Пороки души

За несколько месяцев до…

Катерина

      Я чувствовала гнев папы буквально под кожей, которая теперь жгла внутренности и кости, отчего хотелось снять с себя всю оболочку, чтобы охладиться, однако, несмотря на это, продолжала неподвижно стоять после того, как за мной закрылась калитка от высокого забора, который скрывал наш особняк от посторонних глаз. На губах все еще красовалась легкая улыбка, но теперь она была, скорее, нервной, хотя мне не первый раз выслушивать в свою сторону от родителей за ночные гулянки.       Папа, кажется, пытался совладать с собой, опустив голову вниз, смотря себе под ноги, и тер двумя пальцами переносицу. Вероятно, он не хотел смотреть на меня, чтобы не разозлиться еще больше.       — Идем в дом, — сказала мама, спустя несколько минут тишины, которую нарушала только лающая собака дальше по улице.       Она взяла меня под руку и стала уводить в особняк, а Луна последовала за нами. Когда мы уже входили внутрь, поднявшись по небольшим ступенькам, я оглянулась назад, замечая на себе взгляд папы. Я знала, что сейчас он придет и выскажет все, что его так волновало.       Конечно, я понимала, что родители, да и не только они, волновались за меня, ведь я не выходила на связь с ночи, а то и с вечера, а что еще хуже — ускользнула из дома, никому не сказав, кроме сестры. Интересно, она выдала меня? Хотя я очень сомневалась в этом. Луна могла и умела держать язык за зубами в отличие от Калисты.       Кстати, о ней…       — Луна, — обернулась я к сестре, что шла за нами с мамой. — Ты что-то знаешь про Калисту? Где она? Рассказала обо мне что-то? — мама повела бровью, но ничего не ответила, продолжая вести меня в наше крыло в особняке.       Где-то слышались приглушенные разговоры; кажется, это был голос Романа и Джулио. Возможно, они обсуждали гонки, которые проводил Роман. Насколько я знала, Луна уже ездила с ним на открытие сезона.       — Папа сказал, что твоя подружка сожгла машину Нико, — после ее слов я выпучила глаза и чуть дернулась в сторону.       — Обычно так ваши тусовки заканчиваются? — спросила мама, скосив на меня глаза и наконец отпустив мою руку, когда мы вошли в нашу гостиную.       — Нет, вовсе нет. Калиста поехала с ним домой… — по крайней мере, так я думала.       Зачем вообще отпустила ее с ним? Почему не настояла на том, чтобы Валентино отвез нас обеих домой? Ладно, хотя бы Калисту домой…       Это что, получается, у нее был коварный план по отмщению Нико? Если я правильно помнила, то у этого парня была довольно дорогая тачка. Черт, ну и что моя подружка наделала?..       — Катерина, просто слушай своего отца и не припирайся, — когда мы уселись на диван, сказала мама, глядя в мои глаза. — Он всю ночь не спал, ездил где-то по Лас-Вегасу, искал тебя, а я вместе с ним, потому что иначе он бы кого-нибудь…       Убил?       Я не летала в розовых облаках, на мне не были надеты розовые очки, поэтому я прекрасно знала, какими могут быть Фальконе, да и помнила кровь на руках отца, дядей и братьев.       Папа зашел в гостиную своей фирменной походкой, которой он в молодости наверняка сражал наповал всю женскую половину населения Лас-Вегаса, но вот выражения лица у него имело такой вид, от которого по телу бежали мурашки, и во мне сразу появилось желание сбежать: запереться в своей комнате, укрыться одеялом и желательно не выходить несколько дней, чтобы гнев папы утихомирился.       Он медленно подошел к нам с мамой и Луной и уселся напротив в кресло, чтобы лучше видеть меня и мою реакцию на его вопросы и слова, затем спросил, сложа руки в замок:       — Где ты была? — строго и требовательно, а значит — я должна подчиниться.       — В клубе вместе с Калистой, — коротко ответила я, сглотнув ком в горле, и почувствовала поддерживающую ладонь мамы на спине. Я не понимала, она злилась на меня или нет?       — Калиста, насколько мне известно, уехала из клуба еще ночью, а вот ты так и не появилась дома, — папа подозрительно прищурился, изучая меня, пытаясь учинить во лжи. — Плюсом мы не могли дозвониться до тебя. Ты понимаешь, как мы волновались? — он испытующе взглянул на меня, приподняв бровь.       — Я уехала из клуба вместе с ней, — начала я и закинула одну ногу на другую, теперь опираясь спиной о мягкую спинку дивана. — Просто Калиста уехала с Нико, а я уехала… — я сделала паузу, а родители и Луна в ожидании замерли, — …с Валентино. Это брат нашего Капо, вы же знаете его? — интересно, какие мысли сейчас промелькнули у всех присутствующих?       — Каким образом ты оказалась в его машине? Раньше вы, кажется, не общались, — теперь мама стала задавать вопросы; возможно, она могла подумать, что между мной и Валентино что-то было, но ведь ничего… так?       — Я плохо помню этот момент, честно говоря, — я потерла рукой затылок, пытаясь унять тупую боль в том месте. — Кажется, он случайно оказался на парковке и предложил подвезти нас, — я пожала плечами, будто в этом и правда ничего такого не было, по крайней мере, для меня.       — И куда вы поехали? — спросил папа, а я видела, как он закипал снова и снова, наверняка думая совершенно не о том, о чем надо бы.       — В дом его семьи.       Мама тихонечко откашлялась, а папа цокнул, потерев глаза пальцами. Луна, кажется, никак не пыталась осудить меня, а лишь с интересом слушала мой увлекательный рассказ, накручивая свои кудрявые волосы на палец.       — Папа, ничего не было. Правда. Совершено ни-че-го, если ты об этом сейчас задумался, — попыталась успокоить я его, но, кажется, он отказывался верить мне. — Валентино вел себя как джентельмен, — хотя на самом деле почти ничего не помнила, но об этом лучше не знать никому. — Накормил меня завтраком утром, — я старалась преподнести всю сложившуюся ситуацию с хорошей стороны, несмотря на мою пропажу.       — Хочешь сказать, что у тебя в памяти нет пробелов? — папа сомнительно взглянул на меня; он читал меня как открытую книгу в такие моменты, поэтому врать у меня хоть и получалось, но как получилось, так папа и распознавал ложь — на раз два. — Правду, Катерина, — почти приказ, снова.       Я выдохнула и поджала губы. Конечно, в моем ответе не было ничего страшного, но папа мог додумать все самостоятельно.       — Я пила в клубе, поэтому да, не помню, что было ночью, лишь какие-то отрывки, но поверь, я бы поняла, если бы Валентино воспользовался моим состоянием, — сразу же предупредила я, видя, как родители и сестра внимательно слушали меня.       Папа вдруг встал с кресла и подошел к окну, сложив руки на груди, явно о чем-то размышляя, а мама выпустила меня из своей хватки и нагнала его, вставая за спиной и что-то тихо шепча на ухо.       — Надо было хотя бы позвонить домой, — прошептала Луна, приблизившись ко мне, но я лишь закатила глаза и откинула голову на спинку дивана, рассматривая теперь потолок. — Они правда сходили с ума, — продолжила сестра, будто бы я и правда не понимала этого сама.       Через несколько минут мы с Луной повернули головы, потому что мама стала говорить громче, и увидели картину, как она хватала папу за руку, пытаясь остановить, но он вырывался, говоря, что должен узнать все сам.       — Поздравляю, сестренка, ты развязала войну, — хмыкнула Луна.       В итоге мама развела руки в стороны, и папа, подойдя, к двери, крикнул:       — Ты под под домашним арестом, Катерина.       