Пороки души

Катерина

      Я не помнила, как вылезла из ванной, не помнила, как дошла до гостевой спальни на негнущихся ногах, где меня уже ждала Луна с телефоном в руках, кажется, она с кем-то переписывалась, но у меня не было сил спрашивать, точно так же, как и не было сил думать обо всем, что случилось — я уже выплакала всю боль и горечь, оставаясь внутри пустой. Возможно, это даже лучше — чувствовать пустоту, а не вину, которая захлестывает тебя с головой, и ты не знаешь, перед кем ее искупить. Скорее всего, перед Богом. Если родители узнают, мама точно поведет меня в церковь, а может даже запрет там на недельку или месяц, так, для профилактики, чтобы демонов изгнать.       Я нервно хмыкнула про себя и улеглась в кровать. На мне не было ничего, кроме белого полотенца, обмотанного вокруг тела. Я не стеснялась сестры точно так же, как и она меня, поэтому даже не думала одеваться.       — Они пока не в курсе, — сказала Луна и повернула голову в мою сторону. — Я написала Баттисте, он уже дома, — вероятно, там было тихо, раз он ничего не написал и не поднял тревогу.       — И как скоро наша семья узнает? Как думаешь? — шепотом спросила я, не в силах шевелить даже языком.       — Либо через несколько часов, либо рано утром, — верно подмечено. — Вероятно, родители того парня еще тоже не знают, иначе уже бы все солдаты Каморры подняли бунт или что-то типа этого, — я выгнула бровь, смотря на Луну. — Конечно, никто не пойдет против своих же, — ответила сестра на мой немой вопрос. — Но будет разбирательство, это точно.       — Думаешь, наша семья возненавидит меня? — осторожно спросила я, и Луна улеглась на подушку рядом со мной.       Я правда боялась, что все ополчатся против меня и у меня не останется союзников, но тогда что здесь делает Луна? Она ведь не ненавидит меня…       — Отчасти ты не виновата, Катерина, — смотря мне в глаза сказала сестра. — Парни начали драться, и вот результат, — это звучало логично, хотя, в принципе, все так и было, за исключением того, что это была моя идея — это я их подбила. — Невио сделает так, что никто и слова не скажет против тебя, да и не только он, — Луна придвинулась ближе, и мы обнялись. — Все мы встанем на твою защиту, Катерина, — слезы снова застигали глаза, но я глубоко вдохнула и шмыгнула носом, чтобы не расплакаться снова. — Мы семья, очень большая семья, и встаем друг за друга во что бы то ни стало, поэтому сейчас тебе нужно отдохнуть, а утром голова будет яснее, идет? — я лишь кивнула и закрыла глаза, чувствуя сладкий и цветочный аромат, исходящий от Луны.       Сестра была права. За последние сутки она слишком много говорила правды и наваливала кучу неоспоримых фактов, с которыми нельзя было не согласится, поэтому я даже не стала как-либо спорить и дальше думать о том, что же нас ждет завтра, точнее уже сегодня.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Что я там говорила про алкоголь? Ах, да, точно: что не буду пить слишком много и что не буду пить слишком крепкое. Говорю себе спасибо за то, что хоть не стала курить траву или глотать таблетки, хотя могла — отрываться на полную катушку это про меня, все ведь уже давно в курсе?       Я перевернулась со спины на бок и еле как разлепила сонные и тяжелые веки, буквально пытаясь отодрать их от глазных яблок с помощью пальцев. И когда я все-таки смогла это сделать, поняла, что Луны рядом не было; вероятно, она уже давно встала, потому что опустив ладонь на ее сторону кровати, поняла, что она довольно холодная — уже остыла. Я прислушалась к звукам, которые теоретически могли исходить из кухни, если Луна могла готовить, но тоже ничего не услышала, и это испугало меня гораздо больше, чем могло бы.       Резко поднявшись с кровати, чего делать вообще-то не стоило, в моем-то состоянии, тут же схватилась рукой о спинку кровати, ожидая, пока вся комната перестанет кружиться. Я выругалась про себя уже несколько раз, посылая к черту того человека, который придумал алкоголь и все, что с ним связано, хотя в похмелье виновата только я, затем медленно выпрямилась и повернула голову к окну; через довольно темные шторки пробивался солнечный свет, а значит… сколько времени?       Я стала осматривать тумбочки на наличие телефона, но не нашла даже своих вещей, в которых была на вечеринке, и как только взгляд зацепился за свое тело в зеркале, поняла, что я вовсе спала голой. Что ж, провалы в памяти это нормально.       Значит, все мои вещи… Какие вещи? После коттеджа, когда Луна привезла нас сюда, в дом Баззоли у меня в руках была только маленькая сумочка, а больше ничего. Я еще раз выругалась, понимая, что наверняка она осталась где-то в коридоре, на первом этаже, но все же прошла к небольшому шкафу и открыла его, чтобы проверить на наличие одежды. Можно сказать, мне повезло, ведь в нем висела куча женской одежды, вероятно, она принадлежала Карлотте, а может, и нашей с Луной маме, поэтому я практически без зазрения совести сняла с вешалки белую футболку и шорты того же цвета.       