Изящная сила

Дежарден дал добро на осуществление мести над Дюпен-Чен и уже с утра велись сборы работников. Обустроившись в одной неприметной заброшке, они готовились встретить своего врага как подобает. Мужчины разных возрастов раскинулись по кучкам и яро что-то обсуждали. Пока Дежарден не заметил, как у одного из них в руках покоилось холодное оружие. — Что за дела?! — он в ярости подошёл к своему подчиненому и больно схватил того за запястье, из-за чего нож тут же упал на цементный пол. — Пойдете с оружием на маленькую девчонку? Позор! Толпа боязливо зыркнула на начальника, и только тихий голос испуганного Леруа раздался в тишине. — Речь идёт о Дюпен-Чен. Она не просто маленькая девчонка. — он нервно сглотнул, вспоминая все те разы, когда ему посчастливилось с ней пересечься. — И если мы не подготовимся, нам... — Закрой свой рот! Не хочу даже слышать об этом. — Дежарден демонстративно развернулся, подальше отшвыривая ногой нож. — Пора начинать. *** Утро для Маринетт выдалось довольно тихим и спокойным. Не удивительно, ведь Сабин Чен еще за час до рассвета уехала в аэропорт для того, чтобы отправиться в Шанхай к родственникам на несколько дней. Обычно они посещают Китай всей семьей, но в этом году дела в пекарне обстоят не лучшим образом, поэтому в этот раз Сабин поехала в одиночку. И как же это расстроило Маринетт. Ей сейчас больше всего на свете хотелось бы обняться с бабушкой, поговорить по душам с заботливым дядей и увидеть вживую, как сильно выросли её двоюродные братья. — Да? — ответила она на звонок Агреста и плюхнулась на кровать. — Последний день наших экспериментов на счёт твоей силы. Я почти подъехал. Маринетт недоверчиво взглянула на настенные часы, когда Адриан по-привычке, не дожидаясь от неё ответа, сбросил вызов. В запасе оставалось ещё полчаса. К чему была такая спешка, Маринетт не понимала. Однако не могла не подметить, что это могло быть связано с их последним, так скажем, занятием. Несмотря на то, что ещё в начале она была настроена довольно скептически, ей вправду пошли на пользу физические нагрузки. Маринетт и подумать не могла, что она вообще сможет когда-либо контролировать свою силу. А уж тем более после тренировок. Ведь от спорта Маринетт всегда держалась на расстоянии вытянутой руки, боясь сделать себе ещё хуже. Тяжело вздохнув, Дюпен-Чен нащупала на комоде свёрнутый дважды листочек и, раскрыв его, в который раз перечитала содержимое. "Моя дорогая внученька, Маринетт, прости, что так и не смогла увидеться с тобой. Я обещаю, что в следующий раз ничто не помешает мне приехать и увидеть тебя. Моя крошка, маленькая девочка выросла и превратилась во взрослую красавицу. Ты смогла отучиться и найти хорошую работу, несмотря на все трудности. Бабушка тобой гордится. Но Маринетт, я прошу тебя и дальше стараться скрывать свою силу. Общество порицает и отторгает тех, кто чем-то отличается от них. Однако это вовсе не значит, что ты должна её стыдиться. Это дар небес, и его нужно использовать во благо. Будь умницей, люблю тебя, милая!" Если бы только её бабушка сейчас увидела, на что она способна. А какими стараниями ей это далось. Маринетт в самом деле было нелегко, но Адриан, как и обещал, был рядом и помогал. В какой-то степени это была полностью его заслуга, что Маринетт теперь может банально обнять любимого отца и не бояться его раздавить. На телефоне вновь прозвучал звонок и она, не глядя, взяла трубку, считая, что Агрест уже приехал. — Да-да, уже бегу. Маринетт встала с кровати и направилась к выходу, ожидая услышать очередную колкость и хитрый смешок Адриана. Но со стороны раздался голос вовсе не её начальника, а совершенно другого мужчины. — ...