Обескровлен.

      Они проспали до обеда, по крайней мере, только Никита. Давид устроился на кухне, на стульях, но только дремал и постоянно просыпался. Когда солнце шпарило в безоблачном небе, парень решил почитать Никитин дневник с тем, что он знает про мистику. Достал его с помощью Теней, так как не знал, где он — планирует и дальше развивать эту способность по управлению Тенями.       Давид сделал себе какао и стал перечитывать неровные строки, написанные от руки. Достаточно большую часть из этого он запомнил, но запомнил так, что потом снова забудет, когда эти знания будут ему нужны.       Больше всего его пугали Проклятье и всякие мистические болезни, например, те же Зомби, о которых рассказывал вчера (или сегодня) Никита. Одно очень легко получить, почти невозможно избавиться, а болезни, они… Просто пугают. Большинство людей не знают, что не могут вылечиться, потому что это болезнь другой природы. Лечением можно отсрочить только несколько, а некоторые люди не доживают до лечения…       Давид перечитывал эти страшные предпосылки и последствия, ужасаясь с каждым словом, но чувствовал, что должен знать всё это. Вдруг Никита снова будет скрывать от него своё плохое самочувствие или кому-то из толпы он сможет помочь.       Когда он как-то оказался в больнице далеко за городом, его жизнь перевернулась. Знакомство с Никитой, конечно, замедлило всё это, но игнорировать то, что тебе вот так внезапно открылась ужасная сторона мира, значит быть совсем без чувств. А Давид хотел сопереживать всем, сам от этого мучился и не знал, что с этим делать. Иногда просачивалась мысль, что Никите ещё повезло, что он жил с этим с рождения. Однако это всё отходило на второй план, когда парень задумывался: а сколько ещё таких, как они? Нашёл ли кто-то себе мистического друга по случайности или это была судьба?       Парень не услышал, как Никита появился в проходе и тёр глаза, ощущая усталость во всём теле. Не испугался, вообще, знал, что он там, то есть, догадывался, но… сложно.       — Давид? — переспросил Никита, когда на его слова не ответили.       — А? — парень собирал в глаза блики, из-за чего постоянно казалось, что он вот-вот заплачет. А плохой сон и вовсе добавлял печали ему в образ. Никита как-то задумался кое о чём.       — Ты какой-то глухой в последнее время, — сказал он, употребив «глухой» вместо «грустный». Почему-то у него никогда не получалось начать разговор на какую-то серьёзную тему, касающуюся людей, а не мистики.       — Да не, я на самом деле хорошо слышу. Просто задумался, — Никита искренне хотел в это верить, потому что без Давида он как без рук, ног и головы.       — О чём же?       — Да так, — он пожал плечами. Что-то случилось. Что-то реально произошло, Давид чувствовал нутром: Никита сейчас другой. Пока не мог понять, что изменилось, наверное, он лучше себя чувствует, но это было так странно и нервозно. Он и правда слышал лучше: мог контролировать, когда ему это надо, а когда — нет. Теперь голова будет меньше трещать от всяких шумов бытовой техники, водопровода и голосов из квартир. Особенно с ума его сводили большие часы соседей сверху.       Но и велика вероятность, что он пропустит что-то. Что-то важное. Не услышит стук шагов позади, не услышит как кто-то к ним пролезает сквозь стены или ещё что.       — Ну ладно, — Никита сел рядом и тоже стал смотреть в большое окно. Уже знакомый пейзаж города жарился на солнце, зато было воскресенье. Большинство людей могли понежиться дома или пойти в парк к фонтанам. Никита бы тоже не отказался бы от прогулки, но что-то лень напала, а вместе с ней и странная сонливость. Даже думать не хотелось, а заставить себя двигаться — это то, что казалось невозможным.       Парню было неловко находиться здесь. Всё же хотелось навестить свою квартиру и разобраться с некоторыми делами. Теми же счетами.       Тут Давид тяжко и грузно вздохнул и лёг на стол, растекаясь лужей и пряча лицо.       — Я устал, — сказал он и замолчал.       Никита усмехнулся.       — Могу тебе блинчики сделать, — он потёр глаза, чтобы прогнать остатки сна. Получилось только добавить дискомфорта в ещё неочнувшиеся клетки кожи, это ощущалось очень неприятно.       — Ой, блин. А я тебе дал щётку?       — Успокойся уже со своей щёткой. Блины будешь или нет? — парень попытался взбодриться, резко и часто помотав головой, и это даже немного сработало. Однако появилось головокружение.       — Ладно, давай. У меня мука специальная есть. И сковородка, — Давида встал, перебрал волосы своей пятернёй и стал рыскать по полкам, которые внешне смотрелись совершенно одинаково, никакого порядка не ощущалось. Уже совсем скоро Никита слушал тарахтения миксера, который вместо него взбивал тесто в большой белой миске из какой-то пластмассы.       — Тебе не громко? — вдруг спросил парень, когда остановил миксер. Сразу об этом не подумал.       — Нет, всё нормально. Я даже задремал, — Давид реально не двигался и лежал на столе.       — Может, пойдёшь в комнату к себе? Нормально поспишь.       — Не, не.       — Что, боишься, что я кухню тебе спалю?       — Что? Ха-ха, нет. Ладно, оставляю блинчики на тебя, — он сладко зевнул и встал из-за стола. Он странный в последнее время, почему его легко переубедить?       — Ага, положись на меня, — на самом деле Никита еле вспомнил, как делать тесто для блинов. Три яйца, муки на глаз, молока на глаз, одну ложку соли, другую ложку сахара. Парень лишь надеялся, что они оба не отравятся этим, теперь только надо было оставить тесто на несколько минут в покое, а Давид уже ушёл.       Никита просто сел на один стул и заметил рядом свой новый, свежий блокнот. Он лежал страницами вниз, из чистого любопытства решил посмотреть, что перечитывал Давид.       Проклятье.       «М-да, похоже его это зацепило,» подумал парень, и вдруг мысль посетила его голову. А права ли судьба, что назначила Давида его защитником? Всё указывает на то, что его психика ещё к этому не очень готова. Ко всему враждебному и опасному миру, после забега до его души и обратно он постоянно сонный. Это странно, учитывая его трудолюбие и активный образ жизни с работой до их знакомства.       Проклятье.       Проклятье…       Может быть, на него тоже нацелилась какая-нибудь мистическая тварь? Или культ решил их незаметно приструнить без открытой атаки?       Карт Таро здесь у них не было, но где-то Никита видел коробку со старыми пуговицами. Давид рассказал, что это всё — пуговицы от его пиджаков и рубашек, которые отрывались из-за заданий, но которые нельзя было оставить на месте. Интересно, он всех их собрал? Зачем?       Он тихо достал коробочку из шкафа в коридоре и открыл. Пуговицы были разного цвета и размера, значит, шанс что-то узнать есть.       Выбрал две большие пуговицы: светлую и тёмную, и семь маленьких. Потом убрал коробочку и вернулся на кухню. Здесь было довольно жарко, светло и пахло больше маслом, чем блинами. Положил две большие пуговицы на стол и маленькие кинул рядом.       Парень сел и задумался. Попытался что-то узнать.       Три пуговицы упали рядом с белой, все выпуклой стороной. Скорее всего, это что-то очень позитивное. Другие три упали рядом с чёрной, выпуклой стороной. Может быть, это что-то очень негативное. Это могло бы значить, что… Давид находится в каком-то равновесии с собой? Последняя маленькая пуговица укатилась на край стола и легла впуклой стороной. Может быть, Давид пытается что-то плохое от себя отогнать, чтобы быть в этом балансе?       Природный оберег.       Эта чужая мысль появилась у Никиты в голове совсем естественно, что он даже мог решить, что эта мысль его.       Природный оберег — врождённая способность обычного человека отгонять невзгоды и неудачи. Откуда Никита о ней знает, учитывая его «прекрасную» удачу? Просто знает. Зато, теперь ему понятно, почему рядом с Давидом его почти ничего не тревожит, а аура всегда светлая.       Стало быть, за Давидом что-то ходит, но не может подобраться. Это немного тревожит. Никита не знал, из чего состоит баланс, выстроенный Давидом за всю жизнь, поэтому поддерживать его будет сложно.       Так или иначе, было бы неплохо обзавестись чем-то, что могло бы показывать состояние Давида в реальном времени. А то раскидывать пуговицы каждый раз слишком долго. Может, украшение с каким-то камнем, который можно зачаровать.       Никита сгрёб пуговицы в одно место на столе и попытался вспомнить какие-нибудь привороты, которые могли бы помочь. Волшебными свойствами обладают именно редкие природные камни, не те, которые вырабатываются из-за многовекового давления земной массы, а какой-нибудь янтарь из смолы вишни. Может, он сможет сделать или получить такое украшение?       Получится ли у него вообще зачаровать вещь?       Никита вздохнул.       Во что судьба его снова втянула?

