Пороки души

За несколько месяцев до…

Катерина

      Голова раскалывалась так, будто я первый раз в жизни пила алкоголь. Мне даже тяжело было открыть глаза, потому что солнце, кажется, светило прямо в лицо, поэтому я еле как подняла онемевшую от неудобной позы руку и прикрыла ладонью глаза, чтобы хотя бы так, сквозь руки, открывать постепенно глаза.       Спустя несколько долгих или даже вечных минут я все же прозрела, но до сих пор жмурилась и хмурилась, потому что от яркого солнца Лас-Вегаса голова начинала гудеть и болеть лишь сильнее. Я не понимала, почему вообще было так плохо. Дешевый алкоголь? Или перебрала?       Я привстала на кровати, в которой буквально утопала из-за мягкости матраца, и села на задницу, скрестив ноги по-турецки, затем просканировала незнакомую спальню, примечая черную гитару в одном из углов. В памяти начали всплывать моменты с Валентино: то, как он направил пистолет на одного из парней, которых я хотела попросить подвезти нас; то, как мы слушали мою музыку в его машине; то, как… Ох, черт! Глаза опустились вниз, оглядывая себя, но на мне не было прежней одежды, в которой я уехала в клуб. На мне была надета широкая и длинная для меня футболка темно-синего цвета, похоже, мужская. Валентино переодел меня после того, как я… сняла перед ним топ? Почему я помнила практически все только до этого момента? Что было после? Я помню лишь то, как Валентино отвел взгляд от меня и моей груди, будто ему не нравились мои действия, после же… ни-че-го.       Я оглянулась назад, на кровать, понимая, что спала на единственной в этой комнате кровати, и если спальня являлась собственностью Валентино, то… где спал он? После его отведенного взгляда не верилось, что он мог так просто лечь спать рядом.       — Доброе утро, Кэ… Катерина, — вдруг раздался мужской голос из-за двери, которая слишком тихо открылась, и я не заметила, как Валентино зашел, пока я осматривала остальную часть комнаты.       Как он хотел меня назвать?       «Будь тише, Кэти», — каким-то эхом в голове отдался голос Валентино.       С каких пор он позволял себе называть меня таким образом? Да и откуда вообще взял это «Кэти»?       — Надеюсь, ты не против, что я уложил тебя в свою постель, — практически виновато посмотрел на меня Валентино, но в то же время в его взгляде как будто бы гулял шальной огонек, который он старательно пытался скрыть, смотря куда угодно, но не на меня.       — Я почти ничего не помню, так что… — соврала я, ведь не помнила лишь конец вечера или, скорее, уже ночи, — …нет, не против, наоборот, благодарна, — сказала я и попыталась встать с кровати, потому что не могла более находиться здесь — в комнате Валентино, в его доме, в котором он наверняка жил не один, а с родителями, если еще и не с братом.       Однако как только я встала на ноги, спустив их с кровати, чуть не упала на пол, пошатнувшись, но сильные руки поймали меня, обхватив за талию, а мой лоб уперся в грудь Валентино. Как ему удалось так быстро оказаться рядом? Предугадал, что мое состояние оставляло желать лучшего?       — Кажется, я перепила вчера, — издала смешок я и подняла голову, встречаясь с темными глазами. — Надеюсь, я не разгромила твой дом и не натворила дел… — почему мне вообще было стыдно? Почему я пыталась оправдать себя? И почему вообще притворялась, будто ничего не помнила? Не помню себя такой, как сейчас.       — Ну… — протянул Валентино и слегка улыбнулся, приподняв уголок губ и переведя глаза в сторону, — …если не считать то, что ты разделась передо мной, в остальном все в порядке, — пожал плечами он, а его руки все еще покоились на моей талии, и казалось, будто Валентино пальцами поглаживал поясницу: такие маленькие незаметные движения; может, он делал это машинально?       Я выпучила глаза и чуть не закашлялась, проглотив ком, что встал в горле.       — Разделась полностью? — чуть скривила губы я, понимая, что все же память пропала раньше.       — Почти. Я остановил тебя в последний момент, а потом ты, кажется, залезла в душ, — Валентино, видимо, пытался восстановить хронологию событий в моей голове, но я напрочь забыла о душе.       Я еще раз оглядела себя, намекая на футболку, и Валентино понял мой немой вопрос, поэтому продолжил:       — Это моя футболка. Ты сама ее надела, когда вышла из душа.       Хорошо. Это и правда хорошо. Потому что я уже начала думать о том, что после душа вовсе вышла голой, ведь мне действительно свойственно такое поведение, особенно под действием алкоголя. Однако… мне и правда было стыдно перед Валентино. Черт, и почему? Какого хрена?       