она уже бежит... — слегка растерянно сказал он, как будто обращаясь к кому-то находящемуся рядом с ним. — Простите? — она остановилась посреди комнаты, на секунду посмотрев на незнакомый номер звонившего. Это точно не был Агрест. В трубке повисла тишина, и Дюпен-Чен подумала, что человек явно ошибся и позвонил не туда, но её резко оглушил женский вопль, который полностью выбил почву из под ног. — Маринетт! Помоги! Меня схватили, Маринетт! Это был голос её мамы. Душераздирающий крик её мамы, молящий о помощи. — Слышала? Твоя мать у нас! Мы прислали тебе адрес, приезжай туда. Позвонишь в полицию – и ей конец! Звонок сбросили, и телефон завибрировал от прихода нового сообщения. А Маринетт будто кипятком облили. Она сорвалась с места, не раздумывая ни секунды и не замечая, как градом полились слезы. На первом этаже она наткнулась на только проснувшуюся Алью и, не видя ничего перед собой, вцепилась в неё, как в спасательный круг, брошенный посреди океана. — Аля! Маму похитили! Мне позвонили и... И сказали, что она у них. Сезер выронила из рук тарелку, и та в дребезги разбилась на пол. — Чего? Как в тумане, Маринетт направилась к выходу, по пути набирая номер Сабин. — Надо вызвать полицию! — Алья обеспокоено взялась за телефон и подбежала к обувающейся подруге. — Нельзя! — Маринетт подняла на неё глаза полные ужаса и страха. — Сказали, нельзя! Моя мамочка, нет, нельзя... — будто в бреду начала повторять она, вылетая из дома. Сезер как вкопанная осталась смотреть на закрывшуюся перед её носом дверь. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы очнуться и начать набирать номер Сабин. Однако долго ждать не пришлось. — Чего вы все мне названиваете? Её снова сковал ступор. Вот она слышит абсолютно целую и, как обычно, немного недовольную тётю Чен. — Вас разве не похитили? — Похитили? С какой стати? Зачем кому-то такие хлопоты? Алья медленно выдохнула, заставляя сердце унять бешенный ритм. С мадам всё было хорошо, а это главное. — Алло? Алечка, так что за глупости? — на заднем плане слышался гул большого скопления людей, и лишь иногда мелодичные звуки, оповещающие о чём-то. У Сабин скоро была посадка на самолёт в Шанхай, поэтому Сезер твёрдо решила, что рассказывать о её так называемом похищении перед рейсом не стоило. — Ничего, простите, тётя Сабин. Я хотела пожелать хорошего полёта! Она бросила трубку и вдруг рассмеялась. Вместе со смехом выходил весь нервоз, и не знающий ситуации человек точно бы сказал, что девушка сошла с ума. Эти мысли заставили Алью прийти в себя и оценить ситуацию. — Голосовой фишинг? — ее глаза округлились и в голову пришло осознание. — Надо срочно звонить Луке! *** Воображение рисовало абсолютно ужасные картины, создавая в голове полный хаос. Маринетт уже не помнила, как словила первое попавшееся такси и назвала правильный адрес, где её маме угрожает опасность. Сейчас взгляд Дюпен-Чен метался по окну, а руки нервно перебирали края смартфона. Когда тот неожиданно издал звук, она лихорадочно вцепилась в него, сразу отвечая. У неё всё ещё была надежда узнать то, что всё это было просто больной шуткой. Её разыграли, и мама вот-вот позвонит и скажет ей об этом. — Дюпен-Чен, где тебя носит? С этого момента за каждые десять минут опоздания я буду штрафовать тебя на сто долларов и... Агрест не успел договорить, услышав в тишине надрывистый всхлип. — Адриан, маму похитили! — Чего? — от такого жалобного голоса Маринетт у него сжалось сердце. Он ещё ни разу не слышал её такой напуганной, да и сама ситуация застала его врасплох. — Маринетт, стой, никуда не иди. Где ты сейчас? Я... До его слуха донеслись короткие гудки. А сама девушка его уже не слышала. — Чтоб тебя, Дюпен-Чен! Адриан быстро сел обратно в машину, сразу же вбивая геолокацию Маринетт в навигатор. Агрест был необычайно