Хорошо было бы сходить в душ, потому что от меня наверняка несло алкоголем за милю, но я уже спускалась по лестнице на первый этаж, держась за перила так крепко, как никогда. На последних ступеньках я резко остановилась, потому что услышала чей-то шепот, кажется, один из голосов принадлежал Луне, а второй…       Я поставила ногу ниже, затем другую, оказываясь на первом этаже, и увидела, кто был собеседником сестры — мама. Ноги тут же замерли, и я бы не продвинулась ни на метр дальше, если бы зеленые глаза нашей с Луной мамы не встретились с моими. Пару секунд мы смотрели друг на друга, наверняка пытаясь найти нужные и правильные слова, а потом мама просто сказала:       — Катерина, наконец-то ты проснулась, — я не поняла, был ли в ее словах упрек или что-то еще, но мама смотрела на меня с нежностью, будто я ни в чем не виновата, либо она просто хотела таким образом успокоить меня перед тем, как папа все же наденет на меня ошейник.       Я медленно подошла к ним с Луной и опустилась на кресло, подобрав под себя ноги, так как чувствовала себя довольно неловко. Что мама знает о вчерашнем вечере?       — Как ты? — спросила она и чуть придвинулась ближе к краю дивана, на котором они с Луной сидели, чтобы достать рукой до моей ноги.       — Ругаться можно? — аккуратно спросила я, потому что больше не знала, какими еще словами можно описать свое состояние.       Мама издала смешок и кивнула.       — Настолько херово, что я готова проваляться в кровати весь день, а может и следующий тоже, — я удивилась где-то глубоко внутри из-за того, что мама разрешила произнести плохое слово, но сейчас это не самое главное.       — А если не считать алкоголь? — продолжила мама и склонила голову вбок, поглаживая мою коленку.       — Так ты… — я подняла глаза на нее, и наши взгляды встретились, — …знаешь, что случилось там? — все-таки спросила я и стала теребить футболку.       — Только по словам Луны, — и что же моя любимая сестренка рассказала?       Я перевела взгляд на Луну и поджала губы, потому что теперь наша мама явно требовала рассказа от меня, но как быть, если сестра вдруг рассказала совсем не ту историю, что произошла на самом деле?       — Да, я рассказала о том, что случилось, — спокойно ответила сестра, глядя на меня; видимо, мы поняли друг друга. — Те двоя парней набросились друг на друга из-за тебя, — Луна показала на меня рукой, затем перевела взгляд на нашу маму, которая внимательно слушала по второму кругу одну и ту же историю печального вечера. — Кажется, они хотели просто подраться, ну, чтобы завоевать Катерину, понимаешь, мам? — она кивнула, а потом я перехватила рассказ на себя, потому что не хотела, чтобы Луна участвовала во лжи ради меня — сестра и так сделала многое в этой жизни только ради меня, пора бы ей жить только для себя.       — Мам, наша семья знает? Все знают? — первое, что спросила я, и мама, подумав несколько долгих секунд, молча кивнула, убрав руку с моего колена, выпрямляясь. — Луна, я благодарна тебе за помощь, но я недостойна ее, — вдруг сказала я, и сестра с мамой нахмурились, не понимая, почему я такое говорю. — Я расскажу правду, потому что устала от этого всего и от… себя, — тяжело произнесла я практически шепотом и опустила взгляд на свои руки, пытаясь таким образом сконцентрироваться. — В общем, все шло замечательно, было весело, гости пили, ели, танцевали, потом я заметила Валентино, — здесь мама выгнула бровь, и я почему-то не сдержала улыбки, но она тут же пропала с моего лица, когда я продолжила: — Мы с ним… — снова пауза. — Короче, я его поцеловала, — мама произнесла что-то типа «оу». — Да, надеюсь, вы пока не расскажите об этом никому, — я доверяла Луне и маме, как самым близким и надежным людям в моей жизни. — Но потом я сказала ему, что это просто алкоголь говорит во мне. Ну, знаете, чтобы Валентино ни на что не рассчитывал, и он на это ничего не сказал, и я разозлилась, поэтому пошла к другим парням, — я приподняла подбородок и устремила взгляд в потолок, потому что было стыдно смотреть на маму и сестру. — Я целовалась с ними, по очереди, и этим подтверждала свой статус шлюхи, — я нервно усмехнулась, а потом заметила, как мама сжала кулаки, наверное, ей неприятно было то, что ее дочь называли шлюхой, но этот статус давно преследует меня. — А после я решила поиграться. Предложила двум парням подраться за меня, мол, не могу выбрать из вас двоих, — мой голос на этом моменте немного изменился, — и случилось то, что случилось: один достал нож и пырнул другого. Все вышло из-под контроля, и теперь я виновата в смерти того парня… — когда я наконец закончила, хотя это не казалось пределом моих откровений на сегодняшний день.       На несколько минут повисла тишина. Я только могла предполагать, что творилось в нашем доме и что творится в доме мертвого парня. Конечно, Невио может сделать так, что это будет несчастным случаем, но он произошел на моей вечеринке, в коттедже, что снимала моя семья, и это… скандал года, кажется.       — Катерина, ты не виновата, — нарушив тишину, сказала мама. — Они сами вступили в драку. Да, ты спровоцировала их, предложила им это, но ты не предлагала драться на ножах, это была просто детская забава, вышедшая из-под контроля, потому что вы все там, будем откровенны, были бухие, и не только, скорее всего, — я покачала головой и поняла, что, наверное, впервые слышала от мамы такие слова в нашем с Луной присутствии.       — Он ведь сын солдата Каморры? — спросила я.       — Вроде да, я особо не вникала, потому что с самого утра, как проснулась, собиралась к вам, когда ваш папа рассказал некоторые подробности, — объяснила мама. — Но насколько мне известно, этой семьей не командует Лоренцо Морелли, — я нахмурилась.       — Другой Капо? — мама кивнула. — Но ведь Лоренцо знает его? — снова кивок.       Конечно, все они знали друг друга, потому что то и дело пересекались в нашем доме, уходя в кабинет Невио, чтобы обсудить насущные дела.       — Это будет проблемой? — спросила я и перестала сминать футболку на животе.       — Не думаю. Если Невио прикажет молчать об этом, никто и слова не скажет. Его слово — закон, так что нам всем повезло, что мы приближены к Боссу Каморры, — да, хотя бы из-за этого можно было хоть на немного растянуть губы в улыбке. — Я поговорю с вашим отцом, поэтому возвращайтесь домой, куколки, — мама сказала это так, как обычно к нам обращался папа, и в душе сразу потеплело.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Луна привезла меня домой, следуя за маминой машиной, на что мы с сестрой удивились, потому что наша мама не любила ездить одна, да и наш папа редко отпускал ее; в основном она сидела за рулем, только когда наш папа сидел рядом и мог контролировать поездку. Я уже говорила ведь, что плохо вожу машину, и этой чертой пошла в маму? Напоминаю еще раз.       Когда Луна остановила машину у подъездной дорожки в особняк, я не выходила несколько минут, продолжая сидеть на удобном кожаном сиденье, смотря на то, как сестра пытается просверлить меня взглядом, мол, выходи уже, перед смертью не надышишься.       Однако… здесь играл больше не страх, а стыд. С каждым мгновением этого дня я все больше понимала, как вела себя, и не только вчера, а в общем, за всю свою жизнь, ну или сознательную жизнь, если быть точнее. Почему-то раньше я не стыдилась себя и своих поступков, а продолжала показывать всем, что я действительно «шлюха Фальконе». Я не пыталась отгородиться от этого, не пыталась поступать иначе. Наверное, потому что считала, что это бесполезно, ведь вокруг меня всегда ошивались одни придурки, вкупе с их девушками сучками, которые бы так и так оставили этот статус за мной. Наверное, мне просто не хотелось кричать, срывать голос на то, что я не такая, как вы думаете. А смысл? Люди могут придумать о вас байку, даже если вы божий одуванчик как Луна, но благо сестру обходил такой статус. Может, хотя бы в этом я помогла ей?       — Катерина, никто не собирается тебя обвинять, — сказала мама, открыв дверь машины и чуть склонившись надо мной. — Идем, мы с Луной будем твоей поддержкой, поэтому никто не осмелится влезть между нами девочками, — мягко улыбнулась мама, и я в очередной раз поверила ей, вкладывая свою руку в ее протянутую.       И почему я раньше все скрывала от мамы? Почему не рассказала о своих противоречивых чувствах к Валентино? Может, она бы помогла избежать того, что случилось?..       Особняк, как и всегда, встретил шумом от громких детей, которые носились туда-сюда. Дэмиано, кажется, даже упал с лестницы, отчего начал плакать, но Карлотта тут же прибежала из кухни и взяла сына на руки, успокаивая. Признаюсь, я бы не хотела покидать наш дом, потому что всегда чувствовала себя здесь нужной и любимой. Наша огромная семья — поддержка и защита.       — Привет, котенок, — услышала я сбоку от себя, когда проходила мимо кухни.       Массимо.       Он что-то жевал и поглядывал назад, наверное, следил за своими детьми, но решил выйти и проведать меня.       — Ты как? — поинтересовался Массимо.       — Хуже некуда, — закатив глаза, ответила я, а он в ответ лишь посмеялся.       — Поверь, это пустяк в сравнении с тем, что делали мы с Невио и Алессио, так что, — Массимо подошел ко мне, — забей, потому что наш грозный Босс все решит, — затем приобнял меня, и я в ответ протянула руки, заключая Массимо в объятия; кажется, именно это мне и нужно было.       Я никогда не спрашивала ни его, ни Алессио, ни тем более Невио об их похождениях как «Нечестивой троицы», просто знала, что их союзу дали такое название и что они и правда, бывало, творили жесть, поэтому, да, мое развязное поведение, из-за которого умер сын солдата Каморры, полная херня. Однако если так постоянно сравнивать поступки, то можно не обобраться проблем, но я понимала, что Массимо лишь хотел таким способом помочь и успокоить меня.       