Еще бы! Кто бы сомневался? Рано или поздно это должно было случиться, а после такой ночи — точно, поэтому я даже не стала что-либо говорить или возражать; кажется, я и правда заслужила, истрепав нервы всей семье.       После того, как папа скрылся за дверью, я поднялась на ноги, чтобы спуститься на первый этаж, потому что снова хотела есть, и, возможно, даже чувствовала запах вкусной приготовленной еды; наверняка Киара что-то готовила на обед. Как только мои ноги коснулись паркета первого этажа, громкие визги раздались где-то рядом, и на меня из общей гостиной выбежали Изетта и Дэмиано — дети Массимо и Карлотты.       Дэмиано был старше Изетты на два года, но они оба уже хорошо ходили и бегали, крича на весь дом. Вероятно, они приехали вчера, когда мне показалось, что при уходе из дома слышались чьи-то голоса.       Я обожала этих двоих всем сердцем, поэтом тут же опустилась на корточки, чтобы обнять племянников и потрепать их по волосам: Дэмиано — по черным волосам, как у отца, и Изетту — по светло-русым, как у матери.       — Вы, наверное, уже успели разнести весь дом, так? — спросила я, когда они поцеловали меня в щеки с разных сторон.       Изетта кинула смущенный взгляд на брата, наверняка не хотела сдавать либо себя, либо его, а может, их двоих. Смотря на них, вся злость и обида на папу уходила куда-то на второй план, но я все равно переживала о том, куда он уехал и было ли это связано с Валентино? Что если он поехал в дом семьи Морелли?       — Ах, вот вы где, маленькие проказники, — из кухни, как я и предполагала ранее, вышла Киара в фартуке, видимо, заметив своих внуков.       Я все еще иногда удивлялась тому, насколько наша семья была огромной, а что самое главное — дружной, несмотря на разногласия, которые, конечно же, возникали, но куда мы можем уйти от этого? Не бывает же ничего идеального.       — Привет, Катерина, — Киара заметила и меня. — Хорошая ночка, да? — кажется, уже все знали о моих ночных похождениях.       — Настолько, что папа поехал разбираться девственница ли я до сих пор, — пожала плечами я, выпрямляясь, когда племянники отпустили меня.       Киара как-то по доброму усмехнулась и протянула обе руки Дэмиано и Изетте.       — Время обеда, — сказала она, улыбнувшись. — Ты голодна? — и ко мне обратилась она с вопросом.       — Ужасно голодная, честно говоря, но… мне нужно предотвратить катастрофу, — быстро сказала я, подумав о том, куда мог бы поехать папа, но сообразила, что можно написать Лоренцо и спросить, не у них ли он.       Киара, похоже, поняла мое смятенное настроение, поэтому лишь кивнула и прошла с внуками на кухню, о чем-то тихо бормоча, посматривая на них обоих. От кого: Катерина Привет, Лоренцо. Надеюсь, ты не удалил мой номер. Хотела узнать, не появлялся ли в вашем доме мой отец?       По какой-то причине я не хотела писать Валентино, хотя наверняка Лоренцо скажет своему брату о том, о чем я писала и кому, но плевать.       Я не могла усидеть на месте, поэтому вышла во двор особняка, крутя в руках телефон, то и дело смотря на него, и только потом поняла, что я все в той же одежде, в какой вчера уезжала из дома в клуб. Громко цокнув языком, направилась обратно внутрь дома и пробежалась по лестнице на второй этаж, затем в наше крыло и в свою комнату, чтобы сменить одежду, которая наверняка пропахла мною за все то время, что я носила ее.       После того, как переоделась в джинсовые шорты и топ и завязала волосы в высокий хвост, так как кудри разбросались по всей голове и казалось, что я не мыла голову несколько дней, телефон издал звук входящего сообщения.

От кого: Лоренцо

Привет, Катерина.

Твой отец разминулся с Валентино в пять минут, а

мой брат поехал тренироваться в клуб семьи.

