Изящная сила

На удивление Адриану было спокойно как никогда. Казалось бы, что ещё утром он не знал, как дальше жить, а сейчас свободно мог смотреть в глаза тому, в ком сильно разочаровался. — Знаешь, в какой-то степени я даже рад, что это оказался именно ты. Феликс чувствовал себя отвратительно. Он смотрел куда угодно, но только не на брата. Его всегда раскрытые плечи сейчас испуганно сжались, напряжённые руки не могли найти себе места, а губы плотно сжались на лице. — Прости, Адриан. — едва слышно сказал он. — Я очень сожалею. — Сначала я хотел жестоко отомстить человеку, который издевался надо мной. Но на такие поступки способен лишь ребёнок. Ты же знал, что и как делали люди, которых ты заказал? — спросил Адриан и грустно улыбнулся, когда получил в ответ лёгкий кивок головой. — Постоянные слежки, угрозы, звонки, причинение вреда моим подчинённым. Я думал, как человек, метящий на такой пост, мог так опуститься. Феликс, я не узнаю тебя. Адриан развернулся всем корпусом к брату и неловко переступил с ноги на ногу. Феликс молчал. — Я всегда заботился о тебе, именно я тебя защищал. — неожиданно храбро заговорил он. — Мне ты всегда казался слабым младшим братом. Стоило другим тебя напугать и ты переставал на что-то претендовать. Ты не умел себя отстаивать. — Агрест, подубавив свой пыл, продолжил уже не так уверенно. — Вот я и решил тебя немного припугнуть. У меня не было помыслов, чтоб кому-то навредить. Адриан сразу нахмурился. Не верил. Феликс прекрасно знал, что делал. Он не остановился даже тогда, когда полицейского пырнули ножом. — Я не буду никому говорить. Мы квиты. — Феликс поражено уставился на брата, когда тот развернулся и собрался уходить. — Но я больше не хочу иметь с тобой чего-то общего. Думаю ты понимаешь, я не смогу такое забыть. *** — Чем вы тут занимаетесь?! У нас серийный убийца, у которого уже три жертвы! Почему он ещё на свободе?! Лука, как и его товарищи, стоял по линеечке и молча глотал все обвинения со стороны начальства. По рассказам Марка, раньше такое случалось нечасто. С другим начальством было куда проще. Было больше понимания и доверия. Сейчас же всё совершенно по-другому. — Мы делаем всё возможное. — Джозеф Бертран вышел вперед, смело смотря тому в лицо. — Когда нужно будет отчитываться перед начальством, что я им скажу? — он зло зыркнул на весь рабочий состав, а затем с абсолютной ненавистью выплюнул слова Джозефу. — Я ведь не шучу. Никто не посмотрит на твои старые заслуги, Бертран, если пропадёт еще хоть одна девушка. Я добьюсь того, чтоб тебя вышвырнули отсюда. *** С самого утра светило весеннее солнце, поэтому, выйдя из дома пораньше, Маринетт решила пешком прогуляться до особняка её шефа. Именно там он назначил встречу и сказал прийти в спортивной форме. Маринетт понятие не имела для чего. Но настроя заниматься спортом у неё не было с рождения. — Маринетт! — окликнул её знакомый голос рядом с ней. Недоуменно развернувшись, она увидела, как к ней бежит какой-то паренёк с закинутым на одно плечо портфелем. — Я так рад тебя видеть. Маринетт неловко поправила капюшон на кофте и повнимательнее посмотрела на мальчика. Выглядел он как обычный школьник старших классов. Безразмерная кофта, длинные джинсы и лёгкий беспорядок на голове. Его светящееся лицо казалось ей до боли знакомым. Но вот вспомнить откуда, у неё совершенно не получалось. — Ты наверное меня не помнишь. — предугадал он. — Но ты спасла меня не так давно от стаи пацанов, которые издевались надо мной. И тут её осенило. Это был тот день, когда приехала Алья и случилось второе преступление. Она вспомнила. Его зовут Дэвид Уэлвин. И до чего же ей стало приятно видеть сейчас на его лице улыбку вместо того страха. — Точно! Как у тебя дела? — и не дожидаясь ответа, она перевела взгляд на стоящее сзади парня учебное здание. — Почему так поздно идёшь в школу? — Так я только оттуда. — с усмешкой ответил он. — Что-то случилось? — обеспокоено спросила Маринетт. — Почему должно что-то случиться? Я