Он все же отпустил меня из сильной хватки, надежно держащую возле себя, а потом сказал, что в доме никого нет, и мы могли бы спокойно позавтракать. Сначала я хотела отказаться, но мой урчащий желудок явно восстал против меня и моего решения, поэтому, оставшись в темно-синей футболке, поплелась следом за Валентино, осторожно ступая по лестнице, а перед глазами в это время появлялись картинки того, как ночью я буквально ползла по ним — в тот момент они казались бесконечными и слишком крутыми, но так происходило всегда, когда в организм попадало много алкоголя.       Дом семьи Валентино не был каким-то вычурным, в нем отсутствовал дух богатства, такого явного, мол, смотрите, у меня много денег — вовсе нет, но спокойные оттенки бежевого и коричневого придавали дому уют. Честно говоря, я привыкла к нашему огромному особняку, поэтому мне было немного некомфортно и даже неудобно здесь, но это лишь моя проблема.       Кухня была довольно просторной с небольшим островом в середине, вокруг которого стояли высокие стулья. Валентино предложил либо сесть за него, либо пройти к окнам и сесть за нормальный стол, но я согласилась на первый вариант, теперь усаживаясь поудобнее, ставя ноги на немного прохладную перекладину у стула.       — Что ты обычно ешь на завтрак? — поинтересовался он, заглядывая в холодильник.       — После таких тусовок, как вчера, могу съесть, что угодно, лишь бы утолить голод, — призналась я, болтая ногами в воздухе и подпирая рукой щеку. — Не нужно на меня готовить что-то конкретное, — уточнила я, заметив, как Валентино стал доставать еду из холодильника, ставя на стол рядом.       Через десять минут передо мной стояла глазунья с беконом на краю тарелки и с поджаренным хлебом. Валентино все-таки заморочился, а я удивилась, что он умел готовить, потому что в нашей семье мало кто из мужчин отличался умением готовить, но, возможно, он специалист только по завтракам.       — А ты, — посмотрела я на Валентино, когда он уселся напротив меня, доставая телефон из кармана джинсовых шорт, — не будешь есть? — мне было даже как-то неловко от того, что я одна единственная завтракаю и что только для меня готовили еду, а ведь раньше я бы наоборот предпочла все внимание себе. Раньше? То есть… вчера? То есть… до сегодняшнего утра?       — Я уже завтракал, — объяснил Валентино. — Примерно час назад, — я чуть нахмурилась, прикидывая, сколько же времени тогда сейчас было.       Валентино, кажется, по моему выражению лица, в очередной раз, понял, что мне нужно было и повернул экран телефона ко мне, показывая время, которое, оказалось, перевалило за двенадцать дня. Черт… меня же, наверное, обыскались. Папа и мама точно сошли с ума.       — А где мой телефон? — обеспокоенно спросила я, вертя головой в разные стороны, хотя понимала, что здесь его точно не могло быть. — Мне не жить… — тихо прошептала я и опустила голову на ладони.       — Поешь, Катерина. По крайней мере, еда поможет немного прийти в себя, а я поищу твой телефон, — Валентино обращался со мной, как с маленькой девочкой, которая не знала, что и как делать.       Да, мне было семнадцать, но чувствовала я себя на все двадцать, вероятно, потому что давно стала ускользать из дома по ночам и тусоваться. И на самом деле по какой-то причине мне хотелось быть взрослой, в отличие, например, от Луны, которая то и дело повторяла о том, что всю жизнь прожила бы с родителями, потому что так ей спокойнее, чем где-либо еще и с кем-либо чужим.       Пока Валентино искал телефон, я съела почти половину порции, то и дело смотря в окно на то, как солнце отливало золотым и жгло зеленую траву, что была идеально подстрижена. Сад на заднем дворе был небольшим, но в нем стояли качели, а в другой стороне стояло кольцо для баскетбола. Значит, кто-то из братьев занимался баскетболом, и почему-то мне думалось, что этим человеком был Лоренцо. Так ведь звали старшего брата Валентино?       Кстати, о Лоренцо… Кто-то подходил к двери, пройдя вдоль дома и на секунду заглянув в окно. Насколько я поняла, рядом с мужчиной шла еще и девушка со светлыми волосами и смеялась, красиво растягивая губы в улыбке. Они были похожи на пару.       Я спрыгнула со стула, оставив вторую половину завтрака в тарелке, и аккуратно прошла в коридор, так как голова все еще немного кружилась, и в ту же секунду, которую я остановилась напротив входной двери, она открылась, и на пороге замерли Лоренцо и девушка, а потом Валентино спустился с лестницы, при этом бурча себе под нос, что нашел мой телефон, и в тот момент еще не замечал своего брата, так как смотрел себе под ноги.       — Хорошая ночка, братец? — ехидно спросил Лоренцо, подмигивая, а Валентино резко остановился на последней ступеньке.       — Лоренцо! — осекла девушка, стукнув его по плечу кулаком, отчего тот поморщился, будто ему и правда больно.       — Я уже ухожу, — небрежно сказала я и заправила за уши растрепанные волосы; а ведь я даже не удосужилась посмотреть на себя в зеркало, наверное, выглядела, как какая-то дешевка, которую сняли на ночь.       Валентино хотел было что-то сказать, но я буквально выдернула из его руки телефон и сорвалась с места, поднимаясь по лестнице на второй этаж и входя в спальню, чтобы переодеться и сбежать отсюда. Не то чтобы я не хотела поболтать с Лоренцо и его девушкой, которая выглядела как супермодель с модного журнала, да и в принципе была очень милой, особенно, когда попыталась осечь своего парня, если они и правда являлись парой, но нарушать их семейную идиллию не хотелось, ведь я совершенно чужой человек, тем более не званный.       Переодевшись в топ и джинсы, которые лежали на стуле, аккуратно сложенной стопочкой, зашла в ванну, чтобы оценить внешний вид: волосы, которые я так старательно выпрямляла, снова завились от влажности и жары; тушь, которую я, видимо, вчера до конца не смыла, расползлась в уголках глаз. Если бы я могла, то ударила себя со всей силы по лбу, но я лишь прислонилась им к зеркалу и медленно выдохнула, затем смыла остатки туши водой, насколько это вообще было возможно.       — Катерина, — услышала я голос Валентино, а потом он зашел в ванну. — Тебе не обязательно уходить так скоро, ты даже не доела завтрак, — оповестил Валентино, а я не понимала, почему ему так хотелось остановить меня.       Я повернулась к нему всем корпусом, снова встречаясь с темными радужками, и сказала:       — Меня вообще не должно быть здесь, Валентино, да и телефон разряжен, так что, если папа узнает, где я, то жди все семейство Фальконе у своей двери, — и ведь папа действительно мог с легкостью узнать о том, что я вовсе не у Калисты, позвонив ее родителям, что, вероятно, он уже либо сделал, либо скоро сделает, если я в ближайший час не объявлюсь дома.       Я не стала дожидаться ответа от Валентино и прошла мимо него, направляясь на первый этаж, где были слышны голоса Лоренцо и девушки.       — Давай я подвезу тебя, — быстро нагнал меня Валентино, практически останавливая возле входной двери и мимолетно касаясь запястья, будто если бы он задержал на нем руку, то обжегся бы.       — Не стоит, я в состоянии вызвать такси, — отмахнулась я, боковым зрением замечая на себе любопытные взгляды. — Спасибо за… все и прости, если вела себя, как идиотка, — неожиданно выпалила я, затем нажала на ручку на двери и вышла во двор, оставляя Валентино позади себя, но остановилась на последней ступеньке, зажмурила глаза и повернулась снова к входной двери, сказав: — А ты можешь вызывать такси? Телефон…       — Разряжен, — усмехнулся Валентино, и я кивнула, поджимая губы. — Да, конечно, минуту, — он исчез внутри дома, затем вернулся с телефоном в руках и вышел на улицу, останавливаясь рядом со мной. — Я не знаю точный адрес, — оповестил Валентино, и я быстро проговорила его; если бы это был какой-то левый парень, с которым я провела ночь, то, конечно, бы не сказала, но это была семья Капо, поэтому я доверяла Валентино. — Приедет через две минуты.       — Спасибо, — снова поблагодарила я, но не хотела стоять в тишине, поэтому продолжила: — Лоренцо встречается с этой девушкой? — возможно, это было слишком личное, но по какой-то причине я думала, что Валентино мог раскрыть такие детали своей семьи.       — Кармелита его жена и у них есть сын, ему три года, — сказал Валентино, и я вытаращила глаза. Как? Как эта шикарная девушка могла уже иметь сына? Точнее она и Лоренцо. — Удивлена? — чуть улыбнулся Валентино.       — Немного. Она выглядит молодо и… не знаю, какое слово подобрать для той, у кого уже есть сын трех лет, — пожала плечами я, отмечая еще и то, какое красивое имя было у девушки, но явно не итальянское. — Кармелита не итальянка ведь? — решила уточнить я.       Валентино помотал головой в разные стороны и проговорил:       — Колумбийка.       И в этот момент подъехало такси. Я, в очередной раз, попрощалась с Валентино, а потом заметила, как Лоренцо с Кармелитой наблюдали за нами с какими-то загадочными улыбками из окна кухни, и, когда я уселась в машину, помахала им рукой, и Валентино обернулся.       