Мы оторвались друг от друга, когда Карлотта позвала его обратно, вероятно, нужна была помощь с детьми, поэтому я прошла дальше, следуя за мамой и Луной, которые тихо о чем-то переговаривались, пока мы с Массимо обнимались.       — А где Джулио, Роман и Баттиста? С ними ведь все хорошо? Они вернулись вчера с вечеринки? — я надеялась, что после того, что произошло, они тут же уехали в особняк, хотя Джулио, насколько я помнила из слов Луны, покинул вечеринку до убийства парня вместе с Джиной. На мыслях об этой милой девушки я снова обратилась к высшим силам, чтобы поблагодарить их, что Джина ничего не увидела — и моего развязного поведения тоже.       — С ними все в порядке. Кажется, они отсыпаются, до сих пор, — уточнила мама, и я поняла, что, скорее всего, они протусили до утра, но где?       Я выдохнула, а потом мы стали подниматься на второй этаж, чтобы пройти в наше крыло, где наверняка меня ждал папа для выговора. Почему-то я была уверена, что он не станет со мной церемониться и относиться ко всему спокойно, потому что папины нервны и так последнее время были на пределе, хотя со мной они всегда висели на волоске, поэтому я шла за спинами мамы и Луны, которые как два телохранителя закрывали меня от пуль и от… темного взгляда папы, который я почувствовала, как только мы вошли в нашу гостиную.       Даже сквозь сестру и маму папа прожигал меня, делая в теле дыры. А может, мне так казалось? Может, мне на подсознательном уровне хотелось, чтобы папа наказал меня, как маленькую девочку, поставив в угол? Потому что на самом деле так и было — я хотела, чтобы меня заперли дома, хотя бы на какое-то время.       Я, Луна и мама сели на диван, стоящий напротив кресла, на котором сидел папа со скрещенными руками на груди, откинувшись на спинку.       — Привет, пап, — тихо сказала я и поджала губы, встречаясь с его глазами.       Несколько минут он изучал меня, потом кинул мимолетный взгляд на нашу с Луной маму, и я заметила легкое мотание головой; она как бы говорила, что не нужно быть настолько строгим со мной, а я мысленно поблагодарила ее за это.       — Правду, Катерина, и ничего, кроме правды, — коротко произнес папа твердым голосом, и я кивнула, наконец-то повиновавшись его просьбе.       Я рассказала все от и до, вот только не стала говорить о поцелуе с Валентино и о том, как целовалась с тремя парнями; мне показалось, что об этом лучше не знать родному отцу, хотя наверняка он все это время догадывался, что я уже могла делать с парнями.       — …не хотела этого, пап, я просто…       — Не подумала головой, — прервал мои мысли он, и я покорно кивнула. Папа тяжело выдохнул, но я не стала дальше продолжать что-либо говорить — ждала окончательной реакции. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, как твое поведение может повлиять на жизни других людей? — папа почему-то посмотрел на нашу с сестрой маму, будто в его жизни была похожая ситуация, когда кто-то умер или… почти умер.       — Я сполна поняла, пап, — четко ответила я. — Я просижу дома столько, сколько захотите, буду самой послушной дочерью, даже лучше, чем Луна, — сестра выгнула бровь и хмыкнула, будто лучше нее никого не могло быть.       — Катерина, — почти что снова перебил меня папа, и я тут же подняла взгляд на него, потому что, когда говорила, смотрела себе под ноги, — мне не нужно, чтобы ты делала из себя другого человека. Мне не нужна послушная дочь, если она не является таковой. Мне не нужно это притворство, потому что это не ты, потому что это уже будет не моя дочь, — вдруг сказал он, а я сглотнула, не совсем понимая, к чему папа ведет. — Мне нужна моя дочь, а не чужой неизвестный мне человек. Но я говорю про то, чтобы ты начала думать головой, начала отвечать за свои поступки. Сначала думать — потом делать. Понимаешь, о чем я говорю? — теперь да, теперь стала понимать, и я кивнула. — Я не хочу менять тебя, не хочу делать из тебя другую личность, но ты должна понять, что не всегда мы и вся наша семья смогут постоять за тебя. За свои поступки отвечаешь всегда только ты, а мы лишь можем поддержать и утешить. И то, что произошло вчера, отчасти не является твоей виной, однако ты махнула красной тряпкой перед парнями, и они взбесились как быки, — почему-то я нервно усмехнулась от такого сравнения.       После папиных слов повисла тишина, а потом он окинул нас всех теплым взглядом и сказал:       — Иди ко мне, куколка, — мягко произнес папа, и я, виновато улыбнувшись, встала с дивана и подошла к креслу.       Папа немного сдвинулся в сторону, чтобы я могла сесть рядом, и как только наши плечи коснулись, он обнял меня одной рукой, прижимая к себе. Отчего-то от таких теплых и крепких объятий в глазах скопились слезы, но я не дала им выкатиться, чуть приподняв подбородок и быстро-быстро моргнув несколько раз.       — Значит, я не под домашним арестом? — первое, что спросила я, и все коротко посмеялись; а что еще могла спросить Катерина Фальконе, да?       — Тебя хоть сажай, не сажай, все равно найдешь лазейку, — ответил папа, и я положила голову на его сильное плечо.       — Что будет с семьей того парня? Они уже точат на меня зуб? — решила поинтересоваться я.       — Невио разбирается с этим, но мы точно можем сказать, что никто и слова не скажет о тебе, — я немного отстранилась и удивленно глянула на папу. — Все будет выглядеть так, будто два парня сами начали драться, не поделив девушку, а какую — никто понятия не имел, — так вот, что они решили сделать, придумали новую версию произошедшего. И почему я думала, что Невио не станет убирать мое имя из хронологии событий? — Тебе нужно выспаться хорошенько, так что, ни о чем не думай, иди отдохни, — снова мягко сказал папа и поцеловал меня в висок.       — Хорошо, — согласилась я. — Люблю тебя, пап, — после прошептала я, когда чмокнула его в щеку.       Я окинула взглядом маму и Луну, и они одобрительны кивнули, затем я ушла в свою комнату. Как только вошла в нее, закрыла дверь и сползла по ней вниз, усаживаясь на корточки, кладя руки на коленки и вытягивая их вперед. После вчерашних сборов комната выглядела, мягко говоря, не очень, а грубо говоря, здесь царил полный хаос: шкаф открыт, вещи вывалены на кровать, стулья и кресло, косметика валяется по всему туалетному столику, обувь валяется на полу и под кроватью. И что это за ураган? Однако сейчас мне было даже лень встать с пола, чтобы плюхнуться на кровать и заснуть самым сладким сном, зная, что моя семья прикроет спину.       В конечном счете я заставила ноги двигаться и кое-как выпрямилась, затем сняла одежду, которую нашла в доме Баззоли, переодевшись в длинную черную футболку, которая прикрывала бедра, и улеглась в кровать, сдвинув все лишнее на пол. Пожалуй, потом разберусь со всем бардаком — и в голове, и в сердце, и в комнате.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Неделя прошла быстрее, чем я могла себе представить. Я думала, что она будет тянуться со скоростью улитки, потому что все это время я не выходила из дома и даже с территории особняка. И нет, меня не закрыли, я сама себя наказала за свое поведение.       Признаюсь, что родители и остальные члены семьи удивлялись тому, что я все эти дни сидела дома. Мама даже разрешила не ходить в церковь по утрам, за что я была ей благодарна.       За эту неделю я не сделала ничего полезного, хотя если чистка фотографий в инстаграме до нуля, то есть в профиле не осталось ничего, кроме аватарки и имени, то это уже другой вопрос. Когда на следующий день после этого, я залезла в социальную сеть, увидела несколько личных сообщений от незнакомых людей, точнее я вроде как видела их в школе, но лично не общалась.       «Привет, у тебя все хорошо?»       «Хэй, а что случилось? Ты в порядке?»       «Верни свои крутые фотографии! Они меня вдохновляли»       И даже такие:       «Извини, если задела тебя. Надеюсь, ты в норме»       Я и не подозревала, что кому-то была настолько интересна, причем интересна не в плане: «эй, крутая задница!», а в плане: «ты в норме?», пока не почистила профиль. И так же не знала, по какой причине это сделала. Возможно, я хотела в принципе поменять свою жизнь, перевернуть с ног на голову, хотя никто не исключает существование людей «эй, крутая задница!». Возможно, я ждала одного единственного сообщения от определенного человека, которое бы наконец подтолкнуло меня сделать первый шаг, но… Валентино не писал. С того дня, как он отправил мне странную СМСку, снова назвав Кэти, мы не переписывались, да и я так и не ответила ему, поэтому вероятность того, что он уже тусуется с кем-то другим — слишком большая.       — Леа! Леа! — закричала я, когда упустила дочь Алессио и Изабеллы из виду, пока снова ковырялась в интернете.       Они прилетели два дня назад из Нью-Йорка, чтобы повидаться с семьей, а сегодня оставили меня нянькой Леа и Теодоро — их сына.       Хоть Леа и было уже двенадцать лет, я все равно переживала за нее и за то, что она могла одна выйти за пределы особняка, хотя охрана возле ворот наверняка остановила бы ее.       — Тео, ты знаешь, где твоя сестра? — я подошла к милому мальчишке, который сидел возле песочницы, и потрепала его по рыжеватым волосам, что раскинулись по всей голове в каком-то диком урагане; впрочем, Алессио тоже ходил именно с такой прической, не пытаясь как-либо уложить свои кудри.       Теодоро помотал головой и продолжил строить из песка замок. В отличие от Леа он довольно спокойный малый, поэтому за ним следить — одно удовольствие, а вот сестра…       — Леа! — в очередной раз крикнула я практически на весь двор, оглядывая местность вокруг себя в поисках светлой макушки.       — Я здесь! — спустя минуту услышала я.       — Тео, ты ведь подождешь здесь? Я схожу за твоей сестрой, — он кивнул, несмотря на меня, и я побежала в сторону, откуда услышала голос Леа.       