Пороки души

За неделю до дня рождения Катерины…

Валентино

      Я не решался сделать это несколько лет. Я никогда не считал себя слабым, никогда не думал, что имел слабый характер и дух, но все, что касалось Клары, — было для меня слишком. Слишком личным. Слишком больным. Слишком…       Я точно знал, что мог легко влюбляться и тут же отдавать всего себя человеку, не думая о том, что тот просто может воспользоваться моими чувствами. Бывало, я нервно смеялся про себя от этих мыслей, потому что никто не размышлял о том, что можно причинить боль не только девушкам, но и парням. Разница была в том, что мы прятали свои эмоции глубоко внутри, так как должны быть мужчинами. Не плачь, ты же не какая-то там сопливая девчонка!       Но Клара со своей командой по танцам разбилась на самолете, и в тот же день разбила мне сердце. Конечно, я не винил ее в этом. Кажется, насколько я помнил и слышал тогда, авиакатастрофа произошла из-за ошибки диспетчера, и если бы кто-то видел меня в тот вечер, кроме брата, подумал бы, что меня лучше закрыть в психбольнице. Я рвал и метал. Я хотел найти того долбанного диспетчера и убить его, однако Лоренцо вовремя преградил мне путь, за что получил кулаком в нос, и, кажется, я даже сломал его — настолько был зол на несправедливый мир.       Я обещал встретиться с ней. Я обещал приехать, навестить, прогуляться, провести время, еще раз обнять, еще раз поцеловать и много-много всего. Да, Клара не знала, что я родился в мире мафии, но у нас, честно говоря, было не так много времени для таких откровений — мы просто наслаждались, проводя время в компании друг друга.       И раз я обещал снова увидеть ее и поговорить, то наконец должен сделать это.       Их команду похоронили здесь, в Лас-Вегасе, на одном из самых старых кладбищ, которое находилось на окраине города. Родные тогда возмущались, почему тела не перевезут в родную страну, но… дело в том, что никаких тел не было, потому что ничего не осталось — только прах.       С каждой минутой, проведенной среди могил и надгробных плит, я чувствовал, как сердце опасно замедляется, а дыхание перехватывает, будто на шею кто-то надел грубую веревку и постепенно стягивал, чтобы в конечном счете задушить. Но теперь некуда было деваться — назад пути нет, потому что если и в этот раз сбегу, то Клара точно не простит меня, а она заслуживала самого лучшего. Впрочем, как и долгой длинной жизни.       Знакомая зеленая лужайка теперь стала виднеться на горизонте, и я замедлил шаг, сжимая в левой руке цветы. Сглотнув, я закрыл глаза и остановился позади серого памятника. Здесь было еще с десяток таких, принадлежащих всей команде по танцам и ее руководителям. Собравшись с духом и открыв глаза, я сделал еще несколько шагов и обогнул памятник, взгляд сразу зацепился за буквы больного имени, за имя девушки, которое долгое время звучало из моих уст как одинокая буква «К». Впрочем, это одиночество передавало и мое состояние, но за последние несколько месяцев что-то изменилось, и именно по этой причине внутри проснулась смелость и решимость наконец-то нормально попрощаться с первой любовью. Да, возможно, детской и наивной, хотя мне тогда уже было восемнадцать, но… я правда полюбил.       — Ну привет, Клара, — тихо произнес я и уселся на скамейку, разглядывая красивые буквы ее имени, вырисованные на памятнике. — Я не знаю, как правильно говорить и вообще, что говорить, когда приходишь на кладбище, — признался я и опустил взгляд на свои ноги. — Я бы хотел обнять тебя, Клара. Я бы хотел попросить прощения за то, что отпустил тебя тогда, хотя мог привязать к себе, чтобы ты не улетела и не разбилась, но жизнь такова, что человек не может предвидеть всего, что произойдет в будущем, — я вздохнул и снова поднялся на ноги, чтобы пройти и положить цветы на надгробную плиту.       Кажется, уже давно никто не приходил сюда, потому что идеально скошенный газон больше не выглядел красиво, а кое-где сам памятник и плита заросли ею. Здесь точно нужно было убираться и приводить все в порядок, и я снова жалел о том, что не приходил раньше.       Присев на корточки, я положил цветы и опустил руку на надгробие. На мгновение мне показалось, что от камня исходит тепло, но, вероятно, это мой мозг хотел, чтобы Клара на самом деле оказалась живой, но я запомнил ее такой: с улыбкой на лице и слезам в глазах, когда мы прощались друг с другом. Ее объятия всегда были теплыми, заботливыми и крепкими. Возможно, еще по этой причине я не желал посещать кладбище, потому что теперь я уверен на все сто процентов, что Клара — мертва.       — Знаю, ты бы хотела, чтобы я жил дальше, но только недавно я взял себя в руки, потому что… — перед глазами всплыл образ Катерины. — Потому что одна девушка снова и снова показывает, какого это — жить, какого это — наслаждаться тем, что имеешь. Надеюсь, ты не ревнуешь, Клара, — я усмехнулся и убрал руку от надгробной плиты, вставая на ноги. — Знай, что ты так и останешься моей первой любовью, — я поднял глаза к памятнику и встретился с фотографией Клары, на которой она лучезарно улыбалась, но даже в этой улыбке была заметна ее нерешимость и застенчивость, хотя на самом деле эта девушка была очень талантливой — я видел то, как Клара танцевала и выделялась из толпы отточенными движениями.       Я снова уселся на скамейку, чтобы просто помолчать, прокручивая в памяти все те моменты, которые еще не стерлись. Жаль, что человеческая память не вечна и многие вещи забываются, даже самые счастливые, но я отчаянно пытался вспомнить голос и смех Клары, закрыв глаза, а потом небольшой ветерок остудил жар всего тела, будто это женские руки касались меня.       Я не верил в потусторонние силы, потому что наша семья верила в Бога, но если дух человека и правда мог остаться или спускаться с небес на Землю, то я был практически уверен, что Клара сейчас сидела рядом и смотрела на меня стеклянными глазами. Ни я, ни она не могли дотронуться друг до друга, но обязаны были попрощаться и отпустить — теперь уже навсегда.       Я не говорю о том, что не буду приходить к ней — конечно, приду. Здесь речь идет о том, что ее имя больше не просто буква; ее имя больше не принесет боли и нервных срывов, а даст свободу и легкость, а что самое главное — я смогу опуститься в омут с головой в другие отношения.       — Спасибо, — на прощание сказал я, поднялся со скамьи и зашагал к выходу с кладбища.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Наши с Лоренцо родители сразу после приезда из небольшого отпуска в Маяйми решили сходить в церковь, и, конечно, мы пошли с ними. В последнее время я чаще стал замечать Катерину и Луну на службе, и если изначально, когда мы еще не были достаточно знакомы со старшей дочерью Савио, она игнорировала меня и смотрела с дерзостью, будто я вовсе не смел кидать на нее взгляды, но теперь все было иначе: когда наши глаза встречались, Катерина весело улыбалась, даже хитро, что благополучно действовало на мое настроение. Я не знал, замечал ли кто-нибудь наши переглядки, за исключением Луны, которая подмигивала своей сестре и что-то шептала ей на ухо.       Однако все заканчивалось лишь на этих взглядах. Даже в клубе, когда Катерина приходила тренироваться, мы не общались. Было ли это ее добровольным решением или Савио запретил ей поддерживать контакт со мной? Хотя я не думал, что Катерина из тех, кто будет хоть как-то придерживаться и слушаться правил — она тот еще ураган.       Но более я не пытался как-то коммуницировать, хотя готовил для Катерины подарок в виде кроссовок от Nike с ее именем, точнее с сокращением ее имени — Кэти. Понятия не имел, почему именно так мне хотелось называть ее, но решил, что наконец могу признаться и самому себе, и Катерине, что таким образом пару раз называл ее — с языка так и слетало это сокращение.       Конечно, я подозревал, что семья Фальконе могла хоть сто таких кроссовок подарить Катерине, но надеялся, что никто не догадается сделать так, как я — написать имя.       Это не заняло долгого времени. В центре Лас-Вегаса была одна популярная и хорошая студия, которая специализировалась на рисунках на одежде и обуви, да и вообще на чем угодно — несите деньги, и все будет сделано.       И я не ошибся. Катерине понравился подарок. Я видел ее не поддельные эмоции, да и чувствовал на себе крепкие объятия. Это была почти что детская радость, но отчего-то мне это нравилось. У меня довольно спокойный характер, и практически все время я серьезнее некуда, а еще могу по страшному душнить, и об этом всегда говорит Катерина. Может, именно по этой причине — одной из — я тянулся к ней? Вряд ли бы я смог встречаться с такой же спокойной девушкой, как я сам, — было бы довольно скучно. Однако… тянулась ли сама Катерина ко мне? Или же это была всего лишь игра, которую она то и дело затевает с парнями?       Я не помнил, чтобы кто-то вообще говорил о ней в ключе: «А она встречается с парнем». Все лишь кричали о том, что Катерина шлюха, но, конечно, я не хотел поддаваться общественной истерике, хотя сам был свидетелем того, как ее язык проникал в многие рты парней.       После рассылки от Катерины про ее вечеринку на день рождения, я долгое время думал, а стоило ли вообще появляться там? Что делать? С кем общаться? И… снова смотреть на то, как именинница целуется со всеми подряд? И, придя домой после вручения своего подарка Катерине, решил, что мне это вовсе не нужно.

