Обескровлен.

      Запись-от-…-09-20…mp3       — Говорите.       — Да. Конечно… Я только приземлился в аэропорту, там меня и встретили эти люди. Они сказали, что знают истинную цель моего прибытия, что-то подобное. Потом начались страшные вещи, они заставляли меня убивать людей, по-… пожирать их, — дрожащий выдох. — Они как будто сковали меня цепями и вели за собой, как собаку. Я слушал их разговоры и ничего не понимал. Они все говорили про… что-то третье, я не запомнил слово.       — Печать?       — Да! Вы знаете, что это?       — Да, знаем. Поймите меня правильно, вам этого знать не нужно. Прошу, продолжайте.       — Хорошо… Фу-ух… Они ждали дня, когда… И готовились к… открытию портала. Они говорили, что портал позволит им путешествовать между мирами и изучать ёкаев. Что барьер между нами и ними сломается… — страдальческий вой. — … мне так страшно…       — … — вздох. — Летите домой и возьмите отпуск. Вам нужно забыть об этом.       — Да, знаете, я мог бы купить вам билеты на самолёт на завтра. Вы полетите домой и будете отдыхать вместе с дочкой.       — У него есть дочь? — шёпотом.       — Да, — шёпотом.       — Ах, Наоми…

***

      Давид лежал на земле и смотрел в небо. Вокруг возвышались сосны, вокруг приземлялись капли, а на него самого смотрела сухая блеклая серость. Он встал, и в его руках появилась клюшка для гольфа. Тут он вдруг увидел себя со стороны. Его тело встало в стойку, прицелилось и сделало сильный удар по мячу, который полетел далеко вперёд, между деревьев.       Давид потянулся к своему-чужому плечу, и вдруг всё изменилось, рука легла на плечо в красном плаще.       — Что ты знаешь о Проклятиях, Давид? — спросил его голос, который вызвал в нём кипящую ненависть. Давид поднял кулак для удара и ждал секунду, пока незнакомец обернётся.       Никитин взгляд был нечитаем, но злость тут же сменилась испугом. Кулак продолжал лететь в сторону его лица…       — Стой, что ты делаешь? — спросил он сам у себя и выгнулся в спине, чтобы уж точно не ударить его.       Давид упирался головой в подушку и спустя секунду понял, что к нему начала возвращаться чувствительность. Сон сходил с его тела, как мёд — с ложки, картинка перед глазами покрывалась серыми пикселями. Он широко раскрыл глаза и зажмурился, закрывая лицо руками и шумно дыша через нос.       Голова раскалывалась, как будто по затылку глухо били молотом. Было страшно, он отвернулся и спрятал лицо в одеяле, попытался успокоиться.       Ощущения были не самыми лучшими: беспокойство и напряжение кричали о том, что его спина не защищена, что нужно куда-нибудь спрятаться. Но это относительно скоро прошло, и Давид смог с отстранённым взглядом встретить темноту комнаты.       Мягкий свет белых фонарей рассеянно распылялся на потолке, в тенях шкафа мерещились страшные образы, и Давид не знал, были ли они реальными или это всё придумывал его испуганный разум.       Он потянулся за телефоном, тёмный экран ослепил его несмотря на то, что яркость была минимальной.       Два пятнадцать ночи.       Замечательно.       Давид устало развалился на кровати. В конечностях было какое-то ватное ощущение, дышать было тяжело. Хотелось бы снова уснуть, но не получалось, пока все его чувства стихали, а в голову приходила хоть какая-то ясность, напряжение в воздухе никуда не исчезало. Было неуютно.       Комната так нагнетала, что Давид не мог не думать о плохом.       Парню было не по себе от того, что во сне он хотел ударить Никиту.       И это тогда казалось реальным. Давид даже сейчас ощущал тот страх, который мнимо блуждал по затылку, когда в лицо Никиты летел его тяжёлый кулак, по ощущениям, сделанный из камня.       Из-под рёбер поднялась дрожь, всё его тело напряглось. Это волнение было похоже на взрыв газировки. Да его буквально в панику бросает просто от мысли, что он может ударить Никиту, а ему такое снится!       Какое-то чувство поднималось от груди к гортани, Давид схватил себя за плечи, перевернулся на бок, задерживая дыхание, будто он был готов заплакать.       Но ни слёз, ничего такого не было. Сердце отчего-то билось об рёбра. Да что с ним?       Ему просто нельзя думать о том, чтобы навредить Никите. Почему так? Вселенная его старательно оберегает? Настолько старательно, что сводит потенциальную угрозу с ума? Какой абсурд.       Давид, когда уже забрался полностью под одеяло, смог успокоиться и начать думать более отстранённо. Конечно, всё это его пугало, но он был в состоянии похлопать себя по щекам прямо сейчас. Только отчего-то его руки были тяжёлыми, может, он не выспался, но это было не так важно.       Что-то же показало ему этот сон. Он может быть вещим или значить что-то?       Давид всем сердцем не желал навредить Никите, но если бы он разговаривал со Вселенной, то твёрдо сказал бы ей не спешить с наказанием.       Поправил волосы и снова взялся за телефон. Можно поискать в интернете значения снов, чтобы разобраться. Драка — самое близкое, что означает драка?       «…вам предстоит неприятное общение с врагами или конкурентами…»       «…ваше мнение будет авторитетным, к вам прислушаются…»       «… вас ждут столкновения с близкими, семейные проблемы, ссоры и другие подобные огорчения…»       «…последуют ссоры, конфликты с друзьями (вплоть до прекращения общения)…»       Давиду было неприятно такое читать. Он не хотел ссориться с Никитой. Всем сердцем.       Он, расстроенный такой возможной правдой, выключил телефон и снова развалился на кровати. Его голую грудь не покрывало одеяло, и в комнате совсем не было холодно, ведь дневная жара ещё не растворилась в ночи, но его покрывала лёгкая дрожь, которую было довольно просто сдерживать. Чем он и занимался вместо того, чтобы думать.       Волнение отвлекало его. Хотя, может быть, это и не волнение вовсе, а отрицание, какое бывает перед ненавистной правдой. Давиду было сложно представить настоящую ссору с Никитой. Он даже не видел, как именно тот злится. Хмурится — да, подозревает — да, закатывает глаза — естественно. Но ни злится, ни скалится, ни ругается и ни обзывается всерьёз.       Никита был… смехотворящим. Уверенным и… вообще добрым. Из-за чего они с ним вообще могли поссориться?       Давид так и не пришёл ни к какому ответу. К тому моменту часы соседей пробили половину третьего, а парень решил, что Вселенная не права и просто ошиблась с выбором сна.       Он никогда не навредит Никите.

