Чужая Судьба

ГЛАВА I Союз Солнца и Луны

В древние времена, когда мир был окутан магией и чудесами, два Верховных Бога правили небесами — Шамс, Бог Солнца, и Дормион, Бог Луны. Их союз был не просто союзом двух сил; это была священная связь, которая олицетворяла гармонию и единство всего сущего. Шамс, величественный и светлый, сиял на небесах, как золотое солнце. Его мощь и тепло дарили жизнь всем живым существам, наполняя землю светом и радостью. Он был защитником плодородия, его солнечные лучи пробуждали природу, и каждый рассвет, который он приносил, был как новое начало, полное возможностей. Люди возносили молитвы к Шамсу, благодарные за его щедрость и силу, что позволяла им жить и процветать. Дормион, с другой стороны, был воплощением ночной тишины и мудрости. Его свет, мягкий и серебристый, окутывал мир в покое и умиротворении. Он был хранителем снов и таинств, его лунный свет освещал пути путешественников и направлял заблудшие души. Дормион вдохновлял художников и поэтов, его образ был символом мечты и вдохновения, а его ночи дарили людям время для размышлений и созидания. Их любовь была столь глубока, что даже звёзды на небесах восхищались ею. Вместе они создавали уникальный танец света и тьмы, который наполнял мир красотой. Каждый закат и рассвет были их совместным творением, где солнечные лучи нежно встречались с лунным светом, создавая волшебные мгновения, которые оставляли людей в полном восторге. Люди считали Шамса и Дормиона не просто Богами и союзниками, но и супругами, чья любовь была священной и непостижимой. Они понимали, что в их единстве заключена сила, дарующая жизнь и вдохновение. Храмы, возведëнные в их честь, были местами, где свет и тьма сосуществовали в гармонии, и люди приходили туда, чтобы молиться и просить о благословении. Шамс и Дормион стали символами вечной любви, и их имена произносились с благоговением. Их заслуги были неоценимы: они даровали людям надежду, вдохновение и силу. В их союзе находили утешение и поддержку, и каждый закат напоминал о том, что даже в темноте всегда есть свет, а в каждом дне — возможность для новой любви.

***

Нам удалось отдалиться от места затопления на приличное расстояние, но всё равно шли быстрым шагом, так как вода могла настигнуть нас в любой момент. За это время я отдал камзол Лоренсу, поблагодарив его за проявленное внимание, и получил взамен лёгкий, еле заметный, румянец на чужих щеках, хотя лицо парня в этот момент было абсолютно бесстрастным. Тем не менее, мне это показалось забавным, потому что ещё никогда не встречал по отношению к себе столь робкой симпатии и ненавязчивой заботы. Лоренс полностью оправдывал своë звание рыцаря Белого Феникса, которым называли Бога Света Люмуса, погибшего по легендам. Поэтому зачастую рыцарей ордена Белого Феникса называли Святыми. В то же время два других моих спутника не давали покоя: один опасный своей вспыльчивостью, другой — таинственностью. Они были противоположны друг другу, и между ними пролегала заметная стена неприязни и непонимания. Оба ненавидели общество друг друга по вполне ясным причинам с каждой стороны. И вмешиваться в этот затяжной конфликт я не намеревался, так как не хотел навлечь непрошенные неприятности. — Кстати, ты так и не представился нам, — как бы между делом вспомнил Мессия, разбавив молчание звуком своего голоса. Его заинтересованный взгляд ощущался липким и неприятным, излишне требовательным, хотя в самом вопросе не было ничего предосудительного. Но отвечать мне, откровенно говоря, совсем не хотелось. Тем не менее, я считал должным показать свою воспитанность. — Джуниор Шоу, — произнёс я, держась ближе к Лоренсу и иногда поглядывая на Титуса, который вышагивал в стороне с сосредоточенным выражением лица. — В отличие от вас, не могу похвастаться никакими достижениями. — Отчего же? — Рид улыбнулся, но улыбка его мне не понравилась. Он будто бы пытался давить на меня своим лëгким отношением и авторитетом. — Моя непревзойдëнная интуиция подсказывает мне, что столь красивый и необычный