Чужая Судьба

Лоренс переставал отдавать отчëт своим действиям с того самого момента, как снова увидел Рейвена за долгие пять месяцев разлуки. Обычно собранный и дисциплинированный, стоящий по стойке смирно, рыцарь осознал для себя, что не может не вспоминать их первую встречу и последующие свидания, полные искренней любви с обеих сторон. Сердце отбивало какой-то незамысловатый ритм, кровь постоянно приливала к щекам, и Лоренс влюблялся снова и снова в этого странного человека, который пробуждал в нëм невероятные чувства. Рядом с Реем он превращался в мальчишку, впервые увидевшего красивую девочку. Подобное поведение было несвойственно рыцарю, который ни на что не отвлекался, полностью погружëнный в тренировки, учëбу и работу. Он даже не помнил, когда последний раз проводил столько времени с людьми, столько общался с ними. Общался открыто, свободно, ничего не утаивая, включая невинный румянец на щеках. Лоренса ведь воспитывали совсем не так. Рыцарская ли честь или что иное влияло на него — Лоренс бросился в омут с головой. Он хотел заглушить губительные чувства и попробовал переключиться на Джуниора, за что чувствовал невероятно глубокую вину. Ведь Джу был светлым, нежным и очаровательным человеком, которого хотелось оберегать от всего мира. Каждый раз, когда Джуниору угрожала опасность, он срывался и бежал на помощь, боясь не успеть. Как и сейчас, стоило только узнать, что он там, наедине с тем безумцем и этим подозрительным детективом. Как он только мог допустить подобное… Но там ведь был ещë и Рейвен. Его Рейвен. Несмотря на симпатию к Шоу, Акройд продолжал любить и желать только одного Рейвена. Своего Рейвена. К тому же, Джуниор нашëл своë счастье с Гидеоном. Они идеально друг другу подходили. И это радовало. Лоренс чувствовал, как внутренний конфликт разрывает его на части. С одной стороны, теперь он был обременён долгом и ответственностью, рыцарская честь требовала от него сдержанности и самообладания, ведь принëс клятву далеко не Шварцу, а Шоу. С другой стороны, сердце его, словно дикое животное, рвалось на свободу, жаждало чувств и эмоций, которые Рейвен пробуждал в нём. Каждый взгляд, каждое прикосновение заставляли его забывать о долге, о правилах и о том, как его воспитывали. Лоренс не мог не вспомнить тот день, когда всё началось. Прошёл ровно год с тех пор, как он впервые встретил Рейвена, и эта встреча навсегда изменила его жизнь. Это был обычный вечер в одном из городских баров, когда шумная толпа пьяниц заполнила заведение. Лоренс пришёл туда с друзьями со своего факультета, чтобы немного отвлечься от тренировок и учёбы. Внезапно в центре внимания оказался человек, которого он никогда не видел раньше, но много о нëм слышал — Рейвен Шварц. Он выглядел совершенно не на своём месте среди грубых мужчин, которые орали и смеялись, выпивая. Рейвен, с его изящными чертами лица и уверенной осанкой, казался островком спокойствия в этом хаосе. Но Лоренс заметил, как к нему начали подходить пьяницы, их намерения были явно недобры. Акройд помнил, как его сердце забилось быстрее, когда он увидел, как один из мужчин, с явным намерением, схватил Рейвена за руку. В этот момент что-то внутри него сломалось. Он не мог оставаться в стороне, не мог позволить, чтобы этот человек, который, как он чувствовал, был чем-то большим, чем просто врач, страдал от рук этих грубых людей. Собрав все свои силы, Лоренс встал и направился к ним. Он не думал о последствиях, не думал о том, что может пострадать. В его голове лишь крутилась одна мысль: «Я должен защитить его». Оклинув их, Акройд попросил успокоиться и не делать резких движений. Пьяницы обернулись, недоумевающе уставившись на него. Он почувствовал, как его сердце колотится в груди, но не отступил. Знал, что должен постоять за