Надеюсь, его не собираются убивать из-за того,

что ты ночевала в нашем доме:)

      Черт! Черт! Ну зачем, папа?       Я схватила маленькую сумочку, кладя туда телефон и ключи от машины, а на выходе из комнаты поняла, что моя машина так и осталась стоять у ночного клуба, потому что вчера я была слишком пьяной, чтобы поехать на ней.       С этими мыслями я быстро спустилась на первый этаж, и на мои глаза тут же попался Джулио.       — Джулио! — крикнула я, и он обернулся.       — А вот и наша гулена, — весело отозвал двоюродный брат, ехидно улыбнувшись; кажется, ему доставляло некое удовольствие, что наконец-то я получила по заслугам, а не только он.       — Мне нужна твоя машина, — не обратив внимание на ранее сказанные им слова, сказала я, подойдя ближе.       Джулио выгнул бровь, сомневаясь в моих способностях вождения, и я не винила его в этом, потому что и правда водила гораздо хуже, чем кто-либо другой в нашей семье.       — Если ты разобьешь ее, твоему отцу придется покупать новую, Катя, — наказал он, и я кивнула, протягивая руку, и Джулио вложил ключи от машины. — Пока бессмысленно спрашивать, куда ты собралась? — быстро поинтересовался он, и я снова кивнула, уже улетая из общей гостиной.       Я доехала до клуба с какой-то невероятно быстрой скоростью, пару раз чуть не сбив пешеходов и не пропустив машину на перекрестке, за что была одарена наверняка самыми «добрыми» словами вдобавок с протяжным гудком, но сейчас было плевать, потому что если папа и правда хотел «поговорить» с Валентино, то дело может плохо кончиться, особенно, если они будут на ринге. Почему-то я не сомневалась, что они могли набить друг другу лица. Возможно, Валентино первым не полезет на рожон, а вот из-за провокации моего отца — еще как может.       Как я и подозревала, папа дрался с Валентино на ринге, о чем-то грозно его расспрашивая, и единственным вариантом остановить этот цирк — прокричать на весь клуб, заявив о своем вторжении, из-за чего все присутствующие обернулись на меня.       Валентино, кажется, оставил последнее слово за собой и спустился вниз, уходя в раздевалку, а папа после слов, обращенных ко мне, из-за которых на душе стало паршиво, потому что я хоть и врала, но во благо, просто чтобы обо мне не сильно беспокоились, отвернулся от меня и ударил несколько раз обеими руками в мягкие маты, что висели на стене.       После того, как папа бросил устрашающий взгляд на зевак внизу, снова посмотрел на меня, и я, не выдержав, сказала:       — Не думала, что ты можешь быть таким грубым по отношению к своим дочерям, — буквально выплюнула я от злости, обиды, горечи, да от всего, что накопилось в душе. — Я просто хотела быть свободной. Просто хотела увидеть, какого это — жить нормальной жизнью, а не постоянно бояться, что кто-то может навредить мне из-за фамилии, которую я ношу, — крик души, мать вашу! — Почему ты не видишь то, как мы с тобой похожи? Почему не замечаешь, что я сейчас — это ты в молодости? — кажется, папу ошарашили эти слова, и если он и правда задумывался об этом, то отгонял эти мысли, потому что боялся их.       — Катерина! — когда я отвернулась от него, чтобы уйти из клуба, папа схватил меня за запястье.       — Я еду к Калисте, — горько произнесла я и одернула руку, стирая другой скатившиеся без спросу слезы.       Не дождавшись очередных слов от него, спустилась вниз, проталкиваясь между парнями, которые мешались на пути, а потом столкнулась с Валентино, вышедшего из раздевалки.       — Я сказал, что у нас ничего не было, — быстро проговорил он, но я помотала головой и обогнула его — не было ни малейшего настроения оставаться здесь.       Выбежав на парковку, села в машину и завела двигатель, который тут же зарычал. У меня не было времени размышлять, поэтому первое, что пришло в голову — поехать к Калисте и разузнать, что, черт возьми, случилось ночью, и почему машина Нико сгорела. Неужели подруга настолько сумасшедшая, что и правда поехала с ним, только чтобы сделать это? Ладно, по крайней мере, это лучше, чем если она снова переспала бы с ним.       Я нажала на педаль газа ровно в тот момент, когда из дверей клуба вышел сначала Валентино, затем папа; они посмотрели друг на друга непонятными для меня взглядами, но ничего не стали предпринимать, потому что уже было поздно — машина Джулио быстро разгонялась, и через минуту меня и след простыл на парковке.       