человек, как ты, точно не сидит без дела и может похвалиться невероятными талантами. Выдохнув, я поëжился. Комплименты детектива звучали для меня, как чистое издевательство над моей женственной внешностью, из-за которой жители острова Марле не принимали меня. Я был слишком похож на восточную девушку, отчего ко мне относились с неприязнью. Мальчишки издевались и смеялись, женщины боялись за своих мужей. На острове я имел дурную славу дьявольского отродья, некоторые даже считали меня сыном ведьмы. Сколько бы Михаэль не успокаивал мою боль, не утешал, только завидев мои слëзы, я понимал, что действительно неправильный. Будто ошибка природы, созданная на потеху окружающим. Неприятные воспоминания заставили поëжиться, поджать губы. Я долго не решался, но моего особого «представления» с нетерпением ждали трое спутников. И только прикосновение Лоренса к руке, его успокаивающий взгляд позволили мне почувствовать себя в безопасности. Тогда и решился ответить. — Моя мать родом из Шамса. Где-то двадцать пять лет назад она попала на остров Марле со мной на руках, и еë приютила семья Джуно. У них был мальчик лет двух, который стал мне названным братом. Я, до сих пор, жил с ним. Он работает учителем в школе, как и его мать раньше. А я состою в театральной труппе нашего небольшого театра. Танцую, пою, играю… в основном, исполняю женские роли. Одной из самых популярных могу назвать погибшую императрицу, супругу бывшего императора Игниса. И это, в общем-то, всë. Ничего особенного. Кроме того, что танцы всë-таки моя самая сильная сторона. Напоследок я расслабленно улыбнулся и непринуждённо хлопнул ресницами, словно отыгрывал очередную роль. На мгновение на лице детектива скользнуло удивление, он был взбудоражен, но ему удалось сохранить спокойствие и улыбнуться в ответ. — И хорошо ты танцуешь? — внезапно спросил Рам, оказавшись неожиданно близко. Лоренс среагировал быстро и встал между нами, бросая неодобрительный взгляд в сторону вора, на что тот оскалился. Я поспешил воздействовать на Акройда, легко коснувшись его руки, и ответил Титусу: — Возможно, мне как-нибудь удастся продемонстрировать, — пожал плечами я и позволил себе загадочную улыбку. — И вы сами для себя определите мой уровень. Все трое парней вздрогнули и отвели взгляды, усердно делая вид, что ничего не было. Меня это посмешило. Мне бы их юные годы. Нужно было переключить спектр внимания, и я стал рассматривать здешнюю архитектуру, которая казалась мне прекрасной. Что-то из далëкого прошлого, чудом уцелевшего и сохранившегося до наших дней. Это не могло не завораживать. — Очень похоже на старый замок. — Напоминает стиль эпохи позднего Игниса, — сказал Лоренс, всё это время внимательно наблюдавший за мной, и прямо-таки ждал, когда я открою рот. — Если всё это настоящее, то… — Этот архитектурный стиль также известен под названием «руины падшей империи», — дополнил Мессия, прочертив рукой полукруг перед собой, словно проводил экскурсию по здешним местам. — Но это невозможно, — рассматривая всё вокруг, Рам недобро нахмурился. — Если всё тут настоящее… — То выходит, что это место — «Тысячелетний Лабиринт Богов». Я прав? — закончил Акройд. И снова он об этом заговорил. Ранее я тоже задавал этот вопрос, но на него так и не дали ответ. И сейчас никто слов Лоренса не подтвердил. Это по-своему раздражало. Земля под ногами затряслась. Чёрт, снова. — Плохо дело! — Рид напрягся. Колонны затряслись вместе с полом, стенами и потолком, их основания начали крошиться и рушиться прямо на глазах. От былого величия не оставалось и следа. Это место могло рухнуть нам на головы в любой момент. — Бегите! Бегите!.. И мы побежали. Лоренс и Титус что-то кричали, но я уже не слышал: в ушах стоял только звук падающих каменных колонн. Крайне не хотелось оказаться захороненным под ними. Накаркал. Я спиной ощутил приближение скорой кончины, но за мгновение до этого кто-то дёрнул меня за локоть в сторону, и на том месте рухнула колонна. Мы оба не удержали равновесия и плюхнулись на пол. Вернее, тот, кто