рад тому, что она до сих пор является его телохранителем, который обязан предоставлять своё местоположение. Поэтому сейчас самое главное было успеть прийти на помощь. Он не знает, куда Маринетт ушла, сколько там будет её недоброжелателей, а главное с чем они там её встречают. Конечно, она сильная и отважная, но это никак не делает её бессмертной. Более того, за время их общения он всё больше и больше стал чувствовать её натуру. Безбашенная, которая так и наровит лезть в самое пекло. И этого он боялся больше всего. *** — Мама! Мам! Её связки надрывались, но Маринетт ни на секунду не оставляла попыток позвать Сабин. Конечно, она понимала, что это мало чем поможет, но отчаянные слова сами вырывались из глотки. К назначенному адресу Маринетт приехала быстро. Это была улица с заброшенными пятиэтажками. Новые здания начали возводить вблизи их района ещё когда она была совсем маленькой. Но потом, как это иногда случается, у застройщика закончились средства на завершение построек. Не было и бюджета чтобы всё настроенное добро снести, поэтому это место стало рассадником всяких бандитских группировок. От чего Маринетт, заходя в какие-то завалы, становилось ещё страшнее. Но не за себя, а за маму. Их отношения нельзя было назвать тёплыми. И Маринетт всегда завидовала сверстницам, которые могли назвать свою маму лучшей подружкой. Могли вместе ходить по магазинам, готовить и в конце концов поговорить обо всём на свете, не боясь быть непринятым и осужденным. Такого в жизни Маринетт не было и скорее всего не будет. Но она всё равно любила свою маму. И сейчас это чувствовалось как никогда сильно. Она не знает, на что будет способна пойти, если хоть один волос упадёт с головы её мамы. Маринетт зашла в одну из нужных заброшек, сдерживая рвотные рефлексы. Весь воздух был пропитан землёй, спиртом и ещё чем-то кислым. Не спасали даже полностью разбитые стекла на окнах. Дырки в линолеуме, куда запросто можно провалиться, вокруг ободранные диваны, сломанные стулья, раскиданы шприцы, бутылки и куча газет. Всё так и вызывало отвращение и брезгливость, но Маринетт двигалась к назначенному месту, стараясь вновь не заплакать. Прошло не больше минуты, как она свернула в достаточно просторную комнату с высокими потолками. В самом конце помещения её уже ждали. Их было достаточно много, человек так пятьдесят точно. Маринетт с удивлением заметила, что кажется, некоторым из них уже посчастливилось однажды испробовать её силу на себе. Однако её взгляд зацепился за мужчину, стоящего посередине, ведь это был никто иной, как Дежарден. Человек, который организовывал преследования и трепал нервы Адриану несколько месяцев. После осознания на место страха и отчаяния пришёл гнев. Маринетт тут же переменилась в лице, и от слез не осталось и следа. — Где моя мама? Что вы с ней сделали?! — Мама? Какая ещё мама? — нарочито удивленно спросил мужчина, из-за чего толпа зашлась в противном гоготе. Маринетт растерянно оглянула всех бандитов, а затем мельком взглянула на экран телефона. Несколько десятков пропущенных от Куффена и Агреста, а затем входящий от Альи. — Наконец ты взяла трубку, Мари, ты где? — немного запыханно спросила она, когда Маринетт, не обращая внимания на окружающих, удосужилась ответить. — С тётей Чен всё в порядке, я с ней только что говорила! Тебя похоже обманули. — Да, я уже поняла... — у Маринетт перекосило от злости лицо, а руки опасно сжались в кулаки. — Скоро буду дома, не переживай. До этого молча наблюдающие за Дюпен-Чен преступники вновь оживились, бурно отреагировав на телефонный разговор. А Дежарден вышел немного вперёд и, прочистив горло, сказал. — Дюпен-Чен, из-за вас репутация нашей компании пострадала, от неё ничего не осталось! Я требую