, если бы Грета не уехала в Нью-Йорк и не приезжала так редко, они бы с Джулио, уверена, общались бы гораздо больше и дружнее. Однако я радовалась тому, что мы с ним нашли общий язык и проводили время вместе.       Правда… последнюю неделю Джулио постоянно где-то пропадал, и именно поэтому я решила подкараулить его возле входа в наш особняк.       Я ждала уже долгих пятнадцать минут, хотя двоюродный брат написал, что будет дома через пять минут. Это на него вовсе не похоже. Джулио был из тех, кто не любил опаздывать и приходил на встречу чуть ли не за полчаса. Конечно, возвращение домой не особо считалось, но все же, когда он так писал мне, так и происходило. Что на него нашло? Или… кто?       — И чего ты такой счастливый, братец? — прокричала я, когда увидела светлую макушку и улыбку чуть ли не до ушей, хотя на улице уже стемнело.       Джулио, видимо, не ожидал, что я решу подождать его у дома, из-за чего едва заметно вздрогнул и оторвал взгляд от экрана телефона.       — Да он там с девчонкой переписывается! — крикнул Роман из окна второго этажа.       — Заткнись! — недовольно ответил Джулио и показал средний палец, подняв правую руку вверх.       Роман издал смешок и скрылся в комнате, закрыв окно, а я усмехнулась. Парни между собой не часто, по моему мнению, делились друг с другом чем-то сокровенным и то, что касалось девушек. Нет, тех, с кем они просто спали, конечно, обсуждали, но к тем, что они что-то чувствовали — нет.       — Ты ждала меня… — начал Джулио и бросил взгляд на часы на запястье, — …пятнадцать минут? — теперь вопросительно посмотрел на меня.       — Именно, — подтвердила я и открыла дверь в особняк, заходя внутрь первая. — И теперь ты точно поделишься со мной, где и с кем пропадаешь, — хитро сказала я, а Джулио хмыкнул, будто не собирался этого делать. — Эй! — я резко повернулась к нему и ткнула пальцем в грудь. — Помнишь наш уговор? — брат выгнул бровь, мол, о чем ты?       Я тяжело вздохнула, понимая, что Джулио забыл о нашем разговоре в клубе, когда мы тренировались.       — Мы договорились, что ты рассказываешь мне о той самой, когда мне исполнится восемнадцать, — напомнила я и состроила глазки, склонив голову набок.       Двоюродный брат убрал телефон в карман джинсов и стукнул себя по лбу, улыбаясь при этом.       — А я вижу, что у тебя кто-то появился, — я прищурилась, заглядывая в голубые глаза Джулио, который теперь загадочно улыбался и явно пытался найти разговор на отвлеченную тему.       — Ладно, идем, ты же не отстанешь теперь, тем более я обещал, — все-таки сказал он, и мы направились прямиком к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, а там пролезть на крышу — на наше излюбленное место для сплетен и тайн.       У меня тоже было, что рассказать. Я хотела поделиться с Джулио тем, что уже натворила, проводя время с Валентино, хотела поговорить о своих чувствах и о том, как запуталась, но… более глубоко я смогу открыться только родителям, однако точно не папе. Изливать всю душу двоюродному брату не было особого желания, но рассказать какие-то моменты — да, взамен на его моменты с той самой.       По дороге на крышу мы встретили Невио с Авророй, которые над чем-то смеялись, стоя возле своей спальни. Я невольно засмотрелась на эту картину, потому что не часто видела главу нашей семьи в таком настроении; возможно, он показывал эту сторону себя только Авроре.       О нашем месте с Джулио мало кто знал, но те, кто был в курсе, не были против нашего времяпрепровождения там, поэтому мы не боялись, что могли попасться кому-то на глаза, хотя всегда подкрадывались к выходу на крышу, особенно, если забирались туда ночью.       Наконец мы уселись поудобнее, а затем и вовсе улеглись на все еще горячий металл крыши. Если бы мы пришли днем, точно не смогли бы сидеть здесь — солнце Лас-Вегаса жарило как никогда.       — Валяй, Джулио, я вся во внимании, — сказала я и закинула одну ногу на ногу, согнув при этом в коленях.       