Рейвена, даже если это означало риск столкнуться с несколькими агрессивными мужчинами. Ситуация быстро накалилась, и вскоре началась драка. Лоренс действовал инстинктивно, его тренировки помогали ему уверенно защищаться и атаковать. Он не знал, как долго это продолжалось, но в конце концов, пьяницы отступили, оставив Рейвена в покое. Врач сначала удивлëнно поглядел на рыцаря, а потом совершенно спокойно поблагодарил и спросил, пострадал ли он в драке, тут же начав осматривать его. И тогда Лоренс почувствовал, как его сердце наполнилось теплом. Он не мог не заметить, как глаза Рейвена светились, а его на бледных щеках горел румянец. Это был момент, который запечатлелся в памяти Акройда навсегда. Их взгляды пересеклись, и в этот момент между ними возникла невидимая связь, которая только усилилась с течением времени. Они начали встречаться, и каждый миг, проведённый вместе, становился для Лоренса настоящим открытием. Теперь, когда он снова увидел Рейвена, все эти чувства накрыли его с головой. Он вспомнил, как они смеялись, делились мечтами и страхами, как Рейвен открывал ему мир, полный чудес и неожиданностей. Каждый взгляд, каждое прикосновение были как искры, разжигающие огонь в его душе. Но теперь, когда он оказался между двумя мирами — долгом перед Джуниором и страстью к Рейвену, Лоренс понимал, что ему нужно принять решение. Он не мог продолжать прятаться от своих чувств, и, возможно, именно сейчас настало время разобраться в своём сердце. Я должен найти способ как можно скорее воссоединиться с Рейвеном. Им с Джуниором необходима моя помощь. Вот только, где мне следует их искать? Акройд завернул за угол, обнаружив какой-то проход, который мог привести в нужное место. Может, здесь?.. Но увиденное поразило Лоренса, он на мгновение замер, задержав дыхание. Ему хватило нескольких секунд, чтобы обработать информацию. — Август?! Подняв лежащего без сознания юношу, Лоренс проверил его пульс и облегчëнно выдохнул, когда Август открыл глаза. Он был плох и совсем ослаб, словно его жестоко пытали, оставив истекать кровью. Эта самая кровь бурыми пятнами впиталась в подол платья, наталкивая на страшные мысли. — Юная леди? — Запах крови? Что тут стряслось? Титус, Атанасий и Ксан появились неожиданно, чем слегка напугали Лоренса. Август вяло перевëл взгляд на них, едва шевеля губами. — Ги… деон… он… Глаза Акройда округлились, он ужаснулся, не веря своим ушам. Гидеон?!

***

— Гидеон! Как только мужчина оказался рядом, я неосознанно прильнул к нему и обнял за шею, в то время как он остался неподвижен. Спустя мгновение Гидеон уткнулся носом мне в макушку и слабо вдохнул, одной рукой обняв меня за талию. Я был невероятно рад видеть его. Отстранившись друг от друга, мы посмотрели в сторону сангинистов, один из которых не так давно был нашим товарищем по несчастью. Внезапно Гидеон прижал меня спиной к себе и приставил к моей шее кинжал, только после этого я заметил кровь на его руке и на кончике лезвия. Тут же перед собой, в направлении Мессии и Отелло, выставил что-то острое Рейвен, подойдя к нам. Это что, скальпель? И как давно он у него был? — Гидеон! — возмутился я, но он сильнее прижал кинжал, царапая кожу. — Что за цирк ты опять устраиваешь? Рейвен, и ты туда же?! Мессия обеспокоенно дëрнулся, в то время как Отелло хмыкнул себе под нос и расплылся всë в той же блаженной улыбке. — Отвечайте для каких целей вам, ублюдки, понадобился этот принц Игнис? Вы явились сюда с намерением сделать его новым императором? — вопрошал Гидеон, не ослабляя хватки. Я дëрнул бровью, порываясь сказать этому умнику пару ласковых, но сам себя же осадил, уловив во взгляде мужчины знакомый огонëк. Врач и того вовсе незаметно подмигнул. Слава Богу. Конечно же, Блэкмор рассмеялся, упиваясь «глупостью» Редфилда. Рид