Цветы Холодного Холма

В зал вошел Маглор: — Так я и знал. Майтимо, мне нужно поговорить с тобой! — Я занят, — бросил Маэдрос. Он сидел, расслабленно закинув правую руку на плечи Фингона. Небольшой стол, за которым они сидели, был уставлен бутылками, кубками, затейливыми серебряными подсвечниками, рядом была развернута подробная карта Серединных Земель. — Это срочно. Наедине. Маэдрос посмотрел в ответ недовольно. — У нас здесь военный совет, как видишь, — сказал он, — Тайный, между прочим. Поверь, мне вовсе не нужна твоя опека — с собственным кузеном я разберусь как-нибудь и сам, знаешь ли. — Ну конечно, ты же у нас великий военный стратег, который держит все под контролем… Мастер переговоров. Почему бы нет, — Маглор смотрел на брата недобро. — Ну, это ты слишком, — возразил ему на это с упреком Фингон. — Нет-нет, пускай, — Маэдрос хищно прищурился, — Пусть продолжает. Рад услышать, что ты на самом деле обо мне думаешь, братец. Не сдерживай себя, давай. — Последую твоему примеру — ты-то себя сдерживать, вижу, не собираешься! — Маглор явно был уже в ярости. — О чем это вы? — спросил Фингон. — Подожди, Финьо, не встревай, — раздраженно отмахнулся Маэдрос. — Надо же, как неучтиво! Ты забыл сказать — «твое Величество». И как ты рад принимать у себя Верховного короля нолдор, — сказал ему Маглор, усмехаясь. — Наверное, так и сделаю — позже, могу себе позволить. Кстати, насчет военных талантов — это не я прогадил крепость, если что… — ответил Маэдрос подчеркнуто равнодушно. — О-о, а вот это уже точно было слишком, Майтимо! — заметил вновь Фингон, отпив из кубка, хмурясь и качая головой. Маглор побледнел. — Да рауг с вами. Делай что хочешь, я пытался, — развернувшись, он прошел между шарахнувшихся от его вида слуг, и решительно вышел прочь из зала. — Зачем ты так? Что вообще тут у вас творится? — спросил Фингон кузена. — Тебе лучше не знать. Я серьезно, — сказал Маэдрос. Поднявшись, он отбил горлышко очередной бутылки железным протезом, — Хотя… — зловеще сузил глаза, посмотрев на дверь. Была уже поздняя ночь, когда оба кузена, покинув зал, принялись с трудом подниматься по лестнице, поддерживая друг друга. — Куда… Майтимо, куда ты меня тащишь? А?.. — В свои покои, конечно. До гостевых твое величество уже точно сегодня не дойдет. — Что-то у нас с тобой военные советы стали заканчиваться всегда одинаково… — Ничего, завтра мы обязательно продолжим, это ведь еще только начало! — Не сомневаюсь. В покоях ярко горели свечи, освещая гобелены по стенам, резную мебель, высокое стрельчатое окно с витражными стеклами. Маэдрос смеялся. Полураздетый, с бутылкой в руке, он смеялся, и струйка темно-вишневого вина потекла из уголка его рта по подбородку и шее, по прядям рыжих волос на плече, на испещренной шрамами груди. Фингон смотрел на него с улыбкой, глаза его были уже довольно мутными. Вдвоем они полулежали среди подушек и вышитых покрывал на широкой, здоровенной, в рост хозяина, кровати в спальне Маэдроса. — Ты… что, правда, так ему и сказал? — спросил Фингон. — Хм-м… угу, — Маэдрос вытер подбородок правым предплечьем. — Ты отвратителен, Майтимо. — Я знаю, — согласился Маэдрос, улыбаясь. — Я не… не об этом, что ты! — Фингон, возмущенно хмурясь, моргнул, — Просто — зачем? И зачем теперь еще и подобное представление?.. Маэдрос, отсмеявшись, вздохнул: — В воспитательных целях. — Зачем воспитывать Макалаурэ, твой брат — взрослый эльда… Женатый, кстати, не то, что ты! Ты сейчас похож на подростка, который в своей тетради нарисовал непристойность, и радуется. — Финьо… У меня идеальный план! Ты вот знаешь, каким он был все это время, хоть представляешь?! — Кто, Кано? — Нет, Моринготто… Кано, тьма! — И-и? — И вот. А теперь, смотри: собран, внимателен. Подозрительный, но отчаяния больше нет и близко! Его старший брат — безумный искаженец, так что теперь — все на нем! Идеально же, я считаю. — Ух ты… Вообще, да, — согласился, подумав, Фингон. — Еще и завтра с утра придет будить нас, могу поспорить. — Это вряд ли… — На что спорим? — Хм, давай, ну… на селение. Наших… э-э… пришедших… попозже. Кто выиграет, того и налоги с них? — Прекрасно, по рукам! Фингон протянул ладонь, Маэдрос со смехом промахнулся по ней отсутствующей правой. — Вот засранец ты иногда… — укоризненно заметил на это Фингон, укладываясь спать, и пьяно моргая. Маэдрос, хмыкнув, откинулся на подушки, заведя руку за голову: — Да, пожалуй…

