Внимание! Агент заметил вас.

      Ты мечтала засесть в убежище и никогда не связываться с тем, что происходило снаружи, когда на тебя вышли агенты Альянса с предложением неплохого места возле передовой. Работа не сложная, у тебя есть должное образование, но перспектива оказаться в гуще событий — пугает, и ты шла на отказ ровно до тех пор, пока тебя не перевезли добровольно-принудительно в этот самый штаб, на новую работу. Теперь ты заведующий медицинским отделением для людей, которых пусть и не много, но достаточно для того, чтобы по невнимательности разразилась банальная эпидемия гриппа.       Теперь ты с раздражением смотришь на очередную кучу отчётов, которые нужно было доставить на верхние этажи. Ты совсем одна в просторном лазарете, и у тебя практически кончились все необходимые медикаменты, поэтому возле горы отчётов красуется не менее маленькая гора с запросами на пополнение склада. Теперь тебя имеет не какой-нибудь красавчик, а исключительно паршивая работа. И самое удручающее во всем этом даже не твоё одиночество, неудовлетворение и бесконечная работа, а твой предстоящий путь в лифте. Твой лазарет буквально возле складов боеприпасов и тяжёлой техники, и не раз ты думала о том, что если что-то произойдёт на верхних этажах с человеком, то попросту не успеешь ему помочь — время на такое перемещение занимало до нельзя много.       Почему тебе приходится ездить с солдатами, которые грузятся в лифт практически битком, едва не превышая допустимые весовые параметры?       Ты не знаешь, и, честно говоря, не хочешь знать, тебя просто раздражает это место и единственное, что может подарить тебе расслабление, так это наблюдение за механическими созданиями, у каждого из которых был свой нрав.       Делать нечего: дедлайны жмут, а отчёты лежат и умоляют отнести их в другое место — тут все воняет лекарствами, и ты сокрушенно качаешь головой. Придётся идти, куда деваться от этой работы.       Каблуки звонко отстукивают твои шаги, и в пустынных коридорах это звучит вопиюще громко, от чего появляется непреодолимое желание идти вовсе на цыпочках. Ты облегченно вздыхаешь, когда открываются двери в лифт, и видишь буквально пятерых агентов. Проходя внутрь вежливо киваешь им в знак приветствия, вставая ближе к левому краю кабины, прямо перед двумя похожими друг на друга камераменами. Твоё лицо трогает мягкая улыбка от мысли, что возможно они близняшки: у них одинаковая, отличная от других униформа серовато-зеленого оттенка, и держатся они предельно близко к друг другу. Твой едва поднявшийся настрой разбивает звук остановки лифта — прямо на этаже перераспределения бойцов, и ты уже слышишь этот гомон, от чего разом становится дурно.       Надеясь на лучшее готовишься к худшему, и даже не успеваешь опомниться, как весьма просторный лифт становится маленьким и тесным. Тебя оттесняют почти в угол, и ты спиной врезаешься в камерамена, который сразу аккуратно придерживает тебя за бока, но не успеваешь открыть рот для извинений — народ все валит и валит, и уже спереди к тебе почти что прижимается другой камерамен. Тебе везёт только тем, что он выставляет руку вперёд, упираясь в стенку чтобы не задавить тебя. Точнее вас. Рядом стоящие — близняшки, которые, очевидно, не захотели, чтобы тебя раздавили в толпе и не заметили. Ты настолько маленькая по сравнению с ними, что дышишь им буквально в «солнечное сплетение», если таковое есть у роботов.       