же посмотрел ему в глаза и тут же опустил свой взгляд в пол, нахмурившись. — Если так хочешь, можешь забрать его себе! — Отелло не переставал смеяться. — Антиимпериалист Гидеон Редфилд и безжалостный палач Империи. Гидеон переборол желание ухмыльнуться, отыгрывая шок. Я незаметно закатил глаза. Актëрище… — Разве он не нужен вам живым? — спросил Рейвен, продолжая направлять скальпель в их сторону. — С чего бы? — парень склонил голову, наконец перестав гоготать, как гусь. — Мне глубоко начхать на то, что случится с истинной кровью Игнис. Я пришëл сюда лишь для того, чтобы сделать Амадеуса следующим императором! Это одновременно и моë личное желание, и приказ организации. Окончательно убрав от шеи кинжал и отпустив меня, Гидеон положил свою руку мне на плечо, недоумëнно повиснув в таком положении. Я скрестил руки и склонил голову. А Рейвен показательно выгнул бровь, скрестив руки. Мы трое отнеслись к этому скептично. — Он ведь даже не шутит. — Определëнно. — Чувак, это реально плохо звучит. Отелло нахмурился и вопросительно уставился на нас, пока Мессия продолжал стыдливо смотреть себе под ноги и молчать. Такое поведение начинало выводить из себя. А до этого его заткнуть нельзя было. Придурок, скажи хоть что-нибудь. — Не понимаю вашей реакции, — фыркнул Блэкмор, склонив голову. Мы переглянулись и вздохнули. — Ты разве не понимаешь, что не станет Мессия никаким императором? — Гидеон стал объяснять на пальцах. — Вы — марионетки в руках организации. Вернее, еë лидера. Формально на трон сядет Амадеус, да, но управлять Империей будет лидер сангинистов. Убийца. Террорист. Фанатик. — Вы собираетесь убить меня, настоящего наследника, — продолжил я, — и выставить Мессию сыном покойного императора Игниса. Поэтому вам будет выгодно убрать меня чужими руками, а именно руками Гидеона, и захоронить это место под водой вместе с генеалогическим древом. — Но, — дополнил Рейвен, — вы не учли кое-какой важный факт: никто не позволит сесть на трон истинной крови Игнис, потому что его мать давно признали шпионкой Шамса. А значит и в принце течëт кровь шпионки. Наполовину шамец, наполовину имперец. Нынешнее правительство просто не допустит подобного и кинет его в тюрьму, как сына изменщицы родине. — Именно поэтому ты, Отелло, назвал меня палачом, — фыркнул мужчина. — Но я не собирался убивать Джуниора. И знаешь, что я скажу по поводу всей этой ситуации? Я разочарован, Мессия. Эти слова привели детектива в чувства: подняв голову, он был готов расплакаться. Гидеон смотрел на него, как наставник, разочаровавшийся в своëм ученике. Я удивился реакции Мессии, которого это сильно задело. — Я думал, что ты хороший парень, борющийся за справедливость, за права людей, но вместо этого ты… Редфилд махнул рукой и выпрямился, перестав виснуть на мне. Я погладил его по руке и посмотрел ему в глаза, на что он тепло улыбнулся. Господи, как же не хватало этой улыбки. — Зачем ты пытался украсть список кандидатов? — Рид обратился к Блэкмору, будто бы на время выпавшему из реальности. — Надеялся скрыть своë присутствие? Мессия этого не знает. Значит, Отелло действовал не совсем согласовано с приказами организации. — Ну, это тоже, — на удивление, вменяемо ответил Отелло. — В первую очередь я сделал это для тебя. Ответственная за список девушка упорно не желала отдавать его мне, так что не оставалось иного выбора, кроме как отрезать нижнюю половину. Если бы список остался цел, то имена «Мессия» и «Амадеус» шли бы друг за другом. А так как корни Мессии Рида исходят из довольно неспокойно региона, тебя могли бы сразу же заподозрить. От этой мысли мне было не по себе. Я потëр переносицу, глядя на рыжеволосого безумца с презрением и отвращением. Во мне было неумолимое желание вспороть ему глотку, чтобы избавиться от