***

Дверь в опочивальню распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Маэдрос подскочил, рывком усевшись, сжимая мгновенно выхваченный из-под подушки кинжал. — Невероятно! Немыслимо просто! Вчера я еще надеялся — может быть… Но нет! Все гораздо хуже уже, я смотрю. Майтимо! Как ты мог! Ты говорил, что контролируешь себя! Да где там… Какого же рауко ты творишь?! Это твой брат почти! Да и наш король, что самое ужасное… Маглор — нервный, расстроенный — ворвался в покои брата, как только рассвело. Высказав все, что думал по поводу произошедшего, он, поспешно отвернувшись, вышел затем прочь, снова яростно хлопнув дверью, которая от удара отскочила обратно, да так и осталась открытой. Фингон щурил глаза, сонно смотрел, приподнявшись на локте, высунувшись из одеял, его растрепанные черные косы резко выделялись на белизне постели. Маэдрос, пряча кинжал обратно, вздохнул: — Прости за это. Фингон лишь махнул рукой: — У вас, как ни зайдешь, вечно скандал с самого утра. Как же он сейчас на отца похож! — Нет, лицом в аммэ. — Когда кричит — вылитый Феанаро. Я спросонку подумал — ну все… Мы в Тирионе, напились, дядя увидел… а потом — подожди, — помрачнев, Фингон тяжело вздохнул, — Уж лучше бы так и было… Когда у вас тут завтрак? — Когда я скажу. — Удобно. — Ты мне, кстати, село с атани теперь должен, — Маэдрос, ухмыляясь, приподнял бровь. — Одни убытки… Эй, а может, это ты меня разыграл, а не его? Так и знал! Мои земли решил прихватить, а Кано в доле? Стратеги рауговы… — Ну ты что. Я бы никогда, — подчеркнуто равнодушно бросил Маэдрос. Бросив искоса быстрый взгляд, и видя, как Финдекано подозрительно сузил глаза, он ухмыльнулся, приподнявшись, навис над ним, и чмокнув его в щеку, добавил: — Возлюбленный мой кузен! — Иди ты… — отмахнулся Фингон, и тут же оба вздрогнули от грохота у двери: по полу, усыпанному осколками кувшина, растекалась лужа, а за открытой дверью стояла густо покрасневшая Ломелот. — Я… я… Целитель Хелькэндиль велел — отвар для вас… после… вчера. Я случайно… Простите! — проговорила она, и развернувшись, выбежала прочь — только черная коса мелькнула следом. Маэдрос, взявшись за голову, обреченно сгорбился на краю кровати. — Что ты, Майтимо? — спросил Фингон, — Кто это?.. — Помощница лекаря. Хэль… Хаккандиля! Да чтоб его! — бросил он горестно в ответ. Фингон посмотрел на него очень внимательно. — Хм… слухов боишься? Правильно, у тебя же не покои, а проходной двор здесь…