просто прогуливаю. — как ни в чем не бывало поделился парень, не сразу видя осуждающий взгляд собеседницы. — Дуй обратно. — нахмурившись, она сложила руки на груди. — Но, Маринетт, мне там нечего делать. — Значит мы больше не увидимся. — поставила ультиматум Дюпен-Чен, уже отвернувшись от не понимающего Дэвида. — Но Маринетт… Парень тут же обогнул её с правой стороны и по-детски сложил перед собой вместе руки в умоляющем жесте. Но Маринетт оставалась непоколебимой. — Давай возвращайся на уроки. — приказала она несмотря на обиженное выражение лица парня. — Вперёд и с песней. Бегом! Неспеша Уэлвин направился в школу, пока Маринетт провожала его весёлым взглядом. *** — А объясни мне ещё раз, зачем мы приехали сюда? — зевнув, спросил шатен, сидя в машине рядом с Лукой. — Я был в магазине, где продаётся та дизайнерская обувь, следы которой были обнаружены на месте преступления. Мне смогли дать данные трёх покупателей, заказавшие эту модель обуви онлайн. — он вздохнул и устало потер глаза. — Двое из них находятся в другой стране и не выезжали за её границы, а вот к третьему мы сейчас и направляемся. Куффен вышел из машины и последовал ко входу в античное здание. Марк, следуя за ним, недоуменно спросил. — Театр? — Он драматический актёр, играющий сегодня главную роль в постановке. Зовут Тьерри Лермитт. Купил пару в мае прошлого года. — пояснил Лука и раздражённо добавил. — Давай быстрее, мы опаздываем на спектакль. — Шутишь? — с насмешкой спросил Уэббер, но в ответ вместо слов Куффен протянул тому один из билетов и направился в театральный зал, игнорируя ступор коллеги. Заходя в зал, они стали искать свои места, попутно осматривая миниатюрную сцену. На ней полукругом были расположены обычные деревянные стулья. А на заднем фоне виднелись декорации жуткого места, напоминающее что-то вроде подвала. — Как называется спектакль то? — «Семь жён Синей Бороды». — ответил Лука и ухмыльнулся на яркую реакцию Марка. — Интересно, неправда ли? Дело в том, что прозвище «Синяя борода» получил живший в средневековье француз Жиль де Рэ, который якобы свел в могилу семь своих жен. Впоследствии легенда о коварном муже легла в основу сказки Шарля Перро, хорошо известная всем французам до сих пор. — Эта постановка стала очень популярной в последнее время в связи с похищением девушек. В интернете уверенно твердят о схожести этих историй. — И мы подозреваем человека, играющего убийцу в этом спектакле? — перебил его Марк. — Не слишком ли безрассудно с его стороны так открыто заявлять о себе? — с недоверием пробурчал он, глядя на Куффена. — На данный момент у нас больше нету зацепок. Сходить и проверить — лишним не будет. *** С каждым новым походом в имения Агреста Маринетт удивлялась всё больше и больше. В этом доме, казалось, было всё то, чтобы никогда отсюда не уходить и спокойно наслаждаться прелестями жизни. Собственный кинотеатр, библиотека, игральный нижний этаж, бар. Теперь ещё и огромный тренажёрный зал. — Итак, чтобы научиться контролировать силу, нужно для начала узнать предел своих возможностей. — пафосно возвестил Адриан, обращаясь к Дюпен-Чен. — Предела нет. Я могу поднять одной рукой любой объект, будь то вы или многоэтажный дом. Агрест хмыкнул и медленно поднялся с тренажера. — Это будет труднее, чем я думал. Он вздохнул и, развернувшись, пошёл в сторону груш для битья. Встав перед одной из них, он галантно указал на неё рукой. — Попробуй. — предложил Адриан. — Ударь так, будто бьешь по мне. Вперёд. — По вам? — ехидно спросила Маринетт, когда Агрест недовольно покосился на неё. — Легким движением руки! Рассчитай расстояние и бей. Звучало это, конечно же, проще, чем являлось наяву. Маринетт, сжав руку в кулак, ударила ею по груше, как обычно это делают простые люди. Однако же Маринетт вовсе нельзя было назвать простым человеком. Когда произошло столкновение, груша, подвешенная к потолку, отклонилась от своего прежнего положения, а шов, на который пришлось больше всего силы, разошёлся, выпуская