существования сей безобразного существа. — Не понимаю, как мой отец мог допустить, чтобы в его регионе зародилась такая зараза, как вы, — фыркнул Гидеон и сунул обе руки в карманы брюк. — Вас же просто сломали эти монстры. Мессия, неужели всë то, что мы пережили, ничего для тебя не значит? Мессия выдержал порицающий взгляд мужчины, скрывая смятение и ужас. — Мессия, разве готов ты променять свою свободу на то, чтобы стать марионеткой в чужих руках? — предпринял попытку достучаться и Рейвен. Отелло не стал сдерживаться, и Мессия не успел удержать его на месте. Учëный подлетел к нам и всплеснул руками. — Его зовут Амадеус! И хватит делать вид, что вы трое знаете его! Ты! — сангинист ткнул пальцем в Шварца. — Ты всë время выражал к нему презрение, ворочал свой нос, а теперь заботишься о его чувствах? Врач убрал от себя руку Блэкмора и нахмурился. — Я не доверял ему, потому что он постоянно давал поводы сомневаться в нëм. Но это вовсе не значит, что я не успел кое-что уяснить для себя. Мне банально жаль ребëнка. И не смей ко мне прикасаться, отродье. — А что такое, я не в твоëм вкусе? С другими мужиками ты постоянно обжимался, вертихвостил перед ними, как течная сука. Что только Амадеус разглядел в такой бляди, как ты… Резкий удар в нос мелькнул перед моими глазами. Оставшись стоять неподвижно, я во все глаза следил за тем, как кулак Гидеона впечатался в чужое лицо, после возвращаясь в исходное положение. Отелло упал на землю, схватившись за кровоточащий нос, и Мессия рухнул рядом с ним на колени, пытаясь оказать помощь. Я посмотрел на Гидеона, потирающего костяшки пальцев. Он посмотрел в ответ и усмехнулся. А Рейвен стоял неподвижно, совсем не понимая, что происходит. То, что только что произошло, видимо, не укладывалось в его голове. Но те слова, брошенные Отелло столь презрительно в его сторону, точно подействовали не самым лучшим образом, оставив смятение в душе. Да, Гидеон заступился за Рейвена. И это в очередной раз доказало, какой же он хороший человек. Шварц обернулся на Редфилда, уставившись на него в смятении, на что мужчина пожал плечами. — Извини, психанул. — Урод! Чëртова псина! — раскричался Блэкмор, отмахнувшись от помощи Рида, который не понимал, какую сторону в споре ему выгоднее занять. Метался, как уж на сковороде. — Эта блядь всех вас одурила, а вы и готовы повестись! — Отелло, успокойся… — детектив уже сам устал от криков друга, пытаясь осадить его, но безуспешно. — Тебе даже он говорит вести себя приличнее, ублюдок, — Редфилд вздыбился. — Не смей оскорблять Рейвена. Мой братишка за него тебе голову открутит. Также не смей пробовать оскорблять Джуниора. Он станет следующим императором, потому что этот трон принадлежит ему по праву, хочешь ты того или нет. Организации явно начхать на твои интересы. Я вкопался на месте, широко распахивая глаза. Что-то перевернулось во мне после слов Гидеона. Трон принадлежит мне по праву… потому что я сын последнего императора Игниса. Потому что у меня отняли отца и целую Империю. Злость вскипела во мне с новой силой, я вновь ощутил жажду крови. Отелло застыл, стоило только посмотреть на него, видимо, пугающим взглядом. — Ты ведь смерти моей желаешь, Отелло? — я медленно опустился на корточки, ласково улыбнувшись и протянув руку к носу застывшего Блэкмора. Мазнув костяшку в алой, пока ещë тëплой крови, я поднëс еë к своим губам. — Испорчено. Так я и знал. — Тебе не жить… — дрожащим голосом произнëс учëный, пытаясь подняться. Его взгляд пылал ненавистью. — Тогда… попробуй меня поймать! Я резко сорвался с места и побежал наугад, не отдавая себе отчëта. Да и не нужно было. — Джуниор! — в голос крикнули Гидеон и Мессия, а последний ринулся за мной. — Не твори глупостей! Я ухмыльнулся и ускорился. Чья бы корова мычала, Амадеус.

