Обескровлен.

      Когда Давида выставляли с выпиской из отделения после разговора с врачом и кучи анализов, то одна медсестра сказала, что сейчас позовёт его друга. И парень был счастлив, что Никита был где-то здесь.       Голова у него страшно гудела, в ушах был белый шум, который понижал качество звуков, как будто на Давиде были плохие наушники. Ему сказали, что это пройдёт, что нужно капать в уши раствор с безумно сложным названием. Парень стоял на выходе из больницы в своей окровавленной одежде и ждал. В помещении было не так уж и много народу, но когда вспоминаешь, где находишься, то каждого человека становится жаль.       — Давид, — раздалось со спины. Давид обернулся, и всё его хорошее самочувствие смыло.       У Никиты было бледное лицо с явными синяками под глазами, а те были ужасно красными. Волосы приглажены на скорую руку на ходу, а одежда вся измята.       — Как ты?       — Я хорошо, ты мне лучше скажи, как ты? Выглядишь ужасно просто.       — Я? Да я… всю ночь не спал почти.       Давид прикинул у себя в голове, что примерно в это же время вчера ему Тени передали сообщение. К тому моменту Никита уже проснулся. Он бодрствовал уже целые сутки. Да ещё и поел только один раз (почему-то была уверенность, что тот не завтракал вчера).       — Почему?       — Да так… не знаю, не мог уснуть.       Естественно, Давид видел, как тот носом клевал и качался из стороны в сторону. Он был уверен, что тот может заснуть, облокотившись в поле на лопату, так что была более важная причина для бессонницы.       — Ла-адно, пошли скорее домой тогда. И это… мой телефон у тебя?       — Угу, — он открыл свою сумку и стал отдавать ему все его вещи. Давид кое-как успел распихать своё добро по карманам и направился к выходу. Никита шёл медленно. То есть, медленнее обычного. Да даже не шёл, а больше ковылял.       Они сели в машину Давида, и парень ничему не удивился: как только Никита пристегнул ремень, то тут же повис на нём и закрыл глаза, явно намереваясь заснуть. Давид улыбнулся, отвернувшись, и ничего не сказал. Он облокотился на дверь, стал рассматривать стену здания за окном. Он думал. Он…       Ему было жутко интересно, почему Никита не спал и почему не сказал причину. И было ли у него Проклятие. И какие у него способности на самом деле, есть ли у них слабость (её нужно знать, чтобы защищать).       И доверяет ли…       Послышалось сопение. Никита уже уснул.       Давид вставил ключ в замок зажигания и нерешительно завёл машину. Старался ехать мягко, плавно поворачивать и долго тормозить. Всю дорогу он провёл в тишине (отключил звук на телефоне, чтобы голос навигатора не разбудил), наедине со своими мыслями.       Они всё крутились вокруг того, что оставил после себя допрос.       Доверяет ли Никита ему?       Он мог с уверенностью сказать «да», но за этим ответом следует куча вопросов.       Тогда что же настолько серьёзного Никита скрывает, что даже при такой дружбе не может рассказать?       Давид знал ещё с тех времён, когда проходил повышение квалификации, что люди, прожившие неполную социальную жизнь, не могут свободно говорить, если им не задать прямой вопрос. Поэтому иногда кажется, что в диалоге участвуешь только ты, вытягивая ответы. И Никите явно не с кем было поговорить, поэтому и привык молчать о мистике, как бы много при этом он не рассказывал.       