Двоюродный брат сделал то же самое, закинув правую ногу себе на колено, поэтому подошвы наших кроссовок едва касались друг друга.       — Помнишь, неделю назад я говорил о том, что искал собаку? — я задумчиво взглянула в небо, а потом коротко ответила «да». — Так вот, я познакомился с девушкой, кажется, она приезжая, путешествует по стране или странам, и сегодня мы ходили на мини-свидание, — признался Джулио, и я повернула голову к нему, округляя глаза.       — О Боже! Джулио встречается с девушкой! — восторженно сказала я, хотя он, вроде как, и раньше не был обделен вниманием от женского пола. — Так, она та самая? Или это просто интрижка? — поинтересовалась я, глядя на то, как брат пытается сдержать улыбку.       — Не знаю, Катя, но она очень… — Джулио задумался, — …милая, — пожал плечами, а я хмыкнула. — Наверное, так, да, — комплимент от Бога, я бы сказала, но как есть.       — Есть ее фотография? — теперь мне не терпелось узнать все подробности, но я давала возможность Джулио показать и рассказать обо всем самому, и если он что-то предпочтет утаить, я не буду винить его в этом.       Спустя минуту я держала в руках телефон двоюродного брата и глазела на профиль в инстаграме «милой» девушки, как сказал Джулио, и поняла, почему именно это прилагательное он применил: девушка почти на всех фотографиях улыбалась, у нее была приятная улыбка, а еще почти что ангельская внешность, состоящая из светлых волос, почти платинового блонда, голубых глаз, веснушек на носу и милого личика, который можно назвать «Baby face».       — Красивая, — через некоторое время сказала я. — Но… она ведь не знает, кто ты такой? — Джулио помотал головой в отрицательном жесте и забрал у меня телефон, блокируя экран. — Это будет проблемой, ты же понимаешь? Не все хотят быть связанными с криминалом…       — Я в курсе! — вдруг резко прервал брат меня, и я опешила от его грубого тона, который вообще редко слышала в отношении себя, да и других женщин в нашем доме. — Прости… — поняв свою ошибку, тут же исправился Джулио.       — Ничего, я понимаю, — лишь сказала я и устремила взгляд на почти ночное небо.       Возможно, самым лучшим вариантом и правда было выходить замуж внутри мафии — никакой запары по поводу признания в том, что ты из мафии, что твоя семья зарабатывает большие деньги на нелегальном бизнесе. С другой же стороны… что если именно этот факт, именно человек со стороны поможет отойти в сторону от мафии? Мне все это время казалось, что Джулио хотел бы жить не здесь, не быть частью мафии, как будто бы он не чувствовал себя достойным этого, поэтому большинство времени держался подальше, хоть и участвовал в вылазках с Капо семьи — Лоренцо Морелли.       — Просто будь осторожен, Джулио, ладно? Ты же знаешь, что можешь обо всем рассказывать мне? — брат кивнул и подложил руки под голову. — Если вдруг нужна помощь в свиданках, я к твоим услугам, — уже веселее произнесла я и хихикнула, отчего Джулио тоже повеселел. — Как хоть ее имя, женишок?       — Джина, — ответил он, и я несколько раз попробовала ее имя на языке.       Значит вот, кто ты такая «та самая» для моего двоюродного брата.

· · • • • ✤ • • • · ·

Вечеринка в честь дня рождения       Луна просто обалденно накрасила меня и уложила волосы. Я все больше думала о том, что она могла бы работать в известных салонах красоты или даже открыть свой, потому что у нее явно талант делать красивыми и других, и себя, в том числе. Это занятие или хобби приносило Луне удовольствие и помогало отвлечься от нашего мира, для которого она, по моему мнению, слишком чиста и добра.       Однако я не смогла уговорить ее пойти на мою вечеринку. Сестра не хотела участвовать в моих «заигрываниях» с парнями и видеть, как я напиваюсь, а потом прикрывать мой зад перед родителями и остальными родственниками.       