Тюльпан империи

Природа уходит в сон, а госпожа Осень укрывает землю серым покрывалом облаков. Небо рисует унылые пейзажи, а дождь звучит минорной мелодией. Ветер шепчет о прощании, напоминая, что всё проходит, оставляя лишь тени в сердце. Осень напоминает о том, как все проходит, оставляя лишь следы на сердце. Тревожная Михримах Султан небрежно касается моей руки и вновь отпускает. Всегда такая гордая и уверенная, сейчас казалась сломленной. Она сама не в себе, не знает куда себя деть от переживаний о брате. Я видела, как её душа разрывается на части из-за брата. — Сюмбюль, нет новостей про Мехмеда? — Госпожа моя... — Ну почему все так! Мы шли быстро, почти бежали. Тревога луноликой госпожи передавалась нам как электрический разряд. Михримах первой ворвалась во дворец, её платье касалось холодного каменного пола, а в глазах читалась только одна мысль: увидеть брата. — Фахрие? Главная калфа гарема уже ждала нас. —А Мехмед где? Я надеюсь, он уже здоров? Да? — Простите госпожа туда нельзя. Ответил стражник, а я все держала мою султаншу за локоть. Мужчины охраняющие покой главного наследника уныло опустили голову и боялись поднять глаза. Напряженная атмосфера не давала мне расслабиться. — Отойдите! Я хочу увидеть брата! — Госпожа! — невольно вскрикнула я. — Прошу вас болезнь заразная! Сюмбюль отталкивал луноликую от двери опасаясь худшего. Я поддерживала Михримах за руки, чувствуя как её дрожь передается мне. — Сюмбюль пусти я должна увидеть брата! — Стража! Загробный голос за дверью призывал нас к себе. Я словно видела как он проползает к нам тёмной дымкой. Двери открылись с характерным скрипом, что как нож прорезывал воздух. Я невольно отступила на шаг, ощутив холодный воздух исходящий из покоев Мехмеда. — Мехмед... Госпожа приблизилась к брату, но так и не ступила за порог. Юное лицо, ещё недавно сиявшее жизнью, теперь навсегда скрылось от света. Его тело накрыли с головой белой простыней. Самый невинный из всех шехзаде погиб от оспы. — Как же это... — голос госпожи дрожал — Мехмед... Моё сердце резко сжалось и я не чувствовала ничего кроме него. Всё, что оставалось, — быть рядом, быть опорой, несмотря на то, что внутри меня всё кричало от ужаса. Я должна думать только о ней, только о её боли. — Мехмед... Братик... Мехмед... Мехмед! — в десятый раз молила Михримах Султан, её голос становился все тише. Она резко повалилась на пол и я едва смогла удержать её. Я обмякла вместе с ней, как сломанный цветок. Её слезы текли словно ручьи после дождя благодати. Сокольничий смотрел на нас взглядом в котором смешалась жалость и холодное безразличие. Домой мы возвращались в тишине. Фахрие Калфа сидела напротив нас и тихо дышала. Я села возле Михримах Султан и периодически проверяла её состояние. Дорога была мучительной, я слышала лишь топот копыт и моё сердцебиение. Душераздирающие молитвы и тихий плач Михримах надолго запомнился мне. И в самых страшных снах я слышала его. Я ведь совсем не знала шехзаде, но почему так переживала об этом? Страшно представить что ощутит Хюррем Султан когда узнает. Я расплакалась в укромном темном углу покоев Хюррем Султан. Не могла не сопереживать Михримах, не переставала думать о Хасеки Султан. Я ненавидела себя за эту эмпатию, за то, что не потеряла себя в этом дворце. Чтобы выжить я должна быть как лед. — Просыпайся, Хатун! Готовься скорее, приведи себя в порядок! Свершилось великое чудо. Без лишних вопросов я начала собираться. Надела насыщенно-зеленый кафтан. На голове была маленькая диадема, на которую я успела накопить. Пустой сад дожидался своей повелительницы, солнца нашего дворца. Я вышла в сад вместе с Сюмбюлем Агой. Малкочоглу Бали Бей похожий на темного жеребца устремил свой взгляд на меня, а после на карету, которая мучительно долго ехала. Слуга открыл дверь. Я увидела великолепную фиолетовую ткань подола платья. Это была она — Хюррем Султан, моя госпожа, мой маяк в бурном море дворцовых интриг. К вечеру я наконец смогла встретиться с Хюррем Султан, огненной госпожой. Я боялась услышать правду о том, что с ней случилось. — Лалия. Она стояла ко мне спиной, но я знала что нужно поклониться ей. — Она уже ушла, не бойся. — госпожа говорила о гадалке, которую тайно провели в гарем. — Что она вам сказала, моя султанша? — Мой сын взойдёт на трон. Кровь потечёт рекой...Много крови. Чья это кровь, Лалия? — госпожа говорила вкрадчиво, а каждое её слово звучало, как удар кинжала — Не ваша. — выдохнула я. — Это будет кровь моих врагов. Никого не пощажу. — её глаза запылали огнём — Моё имя Хюррем. Я не прощаю. Прошлая Хюррем вернулась: слова звучали как клятва. Теперь её врагам не позавидуешь. Сюмбюль как счастливый пёс крутился вокруг хозяйки. Вместе они вошли в тайную комнату. Меня не пустили туда... Как бы мне хотелось узнать все политические аспекты империи! Научиться всему от султанши, делать выводы и умело использовать это в своих интригах. Я знала лишь, что именно сегодня будет известно о судьбе наследников. Целый день я провела в общем гареме. Когда один из шехзаде приходил мимо в покои к Хасеки, все вставали рассмотреть их. Я оставалась на месте. Мельком увидела рыжеволосого шехзаде Селима, что был безумно похож на Хюррем Султан. Шехзаде Баязеда мне и вовсе не удалось увидеть. Вечером прибыла Махидевран Султан. Мне было интересно увидеть самую красивую женщину империи. — Вот это и вправду интересно, Ширин. — Да ну! Разве ты не хочешь в гарем шехзаде попасть? Селима наприме-е-р??–возразила подруга Фатима Хатун быстро подняла нас с мягкой подушки. — Чего расселись? Вставайте, Махидевран Султан идёт! Мне пришлось встать и склониться. Женщину встречала Гюльфем Хатун, а я все выглядывала султаншу. — Ты на неё похожа, Лалия. Держишься как госпожа, а не рабыня. Задумчивые глаза, тонкая фигура, высокие скулы. Я невольно вздрогнула. Эти слова я слышала не впервые. Я боялась стать тенью чужой судьбы, что это станет началом моей гибели. Хюррем Султан тоже видит это? Может мы и характерами схожи... Я встретилась с мягкой улыбкой Ширин и поняла, что за нами следят другие наложницы. Ожидают моего ответа. — Разве можно сравнить меня с той, кого называют "луной гарема"? Ширин довольная моим ответом, коснулась моей ладони и шепнула тише, чтобы это слышала только я. — Иншааллах, твоя судьба будет лучше. — В этом дворце, если ты не борешься за место под солнцем, тебя раздавят. Я выбираю бороться. Махидевран Султан, роза Султана Сулеймана закончила короткий разговор с Гюльфем Хатун. Я смотрела на неё издалека, стараясь не встречаться с её взглядом. Но стоило ей пройти мимо, как мне показалось, что я вижу собственное отражение в воде. Это было странное чувство — видеть перед собой женщину, чьё имя внушает страх, и понимать, что в её лице можно разглядеть частицы своего.