· · • • • ✤ • • • · ·

Вечеринка Катерины Фальконе       — Давай! — снова повторил Лоренцо и нагнулся ко мне, открывая дверь машины с пассажирской стороны. — Да брось! Вылезай, Вал, ты как маленький ребенок, — закатил глаза брат.       С какого хрена мы сюда приехали?       — Мне не стоило говорить тебе о вечеринке, — все же вылез я и закрыл дверь машины, пряча руки в карманы джинсов.       — Я, кажется, сто лет никуда не выходил, а ты хотел лишить меня этой возможности, — снова начал Лоренцо.       — Вот уже не думал, что тебе может понравится вечеринка подростков, — хмыкнул я, и мы подошли к огромному коттеджу, который Фальконе сняли для вечеринки Катерины; я все еще удивлялся, как ее отец разрешал это все, если из-за одной ночи, проведенной в доме моей семьи, чуть не убил меня. Какие-то долбанные двойные стандарты.       — Боже, просто шевелись уже, Вал, — и я пошел за Лоренцо следом в коттедж, слыша оттуда возгласы и крики.       Что я говорил про обещания? Правильно: что я их сдерживаю, но тут же нарушаю обещание, данное себе — не идти на вечеринку. Не знал, по какой причине все нутро кричало о том, что меня не должно быть там, однако это действительно было так — я здесь.       Когда Лоренцо узнал о рассылке, сказал, что мы просто обязаны побывать на вечеринке, устроенной Фальконе, иначе никогда больше не попадаем на нее; будто это было чем-то нереально крутым, но, возможно, все дело в моей скукоте, как бы сказала Катерина.       Кармелита, кстати говоря, отказалась от этой идеи, сказав, что неважно себя чувствует; в последнее время у них с Лоренцо не вязалось, и на это имелось две причины: первая — мой брат стал более скрытным, потому что Невио попросил никому не говорить о том, что мы собирались сделать, а это касалось детского дома и детей, которыми дорожила Кармелита, и вторая — она переживала за их ребенка; в этом плане она была слишком тревожной, но опасный срок, в который большая вероятность потерять ребенка, уже прошел, насколько я понял из слов Лоренцо, и почему Кармелита продолжала накручивать себя — мы не знали, однако старались поддерживать ее, чтобы она не загнала себя в еще большую ловушку.       — Вы в списках? — вдруг вылез из неоткуда парень с красными волосами, когда мы подошли ко входу в коттедж.       — Морелли, — я назвал нашу фамилию, и он стал листать клетчатую тетрадь, ища нас.       — Здесь только один Морелли, — оповестил парень и ткнул ручкой в тетрадь.       — Он мой брат, Катерина сказала, что я могу прийти не один, — объяснил я и вгляделся на несколько секунд за спину парня — мне показалось, что мелькнула знакомая копна кудрявых волос.       — Хорошо, я запишу вас вместе, — почему это прозвучало так странно? Но Лоренцо лишь окинул меня заигрывающим взглядом и прошел внутрь, когда парень отошел чуть в сторону.       В коттедже громко играла музыка, и если нужно было что-то сказать, то приходилось орать во все горло, чтобы до собеседника дошли хоть какие-то слова.       Я оглядывал помещение с интересом, наблюдая за девушками и парнями, которые либо ходили вместе, что в большинстве случае, либо отдельно, но если так, то девушки находились вместе, вероятно, чтобы парни не приставали к ним.       Лоренцо несколько минут назад заявил, что ему необходимо удалиться в туалет, и я остался один. Не то чтобы мне обязательно нужен был собеседник, но я бы не отказался с кем-то скоротать время.       Решив, что мне нужно пройтись по остальной части дома, я зашел в большую гостиную, по середине которой стоял обеденный стол, а на нем различные закуски, напитки и основные горячие блюда, завернутые в фольгу, чтобы быстро не смогли остыть. Судя по полупустым тарелкам с закусками, гости вечеринки предпочитали больше пить, чем есть, поэтому лишь одно горячее блюдо было открытым.       — Привет, — прозвучал женский голос за спиной, пока я наливал из бутылки яблочный сок.       Обернувшись, заметил перед собой высокого роста девушку с серо-голубыми глазами и темно-бордовыми короткими волосами, которые красиво падали на ключицы.       — Привет, — ответил я. — Хочешь чего выпить? — предложил я следом, как джентльмен.       Девушка кивнула и подошла ближе к столу, выбирая себе стакан, а я в это время оглядел ее с ног до головы: она была одета в джинсовую юбку до колен и черный топ на бретельках — ничего вызывающего, обычная одежда.       — О, нет-нет, — остановила девушка меня, когда я хотел взять бутылку вина, — я не пью, мне нельзя, — вдруг оповестила она. — Я буду спрайт, — и я кивнул, дотягиваясь до газировки.       Интересно, почему нельзя?       — Кстати, я Маргарет, — когда я налил спрайт и отдал ей в руки, она протянула правую ладонь мне, чтобы познакомиться.       — Валентино, — в ответ я вложил свою ладонь.       Ее холодная рука мягко пожала мою, а на лице снова появилась улыбка, из-за которой на щеках выступили ямочки. Кажется, Маргарет не пыталась флиртовать, а просто хотела познакомиться, чтобы провести с кем-то вечер. Впрочем, я не был против, потому что сам искал кого-то одинокого.       — Ты одна здесь? — поинтересовался я, когда мы отошли от стола в сторону, к стене, чтобы нас не снесла толпа подростков, что неожиданно появилась в гостиной.       — Да, я пришла одна и сразу наткнулась на твою спину, точнее, мои глаза, — она хихикнула и показала двумя пальцами в свои зрачки, затем на меня. — Наверное, уже тогда я поняла, что мы с тобой можем найти общий язык.       — Почему же? — я приподнял бровь и выпил сок из своего стакана.       — Мне двадцать три, а тебе, скорее всего, примерно так же, я права? — а Маргарет наблюдательна, поэтому я просто кивнул в ответ. — Вот, я так и думала, — она отсалютовала мне стаканом со спрайтом. — А вокруг нас одни дети, представляешь? — я почти прыснул со смеху. — Видимо, это уже старость говорит во мне, мы ведь еще молодые вообще-то, — пожала плечами Маргарет и посмотрела в мое лицо.       — Чувствую себя неловко, — на мои слова она угукнула; мы и правда нашли общий язык. — А ты… подруга Катерины? — поинтересовался я, когда краем глаза заприметил кудрявую макушку, но не стал поворачиваться.       — О, я подруга Калисты, а они с ней лучшие подруги, но Катерина решила и меня позвать, потому что как-то мы с ней проводили время, то есть все втроем, — рассказала Маргарет.       — И почему тогда ты не с ними? — спросил я и тут же продолжил: — Прости, я, наверное, слишком любопытный, — отсек сам себя, потому что и правда как-то наседал на нее.       Маргарет поднесла стакан с газировкой к губам и выпила все его содержимое, затем помотала головой и едва поморщилась после того, как проглотила спрайт.       — Отрава, — пробурчала она и поставила стакан на небольшой комод возле нас. — Нет, все в порядке, Валентино, — махнула рукой, — скорее, это я пристала к тебе ни с того ни с сего, поэтому уже планирую удалиться, — и снова ямочки на щеках, но на вопрос Маргарет так и не ответила. — А тебе, наверное, стоит обратить внимание на именинницу, — перед тем как скрыться в дверях, сказала она, и я наконец-то заметил Катерину, которая смотрела на меня.       Она выглядела… Даже не знал, какое слово подобрать, потому что «красиво» как-то банально и как будто бы слишком просто, поэтому я просто пялился на Катерину несколько долгих минут с наверняка раскрытым ртом, пуская слюни себе на льняную белую рубашку.       — …ты здесь? — эхом отдалось где-то внутри головы, и я встрепенулся, понимая, что уже около минуты Катерина стоит возле меня и что-то говорит.       