Пока я ехала домой, нервно перебирала пальцы на руках, потому что не знала, что меня ждало в особняке, и какой реакции ждать от родителей, да и от всей семьи тоже. Если бы я ночевала у Калисты, то все было бы гораздо проще. Кстати, о ней… Где она? В памяти только что всплыли моменты с Нико: подруга целовалась с ним в клубе, затем ушла к нему на парковке. Черт, это могло закончиться плохо. Очень и очень плохо. Теперь я переживала не только за себя, но и за Калисту; возможно, что за подругу даже больше, потому что я совершенно не понимала, по какой причине она полезла к тому, кто чуть не разрушил ее жизнь и репутацию?       Как только такси остановилось возле дома, я, поблагодарив водителя, вышла из машины и подошла к высокому забору, за которым тут же услышала громкие голоса; прислушавшись, поняла, что это, кажется, мама, папа и Луна.       — …вернется! Скоро вернется! — повысила голос сестра, видимо, успокаивая родителей. — У нее часто разрежается телефон, когда она гуляет, — мне хотелось засмеяться от этих слов Луны, но она видела во мне лучшее.       — Калиста сказала, что она не ночевала у нее! — сердито произнес папа и хлопнул дверью, наверное, машины.       Бог мой! Почему подруга выдала меня?       Ладно, я сама виновата во всей этой каше, поэтому только мне разгребать это дерьмо; возможно, теперь меня точно посадят на цепь.       Рука потянулась к ручке на калитке, затем медленно нажала на нее, и в этот момент голоса стихли ровно так же, как и мое сердце перестало отбивать бешеный ритм, опасно замедляясь, предвкушая лица родителей и сестры.       — Я дома, — тихо сказала я с легкой улыбкой на лице, зайдя на территорию особняка, будто и вовсе ничего не натворила, будто меня не обыскались все утро и день.       Надо было видеть выражение лица папы, когда я вот так непринужденно зашла домой; казалось, он готов разорвать меня на части, но перед этим вытрясти информацию о том, где меня, черт возьми, носило.

· · • • • ✤ • • • · ·

Вернемся на несколько часов назад

Валентино

      Катерина продолжала сверлить меня взглядом, после того как оголилась, но я смотрел лишь в стену либо сбоку от себя, либо выше головы девушки. Как бы мне не хотелось опустить глаза — не мог, но соблазн слишком велик. Очень велик. Поэтому я отвернулся окончательно, поворачиваясь спиной к Катерине, отчего она хмыкнула.       — Ладно, тогда… я разденусь и приму ду-уш, — снова протянула она пьяным голосом, и в тишине послышался звук расстегивающийся молнии на джинсах. — Боже, парни еще никогда не были такими ску-у-учным со мной, как ты, Ва-лен-ти-но, — издала смешок Катерина и дотронулась ладонью до моей спины, чуть толкнув меня вперед, и я послушно отошел в сторону, пропуская девушку в душ. — О, не волнуйся, я закрою за собой дверь, ведь тебе так не хочется смотреть на мое тело, — опередила Катерина меня, когда я хотел толкнуть прозрачную дверцу душевой за ней.       Я прикусил щеку изнутри, потому что слова девушки вовсе не были правдой. Мне нравилась фигура Катерины: ее формы, бедра, узкая талия, сексуальные изгибы, которые она так любила демонстрировать всем, совершенно не стесняясь, привлекая этим к себе внимание, и, Боже правый, мне нравилось ее дерзкое поведение — оно ярко контрастировало с моим спокойным характером, поэтому казалось, что мы могли бы идеально поладить; наверное, идеально, если мне не снесет голову от характера Катерины рано или поздно.       На выходе из ванной я все же позволил себе обернуться на долю секунды, замечая то, как девушка просто стояла под струями воды, которые лились по ее телу большими каплями, очерчивая фигуру, как называли ее девушки, в виде песочных часов. В один момент руки зачесались, потому что желание дотронуться до мокрой кожи Катерины возросло до небес, но я снова отвернулся, на этот раз выходя из ванной.       Через несколько минут Катерина вышла из душа, надев мою темно-синюю футболку, которую я оставил ей, надеясь, что она все-таки возьмется за ум или хотя бы протрезвеет из-за душа, и наденет хоть что-то, а не выйдет голой.       — Я буду спать здесь? — спросила девушка, подходя ближе к кровати и указывая пальцем на нее, теперь ступая осторожнее, чем когда мы только вошли в комнату.       — Это моя кровать, поэтому, да, здесь, но я уйду в гостиную, чтобы не мешать твоему сну, — оповестил я и поднялся с кровати, на которой до этого сидел, лазая в телефоне и смотря видео, которые уже успели выложить в интернет из того самого клуба, откуда я забрал Катерину: на некоторых видео можно было заметить девушку, что танцевала на барной стойке.       Катерина как-то странно замялась, оттягивая футболку пальцами вниз, будто теперь ей было стыдно за свой вид и поведение, а потом вдруг сказала:       — Можешь остаться со мной, просто каждый будет спать на своей стороне, — я немного усмехнулся от слов девушки, ведь кровать принадлежала только мне, но для Катерины уже имело место быть понятие «своя сторона»; быстро же она умела присваивать вещи.       