Остановившись у своего дома, он решил, что так и есть, и постарался больше не думать об этом. В конце концов, если он не говорит, то и не считает важным. А значит, и Давиду незачем это знать. А если там что-то серьёзное, то было достаточно уверенности, что он заметит изменения прежде, чем произойдёт что-то плохое.       Давид бы тоже не рассказал ему о своём Проклятии.       — Э… Никита, — аккуратно позвал он своего друга, прикоснувшись к его плечу кончиками пальцев, — Никит.       — М? — он очнулся, немного вздрогнув, и начал протирать глаза.       — Можешь у меня поспать.       — Ой, — он зевнул, — Спасибо, это то, что нужно.       Они поднялись в квартиру, Давид поменял постельное белье и оставил своего друга в покое. Наверное, у него теперь есть около шести часов, в которые он предоставлен сам себе. Сначала он думал о том, что ему нечем заняться, а потом решил поискать в интернете работу. Да, денег у него хоть лопатой греби, но скука — дело надоедливое.       Пришёл на кухню, разогрел себе остатки борща и принялся путешествовать по разным сайтам. Информационное бюро оказалось разведкой в Венгрии…       Его вдруг настигла мысль: что если снова начать работать на правительство? Уже официально, будучи штатным сотрудником ФБР. Наверняка ему придётся постоянно быть в командировках, поэтому Давид сразу отмёл эту мысль. Тогда он не сможет защищать Никиту.       Может, ему побыть личным охранником на один день для какого-нибудь светского вечера? Давид зашёл в мессенджер, у которого отключил все уведомления и на котором стоял пароль, и стал проверять чаты с его информаторами.       Не было ничего интересного, одни пьяные потасовки и кражи, совсем незначительные движения бандитов. Удивительно, за всё то время, прошедшее с изгнания второго Демона, не было ни одного убийства. По крайней мере, зарегистрированного.       Что он вообще имеет?       Сообразительность, сверхспособности, отличная рекомендация и четырёхлетний стаж работы в детективном агентстве. Он даже не учился ни в какой полицейской академии, чтобы выделяться из толпы таких же уволенных детективов. Его и в полицию не возьмут, а в другие агентства идти не хотелось.       Тут поступил звонок. Телефон был на беззвучном, однако по какой-то причине трель разнеслась по всей квартире, а сердце Давида ушло в пятки от испуга. Он не глядя взял трубку, лишь бы наступила тишина.       — Алло?       — Привет, Давид. Это я, Олег Волков, — это был его уже бывший коллега, соседний кабинет.       — А, привет.       — Слушай, мне очень неловко тебя просить, но… После твоего увольнения всем раздали твои текущие дела, а ещё время какое-то неспокойное стало, завал полный.       Давид молча слушал.       — И я уже провалил одно дело, Лаврентий сказал, что мне недалеко до увольнения. Мне моё место дороже зарплаты, поэтому я могу поручить тебе одно дело? Доход с него ты полностью получишь, я ничего не возьму.       — Взять дело? Какой у него срок?       — Там всё не совсем легально, поэтому клиент не мог обратиться в полицию. Если кратко, то один спрятал, видел нескольких подозреваемых, но не имеет возможности понять, кто украл. Клиент сказал, что можно даже не искать пропажу, главное вычислить вора.       — Ого.       — Да, и предоставить информацию нужно завтра в три дня, а я совсем не успеваю, дай бог вообще посплю. Ты можешь меня выручить? Там награда пятьдесят штук налом.       — Да, хорошо. Ты можешь мне передать документы как-то?       — Можешь встретиться с моей секретаршей в той кафешке напротив.       — Да, хорошо. Я берусь.       — Слава небесам, спасибо тебе большое. Ты мой герой прямо.

