Обескровлен.

      Саша выполнял просьбу начальника его отдела особо важных дел. Точнее, это было такое хитрое наказание. Из-за нехватки кадров отправить «следователя, подающего надежды» в архив наводить порядок очень неожиданно, ведь этот следователь тщательно спланировал свою ложь о том, что местные просто придумали себе весь тот ужас. Лося загрызли собаки, а одна из вожатых страдала лунатизмом и оставила следы. И тем не менее, он не очень-то расстраивался.       Воскресный вечер он мог провести в тишине и одиночестве (архивист заболел). Даже мог переночевать там, сославшись на работу и загруженность. Зайдя в большое, просто огромное, современное помещение с электронными стеллажами, мужчина положил на никем не занятый пустой стол свой сегодняшний ужин: винегрет из магазина, бутылку воды и немного вредной еды из забегаловки.       Саша планировал провести свой вечер с бумажной работой, которая у него получается довольно хорошо.       Открыл терминал на компьютере, сместил все стеллажи в одну сторону (предварительно проверив, нет ли чего в проходах) и стал таскать по стопке. Сверял, какие данные есть на компьютере в базе, а какие — нет. В основном всё было, Саша решил добавлять лишь небольшие правки. Например, даты, время и опечатки, которые могли появиться случайно при наборе.       Дел в архиве было больше тысячи, за пару часов, до того, как он вырубится после долгой дороги, сможет просмотреть максимум пятьдесят. Это не страшно — ему точно надо было отдохнуть от того, что он видел. Не только бедное животное, которого растерзал простой человек, в список шокирующих событий входило ещё много чего. Например, восстающие из мёртвых друзья или куча обескровленных тел. В общем, простые мелкие кражи и бытовые драки были такими приземлёнными — как раз то, что ему нужно.       Каждое дело занимало около трёх минут. А дела, где надо что-то изменить — в два раза больше. Так или иначе, он не торопился и пытался понять, какой метод сортировки применялся у старого архивиста. Похоже, это были просто даты.       Работа шла замечательно, следователь уже ни о чём другом не думал, кроме заезженного «открыть, сверить, закрыть». Пока на стол не начали попадать большие и толстые папки с более загадочными и жестокими убийствами или масштабными кражами. Одна фотография изнасилованной девушки поднимала в воспоминаниях девушку из переулка, как будто растерзанную животным. Другая фотография свидетеля напоминала лицо той, кто не впустил в квартиру в другом городе (он сначала подумал, что она — шлюха) и кто сожрал лося. Описания напоминали о самых разных подробностях его дела об обескровленных телах. Это было как двадцать пятый кадр. Это было как глюки монитора в хоррор игре.       Винегрет был вкусным, но мужчина смог бы насладиться им, только если бы был расслаблен. Почему-то здесь нельзя было этого сделать, пусть даже все эти дела и не были никак связаны с одним шокирующим.       Он отложил папку и уже потянулся за последней в этой стопке, когда внезапный звук телефона наполнил тишину.       — Ёп твою… — Саша вздрогнул против своей воли, чувствуя, как в груди что-то создало искру. Он выдохнул, медленно, когда увидел имя Давида и взял трубку. — Алло?       — Привет, Саш. Это Давид, — его поставили на громкую, значит, он не один? — Нам это… нужны твои связи. Никита сказал, ты знаешь много людей.       — Ну, да, есть такое. Что вам нужно? — мужчина устало вздохнул и достал небольшую бумажку и ручку.       — Мы узнали имя этого… как его?       — Главаря культа, — подал голос Никита.       — Главаря культа.       — Ничего себе… Я так понимаю, с помощью этой своей магии, да?       — Ну, типо того, да. Его зовут, это, — шелест бумаги, — Зимбер. Зимбер его зовут.       — Какое-то странное имя, — Саша вывел на бумажке эти буквы. Какая-то неуловимая мысль уже начала вертеться вокруг.       — Это больше прозвище, чем имя, — сказал Никита. У него был какой-то уставший голос, будто он отработал смену на заводе.       — Ну хорошо, я перезвоню, если узнаю что-нибудь. Как у вас там дела в городе?       — Да нормально, погода хорошая, — сказал Давид, положив телефон куда-то.       — Никаких мистических убийств.       — Это хорошо, — Саша устроил поиск по терминалу, но это ничего не дало. Видимо, ни в каких делах это прозвище не фигурировало. — А вы не знаете, как он выглядит?       — Я знаю, — сказал Никита. — Он… чернокожий и со светлыми глазами.       — Хах, я понял.       — Осуждаю, кстати, — добавил он, будто прочитав мысли следователя.       — Ого, это очень необычно, — вдруг сказал Давид.       Поиск по слову «темнокожий». Тоже ничего, что удивительно.       — Ладно, я дальше работать буду. Перезвоню, как узнаю. Пока.       — Хорошо, удачи тебе там, пока, — после его слов Саша бросил трубку и отложил телефон. Решил размяться и пройтись до микроволновки, которую сюда притащил архивист. Сунул туда вредную еду и стал искать салфетки — жирными пальцами заляпает клавиатуру, мышку и все бумаги. Когда положил пачку влажных на стол, то обратил внимание на кое-что интересное.       Папка была очень тонкой, рваной, с огромным тёмным пятном, будто на неё пролили кофе. На предварительной странице виднелась только цифра «404», а слово «Дело» окончательно стёрлось.       Было у него уже одно «Дело №404», ничего хорошего там не было. Саша взял папку в руки и открыл. На пол тут же посыпались фотографии и пара мелких листочков. Закреплена была только одна пара документов: заявление о хулигансве и первая половина заключения судебной экспертизы. Вторая была оторвана.       — Ничего себе, — он поднял фотографии. На одной было какое-то место, может быть, место преступления. Заброшенное здание, высокая трава и водоём. На другой был окровавленный нож с полицейской линейкой и верёвочкой, обмотанной вокруг рукояти. Ещё на другой — куча сожжённых соломы и мелких палок.       Саша хмыкнул. Что за странность: каждое дело под номером «404» имеет в себе что-то странное. В основном, пропавшие документы и другие материалы дела. Это статья «325.1 Похищение, уничтожение, повреждение или сокрытие официальных документов, штампов или печатей, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности». Обвинить кого-то более конкретного, чем участников культа, пока невозможно. И окончательную причастность он пока доказать не может, хотя совершенно точно уверен в их виновности.       Так или иначе, Саша докопается до правды. Чего бы это ему не стоило.       Он внимательно вчитывался в заявление. Это было сложно из-за огромного пятна, которое размыло чернила и сделало и без того странный почерк нечитаемым. Он отличался от того, который был в другом «Деле №404», значит был другой следователь. Очевидно, до него было добраться проще, исходя из того, что здесь осталось. После Саша прочитал остатки экспертного заключения. На клочках бумаги оставались описания жертвы, похоже, найденной в воде. Мужчина, сопротивлялся, сломаны ребра и порезаны руки — всё, что он узнал. Довольно много, но бесполезно.       Саша решил устроить поиск дела в электронном архиве. Какого было его удивление, когда он нашёл все документы.       Это было чертовски странно. Зачем уничтожать все бумажные носители, но оставлять электронные? Культ настолько древний, что не знает о существовании Интернета?       Он встал и оглядел помещение архива. В голове металась какая-то неуловимая мысль, как будто он уже что-то понял, но не до конца.       