честного поединка. — он говорил растянуто, смакуя каждое слово. — Но сначала я хочу, чтобы вы попросили прощения. Извинились на коленях перед моими сотрудниками от всего сердца. Понятно? Маринетт почувствовала, как тут же внутри нее вспыхнул огонь. Подумать только, больше полусотни людей пришли сюда, чтобы отомстить ей, забить до смерти. И этот факт вселял в неё ужас и ненависть одновременно. — Хорошо, как скажите. — Что? — толпа в недоумении уставилась на девушку, удивляясь тому, что ей совершенно несвойственно. — Правда? — Да, — она кивнула, попутно снимая свою куртку. Всё же так просто сдаваться Маринетт не собиралась. — Но на колени встанете вы, а не я. Её заявление сразу вызвало реакцию, и нельзя сказать, что та была однозначной. Кто-то ехидно засмеялся, а кто-то после её слов в страхе содрогнулся, предвкушая жестокие муки. — Вы хотите честного поединка? — Маринетт вышла в центр зала, смело смотря тем в лица. Когда же на самом деле её сердце сходило с ума и грозило вот-вот выпрыгнуть из груди. Шла она туда с дрожью в коленках, осознавая всю жуть ситуации. — Я готова. — Что ж, первые трое, вперёд! Откуда-то сбоку на нее вышли трое мужчин разной комплекции и возрастов. Глаза их сияли, а сами они были настроены серьёзно. Маринетт нервно облизнула губы, наблюдая, как с каждым шагом они становятся всё ближе и ближе. Её силе не было границ, но Агрест на своём примере доказал, что это ещё вовсе ничего не значит. Без техники, сноровки и, что самое главное, внимательности её суперспособность будет бесполезна. Адриан многому её научил, рассказал о важных вещах в самообороне. Сейчас же Маринетт нужно было всецело воспользоваться полученными знаниями и не ударить в грязь лицом. Когда расстояние между ними существенно сократилось, первый мужчина, что есть силы замахнулся и провел первый удар. Но Маринетт успела увернуться, ответив тому в челюсть. Не обращая внимания на жалостный крик и мерзкий звук ломающихся костей, одним мощным ударом Дюпен-Чен отправила второго нападавшего в стену, попутно давая по животу третьему противнику, заставив того скривиться и осесть на пол. — Как... Как это возможно? — Дежарден с отвращением смотрел на разбитое лицо своего подчинённого, сжав собственные кулаки. — Обе группы на исходную! На этот раз на неё шло уже приличное количество людей. Маринетт усмехнулась, смеясь над тем, как быстро Дежарден забыл о том, что он хотел честного поединка. Впрочем, что-то подобное и стоило было ожидать. Драка становилась все более интенсивной, и Маринетт использовала все свои ловкость и навыки, чтобы защитить себя. Кажется, она пропустила бы много атак, если бы не была так сосредоточена на движениях. Не разбирая, куда она бьёт, Маринетт уже никого не жалела, оставляя на своих руках кровавую жидкость. И вот очередной удар девушки отправил еще одного нападающего в нокаут. Остальные мужчины в толпе вздрогнули, видя в ней настоящую опасность. Но это не останавливало Дежардена, который снова и снова приказывал идти в бой. — Вы что, совсем драться разучились? В атаку все! *** Казалось, что страх не успеть стал главным страхом в его жизни. Адриан бежал по заброшенному зданию, отчётливо слыша крики людей. Сознание твердило о том, что Маринетт не такая, как все девушки и вполне могла за себя постоять. Но сердце вопило о том, что она не сделана из стали. Она его милая и лучезарная Маринетт, которая не должна участвовать в этом сумасшествии. Не должна испытывать судьбу и играть на удаче. А вдруг что-то случиться? Адриан до конца своих дней будет винить себя в том, что не смог защитить Маринетт. Он влетел в огромное помещение, где в центре сражалась она. Маринетт двигалась быстро и ловко, избегая ударов и нанося свои собственные. Непоколебима