Изящная сила

— Ножевое ранение в живот. — оповестил Натаниэля Куффен и аккуратно поднял ткань свитшота. — Я старался остановить кровь. Плачущая рядом Маринетт ахнула, когда снова увидела кошмарный разрез на теле Адриана. Ее всю трясло, а стеклянный взгляд был полностью сосредоточен на Агресте. Он лежал в неестественной позе на передвижной кушетке, пока его быстро осматривал доктор. Сейчас, перепачканный в крови, Адриан казался еще более бледным. И от одного только вида такого у Маринетт сводило дыхание. — У тебя хорошо получилось. — Нат с осторожностью ощупывал живот Агреста, попутно измеряя давление. — Рана неглубокая, но компьютерную томографию на всякий случай сделаем. Медбрат, стоявший рядом с врачом, взял кушетку и повёз Агреста куда-то вперед, а Маринетт, совершенно не соображая, поплелась за ними. Натаниэль обеспокоено обогнал сестру и сложил руки на её плечах, заставляя остановиться. — Маринетт, — спокойно позвал он, когда её затуманенный взгляд наконец сошёл с Адриана. — Сейчас ему наложат швы, и я сообщу тебе, когда к нему в палату можно будет сходить. Хорошо? Она, словно ребёнок, у которого отняли что-то ценное, шмыгнула носом и пару раз кивнула головой. Судорожно вздохнув, Маринетт прикрыла глаза, и Нат заботливо сгреб её в свои объятия. — Расскажешь, что произошло? Ее темноволосая макушка отстранилась от брата, и она растерянно огляделась вокруг. — Это меня должны были сейчас вести на операцию. Не его... Куффен злостно сжал кулаки, наблюдая, как глаза Маринетт вновь наполняются слезами. Он подошёл к ней чуть ближе и с нажимом усадил Дюпен-Чен на стул врача. Натаниэль нахмурился, сложив руки на груди. — О чем ты? *** Первое, что смог почувствовать Адриан, это то, как гудела его голова. Казалось, будто кто-то очень долго и упорно пытался её расколоть. Следом в его боку отдалось неприятное покалывание. Что-то сдавливало его живот, не давая глубоко вдохнуть. Он хотел открыть глаза, но веки были настолько тяжёлыми, что Агрест при первой же неудачной попытке смирился, стараясь сконцентрировать своё внимание на чём-то другом. В помещении витал сладкий и очень знакомый аромат и до его ушей донёсся всхлип. — Это всё неправильно, вы этого не заслужили. Пожалуйста, очнитесь... Его усталость резко ушла на второй план, когда он понял, кому принадлежал голос. Адриан резко раскрыл глаза и, жмурясь от света, увидел сидячую рядом с ним Маринетт. Она скрючилась на какой-то неудобной табуретке, спрятав лицо в ладошках, и тихо плакала. Вытирая щеки краем кофты, Дюпен-Чен посмотрела на Агреста и неожиданно вскочила. — Вы проснулись! Ее по-настоящему искренняя улыбка осветила палату и невольно заставила улыбнуться в ответ. И только сейчас Адриан заметил, какой же она была уставшей. Ее глаза опухли и покраснели, а одежда, на рукавах которой сохранились алые разводы, была немного грязной. За окном уже темнело, и Адриан мог только догадываться о том, сколько Маринетт просидела здесь возле него вместо того, чтобы поехать домой и отдохнуть после всего того, что ей пришлось сегодня пережить. А если бы она вообще не смогла бы уехать? Что было, если бы этот нож попал в нее? Агрест крепко зажмурился, чувствуя, как болезненно сжалось его сердце. Такое даже представить было страшно. — Хорошо. — Что хорошо? — Маринетт озадаченно покосилась на него, медленно присаживаясь обратно. — Что ранили меня, а не тебя. Это хорошо. Маринетт закусила губу и нервно начала разглаживать складки на одежде, в попытке не показывать, насколько ее это смутило. — Месье Агрест... Он не дал ей договорить и со всей ему возможной серьезностью спросил. — Разве не об этом ты думала? — Я... Что? Вы... О чем вы? — глаза Маринетт округлились, и сама она стала похожа на немую рыбку, открывая и закрывая рот. — Посмотри, что со мной опять стало. С самого начала твоей работы охранником каждый день случались катастрофы. Да на мне уже живого места не осталось! — при виде растерянности на ее лице Адриан с силой подавил в себе смех. — Сколько