Достал из микроволновки бургер, развернул бумагу. Начал медленно жевать.       Полковник Вааль состоит в культе. По его инициативе Рудаковскому было поручено найти того, кто почистил бумаги и, по возможности, убийцу (дело не было раскрыто). Он находит ещё одно странное дело, которого нет на бумаге, но которое есть в электронном архиве.       Саша стал думать над возможными причинами и версиями.       Первая. Культ хотел посмотреть, насколько хорошо они замели следы, можно ли их вычислить. Полную пропажу дела могут заметить, поэтому они убрали лишь какие-то документы, которые могли вывести на них? Если Саше удастся всё узнать, то его могут убрать, а бумаги, находящиеся при нём — уничтожить.       Вторая. На самом деле полковник Вааль хочет устранить культ с его помощью. Если он не воюет открыто из-за того, что уже состоит в нём, а Саша не справится, то полковник ему не поможет в случае опасности. И в эту версию следователь слабо верил.       Третья. Культ по другим, пока неизвестным, причинам обратил внимание Саши на это дело. Возможно, чтобы отвлечь от убийств в родном городе. Так же возможно, что они просто хотели отослать его подальше.       Мужчина выкинул мусор и вытер руки салфетками. Он вспомнил, что ему также надо было выяснить, что случилось со следователем. Зэмба Зербо Чинедувич. Это было записано в его телефоне, само собой, он это не запомнил.       Этот Зэмба был в списках. С чёрно-белой фотографии на него смотрел темнокожий мужчина с серыми глазами… Саша снова посмотрел на его имя.       — Да ладно? — сказал он вслух и потянулся к телефону. Набрал Давида.       — Алло?       — Тут такая череда событий прошла, жесть просто. Без лишних вопросов, просто слушайте меня.       По некоторым непроверенным данным полковник Вааль МВД вашего района состоит в культе Красного факела. Он поручил мне одно дельце, одна цель которогой — найти пропавшего следователя. У меня было имя, и из некоторых букв этого имени можно составить прозвище, которое вы мне дали. «Зимбер».       Мы ищем одного и того же человека.       Когда Саша закончил, то столкнулся с тишиной. На секунду даже испугался, что с ними что-то случилось.       — Офигеть, — протянул Давид.       — То есть Зимбер — это бывший следователь и действующий лидер культа? — удивлённо сказал Никита.       — Получается. Почему вы про него спросили? У вас есть что-то интересное?       — Да подожди, я тут в шоке просто. Как он… Он следователь? И ещё этот твой полковник в культе тоже?       — Давид, я не в меньшем шоке. Это взрыв мозга просто, максимальный, — после слов Никиты Саша вздохнул. Совсем забыл, что обладает более быстрой реакцией, чем обычные люди. Мужчина отвлёкся на некоторые свои мысли, пока эти двое обсуждали новость.       — Так, что? Почему вы спросили у меня про него?       — Ну, — начал Никита. — Мы узнали небольшую историю из его прошлого. Давид может потом рассказать. И узнали цель, зачем вообще Зимбер создал культ. Он хочет полностью уничтожить астральное измерение и всё, что с ним связано.       — Звучит не так уж и плохо. В чём подвох?       — В мире на самом деле не так уж и мало людей со сверхспособностями. Их он тоже хочет уничтожить.       — То есть, живых людей? Как вы?       — Да, как мы.       Саша вдруг понял, в какую, оказывается, глубокую лужу ступил. Это уже пахнет терроризмом и геноцидом. Стоит ли говорить об этом его начальству и тем более полковнику Ваалю? Как вообще течёт информация между слоями культа?       — Это ужасно, — они убивали только особенных людей? Получается, все обескровленные тела при жизни имели сверхспособности или нет?       Раз уж следователь об этом узнал, он обязан спросить разрешения на дальнейшее расследование в другом городе.       Снова.