***

      Давид сразу понял, что ему снится какой-то сон.       Конечно, в чётко оформленную внутренним голосом мысль он не смог это сложить, но ему было всё кристально понятно. Вокруг творится хаос и самая простая жесть. Если бы парень мог ярко испытывать эмоции, у него от шока онемели бы руки и ноги, и вообще упал бы в обморок.       Но пока он с небольшим элегантным удивлением смотрел на то, как целая гора Теней менялась и извивалась у него высоко над головой. Как дурак, он стоял с чуть поднятыми руками, которых не ощущал, и пялился на Теней, которые пробегали мимо него и плашмя вливались во всю массу. Этот монстр рос и рос. Его бесформенная туша удлинялась, появлялись руки и ноги какого-то ящера. Вырос хвост. Голова как целлофановый пакет в потоке ветра приблизилась к его лицу. Чёрные зубы, чья толщина была с его икру, обнажились, крылья заслонили таинственный тусклый свет из вышин.       Рык вырвался из глотки, и белые глаза Теней стали сиреневыми, вместе со звуком в лицо Давиду ударил фиолетовый пар. Он горячо обволакивал его, трепля одежду и волосы.       Когда животное закончило рычать, громоздкий чёрный силуэт выпрямился под светом.       Дракон.       Это был самый настоящий Дракон.

***

      Он проснулся от громких часов соседей. Они оповестили о том, что от воскресенья прошло уже семнадцать часов. Почему-то чувствовал себя не сильно лучше, а ещё, кажется, ему что-то приснилось, но измотанной голове запомнилась только фиолетовая вспышка. Парень даже немного расстроился.       Поднялся кое-как с ватной головой и пошатался на кухню — спать в одежде было плохой идеей. Тем не менее, голова как будто очистилась, Давид ощущал, как ему надо хорошенько поесть, и он сможет снова покорять мир. Кухня встретила его неожиданностью: Никита сидел за столом и перечитывал дневник, а вокруг него стояли Тени и смотрели туда же, как будто читали.       — Доброе утро, — сказал Никита, повернув к нему голову. Парень как будто не замечал того, что происходило вокруг.       — Ага, доброе… А почему их тут так много? — Давид оглядел кухню полностью: некоторые Тени сидели на стульях и смотрели друг на друга, другие ходили из стены в стену, ещё другие смотрели в окно.       — Кого, Теней? Они довольно часто тут появляются, только сейчас почему-то не боятся твоего присутствия.       — Они боялись? Ты и раньше об этом знал? Почему ты не сказал мне?       — Они не причинили бы вреда, — парень пожал плечами и встал изо стола. — Садись, я могу тебе какао сделать и блины разогреть.       — А… — он хотел бы что-то ответить, но эта привычка резко менять темы иногда приводила в ступор. Даже не иногда, а часто. С одной стороны, Давид был очень удивлён тем, что Тени постоянно были рядом, боялись его, что он их никак не слышал. А с другой стороны, он жутко хотел есть, блины со сметаной сейчас должны занять все его мысли.       Тени смотрели на Давида, Давид смотрел на них.       Они все оккупировали стулья, как будто сидели по паре на одном. Парень очень аккуратно двинулся в их сторону, вытянул руку, и вся эта чёрная масса с кучей глазок стали уворачиваться от прикосновения.       — Похоже, они всё ещё боятся.       — Это так странно. Как думаешь, а почему вот так?.. Почему они боятся меня? — Давид водил рукой между собой и сущностями, наблюдая за колебаниями и реакциями.       — Даже не знаю. Не имею предположений, — конечно, Никита врал. У него были догадки, но их понять и придумать было сложно, он не хотел напрягаться.       — Да всё ты знаешь, ну не бывает так, чтобы Дух Знаний ничего об этом не узнал, — Давид ехидно глянул через плечо, когда во всю игрался с Тенями. Это было даже забавно, почти не страшно.       — Я знаю, что скоро доиграешься. Прекрати, а не то они могут напасть на тебя.       