Когда я выбежала с заднего двора, оказываясь у главного входа в особняк, увидела, чем была так занята дочь Алессио и Изабеллы, — гладила собаку, которую держала на поводке Джина. Давно не видела ее. Я уже боялась, что между ней и Джулио случилось что-то нехорошее.       — Леа, больше не уходи от меня, не сказав, — первое, что сказала я, подойдя к ним ближе.       — Я увидела собаку и решила подойти. Прости, Катерина, — тут же извинилась Леа, и я приняла, кивнув головой.       — Привет, Джина. Ты куда-то пропала, — наконец поздоровалась я с улыбкой, оглядывая ее милую прическу: возле лица были заплетены косички, а остальные волосы кудрявились.       — Привет, Катерина. Да… я просто… была не в ресурсе, так скажем, — как-то неловко ответила Джина, но я не стала наседать на нее, поэтому спросила, кто этот милый пес, что смирно сидел возле ее ног и терпел поглаживания Леа. — Это Айс, мой самый верный друг, — сказала Джина и положила руку на морду собаке, отчего Айс задвигал хвостиком.       — Это он убежал тогда, когда вы познакомились с Джулио? — уточнила я, вспоминая наш разговор с двоюродным братом, и Джина кивнула.       Еще пару минут мы с Леа уделяли внимание Айсу, а потом из дома вышел Джулио, с интересом оглядывая нас, но мы тут же встали с корточек и пожелали им хорошего вечера.       На улице уже темнело, от этого становилось немного прохладнее, поэтому я предложила Теодоро и Леа пойти в дом, тем более скоро ужин. Из особняка уже тянуло вкусной едой, приготовленной Киарой на пару с Карлоттой. Наша с Луной тетя чаще стала помогать Киаре, когда они с Массимо поженились и переехали в особняк.       — Хотите посмотрим какой-нибудь мультик? — спросила я, держа за руки Теодоро и Леа, пока вела их в дом.       — Лучше фильм! Какой-нибудь боевик, где постоянно дерутся и стреляют, — восторженно сказала Леа, и я вопросительно выгнула бровь. — Мы с папой часто смотрим такие, только в тайне от мамы, — шепнула мне на ухо она, и я решила, что лучше оставить эту информацию в тайне.       Теодоро, кажется, либо не слышал, либо ему было все равно, поэтому он просто шел рядом и осматривал дом, внутрь которого мы уже вошли.       А потом… меня будто потянуло в другую сторону, и я решила пройти через общую гостиную, откуда слышались мужские голоса, причем они о чем-то явно спорили, и один из голосов принадлежал Валентино.       На секунду я замерла, и Леа вопросительно посмотрела на меня, но все же подождала, пока я приду в себя и снова вдохну кислород в легкие, затем сделаю шаг, еще шаг и еще, оказываясь внутри гостиной, через которую мы и хотели пройти. Никто не ожидал, что кто-то войдет, поэтому, когда мы появились внутри комнаты, голоса замолкли, а взгляды устремились на нас, в том числе и Валентино теперь смотрел на меня.       Я сглотнула и отвела глаза, смотря только вперед, и ноги понесли меня к лестнице быстрее, чем когда-либо. На теле появилось покалывание, и я не понимала, это от взгляда Валентино или просто мое тело реагировало так на неожиданную встречу спустя неделю?       Я провела Леа с Теодоро в наше крыло и усадила на диван, предлагая им различные мультики и фильмы.       — Нет, я не буду это смотреть! — запротестовала Леа и сморщила веснушчатый нос. И в кого она такая вредина?       — Ты должна учитывать желания брата, — сказала я, тяжело вздохнув.       — А он мои не должен? — громче спросила Леа и откинулась на спинку дивана. — Ему все всегда достается! — недовольно и даже раздраженно пробурчала она.       — Он твой младший брат, — попыталась я успокоить ее, но Леа посмотрела на меня взглядом «и что с того?», и я сдалась, отдавая ей пульт от телевизора; Леа тут же хитро заулыбалась.       Несколько минут я сидела рядом с ними, следила за тем, чтобы фильм не был слишком кровавым и жестоким, а потом, заметив, что Теодоро спал на плече у сестры, вышла из нашего крыла, чтобы спуститься вниз. Лоренцо с братом уже ушли?       Кажется, я до сих пор слышала гул мужского баса, но он стал гораздо тише, наверняка либо Киара, либо Серафина, что вероятнее всего, пригрозили им, сказав, сделать тона пониже, и, на удивление, теперь Невио, как Босс, поддерживал эту планку.       Окончательно оказавшись на первом этаже, я тихо прошла к общей гостиной, но не успела дойти буквально два шага, как чья-то рука схватила мое запястье и потянула в сторону, а я при этом чуть слышно вскрикнула.       — Валентино?! — удивленно прошипела я, когда спиной оказалась прижата к стенке, и увидела, кто так резко оборвал мои планы.       — Что ты делаешь? — задал вопрос он и отпустил мою руку, отойдя на шаг от меня.       — В каком смысле? Это ты что делаешь? Я вообще-то нахожусь в своем доме, — немного раздраженно проговорила я, скептически осматривая его.       — В плане, что ты вообще делаешь, Катерина? — Валентино имел в виду в общем мое поведение?       Я закатила глаза и глянула ему за спину, проверяя не видит ли кто нас, и, удостоверившись в этом, сказала:       — Сижу дома, как видишь, — пожала плечами.       