Да, папа сказал, что я под домашним арестом, но разве он не нужен для того, чтобы нарушать его? Тем более, когда в моем характере не подчиняться правилам.       — Калиста? — после нескольких гудков, я услышала сонный голос подруги, будто она до сих пор спала.       — Черт, сколько время? — пробубнила она и на фоне что-то зашуршало; насколько я помнила, у нее в комнате на окне висели жалюзи, которые можно было открыть с помощью пульта. — Ох, кажется, много, судя по солнцу, что слепит прямо в лицо, — продолжила подруга.       — Я еду к тебе, и ты мне все расскажешь, что произошло ночью, поняла? — серьезно произнесла я и услышала, как Калиста что-то неразборчиво промычала. — Даю тебе десять минут, — последнее, что сказала я и отключилась, поворачивая руль влево, съезжая с главной дороги.       Я приехала к дому Калисты ровно через десять минут. На заднем дворе играла музыка; кажется, ее мама любила заниматься спортом в это время дня под энергичные песни. Если сегодня она не изменяла своим традициям, это могло значить одно — либо миссис Бруно не знает о том, что ее дочь сожгла машину солдата Каморры, либо знает, но ей все равно, потому что она поддерживает Калисту и тоже хотела бы отомстить за всю ту боль, что испытала ее дочь после тех выложенных фото и видео в сеть.       Я не стала прерывать тренировку, поэтому сразу зашла в дом и поднялась на второй этаж, где и была комната подруги. Зайдя в нее, услышала, как из душа льется вода.       Через несколько минут Калиста вышла из ванной комнаты с полотенцем на теле и на голове, но даже душ не помог ей выглядеть лучше после бессонной ночи.       — О, ты уже здесь, — сказала она, немного испугавшись меня.       — Прошмыгнула мимо твоей мамы, которая спокойно занимается спортом. Она хоть знает, что ты натворила? — сразу поинтересовалась я, облокотившись руками назад о кровать.       Калиста удивленно вздернула брови наверх, ведь мне она ничего не говорила о Нико и его машине. В каком-то плане мне было даже жаль его машину — она ведь ни в чем не виновата.       — Папа рассказал. А он наверняка узнал от Невио, а тот от Нико или его родителей, — рассказала я цепочку, которую, вероятно всего, провернули. — Зачем ты это сделала? И ты не ответила на мой предыдущий вопрос, — снова уточнила я.       Калиста прошмыгнула быстро ко мне и уселась рядом, снимая полотенце с головы, распуская светлые мокрые пряди.       — Мама ничего не знает, а вот папа — да, и, кажется, теперь я под домашним арестом, — недовольно пробурчала она.       — Правда? — чуть ли не взвизгнула я. — Поздравляю, я тоже, — я протянула руку, чтобы подруга пожала ее.       — Что? С каких пор приезд к подруге называется домашним арестом? — спросила Калиста, акцентировав внимание на последних двух словах.       Я окончательно улеглась на кровать спиной, раскинув руки в разные стороны, вспоминая слова папы о том, что во мне слишком много лжи, но помотала головой, чтобы отбросить их из головы, потому что из-за них я чувствовала себя паршиво.       — Я сбежала, — коротко сказала я, и Калиста улеглась рядом, охлаждая одну из моих рук своими мокрыми волосами. — Но сейчас не обо мне, а о тебе и Нико.       Как только я это сказала, во входную дверь позвонили, и мы с подругой встрепенулись.       — Ты кого-то ждешь? — ее отец наверняка не дома, а теперь улаживал дела с родителями Нико, раз произошла такая ситуация.       Калиста помотала головой и нахмурилась, но быстро поднялась и подошла к шкафу, попутно сбрасывая с себя полотенце, полностью оголяясь передо мной. Для нас это было чем-то нормальным — видеть друг друга совершенно голыми, поэтому мы не стеснялись раздеваться или переодеваться.       — Да кто такой нетерпеливый?! — возмутилась Калиста, отбросив волосы назад, надевая короткие джинсовые шорты, затем футболку.       Когда она была готова, я спустилась на первый этаж вместе с ней, а потом мы обе замерли напротив входной двери, потому что за ней стоял Нико.       — Не открывай, — наказала я, подозревая, чем это все может закончиться.       — Я знаю, что ты дома, Калиста! — прокричал Нико и теперь постучал в дверь кулаком. — Открой! — удар.       