***

      Давид принял душ, переоделся и заторопился к агентству. От чего-то он совсем не хотел привлекать внимание этого красивого здания и всех его сотрудников своим присутствием. Поэтому машину пришлось оставить на парковке в паре улиц от кафе и идти туда пешком.       Женщина, которая была чуть ли не вдвое старше его, помахала ему рукой, сидя с чашкой кофе посреди зала. Давид отметил её хороший вид и присел напротив.       — Здравствуйте, Наталья.       — Здравствуй, Давид. Вот дело, — она передала ему тоненькую папку, лежащую у неё на коленях, и в воздухе вокруг появился лёгкий аромат её духов. Что-то в звуках было неправильным, и скоро парень понял, что женщина дышит с каким-то еле различимым хрипом.       — Как ваше здоровье?       — Замечательно. Олег просил передать, чтобы ты не созванивался с клиентом.       — Да? Понятно, спасибо. Ещё что-нибудь?       — Да, но уже от меня, — она отпила немного чернющего кофе, то ли собираясь с мыслями и подбирая слова, то ли нагоняя интригу. — Я вынуждена сказать, что твоё увольнение повлекло за собой массу неприятных обстоятельств.       — О чём это вы?       — У агентства статистика упала. Процент успешных дел снизился чуть ли не на десяток, некоторые детективы даже уволились вслед за тобой.       — Ого, — Давид и не знал, что сказать. Ему не казалось, что он был частью коллектива, тем более, такого огромного. Пусть и всегда пытался держать руку на пульсе у всех движений внутри здания и иметь со всеми хорошие отношения, ему как будто всё ещё не было там места.       — И у Лаврентия начались проблемы с конкурентами.       — Зачем вы мне это рассказываете?       — Я хотела попросить тебя от лица большинства детективов и секретарей попытаться снова подать заявление на работу. Понимаешь ли… некоторые группы замыслили что-то. Их остановит то, что в агентстве снова появится герой.       — Герой? Я не понимаю, о чём вы.       — Нам нужен пример для подражания. Кто-то выходящий за рамки… и нестандартный. Да и просто душа компании. Отдел кадров совсем не справляется с подбором «людей для хорошего настроения».       — Я… — не знал, что и сказать. — Подумаю над этим.

***

      Клиентом оказался какой-то бандит, который всё это время укрывался в разных городах после ограбления ювелирного. Давид не одобрял это дело и вполне мог подать заявление в полицию, создав огромную кучу проблем. В том числе и ведущему детективу, однако, на всеобщее счастье, у парня была совесть и осознание обязанностей. Просьбы клиентов в агентстве строго конфиденциальны, на что Олег уже наплевал, передав ему документы.       Этот бандит имел в своём подчинении четыре человека, он указал их адреса и другие места, где они часто бывают или могут скрываться. Этой ночью все они проникли в домик охранника какого-то коммерческого здания, которое недавно выкупил новый мэр, где и были спрятаны украшения.       Давид сначала удивился, что на закрытую, даже охраняемую территорию, принадлежащую аж мэру, четыре человека проникло почти в одно время. Но когда он увидел, какая ограда закрывала это строение, всё стало понятно. Ржавая и тонкая рабица была настолько хлипкой, что нельзя было разобрать, где её оторвали руками, а где в прошлом прокусили инструментом.       Парень одел тёмно-зелёную одежду без выделяющихся деталей и в ней проник через те же многочисленные отверстия. Его силуэт скрывали тени деревьев, а звуки — несмотря на то, как пло́хи были его уши — позволяли ориентироваться в неизвестной обстановке. Ощущения под пальцами навевали воспоминания о том, как он был в прямом смысле шпионом. Только два раза, но зато какими яркими были те моменты.       Подойдя к какой-то хилой сторожке с тонкими как лист бумаги стенами, он аккуратно заглянул в окно, осматривая помещение. Охранника не было, и парень предположил несколько причин: он обходит территорию и скоро вернётся; он ещё не пришёл на работу, и помещение закрыто; здесь вообще никто не работает.       Внутри не было ничего интересного: кровать, стол, стул, радио и вешалка. Даже никакого компьютера, на который бы транслировались записи с камер, или иной электроники. Место поистине тихое, Давид даже сам не знал, что подобные есть в этом городе.       Парень осмотрелся из кустов, попутно прислушиваясь, — никого. И вышел, всё так же тихо пробираясь к двери. Она оказалась заперта, что вызвало обречённый вздох. Давид вернулся к забору, оторвал пару огрызков проволоки и снова оказался у двери, чтобы приступить к самому ненавистному занятию.       Взламывание замков.       Давид предпочитал потратить пару минут на поиски и кражу ключа, чем пару десятков минут на взламывание замка. Оттого этот навык у него был совсем не развит. Он имел только теоретическое представление о том, что делать. Некоторое волнение заставляло его пальцы дрожать и сковывать движения, от чего росло и раздражение.       