***

      Никита, проснувшись поздним утром, почти днём, обнаружил, что письмо расшифровалось. Почти не читая его, он пустился домой к Давиду. От чего-то хотелось поговорить лично, не уведомляя его через Теней. Да и информация слишком важная, чтобы доверять её им.       По удаче ему удалось попасть в подъезд и подняться на нужный этаж без приключений, но с другим жильцом дома. И вот он уже был готов позвонить в дверь, но что-то его останавливало. Более того, Никиту пугало, что Давид уже услышал его и знает о его приходе.       Дело было в том, что сегодня ему во сне пришло очередное видение, а ещё он всю ночь пытался разгадать смысл кошмаров Давида. Из этого было мало толку, ведь по разным сонникам из интернета значения тоже разные, поэтому парень потратил не так уж и мало времени на то, чтобы самому разобраться и отрубиться на кухне. А видение было…       Никита не понимал, почему Давид утверждал о кошмарах, если ничего особо страшного не происходило. Это означало, что либо он специально утаил, либо что-то ещё.       Тишина звенела в ушах, она стала заметна только сейчас, когда его палец завис в нескольких сантиметрах от звонка. Глаза размыто смотрели на дверь, внутри везде была какая-то неуверенность или неопределённость.       Он хотел пойти в лоб, но нет. С Давидом так нельзя.       Способность говорила, что в таком случае он только отдалится. Намеренно.       С ним надо осторожно.       Никита медленно нажал на звонок и вздохнул, как будто сейчас должен был пройти какое-то собеседование. На удивление, Давид до двери шёл долго, из-за чего парень немного забеспокоился. Но уже скоро всё стало ясно: мятая одежда, растрёпанные волосы и заспанное лицо с недовольным выражением. Давид просто спал.       Что было странно. Наверное, его мучили кошмары этой ночью.       — Э, доброе утро, — попытался улыбнуться Никита.       — Доброе утро, — без особых эмоций и с хрипящим в горле сном ответил ему Давид. Голос его был неожиданно низким или… томным. Он отшатнулся от входа, видимо, пропуская раннего гостя. — Я думал, мне приснилось, что ты пришёл.       — Да? — он остановился, осматривая квартиру на предмет изменений, как вдруг. — Хах, я тебе снюсь?       Прищуренный взгляд и ухмылка, брошенные через плечо, заставили Давида сдержанно (или устало) хмыкнуть:       — Никита, давай только не с утра. Я только проснулся вообще…       — Что? Я не понимаю, о чём ты? — он развернулся, поправив свои волосы всей пятернёй, и дважды поигрался бровями.       — Никита, я щас тебя выгоню.       — Ладно, я зачем пришёл-то. — Осторожно. — Давай просыпайся, чтобы я мог тебе всё рассказать. — Оттягивал момент. Нужно подождать, быть терпимее.       — Ла-адно, — парень зевнул и ушёл на кухню, где включил чайник. — Щас приду. — И скрылся за дверью в ванную.       Никита сел на стул и решил продолжить осматриваться. Насколько он понимал, ничего не изменилось. Квартира всё та же, а сам он не понимал, что вообще хотел найти. Возможно, он хотел запомнить, потому что…       Потому что весь этот быт может оказаться недосягаемым через несколько недель.       Если Давид уже сейчас так мучается от кошмаров, то Никита должен его хотя бы предупредить о возможной грядущей жопе. Отговаривать быть экзорцистом вместе с ним не хотел — это было Никитино эгоистичное желание держать парня рядом. А жопа впереди их ждёт…       Жуткая.       Обычные шуршания наполняли ванную, обычный шум издавал чайник, а Никиту всё это заставляло нервничать. Квартира — замкнутая экосистема, такая особенная и приятная, что при мысли об её непредотвратимом разрушении у парня напрягается челюсть и хмурятся брови. Он не хотел другого Давида. Не хотел другой жизни.       А всё это совершенно точно изменится из-за него.       Если бы только был менее беспечным в прошлом, может быть, он был бы не против пожертвовать знакомством с Давидом, чтобы тому жилось спокойнее. Да и не только ему, всему миру.       — Что-то случилось? Ты так волнуешься. — Давида как будто отредактировали в фотошопе. Обычная, хорошовыглядящая причёска, лицо без морщин от беспокойного сна, ясный и уверенный взгляд. Теперь мятая одежда делала его обычным и домашним, а не сонным.       — Письмо расшифровалось. Как проснулся, увидел это. Я его ещё не читал.       — Ого, давай читай скорее.       — Окей, — Никита был уверен, что Херобрин не скажет им ничего хорошего. Он достал письмо из своего блокнота и развернул. — Кхм. Итак, письмо. Дорогой Никита Берг, я думаю, ты уже догадался… кто тебе пишет. Если ты читаешь это письмо, то я предупреждаю вас… У вас осталось четыре дня до открытия портала. Ради него культ уничтожит меня и всех, кто будет мешать, включая тебя и твоего друга… Ты должен пережить этот день любой ценой… Ты получишь мои силы, если всё пройдёт хорошо. Береги своего друга. Х.       Никита не мог в это поверить. То есть, не мог поверить в то, что понимает, о чём говорит Дух Знаний в этом письме. Он видел тот день в своём видении. Он видел, как неоднократно умирал.       — Вот это да… Это получается… у нас всего четыре дня? — Давид выглядел обеспокоенным и огорчённым. Никита не мог смотреть в его грустные глаза, поэтому пялился на буквы.       — Да, всего четыре дня на подготовку.       — И… что нам делать? Как нам готовиться?       У Никиты был другой вопрос: зачем готовиться? Разве он не может убежать куда-нибудь в другой город с Давидом, чтобы не присутствовать во время открытия портала? Что вообще должно произойти?       — Не знаю… — Никита задумался: Давид уверен, что будет участвовать во время открытия разлома. Настолько, что хочет что-то сделать. — А ты что думаешь?       — Эм… Ты знаешь, где вообще всё это проходит?       — Понятия не имею, но это можно будет как-то узнать. А что?       — Вдруг мы там нужны, потому что там будет много людей. Мы же единственные, кто видит всю эту мистику.       — Кстати, насчёт этого, — начал Никита, вложив письмо в свой блокнот и положив тот на стол, — я снова видение видел.       — Ого, что-то серьёзное?       — Я видел тот день, когда всё это происходит. Я мог бы узнать место, если бы увидел его… В общем, я что хотел сказать. Эм, скорее всего, когда разлом откроют, все люди смогут видеть мистику.       — Да?       — Да.       — Бли-ин, — протянул Давид. Щёлкнул чайник. — Это же какая паника начнётся. Блин, так вот о чём говорил японец, когда сказал, что мир изменится.       — Да, и это очень плохо. Многим существам нельзя смотреть в глаза, люди погибнут после этого. Из-за незнания.       — Жесть, — протянул Давид. Было видно, что эта новость его огорчила. Он переживал о людях. Обычно так не делают, сам Никита только благодаря этому парню о них и думал. Такое делают только герои, а они с Давидом имеют всё, чтобы ими стать:       Исключительные способности, осведомлённость о событии, которое будет губительным для мира, а они имеют шанс уменьшить ущерб, если не полностью предотвратить смерти.       Никита не считал себя героем, да и Давид не особо на эту роль подходил (хотя, тут он не был уверен). Было страшно от осознания того, что только ты можешь что-то подобное сделать. Погеройствовать.       — Это же ужас какой-то. Зачем они это делают?       — Зимбер хочет уничтожить всю мистику. А культ ему в этом помогает. Он контролирует всё подряд.       — Можно же быть экзорцистами, как мы. Я ещё ни разу никого не изгонял, но для этого же не надо никого убивать, да?       — Да, — Никита почему-то не мог отвести взгляда. — Но весь прикол в том, что наши с Зимбером методы отличаются. Я запрещаю сущностям выходить из Астрала в наш мир, а он их именно убивает.       — Убивает…? А как? — лицо у Давида было жалостливым.       — Он читает заклинание какое-то, а потом сущность распадается на странные белые частицы. Кажется… — Никита вспоминал лицо той Сирены из поезда.       — Что?       — Нет, ничего. В общем, раз в моём видении я там был, то убегать смысла нет. Я так или иначе попаду туда.       — Думаешь?       — Уверен. Тебя я там не видел, так что ты можешь не идти. — Никита чувствовал, как какое-то тепло разлилось у него в груди от волнения. Он же и так знал, что Давид ему ответит.       — Ну уж нет, ты сам читал, тебе нужно выжить любой ценой. Я иду с тобой.       — Давид, там будет максимально опасно, ты уверен?       — Я максимально уверен в этом. — Давид встал и положил руки на пояс.       Да, в нём точно есть что-то героическое.       И Никита был искренне рад, что Давид так сказал, потому что знал, эти слова — правда. Как бы ему ни было любопытно, не давал себе права спросить «Ты отдашь за меня жизнь?», потому что нужно быть осторожным.       — Спасибо, — Никита улыбнулся и тоже встал, выходя из-за стола. — Тогда остановим их, детектив Роменский.       — Хах, с радостью, экзорцист Берг.