наружу всё содержимое спортивного инвентаря. Адриан успел среагировать и поймал разорванную грушу до того, как та попала бы в неподвижно стоящую Дюпен-Чен. — Ты ведь даже не старалась, правильно понимаю? Легонько ударила? — он задумчиво запустил руку в волосы и сжал их у самых корней, когда в ответ получил лишь виноватый взгляд. Он молчал с минуту, и Маринетт уже подумала о том, что первая попытка Адриана помочь ей с управлением силы с таким успехом, станет последней. Но тот развернулся ко второй груше и с сомнением в голосе сказал. — Сейчас я буду придерживать её сзади и… — он остановился на полуслове, видя, как странно на него посмотрела девушка. — В общем, ты просто обязана ударить с минимальной силой. Нельзя было сказать, кому в этой ситуации было страшнее. Адриану, которого сейчас размажут, как тузик грелку, или Маринетт, не имеющую представления о том, как бы сохранить своему начальнику жизнь. Дюпен-Чен слегка повела плечом, разминая руку, и совсем вяло вытянула вперёд кисть. Агрест ещё сильнее вцепился в мешок и зажмурился, когда почувствовал небольшой толчок и услышал гулкий звук удара. Аккуратно открыв глаза, Агрест, не увидев на полу набивку от боксёрской груши, чистосердечно воскликнул. — Ну вот видишь, получилось! Однако радость продлилась совсем недолго. Наткнувшись на растерянное выражение лица Маринетт, он обратил внимание на дыру в груше, которую так старательно прикрывала ладошкой Дюпен-Чен. — Может займёмся чем-нибудь попроще? — едва слышно прошелестела она, отряхивая руку от набивки. Адриан задумчиво оглядел зал, а затем зацепился за руки Маринетт. Он молча подошёл ближе к ней и крепко взял ту за кисти. — Твоя задача — вырвать руки из моей хватки, всё также не повредив меня. — Маринетт озадаченно нахмурилась, и Агрест решил пояснить. — Постарайся делать это постепенно, контролируя нажатие. Давай, всё получится! Маринетт не могла не улыбнуться в ответ на бодрый настрой Адриана. Однако страх сломать тому пальцы от этого никуда не пропал. Выдохнув, Маринетт сосредоточенно начала напрягать руки, чтоб Адриан расслабил свои и она смогла выбраться. Прибавив совсем немного силы, Маринетт победно подняла свободные руки к верху. — У меня получилось! Вам же не было больно? — взвизгнула она, на что Агрест душевно рассмеялся. — Нет, всё отлично. Так держать! На открытую похвалу Маринетт расплылась в довольной мине, совершенно не ожидая того, что Адриан резко схватит её из-за спины и скрестит руки в замок вокруг её талии. — Теперь попробуй выбраться так, не покалечив меня. — у самого края уха сказал он, и по коже девушки прошёлся табун мурашек. Кровь тут же прилила к лицу, заставляя чувствовать жар. — Не покалечив…— как завороженная повторила за ним Маринетт, пытаясь не обращать внимания на отчётливо слышимое сердцебиение своего начальника. — Это самое главное. — ухмыльнулся он, замечая неожиданную смену настроения Маринетт. Эта усмешка мгновенно вывела её из смущения. Ей резко захотелось утереть тому нос, чтоб Агрест не смел зазнаваться и думать о том, что из-за него Маринетт может краснеть. — Так? — она отвела одну руку назад и на ощупь стала щекотать своего противника. — Эй, нечестно! — возмущенно вскрикнул Адриан, убирая руки с талии девушки. Маринетт развернулась к нему лицом, не переставая нещадно того щекотать. Адриан, не в силах противостоять суперспособности девушки, громко захохотал и осел на пол. Но ликования Маринетт быстро прекратились, когда Агрест схватил её ногу под коленом, и та, потеряв равновесие, полетела вниз. Зажмурившись, она встретилась с полом, упав на спину, и громко рассмеялась. Ей потребовалось несколько секунд для того, чтобы успокоиться и понять, что Адриан притих. Открыв глаза, она сразу наткнулась на находившееся так близко лицо Агреста. Тот нависал над ней, упираясь одной рукой об пол возле её плеча, а другой придерживая её голову за затылок. Маринетт смущённо закусила с внутренней стороны щеку, когда посмотрела тому в глаза. Его