Отчасти мне было обидно и грустно от этого факта, ведь я бы очень хотела видеть рядом с собой в этот день родного человека, но не потащу же я Луну силком? Конечно, нет. Поэтому я отблагодарила сестру за помощь в образе и сразу уехала в коттедж.       Гости стали прибывать через двадцать минут после моего приезда. Благо наша семья позаботилась обо всех приготовлениях, и мне не нужно было ничего делать, кроме как пройтись по коттеджу и проверить все ли в порядке и вся ли еда приехала.       Честно говоря, мне пришлось долго уговаривать родителей, чтобы отметить свой день рождения не только в кругу семьи, но и за пределами дома. Папа все повторял, что мы можем устроить вечеринку на территории особняка, чтобы я была под присмотром и охраной, однако как можно веселиться на полную катушку, если за тобой присматривают родственники?       В итоге я победила и теперь принимала гостей, встречая их на пороге коттеджа. Я понимала, что если натворю что-то серьезное, меня вряд ли выпустят из дома на такие тусовки, но надеялась не выжить из ума, хотя планировала много пить и не думать ни о чем, кроме того, что мне исполнилось восемнадцать и что в школе осталось сдать один экзамен.       Спустя несколько минут, я заприметила Джулио, который все же привел девушку по имени Джина. Я улыбнулась и вышла на крыльцо коттеджа, чтобы поскорее поприветствовать их.       — Вы пришли, — восторженно сказала я и распахнула объятия, чтобы затискать их обоих.       Джина, кажется, смутилась, но не стала отказывать и, мельком взглянув на Джулио, прильнула ко мне. Она была одета в нежно-розовое платье до колен на тонких лямках, а волосы были убраны в тугой пучок. На глазах розовые тени и на щеках румяна, которые придавали Джине еще большей миловидности, хотя, казалось, куда больше?       — Я так понимаю, ты та самая Джина? — решила уточнить я, когда мы отстранилась друг от друга.       — Да, а ты Катерина, не так ли? — я кивнула. — Тогда поздравляю с восемнадцатилетием! — тут же продолжила Джина и подняла в руках подарочный пакет, протягивая мне.       — Спасибо, Джина, — снова улыбнулась я, принимая подарок. — Проходите, не стесняйтесь и веселитесь на полную катушку! — громко произнесла я и подвинула Джулио с девушкой в спины вперед, в коттедж.       Конечно, было немного опасно звать Джину сюда, ведь она не знала, кем являлись Джулио и я, да и вся наша семья. Вероятно, если Джина приезжая, то в принципе может не знать, кто такие Фальконе.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Вечеринка начала набирать обороты. Когда все выпили и расслабились под влиянием алкоголя, я перестала запариваться над тем, что кому-то может чего-то не хватить, и нашла глазами Валентино. Он явно заскучал, а еще, кажется, вовсе не пил спиртное. Если бы Валентино стоял рядом, я бы точно сказала о его скукоте, впрочем, это стало каким-то моим девизом в отношении него.       Я была рада, что Валентино все-таки решил прийти, так еще и с братом, и удивлена, что жена Лоренцо, Кармелита отпустила его одного, но, видимо, у них были очень доверительные отношения. А еще, в отличие от Валентино, Лоренцо веселился, а не ходил с кислой миной, или, скорее, с таким лицом, будто сканирует каждый угол на наличие каких-то улик, как чертов детектив.       Я не знала, что именно меня привлекало в этом угрюмом, слишком сосредоточенном и контролирующем лице. Возможно, подсознательно мне нравилось то, как Валентино мог меня обуздать, успокоить, привести в норму, если это будет необходимо. Смотря на него, я размышляла, как было бы интересно открыть другую сторону его личности: не контролирующую, не думающую, а делающую. Как Валентино ведет себя, если его всполошить, разозлить? Я не верила, что он останется таким же спокойным.       Поцелуй… Он не должен был случиться. В один момент мне просто сорвало крышу, и я решила: почему нет? Мы стояли так близко, и мои глаза то и дело цеплялись за губы Валентино. Что я почувствую, если поцелую его? Что буду ощущать, если тоже перестану думать, а буду — чувствовать?       