Перекрёстки судеб

Утро вступало в свои полноправные владения, заполняя дом мягким светом. Питер лежал в своей кровати, уставившись в потолок, и разглядывая солнечные блики на потолке. Вдруг он услышал лёгкий стук в окно, перевёл на него взгляд, и увидел большую серую сипуху, сидевшую на подоконнике. Она терпеливо ждала, пока юноша откроет, пока юноша откроет окно, и едва он это сделал, птица грациозно перелетела на стол, уронив на него небольшой, лимонного цвета, конверт. Питер, ещё сонный, развернул письмо, пробежал по нему глазами, и его лицо озарила улыбка. Этих новостей он ждал всю неделю, с момента, как они с мальчиками навестили его первый раз: Сириус готов к выписке. Не сумев дождаться, он сжимая письмо взлетел по лестнице, чувствуя как грудь изнутри распирает счастье. Он постучал в дверь спальни, и не дожидаясь ответа, вихрем влетел в комнату, и не дожидаясь ответа, громко произнёс: — Поднимайтесь, сони! Есть новости! Карем приоткрыл глаза, и перевалившись через перила, глянул на кузена: — Что ещё случилось? - недовольно пробормотал он, протирая глаза. — Сириус... - Питер расплылся в довольной улыбке, смакуя каждое слово, - он возвращается домой. Сегодня. Лицо Карема в ту же секунду приобрело осознанное выражение, и он вскочил, и мигом спустился на лестнице на пол, и очутился перед Питером. — Правда? - не веря своим ушам спросил он, глядя ему в лицо, боясь уличить во лжи. — Да! - воскликнул Питер, для убедительности размахивая письмом, - нам надо подготовиться. Гарри, до этого молча наблюдавший со своей кровати за развернувшейся сценой, вскочил с постели, и выхватив письмо у брата пробежал по нему глазами. Вскоре он поднял их, и в них горел восторг. — Это же... Это... - не зная что и сказать, пролепетал он. Все трое радостно загалдели, не замечая, что Эван не спеша присоединиться ко всеобщему веселью, спрятался под подушкой и укрылся одеялом, надеясь поспать ещё хоть бы чуть-чуть. Не теряя ни минуты, Питер кинулся на кухню, едва не сбив по пути столик в коридоре, оставив мальчиков одних скакать по комнате. На кухне он быстро разжёг огонь, поставил чайник в камин, и занялся приготовлением завтрака. Всё казалось ему светлеет ярче, даже обычные действия приносили ему особую радость. Вскоре к нему присоединились мальчики, и они все сели за стол, а дом словно наполнился атмосферой праздника. На большом деревянном столе, стояли тарелки с горячими тостами, вареньем, свежими фруктами и чашки с дымящимся кофе. Стол был не идеален, но именно здесь, среди беспорядка и запаха свежей выпечки, они чувствовали себя дома. Питер сидел на краю стола, жестикулируя руками, рассказывая почти обо всём на свете, и был разговорчив как никогда. Его движения были быстрыми, а голос — живым Карем выглядел немного спокойнее, чем Питер, но в его глазах тоже читалась радость. Он с интересом следил за каждым словом кузена, но по привычке оставался больше наблюдателем, чем участником бурных обсуждений. Он добавил пару замечаний, но не был столь разговорчив, как Питер. Гарри с улыбкой наблюдал за этим. Его чашка чая стояла почти нетронутой, он будто забыл, что держит её в руке. Гарри был в состоянии восторга, но, как и Карем, знал, когда лучше затихнуть и просто слушать. Сегодня было его утро, и он наслаждался каждым моментом. Эван, сидящий в углу стола, не участвовал в разговоре совсем. Его взгляд был задумчивым, и он то и дело поднимал глаза на своих друзей, но в его душе было что-то более глубокое, чем просто радость. Он немного отодвинул тарелку с едой в сторону и потянулся к своему чаю, как вдруг раздался стук в дверь. Питер мгновенно вскочил, чувствуя как сердце забилось сильнее от волнения. Он кинулся к двери, и распахнув её, увидел дядю, выглядевшего хоть и слабо, но с улыбкой на лице. — Ну здравствуй, племянничек, - произнёс он, глядя на ошеломлённое лицо Питера, и заключил его в тёплые объятия. — Папа! - крикнул Карем, из кухни услышав голос отца, и кидаясь к нему, а Гарри не отставал от друга. Сириус, обняв обоих мальчиков почувствовал, как его сердце наполнилось теплом, и он понял, что наконец дома. — Я так рад вернуться... - произнёс он, обнимая их крепче, чем когда-либо, - я скучал по вам всем... Питер стоял чуть в стороне, улыбаясь и чувствуя, как жизнь пошла своим чередом. *** Они впятером уютно устроились в креслах возле камина. Поленья тихо потрескивали, создавая ощущение безопасности. Гарри и Карем сидели рядом с Сириусом, не отходя от него ни на шаг на протяжении всего дня. Питер время от времени поглядывал на них, но его мысля витали далеко, вокруг предстоящего разговора. — Сириус, — наконец начал он, его голос был тихим, но напряжённым. — Я хочу поговорить с тобой насчёт Хогвартса. Сириус поднял бровь, но ничего не сказал, только слегка наклонился вперёд, показывая, что слушает. — Я не думаю, что Гарри и Карему нужно возвращаться в Хогвартс, — продолжил Питер. — Там слишком опасно. После всего, что произошло, ты сам должен это понимать. Сириус вздохнул, откинувшись на спинку кресла. — Я понимаю, что ты беспокоишься, Питер. Но Хогвартс — это место, где они могут многому научиться. Им нужно образование, и они заслуживают нормальной жизни. — Нормальной жизни? — Питер фыркнул. — Сириус, это не нормальная жизнь. Там опасность на каждом шагу, ну а что насчёт образования, так неужели их нельзя перевести в другую школу? — Я знаю, что ты не доверяешь Дамблдору, — ответил Сириус. — Но это не значит, что я должен запереть их здесь и держать подальше от мира. — Это не мир, — Питер повысил голос. — Это ловушка! Ты ведь сам мне это говорил... Сириус нахмурился, его терпение начало истощаться. — Питер, — его голос стал твёрже, — я ценю твоё мнение, но это не тебе решать. Ты мой племянник, и я всё ещё несу за тебя ответственность. Питер замер, его руки сжались в кулаки. — Ты не слушаешь меня, — тихо сказал он. — и мне уже девятнадцать, я уже два года не под твоей опекой, да и... — Я слушаю, Питер, — перебил его Сириус — Но я также знаю, что Хогвартс — это не только место опасностей. Это место, где они могут найти себя, где они могут быть счастливыми, несмотря на всё. — Ну а если пока мы там, что-то случится с тобой? - спросил Карем, до этого молчавший. Сириус повернулся к нему, и произнёс: — Я смогу о себе позаботиться, да и Дамблдор сильный волшебник, он сможет защитить... Я буду писать вам письма каждый день, хорошо? Карем обречённо вздохнул и кивнул. Вскоре атмосфера в комнате немного разрядилась, и разговор вернулся в прежнее русло.