Лифт пришёл в движение, заскрипели механизмы и всю кабину качнуло, от чего народ решил немного переместиться, и впереди стоящий камерамен не удерживает своей руки на стенке, от чего все-таки вжимает вас в позади стоящего. Вы краснеете от нелепости ситуации — не первый раз, когда приходится теснится с кем-то в кабине лифта, но однозначно первый раз, когда вас зажимают два крепких тела между собой. Тебе не за что их винить, они такие же жертвы обстоятельств, но твоя талия горит от рук заднего, в то время как из-за тряски нога переднего уехала вперёд, раздвигая твои колени своим. Окружению нет до вашей тройки никакого дела, все увлечены своими заботами и попыткой не рухнуть. А ты краснеешь столь стремительно от совсем неприличных мыслей, что даже не решаешься поднять взгляд наверх.       Думаю, тебя бы смутил ещё сильнее тот факт, что оба смотрят сверху вниз уж слишком внимательно.       Этот лифт всегда до тошноты медленный, и ругаешься практически беззвучно — ты стрясешь с руководства обновление этой развалюхи, потому что тратить почти пятнадцать минут на подъем верхних секторов — пытка. Негодование на технику сменяется лёгкой дрожью, когда пальцы на талии сжимаются чуть крепче, от чего ты нервно перехватываешь документы в руках. Тебя давно не касались так… Да в принципе давно не трогали в любом из смыслов. Твоя неудовлетворённость играет с тобой злую шутку. Все таки тепло аж двух тел, которые прижимаются непозволительно близко, вырывает из тебя нервную усмешку, которая теряется среди гомона толпы.       Кабину снова качает, от чего ладонь переднего ложится на твоё плечо, пальцами задевая оголенную шею выше воротника медицинского халата. Ты не знаешь, игра ли это твоего воображения, или в лифте действительно стало жарко. Камерамен делает шаг вперёд, сильнее прижимая тебя к своему брату, от чего ты шумно выдыхаешь, упираясь свободной ладонью в чужую грудь. Одна ладонь с талии скользит вперёд, аккуратно ложась поверх твоего живота, на всякий случай удерживая от падения. Хотя падать даже некуда — ты словно начинка в механическом бутерброде. Мысли из рабочего состояния перетекают в сомнительное, и ты жмуришь глаза, чувствуя как влажнеет между твоих ног от такой сокрушительной близости.       Твою, бляха-муха, мать!       Чужие пальцы ласково и ненавязчиво гладят шею, ощущая ускоренный пульс в твоём теле. Ты сбиваешься с толку, не совсем понимая, сколько времени ещё осталось до необходимого тебе — считай всем — этажа, прикусывая губы и сдерживая шумные выдохи. Тебя колотит сильная дрожь, когда ладонь с живота скользит назад, огибает ягодицу и опускается на бедро. Камерамен позади нагибается, утыкаясь корпусом камеры в твой затылок. Да вас тут всех плющит!       Очередная тряска кабины, от чего группа спикеров едва не улетает на соседей в конец кабины, и камерамена перед тобой толкают в спину. Он едва успевает среагировать, чтобы не раздавить тебя в мокрую лепёшку. Его бедро скользит вверх и слегка касается твоей не на шутку чувствительной промежности, от чего ты рукой вцепилась в лацкан его пиджака, поднимая возбужденно-смущенный взгляд наверх. Камера сзади, до этого упиравшаяся в твой затылок, прижимается теперь к твоему лицу сбоку.       Камерамен перед тобой смотрит на тебя так, что ты едва сдерживаешь стон от нахлынувшего возбуждения.       Ладно, ты не совсем понимаешь, что именно пугает тебя больше: то, что тебя возбудили роботы; то, что лифт катится со скоростью черепахи и скрипит; то, что вас могут застукать или просто все вместе взятое.       Окончательно ты убеждаешься в своей неадекватности лишь тогда, когда тебе кажется, что у позади стоящего агента что-то имеется в штанах. Желание проверить слишком велико, но ты успокаиваешь себя размышлениями о том, что это ствол ружья, или, на худой и тупой конец банальный ебаный фонарь в кармане. До конечного пункта минут пять, но твои сомнения разбиваются в дребезги, стоит камерамену спереди схватить твою ладонь, что вцепилась в его пиджак, и спустить её ниже.       Это что?.. Член у робота?..