***

      Никита отказался от завтрака, ссылаясь на то, что поел у себя дома. Давид услышал, что тот не врёт.       — Я выяснил, в чём суть твоих снов, — с опаской сказал парень, наблюдая за неподвижными бликами на поверхности чая перед ним.       Осторожно.       — М, — он проглотил остатки яичницы с колбасой, — я тоже.       — Да? Небось из интернета всё вычитал?       — Ну да. А что?       — Там всё неправда, в этих ваших интернетах. Я тебе как индивидуальный таролог скажу: всё не так уж и плохо.       — Что там?       — Так…       «Давай, Никита Берг, выбери правильные слова», — сказал он сам себе прежде, чем начать.       — У тебя есть много страхов, не только страхов, просто тяжёлых мыслей. Тебе особо не с кем поделиться ими, но судьба говорит тебе, что прямо перед твоим носом есть шанс на спасение. Подсознание за тебя боится, поэтому не даёт увидеть его. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Никита спросил, потому что побоялся взгляда, с которым Давид ловил, нет, просто пожирал каждое его слово.       — А? Да, ты прав. Прямо в точку попал, даже удивительно.       — Ничего удивительного, я же Дух Знаний.       Осторожно.       — У тебя есть идеи, что может быть твоим шансом на спасение?       — Не знаю, разве только ты. У меня больше вариантов нет.       Осторожно.       — Тогда можешь мне рассказать всё, что угодно.       — Только если ты мне тоже что-нибудь расскажешь.       Что?       Никита очень удивился этому. Давид легко улыбался, как будто был адвокатом, расставившим ловушку перед судьёй. Почему у него снова такое чувство, что его пытаются провести?       — Ладно, я не против. Мне скрывать нечего.       — Ты первый, — быстро выпалил Давид, вставая с грязной тарелкой из-за стола, очевидно, для того, чтобы скрыть лицо и избежать прямого контакта.       — Э, куда? Мы так не договаривались, — Никита положил ладони на стол с небольшими хлопками.       — Что? Не понимаю, о чём ты? — недовольный взгляд врезался в спину, которой парень повернулся к нему, начав мыть свою тарелку.       — Ах ты подлец! Ну каков подлец!       Повисла тишина и напряжение. Никита не рассчитывал на такой «честный разговор», в котором и сам примет участие. Но, наверное, ему должно быть стыдно, ведь он рассчитывал только на то, что Давид ему откроется, а он — нет. Так будет даже честнее, а честность всегда должна быть основой между хорошими напарниками.       — Задавай вопрос, если тебе интересно что-то конкретное.       — Какие у тебя способности? — ответил Давид спустя несколько секунд после того, как закрыл дверцу шкафчика с посудой.       — Э-э, всё знать.       — Нет, я не про это.       — А про что?       — Щас, — он повернулся и опёрся руками на стол, — вот у меня суперслух. Я понимаю многое о ком-либо, как только услышу его. А у тебя как это работает?       — А, ну. Честно говоря, я сам не до конца понимаю. Просто в определённые моменты я без причины в чём-то уверен. И образы в видениях, которые я вижу, могут быть из разного времени. Да и я большую часть не запоминаю. Просто, когда настаёт момент, вспоминаю видение и всё становится ясно.       — А слабости есть?       — Что?       — Ну, из-за чего способности могут не работать.       — А это уже второй вопрос.       — А мы не договаривались, что будем по очереди.       — Что? Не понимаю, о чём ты?       — Никита. — Давид нахмурился, сел напротив за стол и сложил руки. — Ладно, задавай свой вопрос, давай…       — Расскажи свою историю полностью. Всё, что я не знаю о твоём прошлом.       Осторожнее, мать твою.       Никита прикусил губу изнутри. Слишком резко получилось, но парень надеялся, что это против него не сыграет. Так или иначе, теперь он должен вести себя в три раза осторожнее.       — А?.. Ну, я не против.       — Даже самые тяжёлые ситуации, ладно?       — Да-да, окей. Эм. С чего начать даже, не знаю.       — После выпуска из школы.       — Эм, хорошо. Когда я выпустился из школы, я поступил в какой-то актёрский колледж. Там не было ничего интересного для тебя, наверное. После него устроился на работу в «Призраки», поехал в этот город.       — А как решил?       — А? Разве это не второй вопрос?       — Не-ет, он уточняющий…       — Всё понятно с тобой. Я встретил своего соседа в лифте, мы как-то с ним разговорились. Он дал мне визитку, а я решил попробовать устроиться туда. Приехал, стал снимать квартиру.       

***

      — Меня долго не было, поэтому квартиру, которую я снимал, занял другой человек, а мне пришлось мгновенно искать жильё. Представляешь, я ехал на поезде обратно и купил квартиру почти не глядя!       В общем… мне быстро выслали деньги за информацию и разрешили оставить себе командировочные, на них я и купил эту квартиру. Я не рассчитывал, что она будет такой большой. Думаю, это видно по мебели.