И когда пальцы Валентино слегка коснулись моего подбородка, а после — шеи и ключиц, миллион острых иголок пронзили тело, и я отпрянула, остановив поцелуй, будто обожглась.       Вот оно.       Чувство, которого я боялась. Чувство, которое вгоняло в страх. Чувство, которое, по моему мнению, лишь загонит меня в ловушку, посадит на цепь, приковав на всю жизнь к одному человеку.       Валентино не пытался меня остановить, когда я сказала, что это просто алкоголь — какое же жалкое оправдание. Я сама уже понимала, что хожу по острому краю, и вот-вот свалюсь, если не попрошу кого-то — его — помочь удержаться.       Я даже понимала тот факт, что делала больно Валентино, ведь, конечно, я не слепа и вижу то, как он относится ко мне. Как бы я не отрицала тот факт, что между нами ничего нет, — есть, было и… будет, если я все это не разрушу и не запарю, как последняя идиотка.       Однако… запорола.       Да, я противоречила сама себе. Да, почему-то хотела увидеть ревность в отношении себя от Валентино, когда целовалась с несколькими парнями, но его лицо ничего не выражало. Так хорошо скрывал эмоции внутри себя или настолько все равно? А может, Валентино понимает, что это лишь мои игры? И снова наверняка думает о том, что я маленькая девочка, избалованный подросток, которому некуда деть энергию.       И, казалось бы, что страшного ничего не случится — уже, потому что это я смогу объяснить, но то, что произошло после того, как я натравила двоих парней друг на друга…       Крики отдавались в ушах, голове, теле, костях. Руки тряслись, и от этого кровь с них стекала быстрее, и пол под ними покрывался красным цветом. Господи, пусть это будет красная краска…       Кто-то хотел оттащить меня от тела, но я не могла пошевелиться. Это было моей виной. Я доигралась. Теперь все будут говорить о том, что «шлюха Фальконе» получила по заслугам за свое развязное поведение. И, возможно, я готова принять это, потому что конец приходит всему. Должен прийти всему. Рано или поздно.       — Катерина! — голос сестры раздался позади меня, но я никак не отреагировала. — Ради Бога, Катерина, вставай! — ради тебя, сестренка, встану, но никак не ради твоего Бога.       Ноги казались ватными. Я готова была повалиться всем телом на Луну, но понимала, что она не выдержит моего веса. Как сестра вообще оказалась здесь? Зачем приехала? Что здесь забыла? Луна ведь не хотела ехать, не хотела видеть меня в таком состоянии, а теперь видела в состоянии еще хуже…       Теперь меня загрызут. Теперь на лицах и в жестах всех здесь присутствующих будет написано презрение, ведь «шлюха Фальконе» оступилась, и теперь ее ждал строгий выговор — в лучшем случае, если «папочка все решит». Однако папочка теперь точно посадит меня на цепь, и, вероятно, я буду только рада этому.       Луна все-таки смогла поднять меня с пола, и я, повернув голову в сторону выхода, заметила на себе взгляд Валентино. Наверняка он думал, что я лучше, что люди лишь распространяли грязные слухи обо мне, но… вот она я и вот оно окровавленное тело.       — Валентино… — прошептала я, когда Луна тащила меня за руку, и мы проходили мимо него.       Он лишь покачал головой в разные стороны, поджал губы, искривляя их, будто ему и правда противно находиться со мной в одном помещении, дышать одним воздухом. Но я ведь этого и хотела? Все, о чем я думала в последнее время, чтобы меня оставили в покое, потому что мой образ жизни, мои ценности, мои взгляды не подходили ему. Как могут быть вместе люди, которые настолько разные? Минус на минус — плюс? А что, если это ложь? Или всего лишь красивая фраза, и на деле ничего не работало?       Луна протолкнула меня в дверь, не обращая внимания на любопытные взгляды, в которых читалось презрение. Я и не заметила, как младшая сестра стала взрослее. И как ей удалось сохранять рассудок, глядя на тело и кровь? Я всегда считала, что Луна слишком сентиментальная как наша мама, но сейчас она вела меня среди толпы так, будто именно я являлась соплячкой.       — Нет-нет-нет! — запротестовала я, когда Луна повела меня к моей машине, а на чем приехала сестра? — Только не домой! Только не в таком виде.       На улице уже давно стемнело. Вечеринка была в самом разгаре, и мы едва заметили, как пролетело время от заката до появления яркой луны на небе. Темнота позволяла скрыть мой внешний вид, но что будет утром?       — Мы не поедем домой, — резко отсекла дальнейшие мои слова Луна и села за руль, перед этим впихнув меня на пассажирское сиденье; у нее не было прав, но наш папа научил ее водить, потому что Луна любила тачки так же, как и он. Она буквально спала и видела, как купит себе самую дорогую машину, как только подрастет и сдаст на права. — Карлотта прикроет нас. Она разрешила приехать в ее прежний дом, — сказала сестра, когда наконец завела мою машину.       — Черт… — я прикрыла ладонью рот, потому что и Луна, и мама готовы были убить меня за такие слова. — Прости, просто я не в себе…       — А ты когда-нибудь бываешь в себе, Катерина? — недовольно спросила сестра и вывернула с парковки, удаляя нас от проклятого коттеджа, с которым теперь будет разбираться наша семья; Невио наверняка захочет перегрызть мне глотку. Наверное, там в принципе выстроится очередь за моей душой не только из членов моей семьи, но и из членов семьи того парня, который умер у нас на глазах.       — Ты рассказала Карлотте? — я не могла поверить в то, что Карлотта сохранит все в секрете от своей сестры, ведь они так близки, совсем как мы с Луной, но лучшего варианта, кажется, не было.       — Нельзя появиться в таком виде перед родителями, — сестра окинула меня презрительным взглядом, и я снова опустила глаза на руки и одежду, что были перепачканы кровью.       — А что насчет Диего и Тони? Они ведь там живут? — вспомнила я и снова внутри открылась паника.       Диего — брат Карлотты и Джеммы, а также солдат Каморры. Насколько мы с Луной знали по рассказам мамы и ее сестры, изначально Диего не смотрел на Тони, как на свою будущую жену, но теперь у них рос сын, кажется, его звали Армано.       — Они не в городе, — коротко ответила Луна и свернула с главной улицы по направлению к дому Баззоли.       Удивительно, но сейчас я больше не чувствовала страха, лишь вину. Уйдет ли она? Смогу ли я простить себя? Все, что произошло сегодня, — запомнится надолго, если не навсегда.       Мне часто говорили, что я стану бедой чуть ли не всех мужчин, что будут окружать меня. Однако для меня эти слова звучали совершенно иначе. Мозг воспринимал это таким образом, что бедой будет моя красота, от которой мужчины лишь сойдут с ума, но никак не умрут.       Боже, все это похоже на какую-то гребаную шутку или страшный сон.       Я думала о Валентино, когда сжимала липкие руки и смотрела в открытое окно, ловя лицом порывы ветра, пока Луна жала на газ как в последний раз. Его не должно было быть на вечеринке. Он не должен был увидеть меня такой.       Неужели я и правда хотела быть для него лучше? Устои его семьи совпадали с устоями моей в плане веры, но никак не с моими. От кого: Валентино Если ты думала, что то, что произошло сегодня, может отпугнуть меня, ты глубоко ошибаешься, Кэти.       Кэти. Только для него я была гребаной Кэти. Почему сердце отказывало, когда взгляд цеплялся за Валентино? Почему ему не противно находиться рядом со мной? Его семья явно против меня, но никто не может отказать Фальконе.       Любить Фальконе опасно.       Раньше так думали только про мужскую половину нашей семьи. Так было до меня и моих сумасшедших поступков.       Я не стала ничего отвечать на сообщение Валентино, потому что дрожащие пальцы не слушали меня. Пожалуй, подумаю об этом завтра. И обо всем остальном — тоже.       