и свирепа, как рысь в бою. За считанные секунды несколько человек уже без сознания валялись возле её ног, как и казалось сотни предыдущих. Со стороны это выглядело жутко. Агрест в неверии потер руками лицо, замечая восседающего за столом Дежардена. Он отшатнулся назад поражаясь ситуацией все больше и больше. Адриан ведь дал ему шанс, отпустил, не стал сдавать полиции. Видимо, жизнь в который раз решила посмеяться над его глупостью. Но не успел он до конца осознать происходящее, как в этот замес вбежал Куффен. Он оторопел, пытаясь переварить увиденное, пока Адриан с опаской наблюдал за его дальнейшими действиями. Возле Дежардена осталось всего пару мужчин, которые до последнего момента ровно стояли в шеренге. После вялого маха рукой их предводителя они направились в сторону Дюпен-Чен, которая в ожидании стояла, дыша тяжело, но готовая принять любого, кто бы посмел подойти к ней. Лука вдруг ожил и рванулся к ней, но Адриан крепко схватил того за так удачно торчащий воротник полицейской куртки и остановил. От такого Куффен повалился и упал, только сейчас шокировано замечая того, кто его удерживает. — Не двигайся! — приказал он Луке и тот неожиданно послушался, вцепившись взглядом в женскую фигуру. Мужчины неохотно подходили к яростной девушке, а оказавшись совсем рядом, резко упали перед ней на колени. — Послушайте нас, пожалуйста! — из глаз бандита брызнули слезы. — Помните меня? — мужик с опаской показал на до сих пор синюю от гематом руку. — Я ничего не знал! — Нас заставили. Не делайте этого, пожалуйста! — они в сердцах кричали о мольбе, в бреду хватая её то за край одежды, то за руки. Пальцы Маринетт сжались в кулаки, зажимая их руки, как капканы листьев венериной мухоловки. И без малейших усилий стала поднимать тех в высь как штангу. До конца выпрямив руки, под громкие вопли Маринетт бросила их на другой конец помещения. А они, ударившись об стену, будто замертво упали и больше не подавали признаков жизни. Адриан почувствовал, как напрягся Куффен, а посмотрев на того, заметил абсолютно бледное лицо и безумный взгляд, направленный на Маринетт. Агрест цыкнул и закатил глаза. Интересно он выглядел также глупо, когда первый раз увидел Дюпен-Чен в действии? Тем временем она уже решительно приближалась к сидячему в одиночестве Дежардену. Подцепив край стола пальцами, Маринетт со всей дури отшвырнула его назад, вставая прямо напротив мужчины. Нахмурившись, Агрест попытался услышать их разговор, но внимание привлекло какое-то движение со стороны. Один из поваленных когда-то преступников стремительно приближался к Маринетт, пока та была повернута к нему спиной. И всё бы ничего, но Адриан вдруг заметил, как в руке того блеснуло лезвие ножа. А дальше сознание будто отключилось, вырубилось. Будто в самом кошмарном сне, в котором ты не в силе контролировать свой голос, движения. Агрест бросился со всей мочи вперёд, слыша, как Куффен рывком встаёт с колен и также бежит вслед за ним. — Маринетт! Прошло не больше трех секунд, мужчина занёс лезвие над Дюпен-Чен, и Адриан, обхватив женские плечи, ощутил острую боль в боку. Перед глазами пробежали искры и он осел на пол, чувствуя крепкую хватку Маринетт. *** — Что? Ты... — голос резко охрип, когда она заметила, как по белому свитшоту Агреста расползается алое пятно. У неё пропал дар речи, будто кто-то сильно сдавил ей горло. Маринетт прижалась губами к рукам и всхлипнула. Она пыталась поймать его туманный взгляд, ведь только это имело значение. Ей не было слышно, как Дежарден в панике ретировался с места преступления, как Куффен добивал уже полумертвого мужчину. Кажется, всё вокруг перестало иметь значения, когда его веки окончательно закрылись. — Адриан, что ты сделал? Зачем же ты так?