мы знакомы? — Уже... — Кажется, целую вечность. Уже и не вспомню, как я до телохранителя безопасно жил. — к концу возмущений Адриан не выдержал, и вырвавшийся смешок отдался болью в боку, напоминая об операции. — Сколько швов-то наложили? — Их всего двенадцать и... — Не могу поверить, меня заштопали! Он драматургично приложил кисть ко лбу, ожидая наконец растормошить девушку, но Маринетт продолжала обеспокоенно поглядывать на его обмотанный торс, безнадежно вздыхая. Адриан не знал, что Маринетт воспримет эту ситуацию так близко к сердцу. С одной стороны его радовало, что ей не было все равно на него. Однако Агрест всё-таки предпочёл бы, чтобы она не терзалась так сильно и уж тем более не винила в этом себя. А видя состояние Маринетт, можно было сделать вывод, что именно этим она и занималась последние несколько часов. Адриан вовсе этого не хотел. Если кто и виноват, так это он сам. В ту минуту он не придумал ничего лучшего, это было его решение. Глупое, но решение, о котором Агрест совершенно не жалел. И как же он хотел донести это до нее, чтобы ее глаза больше не источали раскаяние за то злодеяние, к которому она не имеет никакого отношения. Но Адриану помешал стук в палату, после которого приоткрылась дверь, и из нее показался секретарь Кон. — Месье Агрест, ну как же так? Кто осмелился... Мужчина выглядел очень обеспокоенным, тяжело вздыхал и топтался на месте, боясь подойти к больному ближе. — Да перестань, хоронить меня рано. Хотя, осложнение – штука страшная. — Раз вы уже шутите, значит с вами точно все в порядке. — Кон улыбнулся и ближе подошел к больничной койке. Агрест искренне засмеялся, но тут же затих, когда заметил, как вздрогнула Маринетт. И тут он понял, что лучше бы кто-то хорошенько так вдарил ему по голове, нежели по боку, чтобы впредь научиться сначала думать, а только потом говорить. На Маринетт не было лица. Казалось, что она сейчас была больше похожа на больного человека, чем дырявый Адриан. — Маринетт, — позвал ее он. — Наверняка весь день ничего не ела. Иди поешь. — В горло ничего не лезет. — судорожно вздохнув, она продолжила. — Какая еда, когда с вами такое? — От твоей голодовки мне лучше не станет. Иди поешь хоть что-нибудь, потом придёшь обратно, не волнуйся. Маринетт колебалась, с минуты вглядывалась в лицо Агреста, а потом осторожно поднялась со стула. — Если вы настаивайте, я быстро. Было видно, как у нее затекли ноги, поэтому аккуратно, немного придерживаясь за стену, она прошла к выходу, тихо закрывая за собой дверь. Кон, не теряя времени, подошел к месту, где ранее сидела Дюпен-Чен, и достал какие-то бумаги из сумки. — С вами точно всё хорошо? — спросил он, параллельно передавая на подпись какие-то документы по работе. — Всё нормально, рана неглубокая. Полежу пару деньков и вернусь в офис. А ты пока проконтролируй, как идут дела. Агрест, не без помощи Кона, слегка поднялся в постели и стал внимательно читать документы. Иногда уточняя что-то у своего секретаря, внося какие-то правки, Адриан и не заметил, как кто-то постучался и вошел. — Когда ты сказала, что быстро вернёшься, я и подумать не мог, что это произойдёт так скоро. Он поднял глаза, ожидая увидеть Маринетт, однако на пороге в палату стоял ненавистный ему полицейский. Куффен не проходил дальше, молча смотря на секретаря Агреста. Адриан отложил документы в сторону и обратился к Кону. — Можешь идти. Маринетт передаст тебе папку, когда я закончу. Кивнув, Кон без лишних слов вышел из палаты, оставляя Агреста наедине с Куффеном. — Как ваше самочувствие? — спросил Лука, но так и не сдвинулся с места, оставляя между ними дистанцию. — Я в норме. Без задней мысли ответил Адриан, с интересом рассматривая своего собеседника, гадая, зачем тот пожаловал. Такого Агрест видел его впервые. Всё в нем так и кричало о том, как Лука волновался. И видимо он понимал, что скрывать это было бесполезно. — Вы знали. Поэтому вы взяли её на работу? — подал голос Лука, и Адриан наконец понял, что с ним такое. Маринетт стала