Однако был и плюс: слух помогал ему понимать, как устроен замок внутри. Нужно было по очереди поднять штуки внутри замка, названия которых Давид не знал, и как-то умудриться прокрутить, как будто в замок вставлен ключ. Это было ужасно, парень замечал, как удлинялись тени, как время шло к закату. Небо только начало окрашиваться в жёлтый и оранжевый, когда он наконец смог открыть эту дверь!       Из помещения на него повеял запах пыли и остатки одеколона.       Давид провёл рукой от лба до макушки, приглаживая волосы, и понял, что ему что-то померещилось.       Он насторожился, и пара волос снова упали ему на глаза. Мысль о парикмахерской заставила с раздражением опрокинуть их назад, и перед глазами что-то снова мелькнуло.       Дважды — совпадение, трижды — закономерность.       Давид ещё раз медленно провёл рукой от своих глаз по голове.       Вернул ладонь на глаз.       Он видел… Он не знал, что он видел.       Это были очертания помещения в каких-то чёрно-белых тонах. Он увидел какие-то силуэты.       Сквозь него прошёл мужчина, он залез под кровать и вытащил сумку. Тут вошёл ещё один силуэт, более тонкий. Первый мужчина достал пистолет и выстрелил.       Давид убрал руку от лица, когда увидел, что в него летят чёрные брызги, и зажмурился, закрывшись руками. Потом открыл глаза и увидел обычную зелёную траву и ложащийся на неё жёлтый свет солнца. Успокоил кое-как сердце и осмотрелся. Под его ногами были красные вкрапления, задержавшиеся на траве и земле. Парень аккуратно вошёл внутрь и сразу осмотрел дверной косяк, на котором тоже была кровь.       Он что, видел прошлое?       Папка осталась в машине, быстро вспомнить лица подчинённых ему не удастся.       Шумный и медленный выдох наполнил сторожку. Эти сверхспособности не перестают его удивлять. Шокированный, он сел на кровать. Он заметил полосы стёртой пыли и прочие признаки того, что он видел действия, совершённые в прошлом. Может быть, ему бы потребовалось в три раза больше времени, чтобы догадаться до всего того, что он видел.       Прошлое.       Почему так происходит? Он и раньше закрывал глаза руками, почему тогда не видел? Потому, что ему не нужно было? Он мог видеть прошлое только в своей ладони или по иной причине?       Давид взял со стола чашку и закрыл ей свой глаз.       Края неплотно прилегали к его коже, и свет из окна мешал ему смотреть. Однако даже когда он переместился назад, к стене, в тень, то ничего не увидел. Поставил чашку на место.       Это было чем-то из ряда вон выходящим и мистическим. Лёгкий страх проходил по коже детектива, когда он смотрел на свою правую ладонь. В волнении он поднял её к своему лицу, закрыв левое веко, правым глазом смотря в темноту.       Мужчина выстрелил в тонкого человека, тот упал уже мёртвым. Первый подхватил сумку и выбежал наружу, где подоспел новый силуэт, женский. Она толкнула, выхватила сумку и выбила пистолет из руки мужчины.       Давид поднялся с кровати, чтобы проследовать за ними. Никаких звуков он не слышал, кроме тех, что наполняли его пространство и время. Он как будто смотрел немое кино, только преимущественно в чёрном цвете.       Женщина побежала с сумкой к ограде, где перекинула её своей сообщнице, как догадался Давид. Это была какая-то девушка, может, старшеклассница, описание которой детектив запомнил. Они обе скрылись с сумкой в перелеске, а мужчина дважды выстрелил в пустоту, так и не попав в них.       Давид убрал ладонь. Ему нужно было передохнуть от этого прошлого. Он не мог поверить, что стоял на месте кражи и убийства. Здесь день назад лежало тело, подумать только. Парень сунул руки в карманы и поднял взгляд к светлому небу, чтобы успокоиться. Ветер стал обволакивать его открывшуюся шею.       Он может видеть прошлое. В этом прошлом убили человека.       Очень много потрясений буквально за десять минут.       Спустя ещё некоторое время раздумий Давид вернулся к тому, чтобы посмотреть, что было дальше.       Мужчина очень долго ходил по сторожке, пока не взял лопату и не пошёл куда-то в заросший угол участка. Давид ужаснулся, когда тот начал копать яму. Он одёрну руку и уставился на примятую траву и место с голой землёй, где виднелись лёгкие, как будто невесомые, прикосновения подошвы ботинок и рук.       В метре от него был похоронен труп.       Давид стал отходить назад, пока его нога не запуталась в высокой траве и он не упал.       Труп, да. Ага, прямо такой настоящий… мёртвый.       Давид встал и вернулся к сторожке, прислонился спиной к той стене, которая отбрасывала тень на траву. Выдохнул. Когда ему стало так тяжело работать? Он уже постоянно стал чувствовать странную дрожь, сопровождающую его, будто что-то вот-вот должно было произойти.       Он уже говорил об этом с Никитой, когда они зашли поесть круассанов. Что-то происходило в Астрале, и из-за своей связи с ним Особенные тоже это чувствовали.       Только сейчас Давид понял, что, кажется, чувствует смертельную опасность.       Он помотал головой, резко встал и хлопнул себя по щекам. Ему некогда бояться, нужно написать отчёт и передать его Олегу, а потом вернуться к Никите.       Дела не ждут.