***

      — Это было всего пару лет назад, но одновременно и вчера!       Время быстро летит, да? Эм, потом ничего не происходило особенного, пока мне не пришло письмо от этого Херобрина. И пока ко мне не пришёл Саша. Кстати, мы с ним знакомы ещё со школы, я только вспомнил, что он был в старших классах.       — То есть, ты был чем-то вроде шпиона?       — Ну да, наверное. Я могу дальше спрашивать?       — Стой подожди, дай переварить. — Пока Никита его слушал, не мог перестать удивляться. В его голове то и дело всплывали разные картинки, которые непонятно откуда взялись. Методы слежки у него действительно были похожи на призрака. Он вёл себя так, словно был временным приливом, так быстро испаряющимся с раскалённого берега. Приятный, но не запоминающийся незнакомец, как в каком-то фильме.       Пока Давид говорил, с его словами на парня выливалась и другая информация, не такая уж и нужная, но для него — важная.       Этот парень действительно был способен пробраться куда-угодно по-человечески. Без телепортации, без Теней. Он умел делать свою работу и до этого всего очень и очень безупречно. Перед ним удивительный человек.       — Так, ладно. Я готов.       — Какие у тебя слабости?       — Почему ты вообще решил про них узнать?       — Потом спросишь, — Давид улыбнулся и, сложив руки, лёг на столешницу. Солнце поднялось уже давно, кухня была светлой, подчёркивая огоньки в глазах парня.       — Издеваешься? Я не хочу заменять свои вопросы! — Никита сложил руки, но понял, что Давид больше ничего не скажет, потому что он всё продолжал улыбаться. — Не знаю я, какие у меня слабости. Как помню, мне видения и всякие мысли в голову приходили всю жизнь.       — Что, даже идей никаких нет?       — Не-а. Хотя… — лицо Давида вмиг стало излучать ярчайшее любопытство. — В письме Херобрин сказал, чтобы я выжил любой ценой. Значит, культ мог узнать мою слабость раньше меня самого.       — Не думаю. Уверен, они просто ткнут пальцем в небо.       — Почему это? — Давид только пожал плечами. — Ладно. Теперь я. — Осторожно. — Это ты оплатил мои счета?       У Давида ещё сильнее загорелись глаза, а руки, закрывавшие половину лица, не смогли скрыть широкой улыбки и ярко выраженной красноты на щеках и носу. Очень сложные эмоции перевернулись и смешались у Никиты в груди с жаром.       — Блин, я не думал, что ты так скоро заметишь. Да, это я. Чёрт, как ты так быстро понял вообще?       — Очень просто, Давид, я — Дух Знаний. Но я так и не понял, как ты проник в квартиру?       — Я зашёл через дверь.       — Чего?..       — Пока ты спал у меня дома, я успел сгонять к тебе с твоими ключами и зашёл через дверь. Отгадать твои пароли не составило труда. Платил я со своей карты.       Никита был в шоке. Давид так нагло ещё не поступал, слишком нагло и очень смело. А он ещё и так улыбается, как будто его похвалить должны!       — Спасибо, конечно, но я и сам бы мог. — Щёку — на кулак, взгляд — куда угодно, только не на Давида. — Это, между прочим, незаконно.       — Да ладно тебе. — Он реально слишком долго улыбался. Пусть после такой не слишком лестной благодарности довольное выражение смягчилось, но не исчезло. Лёгкая улыбка, лёгкий румянец и пристальный взгляд с надеждой, что это ещё не всё, что он хотел сказать. У Никиты пробежали мурашки от такого наблюдения. — Я всё хотел спросить, давно уже. У тебя есть Проклятие, Никита?       Эта интонация, с которой он произнёс имя.       Что?       Откуда?       Как?       — Нет, с чего ты взял?       — Ты же знаешь мою способность.       У Никиты разлился страх и волнение внутри, да таким кипятком, которым он хотел ошпарить того, кто был напротив. Он не знает, куда лезет! Кассандра будет щадить только его, а бедного Давида она сожрёт в один момент! Он же не мог забыть, что делают Проклятия со своими жертвами?!       А… Блокнот и его подробные записи. Плохое самочувствие.       Давид сделал правильные выводы — вот, что именно пугало Никиту. Вопрос задан прямо, от него никак не отвертеться. Более того, можно сказать, что ответ он уже получил.       Он ведь знает, когда человек перед ним говорит неправду.       Раз он так хочет, то пусть получает это Проклятье.       — Ну да, я проклят. И что с того? Теперь и ты в списке жертв, доволен? — Никита теперь был замотивирован не умирать ещё пуще прежнего.       — Это единственное, что ты скрываешь от меня?       Осторожнее.       — Это уже второй вопрос, даже не уточняющий! Теперь я спрашиваю: с чего это ты решил вдруг попасть под власть Проклятия?! Ты хоть знаешь, какое оно сильное?! — Никита вскочил со стула, держа ладони на столе. Как Давид может быть таким глупым и наивным? Он думает, что всё это обойдёт его стороной? Парень бесился от этого, как мать маленького ребёнка.       — Да я переживаю за тебя! Ты же такой крутой, разве не мог изгнать это Проклятие? — Давид тоже поднялся со своего стула. Тоже нагнулся вперёд, они вместе напряжённо смотрели друг на друга.       — Нет, не мог! — Он сложил руки и сел на стул, отвернувшись, как будто был не при чём.       — Почему? — Не унимался Давид. Его громковатый голос эхом разносился по квартире.       Парень сжал челюсть и ещё сильнее нахмурился. Он смотрел в окно, да, но всё его внимание было направлено на периферию взгляда, где был расплывчатый силуэт Давида, всё ещё держащего руки на столе и всё ещё наклонившегося вперёд. Вся кожа чувствовала этот требовательный взгляд.       Тут Давид тяжело вздохнул и так же тяжело опустился на свой стул с другой стороны стола.       — Извини, расскажи мне, пожалуйста. — Он сжал руки в замок и положил на них лоб, пряча лицо. Почему-то Никита был уверен, что тот сейчас прислушивался к каждому его шороху. Даже если бы кинул на него взгляд, детектив услышал бы движение его век, мать вашу.       Никита вздохнул. Легче не стало, по крайней мере, не на много.       Он всё не мог понять… Да ничего он не понимал.       А Давид ему ответит, только когда Никита ему всё расскажет.       