***

      Саша улёгся в кровать поверх одеяла. После душа ему однозначно стало легче, теперь его плечи ничего не сковывало, он мог дышать и дышать.       По дороге в служебную квартиру он слушал историю о том, как Зимбер нашёл в лесу мёртвого брата и Аманду, воплощение какой-то Банши. Он подумал, что он умер из-за неё, и создал культ, чтобы уничтожить все потусторонние силы.       Получается, он убъёт и своих последователей? Получается, он убъёт и себя в самом конце своего плана?       Саша думал ещё много о чём. Сон никак не шёл, поэтому подумать можно было. Давид и Никита рассказали вообще обо всём: о Лешем, о том, что их пытали электричеством и пичкали наркотиками в той заброшенной стройке больницы. И о душе Никиты — эта часть очень пугающая.       Аманда.       Так звали, казалось бы, хрупкую девушку с тонкими кистями, которая может разорвать взрослого лося и убить несколько десятков человек. Получается, она может выживать в лесу, хорошо разбирается в химических веществах, умеет охотиться на крупных животных. И при этом всём она воплощение Банши.       Саша взял телефон и решил поискать об этом в интернете.       «Фея, предвещающая смерть.»       Он посмеялся слову «фея» в определении. Бледная кожа и испачканные в крови конечности, туловище и рот точно не подходили под образ феи в его голове. Хотя белоснежные волосы могли быть проделками этой магии.       Тем не менее, она отличный от культа враг. Пусть её слабости неизвестны, а внешний вид в воспоминаниях устрашает, она не казалась такой опасной, как культ. Организация людей, где каждый имеет уникальную способность. Интересно, могут ли они повторяться? Скорее всего, да, ведь ничего бесконечного в реальности не бывает. Может быть, и регенерация тоже.       Ещё было интересным то, как могут умереть особенные, да и могут ли. Культ доказывает, что да. И эти способы очень пугают.       Не хотел бы Саша быть особенным. Ему и так нормально.       Отложив телефон в сторону, он накрылся одеялом и расслабился.

***

      Полночь со вторника на среду.       Перед пленом у культа.       Давид стоял у подъезда Никитиного дома, приготовившись к драке. У него с собой не было никаких предметов, поэтому он поднял кулаки к лицу и готовился к шагу противника. Серьёзность преобладала на его лице.       Прохоров Игнат стоял перед ним.       Он сначала кого-то собрался призывать, но остановился. Давид не слышал, почему.       Парень чувствовал, как за его спиной растёт что-то. Это были другие Тени, они вздымались и прибывали на помощь, все внимательно наблюдали за эмоциями на лице мужичка, а Давид слышал, как у него в груди от страха трепещет сердце, как что-то дрожит в суставах рук.       Через секунду уже сорвалась погоня. Давид чувствовал лёгкость, она поднимала его ноги и несла по дороге, как будто они не касаются земли. Парень не видел, но за ним, как волна и стихия, а не просто толпа, неслись Тени. Они заполонили всю дорогу и поглощали каждый фотон на своём пути. Это было чистое цунами из всепоглощающей тьмы, вёл которое Давид.       Игнат мог от него убегать только благодаря порталам на короткие расстояния. Похоже, больше нескольких метров он не мог преодолеть за драгоценные секунды. Он и сам понимал, что надолго его не хватит, а его преследователь знал это ещё раньше. Завидев узкий переулок, мужчина помчался внутрь, туда Тени не смогут просочиться.       Давид преодолел мощный фонарь, чей свет блокировал проход для чёрных существ. Только сейчас он понял, что остался без значимой поддержки, медленно выпрямился и посмотрел на Игната. Они просто стояли и ждали следующего хода другого.       — Зачем вам Никита?       Молчание. Давид даже не смог расслышать что-нибудь в ритмах его организма.       Внезапно быстрые, торопливые шаги. Дверь в конце переулка открылась и на грязный асфальт упала девушка средней комплекции. Её аккуратная форма спа была испачкана в крови, а сама девушка держала руку возле головы. Закрытый перелом черепа, множественные укусы на шее и ушибы на руках.       — П-помо… — её голос прервала летящая монтировка. Тихие шаги принадлежали ей…       Аманда вышла из спа и подняла монтировку. Девушка перед её ногами уже умерла, на тело капала её собственная кровь с рук убийцы.       Воспользовавшись суетой, мужчина открыл портал в стене и ушёл. Тени, спустившиеся с высоты, окружили эту магическую дверь, чтобы Давид успел зайти. Но он медлил.       Они смотрели друг на друга.       — Аманда?       — Привет, — лишь сказала она, переступая девушку, чтобы закрыть её собой. Хотя это было бесполезно.       — Я понимаю тебя, но… — он оторвал от неё взгляд и направился к стене. — Обещай мне больше не убивать людей.       Он исчез, невидимый портал за ним закрылся, и Тени рассеялись. Девушка ничего не успела сказать, да и дальше молчала. Она мысленно извинилась перед Д-два.       Как жаль, что у неё скрутило от голода живот.       Она пообещала, что это будет последнее убийство. Набивая рот человеческим мясом окровавленными руками, она умудрялась проливать редкие, но горькие слёзы. Она плакалась не по умершей.