причиной его терзаний. Адриан никогда не забудет свои эмоции, когда он в первый раз увидел силу Дюпен-Чен. Да Агрест подумал, что он действительно тронулся умом от компьютерных игр. Не удивительно, что у Луки, знающего Маринетт, как одноклассницу, которая не могла за себя постоять, случилось помутнение рассудка. Адриану в какой-то степени стало жаль Куффена, видя на его лице настоящую растерянность, которой наверняка там отродясь не было. Он знает какого это, когда все представления о человеке в дребезги разбиваются. — Да, я все знал. — после ответа Адриан почувствовал, как напряжение между ними взросло еще больше. — Но Маринетт не хотела, чтобы ты узнал. Притворись, что не догадался. Ведь, как оказалось, Агрест знал о Маринетт гораздо больше, чем Лука, который, был уверен, что являлся для Дюпен-Чен кем-то важным. Он думал, что она ему доверяет. Куффен резко развернулся и, коснувшись двери, отдернул руку, бросая. — Почему? — Что? — Адриан недоуменно склонил голову, за секунду раздражаясь от непонятного вопроса. — Почему вы её спасли?! — на эмоциях чуть громче положенного спросил Лука, и Адриан встал в ступор. Агрест считал, что он в праве вообще ему не объясняться. Но Адриан понял, что отрицать влюблённость и делать вид, будто ему все равно на Маринетт, он не собирается. Пусть этой глупостью и дальше занимается Куффен. Ведь Агрест был убежден, что Лука сам сделал всё, чтобы Маринетт к нему охладела. Свое счастье Адриан так просто упускать не собирается. — Почему же? — Адриан с вызовом посмотрел тому в глаза. — А сам как думаешь? *** На Куффена начала нагонять злость. И нет, ни в коем случае не на Маринетт. А на самого себя. Как он мог быть таким слепым идиотом? Как мог не видеть очевидного? А ведь всегда было одно оправдание – это же Маринетт. Немного странная, неуклюжая, но очень добрая. Именно так о ней говорили. Но как? Как такое возможно? Не нужно хорошо знать физику, чтобы понимать что то, что она вытворяла в той заброшке, было просто невозможным. Лука был, мягко сказать, в замешательстве. Он прокручивал каждую секунду проведенную с Маринетт, все больше и больше поражаясь ее силой. Неожиданно рядом с ним подсел Натаниэль, и Куффен осознал, что все ещё сидел на первом этаже больничного холла, вместо того, чтобы уехать в участок. Нат обеспокоенно наблюдал за другом и не знал, как начать разговор. Ведь все это время он тоже обманывал его. — Ты как? — Я всё знаю. — вдруг вырвалось у Куффена. — Я про Маринетт. — Прости, что ничего тебе не рассказывал. Это её тайна, она не хотела, чтобы кто-то знал. — Натаниэлю правда было жаль, он виновато опустил глаза, стыдясь увидеть реакцию друга. — И давно это с ней? — Она такой родилась. — ответил Нат, но тут же замолк, не зная, сколько дозволено ему говорить. — Лука, послушай, у нас в больнице коек не хватает. Всё заняли парни, которых она избила. Об этом не надо никому знать. Не надо это афишировать. Забудь обо всём, что видел. — Да, плевать мне на них! — Куффен расстроенно схватился за голову и в порыве раздражения прошипел. — Мне нужен только этот гад с ножом. Его я все равно посажу, хочешь ты этого или нет. Это уже не первый раз, как он нападает на Маринетт. А если бы он ранил её, что тогда? Натаниэль смиренно выдохнул, уже привыкший к неконтролируемому гневу друга. — Агрест не хочет, чтобы этого типа арестовали. По факту следствия он единственная жертва. Да и рана несерьёзная. — Дюпен-Чен с надеждой в глазах уставился на Луку. — Мы лишь хотим обезопасить Маринетт от этого. Пожалуйста, не занимайся этим, я тебя очень прошу. *** Сидя в машине, Лука в который раз за день попытался осмыслить откровения сегодняшнего дня. Мир вокруг никак не изменился, не перестал быть таким, как секунду назад. Но внутри него поселилась бездна. Большая и что самое страшное спокойная. Лука не понимал, что он должен чувствовать. По отношению к Нату, Агресту. А что теперь он испытывает к самой Маринетт? Перед ним сегодня предстала будто совершенно другая девушка. Отважная