Казалось, в груди смешалось всё: от ненависти, через обиду и до вины. Ему было не просто неуютно, ему было очень напряжно находиться в такой несколько минут назад светлой и приятной квартире. Теперь каждая черта, каждая линия окружения была твёрдой, внушающей нервозность.       Никита смотрел в окно непрерывно, чтобы Давид даже не цеплялся за мелочи. А если по правде… Когда он повернётся и увидит то, как парень выглядит… Был уверен: не сдержится, волнение и сожаление снова захлестнут его, разливаясь кипятком по телу. Таким… таким дрожащим, как он сам.       Минуты, которые потребовались ему, чтобы успокоиться, были такими долгими, мучительно долгими. Давид успел уже двести тысяч раз пожалеть, что вообще согласился на такой «честный разговор». А ведь его сон сбылся, Давид это понял почти сразу. Поэтому надо держать себя в руках, чтобы опять не спровоцировать крики.       Это лицо, этот взгляд. Когда Никита злился, его взгляд был страшен, нет, больше дерзок. Давид боялся его. И взгляда, и того, что парень явно изо всех сил сдерживал за этой дерзостью, и последствий, и…       Давид попытался ровно вздохнуть, чтобы успокоиться, но получилось как-то прерывисто.       Он ни к чему не прислушивался, пытался унять всё, что было внутри, выдержать давление воздуха на его вдруг слабое тело.       Этот вздох не ушёл от Никиты. Это было тем, что вызвало в нём очередной всплеск этого кипятка.       Осторожнее.       Чёрт.       — Я расскажу. — Давид замер сразу после его слов, даже не дышал. Никита повернулся обратно к столу, но смотрел исключительно на столешницу и давно остывший чай. — Давно-давно я имел дело с культом. Они проводили обряд, в котором участвовала девочка. Она должна была гореть в костре, пока сжигались её рисунки сомнительного содержания. Я был там и знал, что она ни в чём не виновата, просто видела мистику с детства. Как и я. Перед смертью она прокляла их, а я сбежал.       Давид зашевелился. Скромно и коротко. Он просто сместил голову, чтобы одним глазом выглядывать из-за своих рук.       — Так как я тоже был там, я был её жертвой. Поэтому, когда моё тело впало в кому, а я попал в Астрал, она сразу нацелилась на меня… Мы… Я сопереживал ей, поэтому она простила меня. Мы заключили сделку. Я её не изгоняю, а она ни на кого не охотится. Когда… Когда ты бегал за моей душой, ты вернул мне её без Проклятия. Я потерял с ней связь, поэтому я испугался, что она придёт за тобой.       Наступила тишина. Никита не осмеливался поднять глаза на Давида. Как он мог так обосраться? Давид и так всего подряд боится, он справляется с этим, как может. Довести его до слёз надо ещё постараться. И у него почти получилось.       «Давай, Никита, будь честным», — сказал он себе.       — Я не хотел на тебя кричать. Но на рожон в следующий раз не лезь.       — Да, хорошо.       Давид закивал. Рассеяно. Прятал лицо за руками. Никите совесть сдавила горло.       Очень сильно.       Он чуть привстал и наклонился вперёд, потянулся рукой к его голове.       — Прости, — волосы ещё немного спутанные, парню показалось, что те даже колючие. Оно и понятно, Никита так… опростоволосился.       — Всё нормально. Бывает, — Давид опустил одну руку, другой смахнул Никитину со своей головы. Он легко улыбался. Да, грустный взгляд, но активная мимика выдавала все смущённые морщинки. Значит, всё хорошо.       — Мы можем закончить с вопросами, и я лучше пойду домой. — Никита начал вставать.       — Нет, всё нормально. Ты можешь продолжать спрашивать. Спасибо, что рассказал.       Никита сел обратно. Он ухмыльнулся. Он не знал, хотел сбежать или, наоборот, остаться и вымолить прощение за все свои прошлые грехи.       — Зачем тебе знать о Проклятии?       — Да так, — Давид пожал плечами.       В смысле «да так», мать вашу?       — Просто я… Меня сбил с толку культист и его вопросы ко мне. Я не многое запомнил, уже говорил, но он спрашивал про тебя. И про Проклятие.       Никита вздохнул и, взяв в руки чашку с холодным чаем, выпил половину залпом. В горле пересохло.       — Может, они пытаются приручить её.       — Что? Приручить?       — Культ же иногда берёт сущности под контроль. А моё Проклятие, очевидно, слишком сильное для них. Может, они вообще раньше с таким не сталкивались.       — А-а. Это интересно.       — Что ж, эм, — Никита чувствовал себя смущённым. — Будешь ещё задавать вопрос?       — Не знаю. Ща придумаю что-нибудь… — от Давида всё ещё чувствовалось напряжение, он никак не мог расслабиться. Когда придёт очередь Никиты, надо спросить у того что-нибудь… простое. Парень напротив вдруг хмыкнул. — У тебя была девушка?       — Ха-ха! С чего ты вдруг спросил?       — Ну, просто интересно. Ты же крутой мифоискатель.       — Мифоискатель? А мне нравится… Нет, у меня никогда не было девушки.       — Даже никто не нравился?       — Нет, нравился, конечно. Но встречаться мне никогда не доводилось.       Никите действительно стало легче после того, как он ответил. Даже слишком легко, как-то даже воздушно было в животе.       — А у тебя?       — У меня была.       — Ого. Давай рассказывай. — Никита устроился на стуле удобнее, поставив на него одну ногу.       — Да там… нечего, — он как будто был смущён. — Мы очень короткое время встречались. Мы тогда ещё в школе были, а та девочка в середине… старшей школы переехала. Мы больше не списывались.       — Скучал?       — М-да, было дело. — Давид чесал затылок и не смотрел в глаза. Ну точно смущён.       — Задавай свой вопрос. — Никита чуть повозился и устроился с двумя ногами на стуле.       — А? А ты разве задал свой?       — Про девушку тоже.       — А… Ладно… Эм, какой твой самый жёсткий… миф был? С которым ты встречался?       Кассандра.       Можно ли сказать, что он с ней буквально встречался?       — Ну, если не считать моё Проклятие… Брат Зимбера, наверное.       — Что?! Тот самый брат Зимбера, которого мне Тени показали?! Почему ты мне не говорил этого?!       — Извини-извини, я забыл как-то… Когда я попал в Астрал, то стал вместе с ним беспорядочно перемещаться во времени и увидел его, когда он стал мистическим существом. Я ему помог, можно сказать, он жив благодаря мне…       — Что за чёрт, Никита?       — Да что опять не так?!       — Рассказывай мне всё про Астрал, быстро!