Чего он хотел? Зачем пришел? Чтобы высказать недовольство или причинить боль?       Я в очередной раз помотала головой, смотря на подругу, но она потянула руку к дверной ручке и повернула ее, и разъяренный Нико тут же набросился на нее, крича:       — Ты долбанная сука! — я схватила его за ворот футболки сзади, пытаясь остановить, но он был сильнее меня, поэтому успел прижать Калисту к противоположной стене, держа ее за шею одной рукой.       — Ты заслужил! — выплюнула подруга, и я обошла Нико, вставая рядом с Калистой, кладя руки на его, чтобы попытаться оттолкнуть. — Можешь купить себе хоть десять таких тачек, а моя репутация так и останется на дне, чертов ты мудак! — снова громко проговорила Калиста.       — Отойди от нее, Нико! — серьезно приказала я, надавливая ногтями на его руку, но, кажется, ему было совершенно плевать на боль.       Нико издал нервный смешок и все-таки отпустил Калисту, но она осталась стоять у стены, прижимаясь к ней затылком, вероятно, боялась сделать какое-либо движение.       — Вы — девушки — всегда считаете себя самыми умными, не так ли? — протерев лоб ладонью, начал он. — А на деле те еще шлюхи, готовые трясти своим задом перед камерой, а потом жалуетесь, что в сеть слили ваши видео и фотки, хотя сами позволяли снимать вас, — в его глазах горел огонь, который мы вряд ли могли остановить, но все же все равно должны закончить этот цирк.       — Убирайся из моего дома, паршивец! — послышался женский голос, и мы с Калистой выглянули из-за Нико по разные стороны, замечая теперь ее маму, которая явно слышала, если не все слова Нико, то некоторую часть точно, и теперь была зла, очень зла.       Он повернулся к миссис Бруно, да так нагло и дерзко, будто для Нико вообще не существовало никаких препятствий и никакого авторитета. Откуда брались такие чертовы засранцы?       — Еще раз ты появишься в нашем доме, и я сожгу не твою машину, а твой дом! — выпалила та, и мы с подругой удивленно взглянули друг на друга, прибывая в шоке; кажется, и сама Калиста не знала, какой могла быть ее мама.       — Сумасшедшая семейка! — злобно прошептал сквозь зубы Нико и быстро обогнул миссис Бруно, кидая на Калисту полный гнева взгляд.       Как только входная дверь за ним закрылась, подруга набросилась на свою маму с вопросами о том, как она вообще посмела сказать такие слова солдату Каморры, но потом восторженно стала благодарить ее. У Калисты и правда была крутая мама.       — Значит, ты все знаешь? — спросила подруга у своей мамы, когда мы прошли на кухню.       — Твой отец слишком болтливый, — сказала она, нарезая фрукты и овощи в блендер, наверняка, чтобы приготовить смузи.       — И… ты не злишься? — осторожно подвела Калиста, прочесывая пальцами светлые пряди волос.       — Как я могу злиться, если этот парень заслужил? Я ведь помню твое состояние после тех слитых видео и фотографий, — вскинула вверх руки миссис Бруно.       На удивление, она и правда знала обо всем, что произошло, но, уверена, что не смотрела весь тот материал, который Нико выложил на всеобщее обозрение, даже мне не было интересно, потому что смотреть это — значит поддерживать такое ублюдское поведение.       — Папа же злится… — посмотрела из-под ресниц Калиста на маму, а та закатила глаза, нажимая на кнопку включения, и звук блендера раздался на всю кухню, чуть оглушая нас.       — Он злится не на тебя и твой поступок, хотя… это тоже, но немного, — выключив блендер и повернувшись к нам, сказала миссис Бруно, — а на то, что теперь ему придется все это разгребать и как-то улаживать дела с Доном, Капо и отцом Нико, — объяснила она. — Не переживай, детка, все образуется, главное, что ты показала, что последнее слово за тобой, — она подошла к своей дочери и мягко заправила пальцами выбившуюся прядь волос.       Этот жест показался мне таким нежным и заботливым, что я невольно вспомнила о том, что в моей семье, по крайней мере, сейчас, все было совсем не так, потому что я в очередной раз разочаровала папу. Что удивляло в этой ситуации больше, так это то, что мама ничего практически не сказала против, она лишь пыталась успокоить нашего с Луной отца, но получилось как получилось. Возможно, она просто не хотела давить на меня со своей стороны, потому что видела, как мне было тяжело выслушивать слова папы.       — На самом деле я одновременно и в полнейшем шоке, и в восторге, — на прощание проговорила я, когда собиралась уходить из дома Калисты, иначе меня могли и правда посадить на цепь, чтобы точно не сбежала больше.       — Ты еще мало знаешь меня, подруга, — подмигнула она, и мы обнялись. — И, кажется, моя мама сказала твоему отцу, что ты не у нас… прости, — виновата произнесла Калиста, когда мы отстранились друг от друга.       — Ничего, я все понимаю, — пожала плечами я, ведь что сделано — то сделано. — До встречи, — и подруга помахала мне рукой, когда я стала спускаться с лестницы на подъездную дорожку к машине Джулио.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Дом встретил меня криками Дэмиано и Изетты, которые играли в догонялки. Они сшибали на своем пути все и всех, поэтому я просто остановилась на перепутье общей гостиной и лестницы.       — Катерина, — мужской голос с хрипотцой раздался где-то далеко в коридоре, и я обернулась, замечая дядю Римо, который держал в руке бутылку с водой. Из одежды на нем были только спортивные шорты, видимо, тренировался в домашнем спортзале. — Ощущение, будто мы живем в разных домах, — продолжил он после моего приветствия, подойдя ближе.       — М-м-м, немного есть, — согласилась я.       — Хотел поговорить с тобой насчет твоего отца, — о, неужели! — Предупреждаю, что я не собираюсь отчитывать тебя, — сказал дядя, и я немного выдохнула, расслабляясь, потому что последнее, чего мне хотелось, — снова выслушивать о том, какая я плохая дочь и племянница.       Мы прошли с ним в гостиную, усаживаясь на диван по разные стороны. Я закинула одну ногу на него, а вторую оставила на полу. Моя поза была довольно дерзкой, но я не хотела строить из себя милую девочку, в которую играла Луна, поэтому просто была той, кем являлась на самом деле.       — Я расстроила его? — наверное, глупый вопрос, но… — Тем, что снова сбежала, — уточнила я.       — Послушай, Катерина, — начала дядя Римо. — Мой брат делал много глупостей, когда был в твоем возрасте и даже старше, — о, об этом знал чуть ли не весь Лас-Вегас. — И, вероятно, он хочет отгородить тебя от ненужных сплетен и слухов, а также от стыда, который ты можешь испытывать после…       — Обо мне и так ходят слухи, дядя, так что… куда еще хуже? — перебила я его, за что получила серьезный взгляд, который кричал «сейчас я говорю».       Дядя Римо не был слишком строгим к своим детям, внукам и племянникам. Мы даже никогда не слышали, как он кричал на кого-либо из нас. Да, мог злиться, мог находиться в гневе, но всегда старался держать себя в узде, ударяя бойцовскую грушу голыми кулаками.       — Поверь, это цветочки, и… я не хочу выглядеть сексистом или что-то вроде этого, но твой отец — мужчина, а ты — девушка, — я понимала, что он хотел сказать, поэтому уже готова была закатить глаза, сложа руки под грудью. — Да, в нашем мире мужчинам позволяется гораздо больше, но ты ведь и сама должна понимать, что мы, вся твоя семья, — он повертел рукой, как бы очерчивая наш особняк, — переживает за тебя и твое будущее. Мы не хотим сажать тебя в клетку, да и такого никогда не было в Каморре. Здесь все — свободны. У нас нет четких правил, законов и чертовых традиций. Но просто пойми, что ни твой отец, ни твоя мать, ни я, ни кто-либо еще не хотят, чтобы ты пострадала и попала в передрягу, из которой мы не сможем тебя вытащить, — слова дяди и правда действовали успокаивающе, но осадок от слов папы все равно неприятно холодил душу.       — Я понимаю, — ответила я. — Просто папа не доверяет мне, а это больно. Я ведь…       — Постоянно врешь и убегаешь ночью, — издал тихий смешок дядя Римо.       — Ну… да, — усмехнулась я и подвинулась ближе к нему.       Дядя не был тем, с кем можно было часто вот так сидеть и разговаривать по душам. Кажется, он был из тех, кто хранил все чувства внутри себя, даже если они приносили боль и страдания, потому что чаще всего заботился о других, о своей семье, о нас.       — Катерина, не думай, что если мы пытаемся предотвратить катастрофу, то хотим закрыть тебя в особняке, это не так, — продолжил дядя Римо. — Твой отец может быть остр на язык, особенно на эмоциях, и ты, вероятно, тоже, — я чуть заметно кивнула.       — Мы похожи, — и это был неоспоримый факт, который, кажется, знали и видели все.       — Поэтому и сталкиваетесь лбами, — дядя откинулся на спинку дивана, смотря теперь в потолок. — Иди и поговори с ним, иначе он начнет копаться в себе, — наказал он.       Честно говоря, у меня не было настроения видеть кого-либо, в особенности папу, но после слов дяди Римо, что-то щелкнуло внутри, и я поняла, что не стоило раздувать из мухи слона, потому что на самом деле в этой ситуации виновата только я.       — Спасибо, дядя, — коротко сказала я, чуть улыбнувшись, теперь поднимаясь с дивана.       Дядя, переведя взгляд на меня, лишь кивнул, как бы говоря «не за что», после чего я поднялась на второй этаж, но, обойдя все комнаты, не нашла папу, только маму и Луну, которые о чем-то вели беседу, сидя в ее комнате.       — Серафина? — я заметила светлую макушку головы, когда посмотрела вниз с лестницы, затем тетя вернулась назад на то место, где я увидела ее.       — Что такое? — поинтересовалась она, держа в руках несколько тканей; вероятно, собиралась снова что-то шить.       — Не видела моего отца?       — Кажется, я слышала его голос на заднем дворе, возможно, он возится с Изеттой, — пожала плечами Серафина, и я, поблагодарив ее, быстро спустилась вниз.       И правда, пройдя через дверь, ведущую в сад, я услышала сначала громкий смех дочери Массимо и Карлотты, после — голос папы. Выйдя из-за угла, увидела, что они сидели на шезлонге, и Изетта показывала своих кукол, то и дело беря их в руки. Когда я стала подходить к ним ближе, папа поднял голову и, увидев меня, его взгляд сменился с теплого и веселого на хмурый или даже обеспокоенный.       Ну и напортачила ты, Катерина.       — Очень красивые куклы, Изи, — сказал папа, взяв очередную игрушку в руки.       — С вами можно поиграть? — спросила я, усаживаясь на соседний шезлонг.       — Можно, — ответила тонким голоском Изетта, отдавая мне куклу с красными волосами.       Я взяла игрушку в руки и пригладила торчащие волосы на голове у Изетты, наблюдая за реакцией папы. Он казался спокойным, но я видела, что ему не терпелось о чем-то сказать мне, но в данный момент именно мне стоило начать разговор.       — Я была не права…       — Я был не прав…       Одновременно сказали мы с ним и усмехнулись. Изетта тоже улыбнулась своей милой детской улыбкой, выставляя напоказ белые зубки.       — Давай я, — я подняла руку у куклы, как бы передавая голос себе, и папа кивнул. — Прости, что заставила тебя и маму волноваться. Я правда не хотела этого. И у меня правда разрядился телефон. Я проспала всю ночь, только потом заметив, что зарядка села, и то уже когда собиралась вызывать такси, — начала объяснять я, усадив куклу рядом со светловолосой куклой Изетты. — Между мной и Валентино ничего не было, да и он сам наверняка сказал тебе об этом, — папа кивнул. — И прости, что еще раз сбежала, — я хмыкнула, понимая насколько действительно облажалась.       — Прости, что причинил боль своими словами о лжи в тебе и что не поверил сразу, просто… мы переживаем за тебя, Катерина, очень, — я кивнула и выпустила из рук куклу, папа сделал то же самое, и я оказалась в его объятиях.       — Я все еще под домашним арестом? — тихо и осторожно спросила я, наблюдая за тем, как Изетта пошла срывать полевые цветы, видимо, хотела нарвать букет.       — Можешь брать с собой Джулио, если хочешь куда-то уйти или уехать, — папа знал, что мы с ним отлично ладили, поэтому и предложил его помощь. — Но никак не одна. Это единственное мое условие, Катерина, тем более сейчас пропадают дети… — вдруг сказал он, и я удивленно вскинула брови.       — Что? Дети? Откуда? — в недоумении спросила я, придя в шок.       — Из приюта, — уточнил папа. — Слушай, тебе не нужно думать об этом, для этого есть Капо с солдатами, — успокоил меня он.       — Разве это дела Каморры? — я сомневалась, что мы должны были в это вмешиваться, хотя Лас-Вегас и принадлежал нам.       — Да, — коротко и серьезно ответил папа, внимательно наблюдая за Изеттой. — Тем более в приюте работает жена Лоренцо.       — Кармелита, — сказала я, и папа кивнул.       Я не могла понять и представить, кому могли понадобиться дети и для чего… Даже страшно размышлять об этом, поэтому я снова прижалась к папе, крепко обнимая его. Теперь у меня на душе было спокойно, потому что мы с ним отпустили все обиды друг друга.