взгляд был слегка туманен и излучал что-то похожее на восхищение, а губы его были слегка раскрыты. Ещё и взъерошенные волосы, и румянец на его щеках, которые вовсе были ему несвойственны. Однако Агрест выглядел так естественно и… счастливо? И как же ей нравился такой взбалмошный и настоящий Адриан. Дюпен-Чен застыла от удивления. Только что она в серьёз думала о нём и о его невероятном взгляде зеленых глаз, обращённый на неё. Такой чистый, как раннее утро в лесу. Такой тёплый, как в светлом поле. И подумать только, он смотрел так на нее! Да что с ней не так? Её зрачки испуганно забегали и, видимо, заметив это, Агрест быстро встал и отошёл от неё, застенчиво потирая волосы на затылке. *** — Где ваша обувь, которую вы заказывали в мае прошлого года? — как-то рассеянно и задумчиво спросил Куффен, из-за чего отхватил обеспокоенный взгляд со стороны друга. Постановка была ужасающей и слегка своеобразной. Актёры выполняли свою работу на высшем уровне. Главный герой вжился в образ сумасшедшего насильника как нельзя хорошо, а игра жертв вызывала сострадание и жжение где-то в груди. Тьерри Лермитт точно был профессионалом своего дела. Лука даже пару раз подрывался со своего места, когда начинались очередные жестокие сцены насилия над одной из девушек. Это было настолько пугающе и реалистично, что после спектакля на душе оставался груз безысходности и подавленности. Игра имела такую убедительную силу внушения, что растерянный Лука мог думать только лишь о том, как сейчас плохо тем похищенным девушкам. — Знаю, как это прозвучит, но я недавно их потерял. Месяц назад, как обычно, пришёл в них и оставил в гримёрке, когда же закончил работу, уже не смог их найти.— совершенно спокойно отвечал мужчина, попутно снимая костюм. — Только актёры могут находиться в этой гримёрке. Для других вход запрещён. Без понятия, куда могли деться. Лука настороженно переглянулся с Уэббером. Образ того убийцы со сцены никак не хотел выходить из головы. И видеть в гримёрке перед собой обычного и довольно тихого человека было нонсенсом. — Извините, но, к сожалению, вам придётся пройти с нами. — Завтра днём у меня есть время, я к вам заскочу. — как что-то обычное проговорил он. — Вы даже не хотите узнать, зачем мы хотим вас допросить? — удивлённо покосился на него полицейский Марк. — Мне кажется в Париже не осталось человека, который бы не знал о происходящем в Дюпене. — пояснил он, а затем тяжело выдохнул. — У меня у самого совершеннолетняя упрямая дочь, не желающая слышать о моих переживаниях о её жизни. Обычным гражданам тяжело, что уж тут говорить о вас. Поэтому мои возмущения, как мне кажется, тут вообще не к месту. Я ценю работу полицейских и не желаю ей препятствовать. Лука непроизвольно улыбнулся. Они не часто слышат в свой адрес слова поддержки от обычных людей. Да что уж там, зачастую всё человеческое недовольство разрушается именно на них. — Вы играете только по-вечерам, раз сказали, что свободны днем? — откашлявшись, поинтересовался Марк. — Да. Наша целевая аудитория — офисные работники. Правда на выходных бывает и по два спектакля. Но в рабочие дни выступаем только по вечерам. — рассказывал актёр, попутно застегивая манжеты на своей рубашке. — А что вы делали вечером 12 числа? — неожиданно резко вступил в разговор Куффен, внимательно наблюдая за лицом Тьерри. Тот, немного призадумавшись, пожал плечами. — Скорее всего был на сцене. У консьержки возле входа должно быть расписание спектаклей и список актёров, которые в них участвуют. Нас тут не так чтобы много, конечно, но всё же. *** Маринетт как ошпаренная выбежала из дома Агреста, когда смогла пробурчать в ответ что-то походящее на прощание. Вся эта ситуация её взбудоражила и перевернула в её сознании некоторые вещи. Он всё ещё оставался её надоедливым директором, тогда почему его образ так отдавался в её голове? Но если не брать в расчёт этого глупого Агреста, сказать, что сегодня она полностью обуздала свои силы и наконец-то смогла их