продолжал держать меня за локоть, приземлился на пол, а я на него, уткнувшись лицом в чужую грудную клетку. Сердце отбивало дикий ритм, и всё тело трясло, но я не выражал никаких эмоций. Наверное, так себя чувствуют люди, едва избежавшие собственной смерти. Когда мой локоть отпустили, я прижал руку к себе и приложил её к сердцу, продолжая утыкаться лицом в чужую грудь. Теплота крепкого тела меня немного успокаивала, не позволяя истерике пробиться сквозь барьер нерушимого спокойствия. Такого же, как и эти развалины. Я даже не отреагировал на прикосновение к спине, щупая бешено бьющееся сердце. — Фу-ух… Это было близко! — шершавый баритон прозвучал над моей головой. Голос звучал ниже, чем у Лоренса, его обладатель точно был старше него на несколько лет. — Ничего не сломал? Чужие руки принялись ощупывать меня через одежду, легко надавливая на выступающие рëбра. Я всё же отстранился от незнакомого мужчины, хоть и продолжал сидеть на его ногах. Ради приличия стоило соблюдать хоть какую-то дистанцию. Подняв голову, встретился с пламенным взглядом красно-рыжих глаз с расширенным зрачком. Я выпрямился и получше разглядел мужчину: его пушистые, кудрявые волосы были ярко-алого цвета, как и небольшая бородка, брови выглядели широкими и выразительными, кожа имела здоровый цвет, а черты лица были хоть и грубыми, но всё же утончёнными. Ему точно было больше двадцати, но явно не тридцать. Судя по длинным ногам и вытянутому туловищу, ему повезло в росте. Широкие плечи и грудная клетка, крепкие руки и стан говорили о хорошей физической форме. Кажется, этот мужчина не уступал и даже мог дать фору Лоренсу. Чем дольше я рассматривал чужое лицо, тем больше мне казалось, что где-то его видел. Или кого-то близко похожего внешне. Возможно, темноволосого и темноглазого… Осознав, что я всё ещё нагло рассматривал своего очередного спасителя, у которого на губах играла довольная улыбка, поспешил исправить это недоразумение. — Спасибо большое за спасение, — сдержанно произнёс я, вставая с чужих ног и отряхиваясь от пыли и каменной крошки. — Всегда рад спасти такую красавицу, — с лёгким смешком ответил мужчина, продолжая сидеть на полу. Его взгляд обжигал пуще всякого пламени, заставляя кровь бурлить по венам. Я фыркнул и поднялся, стараясь не смотреть в его сторону. Чувствовал, как щëки потеплели. — Гидеон! Ты цел? — прозвучал звонкий голос позади. — Ответь же мне, Гидеон! Из образовавшегося клуба пыли показался ещё один мужчина, но заметно выделяющийся своим образом. Он был чуть выше меня, с крепкими плечами и удивительно длинными кипенно-белыми волосами, хотя можно было заметить, что с середины они плавно переходили в мятный. Одежды было много, она выглядела дорогой и мягкой. И несмотря на всю женскую кутерьму, черты лица очередного незнакомца были взрослыми и достаточно мужественными. Почему у него закрыты глаза?.. — Ага, я в порядке, Ксан, — отозвался Гидеон, зачем-то помахав рукой. Беловласый так и не открыл глаз, что наталкивало меня на определённые мысли, в которых я убедился после следующих слов. — С тобой рядом ещё кто-то есть? — спросил Ксан, аккуратно ступая вперёд. Он слепой. — И даже не один, — довольно проурчал мужчина, наконец поднявшись. Он подошёл ко мне ближе. — Жаль, ты не видишь, какого красавца мне довелось спасти. Прекраснее людей, скажу честно, видеть не доводилось за всю свою жизнь. Ксан вздохнул, не удивлённый словами Гидеона, и даже не обиделся. Я же не понимал, почему этот мужчина делал такой акцент на моей внешности. Но, как и ожидалось, он действительно оказался высоким. Возможно, выше Акройда. И только Ксан не так далеко ушёл от меня в росте, хотя из-за каблуков казался выше. — Мне очень лестны ваши слова о моей внешности, но они слишком резкие, — нарочито формально произнёс я, впервые за это время улыбаясь чисто из вежливости. — Мне… не кажутся они уместными. Гидеон удивился, и мне пришлось отвести взгляд. Пристальное внимание с его стороны смущало гораздо больше, чем юношеская симпатия Лоренса. — Джуниор! Ты не