Зашумела микроволновка, Никита сдвинулся с места, когда одна из Теней могла пройти сквозь него. Учитывая, что его душа может быть сейчас чувствительна, это точно было бы не очень приятно.       — Да они мне ничего не сделают, — но он всё же через пару секунд сел. Тени освободили стулья и область вокруг стола, Никита оперативно поставил две тарелки и стакан воды — для себя.       Когда он размешал какао и поставил его на стол, Давид поблагодарил, пожелал ему приятного аппетита и начал есть. Оба были довольно голодными, поэтому Тени стали действительно незначительными и неважными, даже когда они задевали тело парня, то тот почти ничего не ощущал. Он был сосредоточен на мыслях. Что-то его беспокоило, снова. Это было как за пару минут до звонка Кати, тогда паранойя просто зашкаливала. Сейчас, конечно, без паранойи, но ощущение каких-то изменений не покидало его.       Астрал меняется, что-то вот-вот должно произойти. Но только после конкретного события…       Никита вдруг всё понял.       — А-а-а! Да ладно!       Повисло молчание.       Все Тени устремили глаза в его сторону, Давид даже перестал жевать. Он в недоумении посмотрел на своего друга и проглотил ком.       — Никита, ты чего? Вспомнил что-то?       Никита не отвечал. Он серьёзно нахмурился и повернулся к Давиду.       — Помнишь, было что-то про разлом и печати?       — Что?.. А, да. Ты говорил, что тебе Тень сказала. Ну и?       — Я… Довольно тесно связан с Астралом и чувствую, что там что-то происходит. И мистика, ну вот, всякие сущности готовятся к чему-то. К этому самому разлому.       — Офигеть, — только и сказал он сперва. — Подожди, а печати что значат?       — Наверное, это события, из-за которых будет разлом. Проблема в том, что они связаны со мной, — Никита запустил ладонь в свои волосы, только спустя мгновение вспомнил, что его пальцы жирные из-за блинов.       — Же-есть, — протянул Давид, задумчиво откусывая блин со сметаной. — Как ты до этого додумался?       — Сам не знаю, Давид.       — А что… Вот… Если разлом — это такой портал будет.       — Портал?       — Да портал. Типа из Астрала в наш мир. Такое может быть? — Давид отпил какао, оставив на верхней губе непонятно откуда взявшуюся пенку и комочки нераспавшегося какао-порошка. Это выглядело очень забавно, пока парень не облизался.       — А ведь да… Чёрт, это плохо, у нас осталась последняя печать, а я даже не знаю, что надо делать, чтобы случайно не снять её, — Никита отпил воды из своего стакана и даже не заметил, как осушил весь.       — А мы можем узнать это как-то? Ну, что надо не сделать, чтобы оставить её?       Никита задумался и по привычке стал осматриваться. В его квартире было много предметов, которые наталкивают на мысли и приносят в голову гениальные идеи. У Давида весьма скромный интерьер, здесь буквально не за что зацепиться взглядом. А учитывая, что Тени заслоняют собой всё, разглядеть получается только темноту в них.       — Ты можешь спросить у Теней.       — А почему я? И откуда им знать?       — О-о-о, Давид. Да, плохой из тебя экзорцист будет, — Никита хитро улыбнулся и демонстративно отвернулся, хлопнув себя ладонью по лбу.       — Да что? Почему?       — Тени — буквально переносчики информации. Только они ничего не расскажут простому человеку. А у тебя с ними какая-то особенная связь, так что у тебя больше шансов получить ответ.       — А-а… Блин, я вообще об этом забыл, — Давид не знал, как ему реагировать на то, что он после смерти станет такой же чёрной Тенью, блуждающей среди таких же и бесцельно запоминая всё, что видно и слышно. Интересно, они слышат вообще? — А как мы это сделаем?       У парня было много мыслей в голове, но он старался их отогнать. Если его догадки верны, и разлом — это портал, то ничего хорошего этот мир не ждёт. Это очень серьёзно, ему некогда думать о том, каким образом он вообще может умереть, если каждое ранение восстанавливается за пару десятков минут. Они с Никитой уже восставали из мёртвых, и не один раз. Эта неизвестность по-своему пугала.       