Так мы и сделали. Я не был против такого предложения, поэтому, сняв футболку, оставаясь в домашних спортивных шортах, лег в кровать и потушил свет. Пару минут стояла гробовая тишина, а потом Катерина тихо засопела, и это показалось даже милым. Повернув голову в ее сторону, увидел то, как она сжимала руками подушку, лежа на животе, и этот образ снова отбросил меня на несколько лет назад.       К любила спать так же. А под утро она смешно утыкалась всем лицом в подушку.       К носила эту же футболку, и мне казалось, что она до сих пор пахла ею.       Боже правый, почему они были одновременно такими похожими и такими разными?

· · • • • ✤ • • • · ·

Настоящее время       Когда Катерина уехала, а я понял, что Лоренцо с Кармелитой все то время, что мы стояли с ней, наблюдали за нами, я невольно закатил глаза, но прошел обратно в дом, проводив взглядом перед этим такси, надеясь, что Катерину не сильно накажут за ее отсутствие дома и за разряженный телефон. Во всяком случае, если семейство Фальконе узнает о том, что девушка ночевала у меня, то, вероятно, могут и правда прийти с разборками, хотя есть ли в этом смысл, зная, как Катерина ведет себя со всеми парнями?       — Тренировки стали вовсе не просто тренировками, а? — подколол меня брат, как только я прошел на кухню, чтобы провести время с ним и его женой. Кажется, они оставили сына либо с нашими Лоренцо родителями, либо с няней.       — Не начинай, — отмахнулся я и прошел к холодильнику, чтобы достать прохладной воды. — После Сахарницы я заехал к какому-то клубу на парковку и встретил Катерину с подругой. Они были пьяны и чуть не нарвались на каких-то мудаков, а потом я решил подвезти ее. В итоге, — я развел руками, в одной из которой держал бутылку, — Катерина оказалась здесь, чуть не разбудив родителей посреди ночи, — объяснил я. — И не смотрите на меня так, — я выгнул бровь и указал пальцем на этих двоих, которые ожидали интересного рассказа. Кармелита была чертовски похожа на Лоренцо характером; казалось, они, как два сиамских близнеца, что нашли друг друга. — Ничего не было. Ни-че-го, слышите? — попытался убедить я, но парочка лишь загадочно переглянулась.       — Хорошо, хорошо, — подняла руки вверх Кармелита, — мы верим тебе, но будем ждать подвижек, — улыбнулась она и откинула светлые волосы за плечи.       — С каких пор вы хотите свести меня с Фальконе? — всегда знал, что Лоренцо с женой все-таки попытаются стать сводилами; им казалось, что я страдал от одиночества, но единственное от чего я страдал — давно разбитое сердце из-за девушки, которую не смог удержать.       — Вы хорошо смотритесь, — пожала плечами Кармелита и придвинула к себе тарелку с клубникой, а я странно покосился на нее, потому что она не любила клубнику. Девушка, вероятно, заметила мои удивительные взгляды и сказала: — Мы тут кое-что хотели рассказать тебе, точнее сначала тебе, — Лоренцо взял в руку ладонь жены и немного сжал, теперь тепло смотря на нее так же влюбленно, как и несколько лет назад, когда они только встретились. Брат являлся отличным примером того, что даже через года можно сильно любить человека и заново в него влюбляться. — Я беременна! — радостно произнесла Кармелита с улыбкой на лице, и теперь клубника стала понятна.       Я даже не сомневался, что как только их сын подрастет, они решат завести еще одного ребенка, хотя мне всегда казалось, что Лоренцо не очень-то семейный человек, но теперь я смотрел на него по-другому.       — Поздравляю вас, — улыбнулся я и обнял сначала Кармелиту, затем — брата, перед этим пожав ему руку. — Давно знаете? — поинтересовался я, оглядывая этим двоих.       — Примерно два месяца, — я снова удивленно вскинул брови. — Не хотела раньше говорить, так как были некоторые проблемы со здоровьем… — мне показалось, что Кармелита и сейчас волновалась по поводу этого, и Лоренцо подошел к ней со спины, кладя руки на плечи в знак поддержки. — Но теперь, думаю, все будет в порядке, — легонько улыбнулась девушка.       — Мы поддержим тебя, Карма, — я тоже опустил свою руку на ее плечо, мимолетно сжав. Не часто я называл Кармелиту сокращенным именем, но сейчас появилось желание. — Когда скажете родителям? — я уселся на стул за столом, сложа руки в замок, ожидая ответа.       — Хотим устроить небольшую вечеринку, на ней и расскажем, — поделилась девушка и после стала тараторить о том, какой бы хотела устроить праздник, то и дело забывая нужные слова на английском, и нам с Лоренцо приходилось помогать ей, немного посмеиваясь над этим.