Когда мой взгляд сфокусировался, она усмехнулась и сложила руки под грудью. На ней была надета короткая темно-зеленая юбка и леопардовая прозрачная кофта с длинными рукавами, а под ней то ли топ, то ли бюстгальтер черного цвета. Кудрявые волосы разбросались по плечам, и почему-то именно сейчас мне захотелось дотронуться до них и накрутить локоны на пальцы.       — Я польщена, конечно же, что ты не можешь и слова сказать, но давай все-таки не играть в молчанку, — сладко произнесла Катерина.       — Выглядишь сногсшибательно, Кэти, — все, что смог произнести я и засунул руки в карманы джинсов.       — Спасибо, — кажется, она даже немного смутилась, опустив глаза на наши ноги. — Так… ты здесь, — оглядев теперь гостиную, как факт отметила Катерина, и я кивнул. — Лоренцо, как я понимаю, тоже?       — Да, он отошел, — ответил я. — Сказал, что не может пропустить вечеринку, устроенную семейством Фальконе, поэтому увязался вместе со мной, — признался я, но мой брат вряд ли узнает о том, что я рассказал о нем, да и в этом не было чего-то постыдного.       — Сейчас все начнется, так что предлагаю вам наполнить бокалы напитками и веселиться, — Катерина отошла от меня на несколько метров и взяла два стакана, один из которых подала мне. — Налей, пожалуйста, шампанского, — попросила она, и я дотянулся до бутылки, что стояла посередине стола.       — Начинаешь с шампанского? — приподняв бровь, взглянул на Катерину, которая внимательно следила за тем, как я наливал алкоголь в ее стакан.       — Уже давно начала, но теперь хочу выпить с тобой, раз ты пришел, — улыбнулась она, и я налил шампанское себе в стакан, чтобы поддержать.       После разлива напитка мы поднесли наши стаканы друг к другу и чокнулись, но, когда я планировал поднести свой к губам, Катерина остановила меня другой, свободной рукой, а затем воскликнула:       — А теперь брудершафт! — и быстро просунула свой локоть к моему, обвивая руку: теперь они были скрещены, и таким образом мы должны были выпить весь алкоголь.       На удивление, что я, что Катерина быстро осушили стаканы, а потом, не расцепляя рук, стали смотреть друг друг в глаза.       — Я ведь могу делать все, что пожелаю в свой день рождения? — вдруг спросила Катерина, а я нахмурился.       — Кажется, твой день рождения был несколько дней назад, Кэти, — прошептал я, будто нас в громких голосах и музыке мог кто-то услышать, хотя вполне вероятно, что на нас смотрели, ведь, что там писали о «шлюхе Фальконе», которая нашла себе «папика»?       Катерина хихикнула и вытащила локоть — наши руки расплелись, но мы остались стоять на неприлично близком расстоянии друг к другу.       — Это не важно, Валентино, я все равно сделаю то, что задумала, и… нужно соблюдать традиции брудершафта, — так же, как и я произнесла шепотом она, а после вжалась в мое тело своим, соединяя наши губы в единое целое.       Я опешил от этого действия, но остался стоять на месте, будто так все и должно быть, но ведь… и сам хотел этого, желал этого с той ночи, когда отвез Катерину в дом своей семьи и увидел ее обнаженную душу. Нет, конечно, тогда мои глаза были ослеплены еще и красивой женской грудью, но, кажется, именно в тот момент, в ту ночь Катерина была настоящей и не боялась делать или говорить то, о чем на самом деле думала, и тогда я понял, что на самом деле за маской тусовщицы скрывается кто-то другой, однако… почему эта личность так редко выходила наружу?       Язык Катерины смело проник в мой рот, и я позволил этому случиться. Позволил отпустить весь долбанный контроль, который всегда останавливал меня от поспешных решений и действий. Я всегда старался думать рационально. Я всегда старался сначала продумать все наперед, но рядом с ней это невозможно было сделать, будто мозг отключался.       