поранился? Я мысленно поблагодарил Бога за то, что мне не пришлось долго пребывать в компании двух незнакомцев. Как только показались уже в какой-то мере родные лица, с облегчённой улыбкой прошёл мимо Гидеона и чуть ли не упал в объятия Лоренса. Всё же из всех людей вокруг он казался самым надёжным и уже проверенным парнем, а мне необходимо было восстановить свою душевную организацию. Поэтому пришлось отключить эмоции и обхватить немного ошалевшего рыцаря за руку. Он быстро смекнул ситуацию, позволив мне немного понаглеть. Только подумай: в свои двадцать пять стою и обнимаюсь с восемнадцатилетним дворянином, который известен на всю Империю. Любая девушка на моëм месте сошла бы с ума от счастья. А брат бы убил этого дворянина. — Вы же… — Мессия обратился к мужчинам, узнав их, но точно не собирался договаривать. Я решился на это вновь и перевëл взгляд обратно на Гидеона. Только заметив моë внимание, он улыбнулся, подмигнув Лоренсу. Это мне показалось странным. Ну, вероятно, они знакомы, но вряд ли близки. Не уверен, что среди высших слоëв общества принята дружба. — Могу ли я узнать имя своего спасителя и его очаровательного спутника? — всë же отстранившись от Лоренса, поинтересовался я, не прерывая зрительного контакта с мужчиной. Видя, как закипает Титус, нетрудно было догадаться, что моё незнание злило его, но поймав холодный взгляд Акройда, он отвёл свой в сторону. — Как вообще можно не знать самого харизматичного певца всей Империи, — недовольно пробубнил Рам, после чего прокашлялся. — Перед тобой сам Ксан Аудупон. А ты, видимо, его преданный фанат, раз тебя это так нервирует. — Для меня честь быть представленным таким образом, Титус, — сдержанно произнёс Аудупон, но от меня не укрылось, что ему подобное не понравилось. Я был заинтересован таким отношением певца к человеку, который не скрывал своего восхищения. Неужели ему неприятно внимание? Или Титус его в край достал. Что-то мне подсказывает, что так и есть. — Как ты понял, что это я? — удивился вор, широко раскрыв рот. Бровь Ксана дёрнулась, хотя на лице продолжала играть улыбка. Почему-то я увидел в нём себя. Наверное, он просто устал от своих обожателей и не ожидал встретить самого преданного из них в таком месте. Возможно, я его понимал. Несмотря на многие аспекты, после нескольких первых выступлений на сцене у меня появились почитатели среди местных. Они, бывало, пытались завести со мной разговор, но часто он заканчивался тем, что их уводили от меня как можно скорее. Либо это были мужики, пьющие каждый божий день, либо женатые мужчины со странными предпочтениями. Среди моих «фанатов» адекватные не водились. Поэтому внимание к своей персоне я не любил и всячески избегал. — Услышав чей-то голос раз, я запоминаю его навсегда, — спокойно ответил Аудупон, и Титус зацвёл, немного краснея. — Ксан Аудупон слеп, — на ухо прошептал мне Рид. От неожиданности я выдохнул и стиснул зубы. — Да, спасибо, я заметил, — процедил сквозь зубы я и посмотрел Мессии в глаза. — Но больше никогда так не делай. Никогда. Детектив посмотрел мне за спину и отшатнулся, переведя внимание на Гидеона. Имперцы и впрямь странные. — Похоже, недавняя тряска и подъём воды прекратились, — произнёс Ксан, привлекая наше внимание. — Раз так, то всё хорошо, — кивнул Гидеон. — Если Ксан это подтвердил, то мы в безопасности на какое-то время. Мужчина снова посмотрел на меня и улыбнулся, а потом махнул рукой, но уже Акройду. Я повернулся, чтобы увидеть реакцию парня, но тот смотрел на Гидеона безразличным взглядом, будто махнули вовсе не ему. Так и не стало ясно, какие взаимоотношения были между ними. И не то чтобы я хотел это выяснять. — Ребята, идёмте за мной. Я хотел вам кое-что показать, — Гидеон коснулся плеча Ксана и только после этого пошёл вперёд. Выбора не было, и мы пошли за ним. Титус плёлся где-то позади Аудупона, о чём-то с ним говоря, Мессия нагнал Гидеона и завёл разговор с ним, чему тот немного удивился, но с улыбкой поддержал его. Со стороны они выглядели как закадычные друзья, а на деле