· · • • • ✤ • • • · ·

      Весь оставшийся день я чувствовал себя странно, особенно после того, как проспал всю ночь рядом с девушкой, которая напоминала мне первую любовь, хотя изначально Катерина вовсе не напоминала К, но, может, все дело в том, что я стал приглядываться к ней? Однако и это мне не нравилось. Я не хотел вступать в некую войну с Фальконе из-за Катерины, а я точно знал, что ее семья, особенно отец, могли не поддержать наши отношения. А моя разве поддержит? Зная то, как наша мама пыталась нам с Лоренцо найти пассию среди знакомых, а именно — в церкви. Почему я вообще размышлял об этом всем, если Катерина вряд ли заинтересована во мне, как в парне?       — О чем думаешь, Вал? — прервал мои мысли брат, когда вышел на террасу, где я сидел, смотря на сад и держа в руках гитару, но по какой-то причине не играл, будто не мог собрать себя в кучу.       — Ничего такого, — пожал я плечами и немного усмехнулся, откладывая гитару.       — Как ты после вчерашнего? — я перевел взгляд на Лоренцо, что сел напротив, и нахмурился, не понимая, о чем он говорил. — Я про пытки, — уточнил брат. — Ты, кажется, был немного не в себе, — Лоренцо почесал затылок, а я вспомнил себя в момент, когда вырезал у того ублюдка почку. — Ты никогда не любил пытки, но вчера… У тебя все в порядке? Сегодня утром ты тоже был сам не свой, но мне показалось, что это из-за Катерины, — обеспокоенно сказал брат.       Мы не часто разговаривали по душам, потому что считали это чем-то девчачьим, ведь настоящие мужчины не делились секретами друг с другом, не вытравливали все плохое из души, кладя на стол и раскрывая карты, вовсе не собираясь играть в покер, скрывая карты от соперника, поэтому я был удивлен вопросам Лоренцо по отношению к себе, но все же с другой стороны приятно знать, что о тебе заботились, тем более когда у брата и так забот навалом из-за работы Капо и из-за второго — теперь уже — ребенка, хоть он и был еще совсем маленьким и обитал в животе Кармелиты.       — Просто сорвался, ничего особенного, Лоренцо, — без каких-либо эмоций ответил я. — Все в норме, правда, — взмахнул руками и хотел было подняться, чтобы пройти в дом и поехать в клуб семьи, чтобы подраться, но брат остановил меня, быстро соскочив со своего места и присев рядом, задерживая меня.       — Один вопрос и я отстану, но, — пауза, — ты скажешь правду, — внезапно сказал Лоренцо, и я, немного подумав, кивнул. — Ты снова вспомнил Карлу, не так ли? — и как он догадался? — Не смотри на меня так, будто я являюсь чужим человеком и совершенно не знаю тебя, а еще то, что на Катерине была та самая футболка, которую носила та девушка, — я и не думал так о Лоренцо, просто не мог и предугадать, что он спустя столько времени вспомнит футболку, хотя я совершенно случайно и даже интуитивно вытащил ее ночью из шкафа, положив в ванную комнату, когда Катерина принимала душ.       — Я вчера нашел надпись в машине, — начал я и опустил глаза на руки, которые теребили какую-ту маленькую травинку, что нашел на полу. — На ней написано: К+В. Боже, я чуть с ума не сошел, когда пытался стереть ее, — я издал нервный смешок, вспоминая и то, как на глаза выступили в тот момент слезы. — Я будто стал сам не свой, будто возвратился в ту ночь, когда К… — я осекся, понимая, что уже наговорил слишком много, чего не раскрывал ранее, хотя, честно говоря, стоило кому-то излить душу, по крайней мере, родному брату, который в основном подкалывал, но на самом деле мог поддержать как никто другой. — В общем, да, ты прав, воспоминания снова опрокинулись на меня, будто ледяная вода из бочки вылилась на голову. А Катерина… напоминает К. И я, блять, не знаю, как такое возможно, — не выдержав я встал и прошел ко входу в дом, не желая больше вести разговор об этом — мне нужно было выбить из чего-нибудь или из кого-нибудь дерьмо, а с этим справится только либо боксерская груша, либо один из солдатов семьи — кто-то из них обязательно должен был заниматься в клубе.       