Ее губы были схожи с мягким хлопком, который таит в руках и прогибается под пальцам, а потом снова возвращается в свою прежнюю форму. Немного резковатые сладкие духи врезались в нос, но я вдохнул лишь сильнее, а потом позволил себе протянуть одну из рук к лицу Катерины и провести пальцами по подбородку, затем вниз к шее и ключицам, но… все сразу же прекратилось, оборвалось, будто ничего и не было, будто не мы поддались искушению, и это все лишь мой больной сон и моя больная фантазия. Однако я видел Катерину перед собой.       — Это алкоголь говорит во мне, не воспринимай близко к сердцу, Валентино, — резко отсекла она и развернулась на пятках, теперь уходя от меня в другую комнату, откуда полилась зажигательная музыка.       Мы лишь закончили традицию, не так ли?       Что ж, да будет так, Кэти.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Весь остальной вечер мы с Лоренцо пытались вести беседы с солдатами Каморры, в особенности с теми, кто был посвящен в, так называемую, операцию по спасению детей, которых до сих пор не нашли. Невио по какой-то причине уверен, что их держат взаперти где-то в Лас-Вегасе, но постепенно продают в рабство, потому что вывозить за территорию города — опасно и подозрительно.       Конечно, вечеринка по случаю дня рождения не самое лучшее место для переговоров и рабочих моментов, однако те солдаты, которые и были нужны нам и которые в большинстве своем не веселились и охраняли коттедж, даже с радостью коротали с нами время.       Спустя какое-то время брат дернул меня за руку, и я хотел было сказануть дерзкие словечки в его адрес, но уловил кивок Лоренцо в сторону и заметил кучку парней, среди которых сидела Катерина. Кажется, теперь она вовсе перепила, и ее язык исследовал сразу несколько ртов. Когда-то в ночном клубе я уже видел похожую сцену, но тогда меня отвлекла ее сестра — Луна, сказав, что мне нужны очки, потому что я слишком пялюсь на Катерину, а потом та вовсе подумала, что я приставал к Луне.       Однако… это было тогда, давно. Мы не общались должным образом, да и я не желал заводить девушку, точнее, это желание таилось где-то глубоко внутри, но я не мог освободиться от Клары и груза ответственности, что лежал на моих плечах, а теперь, после посещения кладбища, я стал свободнее. Вот только, судя по настрою и общению, если его вообще так можно назвать, с парнями, Катерина не искала отношений или… боялась их.       Она дразнила меня, причем нагло и дерзко. Катерина то и дело кидала на меня взгляды, а я просто стоял и облокачивался спиной о стену, попивая все еще яблочный сок — после шампанского я не решился пить что-либо еще из алкоголя. Возможно, еще по этому мое настроение теперь оставляло желать лучшего, но что я мог сделать, если Катерина и правда не хотела, чтобы между нами было что-то большее, чем флирт? Впрочем, как и со всеми парнями вокруг нее.       — Она испытывает твое терпение, — раздался уже знакомый женский голос, и возле меня появилась Маргарет с праздничным колпачком на голове.       Я хмыкнул и наконец оторвал взгляд от Катерины, которая поднялась с дивана, а за ней следом два парня, которые явно были уже слишком пьяны.       — Хорошо ее знаешь? — спросил я.       — Достаточно, но все равно ее поведение для меня остается загадкой, — Маргарет пожала плечами.       — Для меня тоже, — выдохнул я и выпил все содержимое стакана.       Девушка проводила меня глазами, но более ничего не сказала. Маргарет явно хорошо читала эмоции людей и в данный момент понимала, что я не хотел ни с кем разговаривать. Все же решение не идти на эту долбанную вечеринку изначально было лучшим.       