я не имел ни малейшего представления, кем друг другу приходились. Я никого не знал лично, а слышал только об одном Лоренсе, отчего с ним было спокойнее и безопаснее. Он вëл себя подобающе, опасений не вызывал и не надоедал своим вниманием к моей персоне. Ненавязчиво и осмотрительно. Мы с Лоренсом шли в самом конце процессии, и я вспомнил, что о Гидеоне так ничего и не рассказали. О нëм будто и не собирались упоминать, избегая темы его личности. Мужчина и сам не спешил представляться, опустив этот момент. — Лоренс… — Гидеон Редфилд, — будто прочитав мои мысли, произнёс Лоренс. — На данный момент он является самым молодым и знаменитым представителем народа этой страны, хотя по происхождению потомственный дворянин. Он единственный сын герцога и министра права Лонгина Дьюберри, известный среди дворян своим вызывающим поведением. Его мать — сестра императора, Эбигейл Редфилд. О Гидеоне ходит множество различных слухов, но какие из них достоверные — решать только слушателю. Не стану освещать их для тебя. Если станет интересно, лучше спроси у него самого, скрывать он ничего не станет. Я же не люблю сплетни и не сужу людей по ним. — И… тогда чем он известен в Империи? — Дело в том, что когда Еë Высочество Эбигейл вышла из семьи и вышла замуж за Лонгина Дьюберри, она взяла фамилию отца мужа, так как Вальтер Редфилд — предыдущий герцог — настоял на том, чтобы подарить внуку фамилию рода. Редфилды обладают дурной славой, так как их считают потомками Бога Крови Сангвиса, которые рано или поздно сходят с ума. Поэтому герцог Дьюберри, получивший фамилию матери, был против того, чтобы его сын имел проклятую фамилию. Но герцогиня Редфилд не видела в этом ничего плохого, она считала, что такая фамилия больше подходит сыну. Помимо всего прочего, Редфилды известны тем, что являются палачами Империи. Нынешний герцог и Гидеон — не исключения. Внутри похолодело от слов Акройда, и я по новой посмотрел на Гидеона и разглядел едва заметные мешки под глазами. Его крепкие руки были мозолистыми, рукава рубашки подвёрнуты. Как мне было известно, аристократы так не ходят. Редфилд был сыном герцога, но почему-то вёл себя и выглядел, как простолюдин. И по нему точно нельзя было сказать, что он хоть раз кого-то убил, пускай и прослеживались внешние сходства с Богом Крови, который являлся Кровавым Палачом Небес. Наверное, я слишком долго на него смотрел, так как мужчина повернул голову и вопросительно изогнул бровь, не забыв при этом неловко улыбнуться. Я поспешно отвёл взгляд, смутившись. — В прошлом году он стал победителем «Имперского Кубка», установив новый рекорд, — дополнил Лоренс и слабо улыбнулся. — Который я побил в этом. — И как он на это отреагировал? — спросил я, думая, что здесь есть место для конфликта. — Не знаю, — но рыцарь, замешкав, только пожал плечами. — Никак, наверное. В какой-то момент мы все поравнялись. Каким-то образом Лоренса затянули в разговор, который я не слушал, думая о своëм. О Михаэле, об этом лабиринте, о старых легендах, рассказывающих о Богах. Всë это не давало мне покоя, тревожило сердце и душу. Понять бы наконец, что происходит… — А ты, Джуниор? — А? Я повернулся к Ксану, который слишком внезапно обратился ко мне, вырвав из потока мыслей. Остальные смотрели на нас с интересом. — Твой голос я слышу впервые, — уточнил он. — Я с острова Марле и ни разу не был в столице, — сухо ответил я. Ксан хотел сказать что-то ещë, но передумал. — Прошу всех взглянуть туда! — прервал нас Редфилд, указав наверх. — Ч-что за… — Титус шокировано уставился туда. Я последовал его примеру и вздохнул: окна были заблокированы. Нас заперли? Что ж, похоже на то. — Все окна заблокированы и заперты?.. — также удивился Мессия. — Но зачем? — спросил Лоренс. — Не только окна. Мы с Гидеоном не так давно проверили. Все ведущие наружу двери тоже заперты, — дополнил Ксан, чем сделал только хуже. Повисло напряжённое молчание. Я посмотрел на Лоренса и коснулся его плеча, чтобы развеять мрачное выражение лица. — Всё в порядке? Акройд мягко улыбнулся, после