***

— Видимо, ещë с того момента, как мы впервые учуяли сладкий запах, Гидеон заподозрил, что он может иметь отношение к сангинистам. Ксан, осторожно перевязывающий раненую руку Августа, нахмурился и сморщил нос. Он снова вспомнил противный запах, который давно въелся в воспоминания и время от времени давал о себе знать. — Так ты поэтому решил сотрудничать с ним? — спросил певец. — Вы друг друга недолюбливаете также, как Титус с Мессией, но, тем не менее, оба уступили. Каковы твои причины согласиться на очередную безумную авантюру Гидеона? Август поджал губы, вспоминая пугающий блеск в рыжих глазах мужчины, тень, упавшую ему на лицо, и стальной голос, пробирающий до самых костей. Возможно, если бы он не согласился, то Редфилд просто вырубил бы его, и дело с концом. Если не хуже, конечно. У Моргана не было другого выхода. Правда, Гидеон, словно благовоспитанный джентльмен, коим никогда не являлся, предложил поранить себя, но Август отверг данную затею, считая, что мужчина должен быть целым и невредимым, чтобы наравне противостоять сангинистам, поэтому резанул свою руку. Да только забыл, что теряет сознание от малейшего вида крови… Было ли ему стыдно? Возможно. Упасть в обморок перед ненавистным тебе человеком — не очень положительно влияет на настроение. — Потому что от него толку больше, чем от меня, — фыркнул Август и скрестил руки. — Он второй мечник Империи, после Лоренса, к тому же, здоровый и сильный мужик. А я вряд ли смогу дать бой сангинистам. — И то верно, — согласился Ксан. — Хэй! — привлëк к себе внимание Титус. — Чуть дальше есть идущий вниз коридор, однако он уже затоплен. И, похоже, помимо него здесь больше нет других выходов. Август и Ксан притихли, обдумывая слова вора. Всë это звучало очень плохо и совсем не обнадëживало. — Так что, — Морган почти не дышал, — всë именно так, как и сказал тот психопат, — это тупик? Услышав эти слова, Атанасий поëжился, но продолжил молиться. По всей видимости, это уже больше было нервное. — Тем не менее, во всех предыдущих комнатах имелся тот или иной потайной проход, которым пользовались механики. Титус удручëнно вздохнул на слова Ксана и устало посмотрел в сторону Лоренса, который активно бил по стенам, не жалея ни сил, ни кулаков. Кажется, именно сейчас вор начал понимать Джуниора. — Как видно, тот упëртый солдафон как раз пытается его отыскать. Вот только что-то мне подсказывает, что он ищет не в том направлении. — Это тебе воровское чутьё подсказало? — нервно фыркнул будущий маркиз, отнесясь к словам Рама с большой долей сомнения. — Ты что, животное? Обычно вспыльчивый и на всë остро реагирующий глава гильдии не удостоил вниманием последнюю реплику юноши и крепко задумался над чем-то, одному ему понятным. Когда на Титуса снисходили ослепительные лучи озарения, его лицо всегда принимало крайнюю степень старательности, что либо смешило, либо пугало. Иногда всë вместе. — Если бы только у меня была та карта замка, что я прежде выкрал… — Вот оно! — внезапно воскликнул Морган и вскочил с места, чем напугал рядом сидящего Ксана и Эвана, спрятавшегося в его одеждах. «Август?» певца юноша проигнорировал. — Мы не можем терять здесь больше времени! — Объясни, что случилось? — чуть ли не взмолился Аудупон, стараясь быть услышанным хотя бы в этот раз. — Джуниор в опасности! Данное заявление смутило всех. Титус скрестил руки и вытянулся в лице, в то время как Ксан нахмурился и заволновался, а Атанасий принялся молиться ещë усерднее, и его шëпот заполнил пространство. — Джуниор? — переспросил Ксан, чувствуя тревогу. — Но ведь с ним Гидеон и Рейвен, да и Мессия тоже на том пути… — Гидеон сказал, что, скорее всего, тот факт, что незадолго до этого момента Мессия изловил гильдию Титуса, не был простым совпадением. — Что?.. — ещë больше удивился Рам. Август принялся объяснять остальным, что сангинистам была необходима карта замка, чтобы знать планировку здания, но карта на тот момент находилась у Титуса. Только из-за этого Мессия и заинтересовался неуловимым вором, до которого доселе ему дела не было. Таким образом выходило, что Рид был в сговоре с сангинистами и, вероятнее всего, состоял в их организации. Всë это время предателем являлся он и никто иной. Заключение вывело Титуса из себя, и он со злости ударил кулаком по подобию каменного гроба. Мужчина осознал, какую чудовищную ошибку допустил, позволив этому ублюдку-детективу пройти дальше. Неприятно жгло в груди от одного лишь понимания ситуации. Возможно, где-то в глубине души Рам надеялся, что Рид — хороший парень, просто отвратительный собеседник и товарищ. Но всë оказалось проще простого, и именно сей факт приносил невероятную боль. Теперь из-за меня Джуниор в потенциальной опасности. Я не знаю, способен ли Гид выстоять против того психа и этого ублюдка. Сука! Прозвучал мышиный писк, и все перевели внимание на Эвана, который ткнулся своими крохотными лапками в слегка сдвинувшуюся (видимо, после удара Титуса) крышку. — Лоренс! — крикнул Ксан. — Подойди-ка сюда! Лоренс незамедлительно поспешил увидеть то, что заметили его товарищи. Он и Титус легко сдвинули крышку, отбросив еë в сторону, и перед ними открылся лестничный проход, ведущий куда-то вниз. Но у них вовсе не было времени на раздумья.