А дальше все стало происходить слишком быстро. Музыка играла громче обычного. Гости стали вести себя откровеннее и шумнее, а Катерина с двумя парнями танцевала посреди большой комнаты, но через несколько минут они, кажется, начали ссориться, наверняка по поводу того, кто первый засунет свой язык в ее рот и кто первый станет шариться руками по ее телу. В тот миг я закатил глаза и прикусил щеку изнутри, чтобы не сорваться и не сделать глупостей, но…       — Хэй, хэй! — прокричала Катерина, и диджей уменьшил громкость музыки, а гости тут же затихли и обратили внимание на именинницу. — Эти парни не могут поделить меня! — пьяным голосом воскликнула она, и я приподнял бровь, встречаясь взглядом с Лоренцо. — Предлагаю, чтобы они поборолись за меня, а вы выберете за кого будете болеть, — продолжила Катерина, и все ободрительно крикнули. — Мальчики, — теперь она обратилась к парням, которые, казалось, готовы были загрызть друг друга, — я даю вам волю, — отошла от них в сторону, и гости повторили за ней, — поэтому покажите, на что вы готовы ради меня.       Это было похоже на какой-то цирк без нарядных клоунов. Я не знал, для чего Катерина все это устраивала: может, скучно? Или таким образом хотела привлечь мое внимание? А я скажу, что уже и так привлекла — давно, честно говоря.       Парни начали нападать друг на друга, будто находились на ринге, а вокруг них в лице гостей зрители, которые поставили ставки, но ведь так и было: кто-то кричал за первого, а кто-то за второго. И если сначала, в первые несколько минут все это и правда можно было воспринимать как какую-то глупую подростковую шутку, связанную с пубертатным периодом, то сейчас, видя, как эти двое всерьез пытались угробить друг друга, круша все на своем пути, понимал, что ситуация явно выходит из-под контроля.       Я хотел прекратить цирк, потому что остальные тупо пялились и кричали парням продолжать бой, да и сама Катерина настаивала на этом, изредка поднимая бокал с прозрачной жидкостью, но вряд ли это была вода, скорее, текила. Однако Лоренцо остановил меня, схватив за предплечье, говоря, что это не наше дело, а потом… один из парней выхватил нож из кобуры и пырнул им другого в живот.       — Что ты сделал?! — вдруг закричала какая-то девушка, и остальные тоже поддались панике, а Катерина подбежала к парню, который валился с ног.       Я стоял на месте, как вкопанный, будто кто-то присыпал земли на ноги, и не мог пошевелиться, лишь смотрел на испуганные глаза Катерины, в которых читался ужас, а его я не видел ни разу, если кто-то вообще видел, потому что большинство времени темные глаза горели ярко — в них отражались шальные искорки.              — Надеюсь, теперь ты перестанешь думать о ней, — серьезно шепнул мне на ухо Лоренцо.       Вряд ли кому-то из моей семьи нравилась Катерина, а теперь — и подавно.       — Я серьезно, Вал, прекрати уже этот детский сад, девочка никогда не наиграется, — брат в очередной раз схватил меня за плечо и сжал его, чтобы я, наверное, обратил на него внимание, потому что мой взгляд все еще цеплялся за Катерину и Луну, которая оттаскивала сестру от уже мертвого тела.       — Может, я сам решу устраивать мне детский сад или нет? — огрызнулся я, потому что уже порядком поднадоели нравоучения старшего брата. Он думал, что если у него есть жена и ребенок, то вправе раздавать советы?       Лоренцо ничего не ответил, лишь выпустил мое плечо из стальной хватки, теперь направляясь к выходу.       Спустя несколько минут Катерина поймала мой взгляд и еле слышно позвала меня по имени, но я лишь злобно посмотрел на нее в ответ, ведь отчасти мой брат был прав: таких, как она, вряд ли можно было укротить: их характер разрушал все на своем пути, заставлял рвать и метать, заставлял хотеть убить, а еще взять и хорошенько встряхнуть, чтобы наконец пришли в себя. Однако я считал, что мог «подчинить» Катерину себе, как бы ужасно это не звучало.