чего кивнул. На его щеках снова проступил румянец, который не заметил бы только слепой. Мне правда за это стыдно. Прости, Ксан. — Надо же, кажется малыш Лоренс запал на нашего красавца, — издевательски присвистнул Гидеон, с явным наслаждением смотря на Лоренса, который бросил на него убийственный взгляд. — Кто бы мог подумать, что тебя привлекает экзотика. — Гидеон, это ужасно, — нахмурился Ксан. — Перестань издеваться над человеком. И не говори таких вульгарных вещей. — Да уж, Ваше Высочество Редфилд, — решил ответить Акройд, холодно, как обычно, — уж точно не больше вашего. Быть может, в вас говорит зависть? — А если так, что тогда? Что-то подсказывало мне, что ничем хорошим этот разговор не закончится. Успокоив Лоренса, я предупредительно посмотрел в сторону Гидеона. — Хватит с вас, не стоит так надрываться. Мне хоть и неловко ваше внимание, но оно не слишком обременительно. Просто… оно кажется агрессивным. Гидеон выдохнул и прибрал улыбку, его взгляд смягчился. — Ох, прошу прощения, я не привык оказывать знаки внимания тем, кто мне симпатичен, поэтому абсолютно бестолковый в этом деле. И не стоит обращаться ко мне так формально, если ты не хочешь сделать это в шутку. — Эм… Спасибо за понимание, — я был сбит с толку, не зная, что сказать и куда деть взгляд. — Нет проблем. Мне всегда приятно сделать приятно хорошему человеку. Наверное, на этот раз я смутился не от того, что мне некомфортно, а от того, что мне… приятно. Действительно приятно. Потому что в этот момент я ощутил, как что-то тëплое и нежное распускается внутри меня, словно цветок, который пробивается сквозь холодную землю. Я никогда не думал, что могу испытывать подобные чувства к кому-то, особенно в такой сомнительной обстановке. Гидеон, с его игривыми замечаниями и лёгкой улыбкой, казался мне знакомым и родным. Будто и так должно быть. Когда наваждение сошло, и я пришëл в себя, то чуть не отвëл душу Богу. Лоренс нависал над мной, проверяя мой пульс. — Лоренс? — в непонимании спросил я, убирая его руку. Он облегчëнно выдохнул. — В какой-то момент ты перестал реагировать, и я подумал, что ты вот-вот потеряешь сознание. — Всë хорошо, я в порядке. Не стоит так переживать, со мной часто случается… подобное. Акройд кивнул, но бдительности не потерял. Наоборот, стал ещë осмотрительнее, чем до этого. Боги, молю, дайте мне сил. — Почему нас здесь вообще заперли? — спросил я, чувствуя неприятный холодок по спине. — Ну, — начал Лоренс, — глядя на все собравшиеся здесь лица, я уже могу предположить их цель… — Я, конечно, был готов, учитывая, что это должно произойти довольно скоро, но… — подхватил Гидеон, взглядом возвращая эстафету рыцарю. — Не ожидал, что это случится в подобном месте? Быть может, имперское правительство не предусмотрело этих землетрясений и наводнения. Меня передëрнуло. Чем сильнее разгоняли эту мысль, тем сложнее становилось дышать. Я чувствовал себя плохо, очень плохо и действительно находился на грани обморока. Голова шла кругом от мыслей о дурном исходе. — Но всë же, я никогда даже помыслить не мог, что этот воришка окажется в числе избранных, — Мессия не упустил возможности «уколоть» Титуса, провоцируя его. — Ну, право, выбрать подобного ублюдка. Должно быть, это какая-то ошибка. — В числе избранных? — переспросил я дрожащими губами. И сам удивился тому, как испугался собственных слов. — Верно. Мы все избранные. Кандидаты на титул императора, — торжественно заявил Мессия, разведя руки в стороны, словно этого и ждал. И самое плохое случилось. Всё это изначально выглядело сомнительно. Настолько, что только особо одарённый не поймёт, в чём дело. Сомнительное место, сомнительные кандидаты. И самым сомнительным среди них являлся я. — Если всё дело в этом, то выходит… — начал вор. — Ага, — прервал его Редфилд. — В общем, этим они нам говорят: «Даже не надейтесь покинуть это место, пока не выберете того, кто станет следующим правителем». Хоть мужчина и делал вид, что он в предвкушении, было заметно, что его что-то очень сильно