Я чувствовала, как горело все тело, как хотелось высказаться, как хотелось узнать, что же между нами на самом деле происходило, но почему сейчас, стоя на расстоянии вытянутой руки, не могла собрать себя? Хотя всю неделю представляла, что сделаю и скажу, если встречу Валентино.       — Ты так и не ответила на мое сообщение, — как факт сказал он. — И… удалила все фотографии. У тебя все хорошо? — вот, вопрос, который мне задавали теперь слишком часто, хотя раньше, кроме моей семьи никого это особо и не интересовало, но стоило скрыться, так все сразу заволновались.       Я прикусила нижнюю губу, ощущая, как слезы подступали к глазам, затем выпалила:              — Нет, не хорошо, — и скорчила лицо, потому что эмоции вырвались быстрее, чем я успела подавить их. — Я запуталась… Я просто… Прости, Валентино… — сквозь слезы начала говорить я, а на последних моих словах, он притянул меня к себе за плечи, и я буквально врезалась в его грудь, теперь начиная рыдать сильнее.       Всю неделю я так же хранила в себе вину, стыд, злость, обиду, боль, горечь и еще много-много чувств, которым я не давала волю. Я хотела казаться сильной, потому что всегда являлась таковой, всегда показывала окружающим, что мне глубоко насрать на их мнение, а теперь, как оказалось, это вовсе не так, по крайней мере, сейчас.       Руки Валентино крепко держали меня, не давая и шагу сделать, а я и не пыталась, уткнувшись лбом в его плечо. Если бы нас кто-то увидел, то вряд ли бы заметил со спины Валентино меня, прижатой к его телу, потому что мой рост в сравнении с его слишком мал, но я надеялась, что никто не потревожит нас в этот момент — почти интимный.       — Прости меня, — собравшись с мыслями, сказала я и обняла двумя руками торс Валентино. — Я вела себя как идиотка. Все это время вела себя как шлю…       — Замолчи, — резко перебил он меня, и я даже вздрогнула. — Не сейчас и… никогда не используй это слово в отношении себя, — вдруг сказал Валентино, но я лишь кивнула.       Я смогла чуть отстраниться, чтобы посмотреть в темные радужки, и снова заговорила:       — Ты злишься на меня?       — За что? — руки крепче сжали мое тело.       — За то, что ты видел на вечеринке. Те парни и мое поведение… — неловко ответила я, переминаясь с ноги на ногу; кажется, я еще никогда не испытывала столько стеснения.       — Катерина, я давно видел то, как ты «общаешься» с парнями, так что отчасти я не был удивлен этому, — еще бы. — Но… — продолжил Валентино, и я вжалась в стену позади себя сильнее, будто могла продавить ее, чтобы исчезнуть, однако сейчас уже некуда было бежать, сейчас нужно наконец все решить между нами — окончательно. — Я не понимаю тебя. Что это был за поцелуй? Что это за знаки внимания? — я сглотнула. — Если ты все еще хочешь играть в кошки-мышки, это не ко мне, Кэти, — Валентино помотал головой для пущего эффекта и метнул взгляд в сторону общей гостиной, откуда все еще были слышны приглушенные голоса; а его не искали? — Мне нужны серьезные отношения, а не это, понимаешь? — признался он, и я кивнула. — Я сейчас скажу правду, и тебе решать, что делать с ней, — я снова кивнула, приготавливаясь к чему-то страшному. — Ты мне нравишься, Кэти, очень нравишься, и, если сейчас твой отец услышит меня, вероятность уйти отсюда живым снижается почти на все сто процентов, — Валентино издал смешок, и я вместе с ним хихикнула; кажется, он пытался таким образом разрядить обстановку, и я была благодарна за это. — Я не знаю, каким образом это произошло, почему меня тянет к тебе, но это так, и, если ты не чувствуешь того же, лучше скажи либо сейчас, либо в ближайшие дни, потому что…       Валентино не успел ничего договорить. Я оборвала его слова, резко приблизившись и зацепившись рукой о футболку, притягивая Валентино ближе к себе, затыкая его рот своими губами. Теперь этот поцелуй нельзя будет оправдать алкоголем, ведь я совершенно трезвая, как стеклышко. Теперь я не смогу сказать что-либо против этого и против себя, ведь все то время, что Валентино говорил, я только и делала, что смотрела на его губы, а желание поцеловать разрасталось с каждой секундой.       — Кэти… — попытался остановить меня он.       — Ш-ш! — шикнула я и теперь двумя руками ухватилась за его плечи, затягивая в глубокий поцелуй, сплетая язык с языком Валентино.       Мужские сильные руки обхватили мою талию, и я позволила себе вжаться своим телом сильнее в Валентино, а после снова оказалась прижата к стене.       Я задыхалась, но целовала глубже и быстрее. Тело горело, но мне было мало. Я позволяла сильным рукам блуждать по моей фигуре, а потом и вовсе поймала себя на мысли, что хотела бы ощутить их на голых участках кожи, но сейчас… это было невозможно сделать, и открытые участки кожи были только на руках и ногах. Я издала тихий стон, когда почувствовала, как его ладони сжали мою задницу, затем подняли за нее, и я обхватила ногами торс Валентино.       