и сильная, какой Куффен никогда ее не видел. Но стала ли его любовь от этого меньше? В душе бушевал ураган из противоречивых чувств. Злость на невнимательность, боль от обмана, и в то же время грусть. Печаль по тем временам, когда он ничего не знал и продолжал закрывать глаза на очевидные вещи. Лука невольно стал перебирать в памяти общие моменты, в который раз убеждаясь в своей неудаче. — Я намного сильнее, чем ты думаешь! — Даже если и так, в моих глазах ты хрупкая девушка и такой останешься. Вдруг пришло осознание того, что так оно и есть. Его чувства к ней не изменились. Для него она, как и прежде осталась той неуклюжей Маринетт. И он принимает ее такой, какая она есть, со всеми ее тайнами и странностями. Впервые за день Куффен смог вздохнуть полной грудью. Кажется, дорога немного помогла уложить мысли. На душе отлегло и теперь он был точно готов к встрече с хозяином свалки. Правда Лука не знал, возможно, мужчина не приходил сегодня на работу или вообще еще находился в Судане. Но что-то ему подсказывало, что сегодня он точно получит хоть какую-то зацепку. Заходя на территорию свалки, Куффен сразу наткнулся на очередного рабочего. Он возился с какой-то машиной, не обращая внимания на пришедшего человека. — Здравствуйте, хозяин на месте? — Чем могу помочь? Мужчина полностью развернулся на него, и Куффен застыл в удивлении. Внешне он оставался спокойным, сдерживая собственный крик. Перед ним стоял свидетель, благодаря которой выжила вторая жертва. Она была похищена из больницы, и стала началом похищений девушек в Дюпене. — Значит, вы владелец свалки? — Да, я. — парень, как ни в чем не бывало, продолжил разбирать машину, отвечая на вопросы. — Как прошла поездка в Африку? — Хорошо. — с минуту повисла тишина, и он как будто из вежливости поинтересовался. — Вы поймали преступника? — Пока нет. — Лука внимательно вглядывался в лицо этого парня, даже не зная, чего бы хотел этим добиться. — Хоть вы и дали показания, его не так просто найти. — Зачем пожаловали? Первоначальная цель Луки заключалась в том, чтобы найти владельца свалки и попросить базу данных всех работников и людей, которые заезжали в это место в определенный промежуток времени. Но сейчас в нем резко взросло недоверие. Каков был шанс того, что именно он окажется тем человеком, которого Лука искал? — Я недавно заезжал, и мне сказали, что вы закупаете и продаете запчасти. Посмотрите машину? — придумал незаурядную причину на ходу Куффен. — Конечно, показывайте. — парень сошел со своего места и направился вслед за клиентом. Лука указал на свою машину, и тот, открыв капот, принялся осматривать авто. Пока бывший свидетель был занят делом, Куффен под шумок покинул его и стремительно пошел осматривать территорию свалки. Лука не знал, чего именно он хотел и через сколько парень закончит, поэтому действовать надо было быстро. Место по праву было жутким. Целый лабиринт из битых машин, когда-то рассекающих дороги, напоминал кладбище безнадежно ржавеющего металла. Битые стекла поблескивали, словно глаза из темной пучины. Деформированные бамперы злобно скалились и наводили ужас. Пройдя ещё вглубь этого гнетущего леса, Лука наткнулся на покосившуюся будку. Облепленные все тем же металлом сбитые доски представляли собой некое помещение, в которое вела дверь, приклепленная на ржавой петле. Атмосферу из фильмов ужасов дополнял скрежет металла под порывами ветра, издаваемый жалобные стоны. Внутри было темно, поэтому Куффен достал фонарь и хотел войти, однако его остановил стальной, как воздух в этой местности, голос. — Извините, я не нашел никаких неполадок. — сзади него стоял тот парень, не торопясь снимающий рабочие перчатки. — Мы скоро закрываемся, прощу покинуть свалку. *** — Не больно? — поинтересовалась Маринетт, завороженно наблюдая, как медсестра обрабатывает шов и перевязывает новый бинт Агресту. Перерыв на еду пошел ей на пользу. Она смогла немного подумать, подуспокоиться. По крайней мере сейчас Маринетт могла смотреть на зашитую