***

      — Мне вдруг пришла идея. Она… максимально сумасшедшая.       — Какая?       Их голоса были тихими, немного хрипящими. Оказывается, с такого высокого этажа могут быть слышны далёкие машины. Счёт времени уже давно потерялся, может быть, прошло часа два с начала их разговора. Они успели обсудить столько тем, что Никита большую часть из них просто не запомнил.       — У нас целых четыре дня до того, как откроется разлом. А после мир совсем изменится. И… в целом у нас есть три нормальных дня. — Давид уже хищно смотрел на него, предвкушая развязку рассуждений. — Я предлагаю нам провести эти выходные на полную катушку.       — В плане?       — Оторваться. Не знаю, в кино сходить, попробовать пиццу в каждой пиццерии. В театр, где ещё культурные люди развлекаются?       — А, я понял. — Давид поднялся со столешницы и расправил плечи, отводя руки назад. Смотря на него, Никита только сейчас почувствовал, как его тело затекло. — Ты думаешь, что нам будет некогда после разлома?       — Да.       — Я согласен. — Что? Как-то быстро. Никита нахмурился: что-то тут явно было не так. — При условии, что все расходы на мне.       Ну да, теперь, когда Никита был осведомлён о том, что у Давида просто куча денег, да ещё и какие-то вклады в каких-то банках, он осознавал всю свою ничтожность. Теперь вообще стало понятно, почему бывший детектив не торопится с новой работой.       — Что ж ладно. Тогда моё условие: каждый из нас готовит одно развлечение на день.       — Ну ладно, хорошо. Я согласен. — Он протянул руку через стол, и Никита без колебаний её пожал. — Когда начинаем?       — С сегодня. У меня уже давно есть одно развлечение в списке желаний.       — Какое же?       — Пойдём, увидишь.

***

      Давид наблюдал за тем, как парикмахер бегает вокруг Никиты, срезая его белые волосы. Парень был доволен тем, что сделали с Никитиной головой, к тому же теперь его не будет раздражать чёлка, но не особо понимал, почему Никита так сюда стремился. Это же просто волосы.       Как бы это не звучало, ни капли осуждения в нём не было. Парень лишь терпеливо ждал, когда новое лицо покажется ему, вслушивался в окружение.       Парикмахерская находилась в торговом центре, который был не далеко от дома Никиты. Здесь было ещё много чего не особо интересного, поэтому Давид больше думал, куда они пойдут дальше. По их договорённости, именно ему сейчас нужно было придумать развлечение.       Здесь есть кинотеатр.       После этой лёгкой мысли Давид воодушевился, его терпение сменилось нетерпением, а нога то и дело подрагивала. Это был не самый лучший кинотеатр, но там сейчас в прокате был ужастик.       Буквально прямо сейчас.       Парень прилагал все усилия, чтобы случайно не услышать хоть один шорох из огромных колонок где-то там, в вышине здания. Он наверняка мог выяснить всё об этом фильме только из крупицы звука, поэтому сосредоточил внимание на том, что очищает звуки вокруг себя, подавляя их.       Парикмахер ловким движением стянул чёрную ткань с Никиты, и тот, кинув последний довольный взгляд в зеркало напротив, встал и направился к Давиду, не глядя поблагодарив уже убегающего работника. Он выглядел необычно, теперь его лицо никакие волосы не закрывали, оно как будто стало больше. Короткие коричневые волосы уложены, теперь были видны чуть оттопыренные уши, они выглядели забавно, и Давид не смог сдержать улыбки.       — Ну шо? Как я тебе?       — Ты красавчик, как и всегда, Никита. — Давид встал и задел что-то ногой, пока говорил. Пошатнулся.       Чтобы удержать равновесие, ему пришлось наклониться вперёд, где стоял освежённый Никита. Да, его лицо определённо стало больше.       — Осторожнее давай, — парень потянул руку к его плечу, которого так и не коснулся. К тому времени Давид мгновенно вернул себе контроль над положением тела.       — Всё нормально. Я придумал кое-что.       — Ну и что же?       — Можем пойти в кино. На ужастик.       — Слушай, неплохая идея. Ты, кстати, тоже хорошо выглядишь.       Они вышли из парикмахерской и отправились на верхние этажи, проходя мимо разных магазинов, проезжая разных людей. Эскалатор здесь был один, забитый толпой постоянно, даже в среду днём.       Слова лились из них так же, как и несколько дней назад, непрерывный диалог постоянно менял свою суть, постоянно был приятным и интересным (таким же, как собеседник), Давид постоянно чувствовал лёгкость, как будто он находился у себя дома в мятой домашней одежде и хорошенько отдыхал после тяжёлой рабочей недели. У него в голове постоянно всплывали разные предложения (не совсем грамотные и законченные), которые так и рвались наружу, к Никите и его поразительному умению слушать.       Это было что-то необычное, что влекло Давида с головой окунуться в блестящую воду какого-то волшебного моря. И там было безумно интересно. У Никиты на всё находились слова. Что бы он ни сказал, всё может внезапно стать очень уморительной шуткой, которую он обязательно однажды вспомнит.       В кино билеты стоили ужасно дорого даже для Давида, который хотел не заморачиваться с тем, сколько потратит на эти незапланированные каникулы.       — Грабёж максимальный, вообще. На что эти деньги уходят, на скупку золота? — Никита не мог удержаться от саркастичных замечаний.       — Ты не против сесть на второй ряд? Это самые дешёвые места из оставшихся.       — Ну там всё равно дорого. Давай утром сходим? Сеансы дешевле.       — Да ладно тебе, Никит. Мы же уже пришли.       — Ладно, бери второй ряд с краю.       Никита сложил руки и отвернулся, рассматривая уже полностью изученное обустройство тёмного вестибюля. Давид отметил эти места и купил билеты, после чего — ещё и попкорн с колой.

