Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Психология
AU
Пропущенная сцена
Неторопливое повествование
Обоснованный ООС
Рейтинг за насилие и/или жестокость
Серая мораль
Тайны / Секреты
Хороший плохой финал
Сложные отношения
Второстепенные оригинальные персонажи
Насилие
Нездоровые отношения
Нелинейное повествование
Философия
Разговоры
Современность
Попаданчество
Триллер
Характерная для канона жестокость
Character study
Аддикции
Погони / Преследования
Политика
Упоминания войны
Психотерапия
Столкновение умов
Регрессия возраста
Попаданцы: В реальный мир
Описание
...в оригинальном романе у Шэнь Цинцю не было ни надежды на помилование, ни путей к побегу. Он умер страшной смертью.
Но что, если на этом все не закончилось?
Примечания
Название позаимствовано из стихотворения airheart "весеннее": https://ficbook.net/readfic/4168809/30738969
Шэнь Цзю: https://ibb.co/ZLJZcKz
Ло Бин-гэ: https://ibb.co/ByKPtFm
Тизер: https://vimeo.com/986529478?share=copy
Своим прочтением Вы подтверждаете свой 18+ возраст и даёте информированное согласие с тем, что описанное по меткам и предупреждениям не травмирует Вашу психику и не заставит совершать противоправные действия.
Внимание! Фик ничего не пропагандирует! К реальным людям и каноничным характерам отношения не имеет.
Мнение автора не совпадает с мнением персонажей.
Содержание выкладываемых частей (будет обновляться по мере завершения условных глав):
Части 1-5: Глава, в которой Шэнь Цинцю умирает, а Шэнь Цзю - нет
Части 6-10: Глава, в которой мы знакомимся с Лай Шуй Цзы, а Шэнь Цзю попадает в реальный мир
Часть 4
11 октября 2024, 07:05
Кровь напитывает землицу, достигает корней.
Дарует иссохшим нитям — мириады дней,
Благородным росткам — шанс пробиться.
Шэнь Цинцю, Владыка Пика Цинцзин, почитал поэзию выше прочих искусств за ее умение доподлинно изобразить действительность. Скольким ученикам в свое время он втолковывал ритмику и стили стихосложения. И сколько коленей было разбито от стояния на холодных досках за невежество и лень... Все это осталось там, в другой жизни. Человеку без чувств, который теперь дышит заместо Владыки Пика Литературы, поэзия безразлична. Его мир сжался до бессветной мглы под ногами. Мглы, в которую тот чудом не угодил.***
Шэнь Цзю оседает в шаге от обрыва. Имело ли значение, заострённые хвойные вершины или бесплодная пустошь поджидали его за отвесом. Лишнего вдоха в мороке было бы достаточно, чтобы он оступился и размозжил себе голову. Со слабым шорохом камешки скатываются в пропасть. И ещё долгие мгновения беглец не расслышит стук от их встречи с незримым дном. Кто бы вообразил, что он так задолжает призракам Яньвана за свою жалкую душу. Дважды жнецы караулили его у Желтого источника, и уже дважды им пришлось уйти ни с чем. С него станется.***
Как же вышло, что ему удалось высмотреть обрыв через непроглядный мрак? Испуганный человек видел линию среза с такой четкостью, с какой осязал каждую чёрточку на лице старшего брата в своих кошмарах. Дело ясное — ему что-то помогло. Но что именно? Мысли сбиваются в кучу, как муравьи в разросшемся муравейнике. Взгляд натыкается на мелкую монетку, серебрящуюся в грязи. Монета ловит отраженный свет.***
Бывший заклинатель подрывается к его источнику. За кольями деревьев с высоты возвышенности появляются очертания светильника, непохожего на бумажные или масляные фонари. Светильник выливает ослепительные лучи на дорогу, которая извивается угрем по склону в неизвестность. Он уговаривает себя, что это не может быть игрой уставшего разума. Убеждает, что такого чистого свечения ему не доводилось видеть раньше. Шэнь Цинцю заставляет себя сделать шаг — и после уже не имеет понятия о ходе времени. Ему известно только то, что он должен, нет, обязан волочить ногами. Это ничего, ничего, что руки немеют. И не такое видали. Ничего. Руки-плети — вовсе не смертельно. Кому, как не ему это знать. А ноги... Слава всем богам и небожителям, ноги ещё послушны ему.***
Миражи кругом обретают плоть. Они обступают его тенями Цю Цзяньло, убитых адептов, пыточных цепей Водной тюрьмы. Шэнь Цзю изо всех сил цепляется за реальность, не даёт себе отзываться на голоса. Что есть мочи отмахивается от маячащих галлюцинаций. Идет на свет и щурится от ярких всполохов вдалеке. Свет, как всемогущий бог, разгоняет мрак, пожирает иллюзии. Ему даже мнится неясный шум в конце дороги. Но какой-то непривычный в лесной глуши, как гул оживленной толпы. Если впереди его и ждала долина теней, то звуки, которые исходили из нее, были очень даже человеческими.