Через час я уже стоял в мужской раздевалке, переодеваясь в спортивные шорты и снимая с тела футболку. Здесь было не так много солдатов, да и в выходные всегда меньше народу, вероятно, все хотели потусоваться и расслабиться, а не стирать костяшки рук в кровь, как это планировал сделать я, просто потому что хотел почувствовать физическую боль вместо моральной — она была невыносима, и если я не выбью это дерьмо из себя, то загнусь, как сломанное дерево, в которое ударила молния.       Последний штрих — обмотать эластичной лентой запястья, залезая немного на тыльные стороны ладоней, и я готов был драться, но на выходе из мужской раздевалки наткнулся на…       …Савио Фальконе.       Его глаза смотрели четко в мои, и я уже подозревал, что Катерина все же выложила своему отцу о том, где провела ночь и с кем. Однако я не боялся этого, да и не заставлял ее не говорить об этом, потому что меня не страшили последствия и потому что я мог брать на себя ответственность.       Мы так и стояли друг напротив друга. У нас был одинаковый рост, поэтому мы могли с легкостью держать зрительный контакт. Вероятно, Савио думал, что я отведу глаза в сторону, но я продолжал стрелять молниями из глаз точно так же, как и он. Наверняка Савио примет это за вызов, но я был не прочь подраться с ним, зная то, как он хорош в драке, а ведь именно это мне и нужно — чтобы кто-то выбил дух.       — Как насчет драки? — почти что приказным тоном спросил Савио, все-таки проходя внутрь раздевалки и кидая спортивную сумку на скамейку.       — Только за, — коротко ответил я и вышел, предпочитая ожидать соперника в зале, готовясь к спаррингу, а для этого нужно было побить для начала грушу.       До конца я так и не распознал чувств и эмоций Савио, в его глазах лишь горел опасный огонь, который готов был сжечь меня с потрохами, не оставляя и мокрого места, поэтому все равно готовился к тому, что он как следует набьет мне лицо, вероятно, за свою дочь, хотя между нами ничего не было, а что самое главное — моя помощь спасла, возможно, ее жизнь и жизнь ее подруги от тех ублюдков, которые начали лапать их на парковке клуба.       Некоторые в зале стали посматривать на меня, пока я упражнялся с грушей и пока отжимался, подготавливая мышцы к драке. Мне не хотелось сильно напрягаться, да и нельзя было после операции с вырезанной почкой, однако Савио Фальконе, вероятно, все равно на то, что врачи запретили перенапрягаться так скоро.       Отец Катерины вышел из мужской раздевалки в одних спортивных шортах, и я мог бы сказать, что он нисколько не растерял спортивную форму за годы в браке и за годы отцовства, хотя в клубе мы видели его довольно редко; скорее всего, семейство Фальконе предпочитало заниматься в своем особняке, не уезжая далеко от родни.       Он направился к соседней от меня груше и, ничего не сказав, встал в стойку и начал бить ее кулаками, которые даже не были защищены эластичным бинтом; похоже, мы с ним оба хотели почувствовать некоторую боль, либо Савио предпочитал голыми руками надрать мой зад.       Спустя несколько минут мы прошли с ним на ринг, а солдаты семьи с каждой секундой сгущались вокруг нас, чтобы посмотреть на шоу. Кажется, уже давно никто не дрался с Фальконе, потому что после рождения детей они перестали участвовать в драках, особенно в клетке.       — Не боишься надрать мой зад? — ехидно спросил Савио и выставил кулаки впереди себя, закрывая лицо.       — Мы же деремся, поэтому почему я должен бояться? — выгнул вопросительно бровь я и встал в такую же стойку.       Савио хитро улыбнулся, затем резко подал тело в мою сторону и замахнулся кулаком, но я успел увернуться, пригнувшись, и выпрямить одну из рук, кулак которой попал в живот мужчине, но даже от этого он не стал менее медленным, снова и снова наступая на меня, наверняка желая загнать в угол.       — Где была моя дочь сегодняшней ночью? — спросил Савио, наверное, хотел таким образом отвлечь меня, но я внимательно следил за его руками и ногами, отбиваясь, ставя блоки и занося кулаки двух рук над его головой.       — В безопасности. У меня дома, — коротко ответил я и почувствовал удар в грудь, отчего отшатнулся и столкнулся спиной с мягкими матами, что стояли позади.       Савио прищурился, явно не веря моим словам.       — К ним приставали какие-то ублюдки на парковке у клуба, я подошел и разогнал их, затем предложил подвезти Катерину и ее подругу до дома, но… — я отошел от стены, резко и быстро переставив ноги, чтобы не словить еще один удар, — …кажется, Калиста, уехала с солдатом, а Катерина сказала, чтобы я ни в коем случае не отвозил ее до дома, поэтому поехал к себе, — раз, два, три удара, и Савио наконец пропустил один, и мой кулак попал ему прямо в висок, отчего он согнулся; от такого удара могла закружиться голова, а мои костяшки чувствовали себя тоже не очень-то хорошо.       Через пару минут он выпрямился и потер глаза двумя пальцами, восстанавливая зрение, а я за это время расслабился, смотря в сторону, наблюдая за солдатами, которые перешептывались, глядя на нас, отчего Савио успел схватить меня, обвив одну руку вокруг моей шее и потянув на себя, практически душа.       — Хочешь сказать, что моя дочь все такая же невинная, какой и была до ночи в твоем доме? — прошипел грубым тоном Фальконе.       Невинная? Катерина Фальконе, которая обычно целовалась со всеми подряд, а то и в приватных комнатах, являлся невинной? Мы об одной и той же девушке думали? Либо отец Катерины настолько верил ей и в нее, что не хотел представлять, как дочь с кем-то могла уже переспать.       — Даю слово, Савио, — прохрипел я, чувствуя, как хватка на шее усиливалась. — Я не трогал Катерину. Боже, она была пьяна… Я бы не стал трахаться с девушкой в таком состоянии, — громче произнес я, и Фальконе отпустил меня, заставляя жадно хватать воздух в легкие.       — Она сказала, что ничего не помнит, почти ничего. Как я могу тебе верить, Валентино? — угрожающе спросил Савио, снова наступая на меня.       — Может, Катерине стоит провериться у гинеколога? — осторожно задал вопрос я, но сам вопрос был довольно опасным. — Мне кажется, было бы опрометчивым решением с моей стороны, как брата Капо, как-либо прикасаться к твоей дочери, не думаешь, Савио? — я опустил руки, показывая, что более пока не собирался драться, и отец Катерины сделал то же самое. — Катерина, может, и не помнит всего, что было ночью, но, думаю, может подтвердить, что между нами ничего не было.       — Если это не так, Валентино, я убью тебя, — чуть ли не выплюнул Савио и ткнул кулаком в мою грудь, смотря четко в глаза.       — Буду ждать, — с тихим смешком ответил я и развел руки в стороны.       Возможно, это было слишком смело и дерзко, но мне нечего скрывать — я чист, как стеклышко. Вероятно, Катерина и сказала о том, что мы не переспали, но Савио хотел убедиться в этом, спросив у меня, и при этом еще надрать задницу. Впрочем, я не был против этого.       — Папа! — вдруг раздался женский голос внутри клуба, и все обернулись на девушку с темными кудряшками: Катерина стояла посередине зала, сложив руки под грудью, вероятно, ей не нравилась мысль о том, что мы дрались.       Когда Катерина поняла, что мы заметили ее, прошла к нам, забравшись на ринг, и обошла меня со стороны, подходя ближе к отцу.       — Я же сказала, ничего не было. Почему ты не веришь? — шепотом спросила девушка, но я все равно услышал все слова.       — Потому что в тебе слишком много лжи, Катерина! И я сказал тебе сидеть дома! — Савио сжал одной рукой предплечье дочери и увел чуть в сторону, чтобы никто не видел его злобного выражения лица; однако оно не было таким же угрюмым, каким было со мной при драке и допросе — все же это его родная дочь, родная кровь.       Я не стал более подслушивать их разговор и спустился с ринга, подумывая о том, что мог бы с радостью побить и грушу. По правде говоря, думал, что драка с Савио выльется во что-то похуже, например, до разбитых носов, но все прошло даже очень гладко.       Интересно, а что думала об этом всем Катерина?