***

Солнце взошло высоко, и крепость уже жила своими привычными заботами. Во внутреннем дворе, возле невысокой ограды несколько эльдар, почтительно поклонившись, расступились перед владыкой нолдор. — Рад, что застал тебя тут, — Фингон шагнул на огороженную площадку для тренировок, где разминался Маглор, — Айя, Макалаурэ! — Светлого утречка, кузен, — довольно прохладно ответил тот, остановившись. — Думаю, нам нужно поговорить. — Хм, — Маглор взмахнул мечом, — Здесь? — Да, почему бы нет, — Фингон сосредоточенно кивнул несколько раз. Маглор посмотрел на него нехорошим, мрачным взглядом: — Ну давай, можешь. Фингон бросил плащ на ограду, стоявший рядом оруженосец метнулся и поспешно подал ему меч. Фингон глянул с сомнением на рукоять, тронул лезвие пальцем, удивился: — Вы тут с боевыми тренируетесь, что ли? Маглор усмехнулся: — Приказать принести тренировочные? — Не надо. Я постараюсь быть осторожным. Не переживай, — ответил Фингон с серьезным видом. — Очень трогательно с твоей стороны, — сказал, продолжая ухмыляться, Маглор. Фингон обернулся — у ограды стояло несколько воинов, оруженосцы и слуги, уже начавшие азартно переглядываться. — Прочь все! — скомандовал он, и большинство тут же поспешило убраться. Остался только Гильдор, оруженосец Маглора. Фингон смерил его тяжелым взглядом, Гильдор побледнел, но остался на месте. Маглор, тем временем, задумчиво созерцал вершины дальних гор, упорно не видя, как его оруженосец стоит, едва живой, под гневным взглядом короля. Наконец, обернувшись, он кивнул, и Гильдор, выдохнув из легких весь воздух Эндорэ, сорвался с места. — Твоя награда за верность? — спросил Фингон. — Всего лишь тренировка, — пожал плечами Маглор, а в следующий миг сверкнуло лезвие клинка — он атаковал первым, — Итак, Финдекано! — Канафинвэ, — Фингон, отразив выпад, нанес удар в ответ. — Знаешь, я многое могу понять, но прости, это слишком — даже для меня! — Это не то, что ты думаешь! Фингон сделал обманный выпад, Маглор, поверив, следующий удар отбил с трудом. — Вот как? — увеличив расстояние между ними, он старался выиграть время, чтобы сменить тактику, — Что же я должен думать, по-твоему? — Майтимо просто морочит тебе голову, а на самом деле, — Фингон, видя, что маневры Маглора не в его интересах, стремительно напал снова, — Он, как я понял — влюблен. — О, поздравляю! — Маглор, уклонившись, ударил молниеносным движением сбоку — лезвие задело кончик одной из черных, переплетенных золотом кос Фингона. Разрубленная золотая лента распустилась цветком среди освободившихся черных прядей. Фингон, начав терять терпение, выкрикнул: — Да не в меня, рауко!.. В деву! — Какую еще деву, что ты несешь? — Кано, девы — это такие существа, если ты забыл — красивые и довольно слабые на вид, — Фингон упорно шел в наступление, — Но порой невероятно коварны, — сделав выпад, он рассек рукав рубашки Маглора. — Не стоит так шутить, если ты решил сейчас… — Маглор контратаковал, мечи со звоном скрестились. — Я не шучу такими вещами, я ее видел! Он ни за что не скажет, даже мне! Маглор прожигал его недоверчивым взглядом. — Допустим, я поверил тебе, — с усилием оттолкнув Фингона, он отпрыгнул, вновь увеличив дистанцию, — И… Что же это за дева? Где она? — Этого я сказать не могу, прости, — Финдекано отрицательно покачал головой. Противники кружили друг напротив друга, выжидая удобный момент для нападения. — Но ты сказал, что видел ее, где же? В Хисиломэ? Фингон некоторое время молчал, затем, наконец, неохотно бросил: «Нет». — Значит… здесь? — Маглор был удивлен. — Я этого не говорил, — ответил Фингон, возобновив атаку. — Вот как… Вот как, — Маглор отразил несколько его выпадов, — И все же сказал, почему? Фингон вновь молчал некоторое время, затем он ответил: — Может быть, Майтимо плевать на такие тонкости, но мне невыносимо принимать участие в подобном… — Рад это слышать. — Взаимно, — Фингон наносил рубящий удар сверху, но в последний момент резко изменил направление, и ударил снизу вверх. Лезвие его меча замерло в полдюйма от горла Маглора. И оба застыли на месте, вздрогнув от внезапно громом прозвучавшего: — Проклятье! Что вы тут, тьма!.. — Маэдрос, перепрыгнув изгородь, мгновенно оказался рядом с ними, — Кано?.. — Все в порядке. Мы играем, — ответил Маглор. — И я выиграл! — сообщил Фингон, медленно отводя оружие в сторону. — Не совсем… Фингон, увидев взгляд Маглора, посмотрел вниз — справа под его ребрами, не касаясь, блестело лезвие ножа. — Это бесчестно! — возмутился он. — Честность — не то качество, что следует брать с собой в Темные Земли, кузен. Мог бы понять это, пока добирался… — заметил Маглор, пряча нож за пояс и взмахивая мечом. — Твой брат ужасен, — сказал Фингон Маэдросу, тяжело дыша и качая головой. — У меня таких еще пять… те гораздо хуже, — рассеянно ответил Маэдрос, внимательно оглядывая обоих на предмет ранений.

***

— Нет мне дома и за морем, и в далях туманных полей, нет покоя, как нет и сердца… * Маглор тронул струны арфы, и мелодия, зазвенев, рассыпалась, полетела под высокие своды зала. — О, ну началось, — Маэдрос, чуть запрокинув голову вверх, демонстративно устало прикрыл глаза. — Майтимо! — возмутился на это Фингон, — Не слушай его, Кано, — сказал он Маглору, — Это невероятно прекрасно! Маглор улыбнулся, лишь молча перебирая струны. — Не останавливайся, прошу тебя — продолжай. Твой брат совсем не ценит высокое искусство… А я готов слушать твои песни вечно, о чем бы то ни было — это совершенно, — сказал Фингон, наливая вино себе и Маэдросу. Маэдрос, беря у него кубок, лишь иронично хмыкнул в ответ. Маглор посмотрел из-под ресниц, чуть склонив голову, улыбнулся снова — едва заметно — и тяжелым расплавленным золотом пролилось: — Nályë — fírië, nwalmë, nar… *