Далекие странницы

— Да ты хоть знаешь, кто рядом с тобой? — Е Байи, хоть и злился, выглядел совсем не впечатляюще. Возможно, Чжоу Цзышу просто слишком устала от всего этого дерьма, чтобы впечатляться. — Знаю. Моя шимэй. Моя чжицзи. — Ты! Драться с великим Бессмертным мечом было гиблой затеей с первой секунды, но Цзышу была ученицей своего наставника, упрямо цепляющейся за то, что было ей дорого. Даже сломанная рука не смогла заставить её передумать.  — Твой шифу, будь он здесь, умер бы от стыда за то, что ты творишь! Чжоу Цзышу оскалилась, опираясь на меч. — Мой шифу, будь он здесь, встал бы рядом со мной! — Ты! — Я, — насмешка сменилась стоном и гримасой боли, когда Цзышу смело потоком чужой силы и протащило по земле. Она с трудом сплюнула кровь. — Раз так, я… Лиловый вихрь, взявшийся из ниоткуда, не дал Е Байи договорить, заставив защищаться. — Ты, мерзкая старая черепаха! Как ты смеешь нападать на мою а-Сюй?!

✼　 ҉ 　✼　 ҉ 　✼

Побитые, ошалевшие, они смотрели в спину Е Байи, не в силах поверить, что он отступился. — Хочу каждый день умирать у тебя на руках. Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках, — прошептала Вэнь Кэсин в темноту и тут же получила легкую затрещину.  — Ай, а-Сюй, за что?! — Хватит с меня. Я не для того влезла в бой с Е цянбеем, чтобы ты умерла у меня на руках. 

✼　 ҉ 　✼　 ҉ 　✼

В поместье они завалились поздно, когда Чэнлин уже видел десятый сон, и тихо пробрались в свои покои, чтобы не разбудить его. Едва в комнате закрылась дверь, Цзышу была бережно усажена на постель, а Вэнь Кэсин села рядом, чтобы осмотреть перелом, пришло время серьезных разговоров. — Лао Вэнь, ты ничего не хочешь мне сказать? Вэнь Кэсин вздохнула. Она бережно взяла покалеченную руку в свои и подняла рукав, рассматривая огромный черно-бордовый отек в половину предплечья. — Хочу. Я хотела, очень давно хотела признаться, но чем дальше, тем больше боялась, что ты… Она запнулась и склонила голову, прячась за растрепанными волосами. Пальцы бездумно и мягко водили по коже. — Что я - что, лао Вэнь? Прикажу тебе убираться? Убью, быть может? Что? — Я… — Неужели ты правда могла подумать так о своей родственной душе? Вэнь Кэсин задрожала. Цзышу приподняла ее голову за подбородок, с гневом, болью и нежностью заглядывая в блестящие от слез глаза. — Ты зовешь меня а-Сюй, пьешь со мной вино, готовишь мне еду, воспитываешь со мной ученика, ночами помогаешь справиться с болью и воруешь мои поцелуи. Думаешь, я смогу отказаться от всего только из-за того, что ты Владычица долины? Разбитые губы Вэнь Кэсин задрожали, и с них сорвалось отчаянное «а-Сюй!» вместе со всхлипом. Из темных глаз покатились крупные слезы. — Что, не можешь мне ответить? Так я отвечу за тебя: конечно, я не смогу. Не могу и не хочу. Слышишь, лао Вэнь? Я не хочу отказываться от тебя, глупая ты женщина! Кем бы ты ни была! Цзышу скользнула пальцами по челюсти к затылку, сильно сжала волосы Вэнь Кэсин у корней и притянула к себе, упираясь лбом в лоб. Вэнь Кэсин втянула воздух с болезненным присвистом, но промолчала, только смотрела своими бездонными глазами с такой надеждой и таким благоговением, что внутри у Цзышу все переворачивалось. Это сама Цзышу могла быть недостойной любви, это её можно было гнать в шею, это она предавала доверие близких и убивала невинных. Это она должна бояться, что лао Вэнь узнает обо всем, что когда-то сделала бывшая глава Тяньчуан.  — А-Сю-ю-юй, — почти простонала Вэнь Кэсин, а после повисла у нее на шее, заходясь в тихих рыданиях, которые пыталась, но не могла сдержать, и они прорывались всхлипами. — А-Сю-ю-юй! А-Сюй! А-Сю-ю-ю-ю-юй! — Лао Вэнь, — Цзышу потерлась щекой о ее висок, пока ткань ханьфу на плече становилась не только грязной, но еще и мокрой, и горячей, и соленой от чужих слез. Ее глаза тоже жгло от всего, что не получалось выплакать уже так долго. Возможно, однажды она сможет так же уткнуться в плечо своей чжицзи и дать волю чувствам.