ранку Адриана уже без вздохов. — Нет, нормально. — он сразу обратил на неё внимание, всем своим видом стараясь показать, что дела его обстоят лучше всех. Но действия медработника доставляли дискомфорт, из-за чего в реальности его кривая улыбка выглядела слегка фальшиво. — Вы хорошо держитесь. — отозвалась медсестра, складывая препараты. — Швы можно будет снять только через неделю. Она направилась к выходу и, открыв дверь, остановилась на пороге, чтобы сделает отметку в листе назначения лекарственных средств. Из коридора между палатами сразу послышались голоса двух особенно громких людей. И когда Маринетт прислушилась, к ней вдруг пришло осознание, что ее обещанное Алье с отцу "скоро буду дома, не переживайте" длится уже больше четырех часов. — Дядя Том, Маринетт же цела! Куда вы так спешите? — воскликнула Сезер, пытаясь успеть за бегущим по больничным коридорам Томом. — А вдруг Натаниэль так сказал, чтобы я успокоился? Я должен сам всё увидеть. — взволнованно пояснил Том, направляясь прямиком к одному рыжему врачу. Медсестра покинула палату, закрывая за собой дверь, а также обзор для Маринетт. Поэтому увидеть и услышать дальнейшее развитие событий ей не удалось. Маринетт сконфуженно посмотрела на Агреста, который был слишком увлечен своими бумагами, и тихо выдохнула. Возможно вселенского позора еще можно было избежать? Но надежды Маринетт обломились вместе с приближающимися шагами и нарастающему разговору. Уже через несколько секунд в палату ворвались обескураженные Том и Алья в сопровождении Ната. А Дюпен-Чен сразу же в страхе зажмурила глаза, боясь реакции Адриана. Том молча последовал к больному и присел на край кровати. — Как нам вас отблагодарить? — спросил он, с трудом сдерживая эмоции. Услышав дрожащий голос отца, Маринетт от неожиданности раскрыла глаза, уставившись на него. Агрест улыбнулся и пожал плечами. — Все в порядке, я же вам обещал. — ответил тихо Адриан, припоминая просьбу Дюпена. — Главное, что с вашей дочерью все хорошо. Том посмотрел на него с глубоким уважением и гордостью в глазах и, наклонившись поближе к Адриану, крепко пожал его руку, выражая безграничную благодарность. — Спасибо вам. *** В участок Куффен приехал так быстро, как только смог. Он поскорее хотел рассказать о том, что узнал, и поделиться своими догадками. Вбегая в кабинет, ему неожиданно пришлось подубавить свой пыл. — О серийных похищениях можно говорить, если есть три и более связанных между собой преступлений. Ваша дочь, к сожалению, стала третьей жертвой, из-за чего дело было передано специальной следственной группе. Вам придётся снова подать заявление. — объяснял Уэббер, виновато передавая салфетки. Видеть слезы матери, у которой похитили ребенка, казалось просто невозможным. — Просим прощения за неудобства. — Моя дочь жива ведь? — в сердцах прошептала она, смотря на несчастного полицейского с такой большой надеждой в глазах. — Конечно, поверьте. — утешал ее Марк, раздражаясь своим бессилием. — У нас такой маленький район. Он точно знал дочку лично. Может, живёт неподалёку. — с каждым словом ее голос становился все тише и тише, а лепет делал женщину похожей на сумасшедшую. — Пожалуйста, найдите её. Прошу вас! Лука отошел в сторону, пропуская бедную женщину к выходу. Как только за ней закрылась дверь, все внимание было прикреплено к нему. — Смотрите-ка, лейтенант Куффен соизволил прийти на работу! — Джозеф Бертран недовольно устремил свой взгляд на Луку. — Где тебя черти вечно носят, а? — Шеф! — Ну что? — обреченно спросил его начальник, сразу узнавая эту интонацию в голосе молодого лейтенанта. — Помните свидетеля в этом деле? — Лорана Берга? Конечно, помню. Если бы жертву не похитили из больницы, мы бы смогли сразу раскрыть дело. — неохотно отвечал Бертран, не понимая энтузиазма его подчиненного. — Я был на свалке. Оказывается, она принадлежит ему! Сидячий рядом Марк пораженно выпучил глаза, в следующую секунду радостно вскочив. Наконец хоть какой-то сдвиг в этом темном деле. — Устроим слежку.