контролировать, Маринетт, конечно, не могла. Но то, что она стала чувствовать себя уверенней — однозначно. По крайней мере, она теперь могла обороняться, не боясь нечаянно кого-то убить. Да и ощущать и слышать свое тело Маринетт стала намного лучше. Перед тем как вернуться домой, Дюпен-Чен зашла в магазин. Купив немного продуктов, она вспомнила про жалобу Альи на скорую кончину её любимого шампуня. Из-за чего домой она попала только через час после длительного поиска средства. Ноги гудели, хотелось завалиться в постель и не вставать больше никогда. И как только её голова коснулась мягкой подушки, в коридоре на первом этаже раздался гневный крик. — Маринетт! Ты где?! От одной только интонации Дюпен-Чен перекосило в лице. Ведь именно так начиналась каждая истерика Сабин. Судорожно вспоминая последнюю неделю, Маринетт так и не поняла, где могла накосячить. Поэтому она тяжело вздохнула и через силу заставила себя спуститься к разъяренной матери. Та завидев её, сразу направилась в ее сторону с обвинениями. — Ты пользуешься своей силой в корыстных целях?! Издеваешься над школьниками! — прокричала Сабин, активно жестикулируя руками. Маринетт недоуменно уставилась на мать. Какие ещё школьники? Когда ее мама смогла увидеть, что она пользуется силой? — Не делай такие глупые глаза, я всё знаю! Фрина тебя видела сегодня утром. О боже, как же мне стыдно! Зачем ты это делаешь? Дюпен-Чен до последнего не понимала, о чем идёт речь. Пока не вспомнила свою утреннюю встречу с Дэвидом. Но ведь это просто чушь! Более того, Маринетт его и пальцем не тронула. Что за глупые фантазии? Не успела Маринетт никак оправдаться, как её мать, облокотившись о стол, тяжело вздохнула. — От тебя одни проблемы. Я разве многого прошу? Почему ты не можешь быть хоть немного похожей на Натаниэля? Маринетт неосознанно вздрогнула и медленно сглотнула подступивший к горлу комок. Обидные слова словно холодной водой окатили её, и голос дрогнул. — Что ты такое говоришь.? Я в жизни не угрожала никаким школьникам. — со всей искренностью говорила она и на секунду смогла разглядеть в глазах матери сомнение. Из-за чего Маринетт, не удержавшись, смелее добавила. — Или может быть ты сама видела, как я это делаю? Мам, я не ты! Громкая пощёчина заглушила последние её слова. Маринетт сразу схватилась за красную отметину на щеке и в отчаянии посмотрела на стоявшую перед ней женщину. На ту, которая диким взглядом полного ярости прожигала её. Те глаза, перед которыми Маринетт чувствовала себя забитым и слабым ребёнком. Она знала, что обязана держать себя в руках перед ней. Ведь плачь ещё больше злил её мать. Вот только сдержать вдруг покатившуюся слезу и свой голос так и не получилось. — Что я делаю не так? Почему Нат… — процедила она, непроизвольно сжав кулаки. — Почему Нат является для тебя самым лучшим? Ты всегда заботилась о нём, любила больше, чем меня! Когда не было денег, ты всегда находила средства, чтоб купить Натаниэлю то, что он хотел, а мне ничего не доставалось. Всегда прятала сладкое от меня, чтобы в тайне отдать ему. А ещё ведь были фрукты! И я получала уже те, что начинали гнить. А всё свежее и лучшее получал он. Ты всегда относилась кто мне вот так. Ты думаешь я хотела такой родиться? — всхлипнув, она надрывисто спросила. — Почему ты решила ненавидеть меня? Почему ты всегда меня презираешь? Я тоже твой ребёнок, тогда почему же ко мне такое отношение? Ты ведь тоже женщина. У тебя тоже были силы. Тебе тоже было тяжело… Ты знаешь какого это! Так почему ты так меня ненавидишь? Звонкий стук её бешенно бьющегося сердца казался ей оглушительно громким. Тело Маринетт пробивала крупная дрожь. Она высказала всё то, что так долго копилось у нее на душе. Всё это время она молча глотала все унижения и несправедливое отношение к себе. Но рано или поздно накопленные обиды вместе с бушующими эмоциями должны были выбраться наружу. Маринетт не стала дожидаться какой-то реакции от матери и с отчаянным рыданием побрела обратно в свою комнату.