волновало. Возможно, пребывание здесь. — Как по мне, это чистейшего вида самоубийство, — выдохнул я. — Как вы вообще собрались выбирать? — «Вы»?.. — переспросил Рид, но, слава богам, его прервал Лоренс. — Выбор метода отбора следующего императора предоставляется самим кандидатам, — скрестив руки, сказал он. — Порой, им становится состязание, где кровь смывается кровью. Оставалось лишь надеяться, что среди нас не присутствовало фанатов кровопролитий. Мне не хотелось становиться императором, умирать или оставаться здесь навсегда. Возможно, вырасти и состариться под строгим надзором брата было не так уж и плохо… — Ты сказал «кровь смывается кровью»? — изогнув бровь и улыбнувшись, спросил Гидеон, явно провоцируя своего оппонента. Его разумно проигнорировали, но это ни капли не задело мужчину. — Но мне всё же хочется надеяться, что мы не закончим столь плачевно! — воскликнул Ксан. Судя по тому, как Аудопон улыбался, ему наоборот хотелось закончить плачевно. Меня нервировало положение дел, а Лоренс всё ещё оставался единственным адекватным человеком здесь. Кажется, кому-то всё же придётся закончить плачевно. — В конце концов, даже если один из нас станет императором, все остальные автоматически получат титулы лордов-феодалов и будут служить избранному ими императору, — продолжил Ксан. — Если остальные кандидаты вообще выживут, — вздохнул я, держась за голову. — А ты сомневаешься? — спросил Титус, будто в чём-то подозревал меня. — Если в вашей адекватности, то да, — я уже не скрывал своего раздражения. Я точно потеряю сознание. Меня удостоили недовольными взглядами детектив и вор. В целом, мне было всё равно, что происходило в их головах, пока это не касалось моей личности напрямую. Пусть думают, что хотят, я просто высказал своё мнение. — Такое чувство, что тебе не хочется становиться императором, — фыркнул Титус, стирая в порошок остатки моего терпения. — Больше себя на троне я точно не хотел бы видеть тебя. Титус разозлился, плотно сомкнув челюсть, но даже не попытался применить силу, как в прошлый раз, хотя Лоренс перестраховался и прижал меня к себе. Мессия коварно похихикал в ладошку, что не укрылось от одноглазого, и он со всей силы ударил ему по спине, выбив из его лёгких сдавленное кряхтение. Я нахмурился. Дети. — Я уверен, что в тебе тоже есть нечто особенное, — в моё личное пространство неожиданно вторгся Ксан, погладив меня по щеке. — Это правда, что твой голос мне незнаком. Однако он вызывает во мне некую ностальгию, словно мы уже где-то встречались прежде. Минутная тишина. Кровь непроизвольно прилила к моим щекам, и я посмотрел на певца ошалевшим взглядом. Это только что был подкат? — Хэй, Ксан, ты хоть понял, что эта фраза прозвучала так, словно ты кадришь молодую девушку, — буквально озвучил мои мысли Гидеон, усмехаясь. — Прошу меня простить за это, — неловко улыбнулся Аудупон, убрав руку от моего лица. Я рвано задышал, держась за сердце и только сильнее прижался к Лоренсу. Мне нужен был модуль равновесия моего внутреннего мира, чьё существование успокаивало. А парень будто привык этому и даже приобнял меня за плечо. — Ничего страшного, это звучало неплохо, — на выдохе произнёс я. Аудупон кивнул, но всё равно выглядел виноватым, в то время как Гидеон посмотрел на Лоренса нечитаемым взглядом. Так, меня их разборки не волнуют до тех пор, пока моему центру спокойствия не угрожает опасность. — Но знаете, если подумать, то эта страна очень странная, — сказал Титус, в чём я был с ним полностью согласен. Дурацкая страна, и люди в ней дурацкие. — Собрать столько людей в одном месте… Лишь для того, чтобы выбрать всего одно поколение императоров. — Имперцы, — в голос сказали мы и переглянулись. Я нервно усмехнулся. Дожили. — Знаете, кажется, нам пора двигаться дальше, — впервые за всё время Мессия заговорил, видимо, до этого наблюдая со стороны. Снова. Спорить никто не стал. Всё также держась ближе к Лоренсу, я ловил себя на мысли, что Титус прожигает мою спину взглядом. Во имя всего святого, спасите и сохраните мою грешную душу.