***

      Утром следователь чувствовал себя не очень хорошо. Его освободили от дел и дали выходной — но с поручением по архиву, конечно — поэтому проснулся ненамного позже времени, на которое он ставит будильник. Всё кружилось в голове, а не вокруг неё, просыпаться не хотелось.       Кое-как встав с кровати, Саша побрёл на кухню в чём был: а то есть в одних трусах. Там он сделал себе кофе и всё равно бо́льшую часть времени лежал на столешнице. Время ушло на второй план, а мысли сосредоточились на холоде поверхности под щекой. Он почти спал, пока не зазвонил телефон.       Мужчина встрепенулся, глянул на часы и, удивившись тому, как пролетел почти час, взял трубку, не глядя на номер.       — Алекс… — в горле как будто застряла рыбья кость — такая боль пронзила изнутри. Мужчина внезапно и громко закашлялся, сам удивлялся тому, что вообще происходит.       — И тебе привет. Ты что, заболел? — это был Серёжа.       — Да, похоже на то, — его голос стал на несколько тонов ниже, из горла поднимался хрип, какая-то тупая боль делала голову тяжёлой, особенно лоб.       — Чего ты делал в этой своей командировке?       — Хах, бегал по лесам за оленями, — Саша положил голову на стол перед собой. Его половина кофе, наверное, уже остыла и была невкусной.       — Ха-ха, чего? Серьёзно? М-да, не хотел бы я работать в твоей… как её?       — Типо ФСБ, — он всё ещё не мог сказать, где работает. Даже такому хорошему другу.       — Типо секретной ФСБ, — раздался шум бумаг.       Саша снова прокашлял горло.       — Как Вааль?       — Пока ничего не происходит, новеньких не появлялось. Игната перевели в тюрьму вчера вечером.       — Суд уже был? Я всё пропустил, кто был за меня?       — Наш любимый дедуля.       Говорить с Серёжей было интересно, но очень трудно — болезнь поразила, казалось, только ту часть горла, которая создаёт голос. Поэтому совсем скоро Саша и вовсе перестал говорить. Вчера ему было не так плохо, наверное, из-за шока или адреналина.       Через несколько минут слушания болтовни он уже был одет в свою форму, собрал нужные вещи. Всё это делал медленно, что немного раздражало. Он предупредил начальство, что заболел, но всё равно попросил разрешения на работу в другом городе. Ему повезло, что не подсыпали дел в другом конце страны, пришлось бы надолго попрощаться с теми двумя и с этой их мистикой, которая уже точно была чем-то реально существующим. Он поведал много дерьма.       Когда прощался с Серёжей, он заходил в лифт и думал, не приключится ли с ним что-нибудь в дороге. И надо бы заскочить в аптеку за мятными или медовыми леденцами, чтобы сдерживать кашель во время разговора, а то он так никакую работу не сделает.