Сейчас я готова была обмякнуть на сиденье и даже не выходить из машины, потому что все, что я сейчас чувствовала, — пустота. И теперь меня это пугало. Как у человека могли так быстро сменяться эмоции и ощущения? Это стресс, паника, замедленная реакция организма? Вопросов в данный момент больше, чем ответов, поэтому я передумала размышлять и просто наблюдала за тем, как дома сменяют друг друга и как Луна умело крутила руль и переключала передачи.       — Что ты забыла у меня на вечеринке? Почему приехала? — вдруг спросила я; вопросы прозвучали не совсем мягко.       — Джулио написал мне, — кстати, о нем и о Джине… Где они были в момент, когда все произошло? Я надеялась, что эта милая девушка ничего не увидела. — Написал, что лучше уйдет с вечеринки, потому что не хочет, чтобы Джина увидела что-то или кого-то лишнего, то есть из нашего мира, — и слава Богу, что они ушли! — И я подумала, что должна приехать, хотя рядом с тобой был и Роман, и Баттиста, но кто же тебя вразумит, кроме родной сестры, — хмыкнула Луна и пожала плечами, а после мы заехали на подъездную дорожку дома Баззоли.       — Когда ты стала такой…       — Какой, Катерина? — перебила меня сестра и взглянула на меня.       — Мудрой, умной, решительной?.. — я могла перечислять бесконечно, но остановилась, потому что Луна поняла меня.       — Когда стала больше отвечать за тебя, чем за себя. Когда стала думать за двоих, а не за себя. Когда ты стала исчезать по ночам, а я успокаивала родителей, говоря, что с тобой все в порядке и что ты не лежишь где-то в подворотне мертвая! — на последних словах Луна сорвалась и еще бы чуть-чуть и прокричала бы на всю машину, выражая всю свою боль, а я ощутила внутри себя вину, которая теперь будет гложить меня, ведь получается, что я забрала часть жизни сестры, потому что сама являлась никудышной сестрой, сваливающей все на младшую — так удобнее, так комфортнее, пусть за меня отдувается Луна или кто-либо еще, но никак не я. Как же чертовски ужасно звучит!       — Прости, Луна, я…       — Выходи, нужно поскорее смыть кровь, пока она окончательно не запеклась на тебе и одежде, — сестра не хотела выслушивать мои извинения, а я и понятия не имела, что Луна может быть такой, что она может постоять за себя. Кто эта девушка? Я не узнавала ее.       Я молча вылезла из машины и прошла следом за сестрой в дом. У нее даже ключи были от дома Диего и Тони. Как Луна все продумала?       Мы сразу прошли в ванную комнату на первом этаже, и я сняла с себя всю одежду и залезла под душ. Луна помогала мне тереть мочалкой те части тела, на которых отпечаталась и осталась кровь. Мы ничего не говорили друг другу, разве что перебрасывались дежурными фразами, а потом я сказала, чтобы Луна вышла, потому что хотела побыть одна.       Спустя несколько минут я сидела на корточках в ванной, а вода лилась мне на голову и спину, и была такой обжигающей, будто меня спустили в Ад, и, скорее всего, так и должно произойти после моей смерти, ведь мне только восемнадцать, а я уже натворила дел, хотя наша с Луной мама так старалась привить нам веру в Богу, и если у сестры получилось, то у меня — нет. Тогда по какой причине я верила в Ад и Рай?       Я не могла пошевелиться, оставаясь сидеть под водой, держа руки скрещенными, будто находилась в церкви на причастии и только потом поняла, что из глаз текли слезы. Совершенно не помнила, когда последний раз плакала. Наверное, когда вся наша семья думала, что Джулио мог погибнуть в перестрелке в казино. Однако сейчас я плакала из-за того, что наконец поняла свои ошибки, поняла, насколько сильно облажалась, поняла, что могу потерять всех, кто дорог мне и кто стал дорог, впрочем с таким же успехом могу потерять и тех, кто верит в меня и любит.       Пора уже повзрослеть. Пора уже взять ответственность за свои действия — делать отчет, а не скидывать все на младшую сестру, родителей и других членов семьи.       Вот как один проступок, одна ошибка может изменить мышление. Но ведь именно так и работает жизнь, не так ли?