***

Спрятавшись за шторой, я перевëл дыхание и прислушался. Мысли беспорядочно крутились в голове, не давая сосредоточиться на шагах Мессии, который последовал за мной. Сердце слишком громко стучало, из-за чего закладывало в ушах. Я не знаю, было ли мне хоть немного страшно за свою жизнь. Становилось не по себе, скорее, от осознания, что это всë происходило наяву, а не в очень страшном сне. Я не слышал, о чëм говорили Гидеон, Рейвен и Отелло, так как сосредоточился на шагах и дыхании Мессии. Сейчас моим оппонентом являлся он, никто другой. Стоило быть готовым абсолютно ко всему на свете. Это же Мессия, он на всë способен. — Джуниор, — детектив подал голос, а я медленно опустился на колени и обратился весь вслух, — играть в прятки бесполезно. Бежать-то всë равно некуда. Стиснув зубы, я сжал руки на животе, чтобы хоть немного унять нарастающую тревогу. — Я не понимаю, Мессия, как такой умный парень может пойти на это, — выдох. — Почему? — Почему, спрашиваешь? Потому что я всегда тебя искал. Искал императора, что сможет спасти народ этой страны от бесконечной череды страданий. Искал тебя, истинного наследника трона этой империи, — чужой голос сквозил отчаянием, поднимая мой уровень тревоги выше и выше. Я мог бы закрыть уши и уйти, но что-то, — какая-то неведомая сила, — удерживало на месте, не позволяя думать о таком варианте событий. — Но когда я очутился в Рубрум Люкс и начал изучать записи об утраченном наследии Игнис, то осознал, что все мои мечты, не более чем сказка. Я втянул воздух носом и приложился лбом о холодную стену. Было сложно вести этот разговор, но вместе с тем — необходимо. Только так, никак иначе. Как бы больно не было, нужно. Наверное, то раздражение, которое я испытывал к Риду на протяжении всего нашего пути, не являлось чем-то серьëзным. Меня просто напрягало его всезнайство, его уверенность во всëм, что он говорил и делал. Пугал его взгляд, всегда направленный точно на меня. Ведь по сути, Мессия не сделал ничего плохого и был сносным товарищем, выручающим в трудную минуту. Иногда пререкаться с ним забавляло, а его вечная грызня с Титусом стала настолько привычной, что уже и не замечалась на фоне происходящего. Нас было девять, и мы прошли долгий путь наверх вместе. Как бы это не звучало сентиментально, но всë было именно так. — Это нормально, верить в сказки, — говорил я сипло, улыбаясь и борясь с болью в животе. — Все мы когда-то были детьми, которые верили в зубную фею или Лепрекона с горшочком золота. Я вот верил, что за мной постоянно присматривает странный дед-шамец. Забавно, да? Мессия не дал ответа, остановился и, кажется, задержал дыхание. Поджав губы, я потëрся лбом о кирпич, мокрый и холодный. — Да, это забавно, но все мы вырастаем и понимаем, что мир устроен по-другому, — прозвучал циничный ответ, и я усмехнулся. Мессия… — Я вырос и осознал, что даже если мне удастся отыскать живого наследника падшей династии, он наверняка окажется самым обычным человеком. Одна лишь бегущая по его венам кровь не сотворит никакого чуда и никого не спасëт… — Джуниор, беги отсюда! — А ну молчать! В наш разговоров пробрались ненужные слова, которые мы здраво проигнорировали. Ничто не смело нарушить душевный разговор. Особенно, когда моя жизнь висела на волоске, и хвататься за неë я не хотел. — Ты прав, Мессия, я обычный человек, — в груди сдавило, глаза защипало. Ко мне постоянно относились так, будто я не человек вовсе, считали меня «не таким, как все». И всегда напоминали об этом, не давали забыть. — Знаешь, всегда мечтал услышать, что я — обычный человек. Такой же, как и все. Так надоело становиться кем-то другим ради чужих прихотей. Ты сейчас исполнил мою мечту, Мессия. А есть ли у тебя мечта? Где-то на периферии слышались звуки борьбы Редфилда и Блэкмора, но нам было не до них. Нам будто бы и до себя не было дела. Мы просто пытались понять друг друга, понять, как быть дальше. — Когда-то я поклялся, что никому не позволю