***

      Давид вернулся домой, когда закат только начался. Время было около восьми часов вечера, на потолке из окон показывались оранжевые лучи. В квартире было тихо, слышалось только ровное сердцебиение и дыхание Никиты, который зашуршал одеялом. Несложно было догадаться, что хлопок входной двери разбудил его.       Парень потянулся, выложил все вещи на тумбочку рядом и стал двигаться к комнате, стягивая толстовку на ходу.       — С добрым утром тебя, — Давид улыбнулся, открыв дверь, и стал смотреть, как Никита, потрёпанный сном, тянулся и зевал.       — Ага, с добрым, — он поправил свои волосы. — У тебя так хорошо спать, ты бы знал. О… — он обратил внимание на Давида. — Ты куда-то ходил?       — Да так, не важно. Друга выручал. Я страшно есть хочу, пожелания будут?       — Никаких, — ответил чуть погодя Никита, наблюдая, как Давид положил толстовку в шкаф.       — Тогда будут пельмени.       — О, пельмени это супер. Ничего, что я почти живу у тебя?       — Нет, конечно, нет. Мне несложно.       — Спасибо, — Никита встал, и у него разом хрустнуло, казалось, всё тело.       — Вот это ты старик, Никит.       — Да вообще, песок уже сыпется.       Они переместились на кухню, пока Давид рассказывал о своём новом открытии. Никита рассуждал вслух, пока в кастрюле кипела вода, и рассказывал об экспериментах своего общажного друга с пельменями.       — Подожди, он правда их всех съел, прямо такую же кастрюлю?       — Да я сам в шоке был. Его девушка собиралась в больницу его вести с отравлением на следующий день.       — Блин, серьёзно? Зачем он их только съел, приготовил? Столько продуктов попортил.       У них ещё было много тем для разговора, но об одной Давид молчал. Никита не мог не заметить этой хитрой ухмылки и блеска в глазах, когда речь заходила о деньгах. Однако, это были истории из его жизни, и, не являясь детективом или следователем, он не мог найти между ними связь. Поэтому просто не стал искать ответа.       А Давид думал о том, куда потратил полученные деньги, попутно слушая очередную историю.       — Кстати, у тебя уши красные какие-то.       — А?       Удивление от вопроса смылось удивлением от звонка, точнее вибрации, которая легко тревожила поверхность стола. Давид отвлёкся и уже про всё забыл, взяв трубку. Никите показалось, что парень как-то резко схватил свой телефон, но он не придал этому значения, внимательно вглядываясь в лицо напротив.       — Привет, Саш.       — Привет, Давид. Ты нормально себя чувствуешь?       — Да, со мной всё в порядке, я уже вернулся из больницы. Спасибо, что пригнал мою машину.       — Не за что, — Никита отправил в рот последний пельмень и отодвинул тарелку, параллельно слушая их разговор. Давид включил громкую связь, — мне было несложно. Кстати, я должен вам кое-что рассказать.       — Ну давай, расскажи нам, о следователь.       Давид посмеялся, косясь на Никиту.       — У меня новое дело…