***

      — Нет, подожди. Ты хочешь сказать, что всё, что показывают в ужастиках — всё неправда?!       — Не во всех. Но согласись, никакой Демон не будет с тобой играться, если у него смертный грех — чревоугодие!       — Но ты же не можешь утверждать, что такого никогда не было и не будет. Вдруг это молодой Демон, который ещё не потерял свою человечность?       — Тогда он и не стал бы охотиться. Давид, просто поверь мне, — Никита допил свою колу и выкинул пустую бутылку в мусорное ведро.       Фильм был довольной интересный и страшный, Никита с Давидом несколько раз смогли по-настоящему испугаться. Оказывается, когда внимание полностью сосредоточено на экране, способность всё знать становится бесполезной. Поэтому Никита научился краем глаза наблюдать за Давидом и читать уровень его напряжения, так как из-за слуха тот более чувствителен к таким моментам.       В картине было много интересных деталей, Никита это отметил, но потом стал перечислять все промахи, которые, по его мнению, просто непростительны для экзорцистов. Лишь бы Давид эту всю ересь, показанную на экране, не запомнил и не использовал на практике.       Давид вздохнул:       — Эх, ну ладно-ладно, верю тебе. Тебе фильм совсем не понравился что ли?       — Нет, я же сказал, что понравился.       — Тогда почему ты так придрался к нему?       — Потому что я разбираюсь в этой теме и не могу молчать. К тому же ты, как будущий экзорцист, должен внимать мне.       Давид шёл рядом нога в ногу, сунув руки в карманы джинсов.       — Да я пытаюсь.       — Надо пытаться лучше, Давид, — на эти слова парень лишь закатил глаза и устало вздохнул. Почему-то ему иногда казалось, что учитель из Никиты такой себе, который ещё и не видит потенциала в нём. Теоретик из него так себе, а вот практик… — Да, ладно, успеешь ещё.       — Успею?       — Ну да.       — У нас же всего четыре дня. Уже почти три. — Он остановился в непонимании. Как будто всё хорошее настроение стало тяжёлым и упало вниз, пригвоздив его к полу.       — А? Нет, я не об этом. Я про… — а про что он? Какая-то твёрдая уверенность была в нём, росла и росла, впиваясь корнями в голову. Почему он не сомневается в том, что Давид успеет ещё научиться основам? — А я не знаю, про что я. Я ни про что. И вообще, забудем об этом.       — Э-э… — Давид ничего не понял, но раз Никита сказал, что ничего не имел ввиду, значит, и голову этим забивать не нужно. Пожал плечами и продолжил идти за тем, чьи шаги почему-то стали быстрее.

***

      — Но тогда почему они не нападают на нас?       — На меня — потому, что я сильнее, а на тебя — потому, что ты один из них. — Они обсуждали Теней, которые иногда попадались в особо чёрных местах этого города. Оказывается, им нельзя смотреть в глаза.       — Значит, мне тоже в глаза нельзя смотреть?       — Ну, ты же человек, так что можно.       — Тогда ладно, — Давид предложил пройтись до его дома пешком. Может, всё дело заключалось в том, что ему хотелось гулять после душного зала в кино, а может, в том, что он не хотел тратиться на такси, но Никита никак не возражал и старался не гадать.       Он должен был максимально отдохнуть перед тем, как его жизнь наверняка кардинально изменится.       — А я могу… ну… стать Тенью, когда захочу?       Никита уже сделал вдох, чтобы ответить «нет», но вдруг задумался. Давид уже несколько раз был в каком-то странном состоянии, в котором совмещал обе свои стороны, на свету являясь Давидом, а в темноте — Тенью. Только вот пока не доводилось застать причину такого явления, а поскольку Давид и так мучился, ещё и ничего не помнил, Никита как-то не углублялся в эту тему. Хотя она, безусловно, была важна.       — Можешь, наверное, но я не знаю как. А зачем тебе быть Тенью?       Они шли рядом с оживлённой дорогой, но машины их не перебивали.       — Ну, это же интересно… как там всё.       — Ну, понятно. Это должно само собой происходить, наверное, так что не думай об этом слишком.       — В смысле, само собой?       — Э-э, ну-у… по привычке, я уже не контролирую свою способность всё знать, хотя раньше мне нужна была медитация.       Никита не знал, зачем опять соврал. Способность знать пришла к нему после его комы и путешествия в Астрал, медитировать он никогда не пытался. Надеялся, что Давид его во лжи не подозревает, потому что после сегодняшнего разговора он будет выглядеть полнейшим придурком.       — М-м, понял. Как думаешь, я скоро смогу так делать?       — Я не знаю. Скорее всего, это индивидуально.       — Знаешь, для Духа Знаний ты слишком часто говоришь «я не знаю».       — Я человек, я имею право чего-то не знать. Да и ты на шпиона со стажем не сильно похож.       — Эй, не быть похожим на шпиона — и есть задача шпиона. Так что это… не придирайся давай.       — Это ты не придирайся. Не нравится ему, что я чё-то не знаю. Да я побольше тебя знаю!       — И чего же ты знаешь-то, Никита? — Давид сунул руки в карманы и с вызовом посмотрел на своего друга.       — Что ты завтра получишь по своей наглой морде! — Никита остановился и поднял руку к его лицу, случайно касаясь указательным пальцем мягкой щеки.       — Э-э! — от возмущения он слишком резко отмахнулся от этого жеста. — Я не хочу получать по лицу! И я не наглый!       — Ещё какой наглый! — Никита поднял свой страдальческий палец к небу, уже тёмному от растущего вечера, делая свой голос намеренно нагнетающим.       — Нет! Хватит придумывать!       — Я не придумываю! Вот честное слово тебе даю, всё правда! — Никита развернулся и начал очень быстро идти.       — А ну стой!       Давид и оглянуться не успел, как уже во всю гнался за этим провокатором, преодолевая немаленькое расстояние от того места до его дома.       Их смех стал единым, как будто через несколько дней они не будут на грани смерти.