тебе навредить, ведь… пусть это лишь сказка, ты всë равно остаëшься моей мечтой. Будь то твоя защита или же твоë убийство… — я понял, что мне следует дислоцироваться в другое место, так как детектив подходил всë ближе. — Я должен это сделать собственной рукой. Поэтому я всегда присматривал за тобой. Я пытался понять, подходишь ли ты для того, чтобы стать императором. Наступила тишина. Я не мог точно знать, что происходило, но раздавшийся крик Мессии вернул меня в пучину бессмысленного отчаяния. Я могу понять тебя, Мессия, но не могу пойти тебе навстречу. Я эгоист и циник, мне нет дела до других людей. Я… — Гидеон! Я бросился к лежащему на полу Гидеону и перевернул его на спину, вспотев от волнения. Бледное лицо мужчины и багровые пятно на рубашке, где-то в районе сердца, заставили меня задрожать от ужаса. — Гидеон! — я вцепился в крепкие плечи и склонился над Редфилдом, не чувствуя собственного сердца. Только не это… К шее приставили холодное лезвие кинжала, и я замер. — Какой же ты всë-таки глупец! — надо мной раздался голос этого ублюдка. — Тебе бы следовало бросить влюблëнного дурака. Что ж… — меня схватили за волосы, заставили подняться и прижали к себе, намереваясь вспороть глотку. Я шикнул, прикрыв глаза. — Полагаю, пришло время раз и навсегда покончить с тобой. Казалось, пульс оборвался, меня ждала только неминуемая кончина, но в последнюю секунду… На лицо капнула тëплая кровь. Рука Отелло ослабила хватку, и я упал рядом с Гидеоном, совершенно ничего больше не ощущая, кроме запаха крови. Стоило приоткрыть глаза, и мне открылась поистине чудесная и прекрасная картина: грудь учëного была насквозь проткнута острым концом трости Мессии, который стоял за спиной своего друга с каменным лицом. И держал трость, которая проткнула грудь его друга насквозь. На лице Отелло отразился шок, кажется, он только сейчас вернулся в реальность. Учëный был не в состоянии поверить, что удар в спину был нанесëн тем, кто называл их «друзьями детства». Предательство поистине горько. — Амадеус?.. — Отелло… — Рид был абсолютно опустошëн. Решение убить Блэкмора далось ему крайне тяжело. — Я никогда не клялся в верности организации. С самого начала я лишь использовал еë, чтобы заполучить в свои руки Джуниора Шоу, сокровище династии Игнис. Отелло упал на пол без сознания, напоследок бросив что-то невнятное. — Как пошло, — фыркнул Рейвен, выйдя откуда-то из тени. К своему стыду, я совсем о нëм позабыл. Врач помог мне подняться и пнул Гидеона в бок. — Ты что?.. Редфилд открыл глаза и улыбнулся, удивив меня. Кажется, что-то натянулось и с громким треском порвалось. Ах да, это нервы. — Вставай, нам пора идти дальше. Рассмеявшись, Гидеон встал, и я тут же влепил ему достаточно звонкую пощëчину, да так, что голова чуть не отлетела. Ошарашенно уставившись на меня, мужчина накрыл щëку рукой. — Урод, ты хоть понимаешь, что чуть не довëл меня! — я вцепился в его рубашку и хорошенько тряхнул. — Актëр! — Извини, — всë ещë пребывая в шоке, произнëс Гидеон. — Я не хотел тебя пугать, я… Я уткнулся ему в грудь и, сдерживая слëзы, пытался перевести дыхание. Эта злость вырвалась наружу внезапно даже для меня, поэтому стало стыдно. — Вы оба меня довести решили? — я отпрянул от мужчины, успокоившись. — Актëры-идиоты. Не родственники ли случаем, а? Больно похожи у вас приколы. Гидеон усмехнулся и обнял меня, а Мессия стушевался и спрятал взгляд. Я не успел должным образом отреагировать, как на нас полилась вода прямо сверху. Пришлось задержать дыхание, прежде чем выйти из водного потока. — Нам следует поторопиться! — крикнул Рейвен и поравнялся с нами. Времени на откровенные разговоры не осталось. Мы действительно собрались уходить, но меня резко дëрнули на себя, и я почти взревел от безысходности. Да когда-нибудь это прекратится! — Я с этим не согласен! — Отелло фанатично сверкнул своими ядовито-зелëными глазами, закрыв мой рот ладонью. — Единственное сокровище здесь — это Амадеус!