Это был какой-то сумасшедший поцелуй. На грани безумного. Возможно, потому что мы слишком долго ждали этого, слишком долго решались. Но еще лично я поняла, что никто из парней не целовался так… профессионально? Я не знала, как это назвать, какое слово подобрать, однако точно понимала, что от поцелуя с Валентино срывало голову и хотелось еще-еще-еще, а потом я резко вдохнула и отстранилась, потому что более не могла задерживать дыхание.       Наши лбы столкнулись друг с другом, а глаза закрылись. Я слышала, как тяжело дышит Валентино, чувствовала, как вздымалась его грудь навстречу моей, а руками проводила по его напряженным плечам из-за того, что Валентино все еще держал меня на весу.       — Кажется, кто-то идет, — тихо сказала я и тут же оказалась на полу.       За минуту до того, как в комнату вошел папа, мы отскочили друг друга на несколько метров, хотя в моем случае сзади была стена.       — Что здесь происходит? — прищурился папа и оглядел нас с ног до головы.       Черт, я ведь только с ним помирилась после того, что случилось на вечеринке. Я метала глаза между ним и Валентино, не находя нужных слов, а потом возле входа в комнату появился Лоренцо, явно ища брата, тем самым спасая ситуацию.       — Э-э, — протянул он. — Какие-то проблемы, Савио? Или мы можем уходить? — папа лишь кивнул и отошел в сторону, пропуская Валентино, но перед тем, как он вышел, папа сверкнул в него глазами, будто говоря, что еще вернется к этому разговору.       Когда Лоренцо с братом оказались за спиной папы, Валентино быстрым движением показал телефон и тыкнул в него пальцем, и я поняла его намек: «набери, как все уляжется», и я еле заметно подмигнула.       — Катерина? — папа вопросительно выгнул бровь и внимательнее посмотрел на мое лицо, а мне теперь казалось, что мои губы распухли и остались красными после поцелуя, и я поджала их, чтобы снизить процент подозрений.       — Мы… мы просто говорили. Валентино был на моей вечеринке, и я захотела уточнить, что он знает о том парне, — быстро пролепетала я. — О, Луна! Подожди! — сорвалась я с места, и папа не смог удержать меня на месте, хотя попытался схватить за руку, но я лишь громко засмеялась, хотя это могло помешать нашим маленьким гостям, которые уже спали.       — Ты чего орешь? — шикнула сестра, а я взяла ее в охапку и повела к лестнице.       — Спаси меня от папы! — почти умоляющие произнесла я. — А я расскажу тебе, что было между мной и Валентино, — попыталась манипулировать я.       — Умеешь же ты, сестренка, — усмехнулась Луна, и мы рванули наверх, как две сумасшедшие.       Всю дорогу до комнаты сестры мне казалось, что за нами гонится опасный зверь, который если поймает, то не выпустит из цепких лап, а будет пытать до последнего, пока не вырвет всю правду, поэтому, когда Луна захлопнула дверь и провернула ключ, я резко выдохнула и согнулась пополам, благодаря сестру за спасение, ведь буквально через минуту в комнату постучался папа и стал грозным голосом просить открыть дверь, зная, что мы тут обе от него спрятались. Я и Луна засмеялись, видимо, одновременно вспомнив времена, когда сбегали таким же образом будь-то от папы или дядей с тетями, чтобы нас не наказали, и сейчас эта ситуация была похожа на те, из детства.       Пока Луна отбивалась от папы, стоя у двери и говоря ему, что мы ложимся спать, так что поговорим завтра, я достала телефон, который, слава Богу, практически всегда находится со мной, и открыла мессенджер с Валентино, печатая: От кого: Катерина Ты каким-то образом знал, что мой отец найдет нас? Потому что теперь он точно загрызает тебя, но вначале меня.       Ответ пришел через несколько минут:

От кого: Валентино

Это было очевидно.

      Я нахмурилась и быстро напечатала: От кого: Катерина В смысле?

От кого: Валентино

Я знал, что ты захочешь снова поцеловать меня.

      И в ответ я послала смайлик с закатанными глазами, после смущенно написала: От кого: Катерина Хочу еще раз поцеловать тебя, а потом еще.       А потом Луна резко плюхнулась рядом со мной, и я вздрогнула.

От кого: Валентино

Что все это значит? Ты так и не ответила.

      Я усмехнулась и улеглась на спину на кровать. Сестра последовала за мной и теперь читала несколько сообщений из мессенджера, которые смогла видеть.       — Да ла-а-дно! Шутишь?! — приглушенно вскрикнула Луна, и я прикусила нижнюю губу.       Я ответила так же, как и он мне до этого: От кого: Катерина Разве не очевидно?       Молчание. От кого: Катерина Я хочу серьезных отношений, Валентино. С тобой.       И Луна окончательно забилась в истерике, закрыв рот ладонями.       А мое сердце затрепыхало в груди быстрее. Неужели Валентино и правда хотел встречаться со мной? Неужели я не была ему противно после всего, что он видел? После всего, что слышал обо мне? Или это и называлась влюбленность, когда тебе все равно на слухи и все остальное, потому что сердце говорит совсем другое?