И Тени тоже пугали, их было так много, если они что-то сделают не так, то эта огромная орда нападёт на них. Насколько Давид помнил, они напали на Демона и сдерживали его всю ночь, пока тот не отступил. Интересно, это они его так ослабили, что у Никиты получилось изгнать его?       Всё это постоянно теснилось где-то в затылке, куда Давид старательно заталкивал ненужные мысли. Это было сложно, но благодаря работе, он может сосредоточиться на чём угодно, отключая разум.       — Ну смотри, есть такой ритуал, эм… Он нужен для того, чтобы связаться с сущностью в комнате. У меня есть опасение, что ты можешь себя плохо почувствовать, ведь Теней здесь дофига, и прогнать мы их не можем. Так что выбор за тобой: рискнём или нет.       Давид почувствовал ответственность за своё решение.       Это было как взросление. Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому решать: картошку жарить или варить; записываться ко врачу или само пройдёт; биться с магазином из-за неправильного ценника или просто уйти домой без лишних десяток. И проблема была в том, что только он сам может с ними поговорить. Такое ощущение, что в мире существует только одно воплощение Тени — и это он.       Как хорошо, что Давид особо об этом не думал, просто не мог сосредоточиться, что-то стало неожиданностью. Но это было действительно не важно, он доел все блины, приготовленные Никитой, закончил с какао и теперь готов покорять мир.       — Конечно, давай рискнём.

***

      Давид не ожидал, что он будет сидеть на руне, нарисованной на листах бумаги, и держать в руках свечку, которую ему ещё и надо зажечь.       — А почему ты её не можешь зажечь? У тебя явно получится лучше, ты же уже поджигал что-то, — и он искренне не понимал, зачем ему на голову положили лавровый лист. Из-за него теперь приходилось буквально не шевелиться.       — Потому что тогда ничего не получится. Верь мне. Вот, когда ты попросил у Теней термос найти, ты что делал?       — Думал.       — Ну вот и сейчас представь, что свеча горит, — Никита сел перед ним за пределами листов бумаги, держа в руках блокнот. — Я прочитаю пару фраз вместо тебя, это всё, чем я могу тебе помочь.       — Ты уверен, что я смогу?       — Давид, почти каждый Особенный может управлять стихиями. Ты справишься, просто представь.       Парень опустил взгляд. Из-за того, что он не мог опустить голову, свечи почти не было видно в его руках. Наверное, он сможет увидеть только кусочек пламени. Неприятность от этого ритуала — свечу нельзя выпускать из рук ни при каких обстоятельствах, и горячий воск придётся терпеть. На самом деле, он и не такое терпел.       — Давай начнём тогда. Раз ты веришь в меня, я постараюсь, — он закрыл глаза и представил себя со стороны, как будто он сидит на месте Никиты.       Тут что-то поменялось, он вдруг открыл глаза против своей воли. В его руках был блокнот и сидел он, как Никита.       — Давид… Ты чего сделал? — парень поднял взгляд. Их окружали какие-то странные частицы, как будто самого света. Никита сидел на месте Давида в его позе, держал свечу, на голове был лавровый лист.       — Чего-о?.. Я… Что произошло?       — Я не знаю, вот, у тебя хотел спросить.       Никита встал и потянул руку к частицам света. Они темнели и медленно плыли вниз. Давид стал осматриваться: это была его одежда, которая была на нём, он как будто просто принял позу… Никиты…       — О чём ты думал?       — О том, как я выгляжу со стороны. Как будто типа твоими глазами.       Никита смотрел на Давида, как будто в его глазах могли быть ответы. Тени в комнате сновали туда-сюда, прижимаясь к стенам, никто из них не приближался, значит, это не они сделали.       — Подожди, мы типа телепор… те-телепорти…?       — Телепортировались?       — Да, телепротировались, — Никита на его слова посмеялся, ухмыльнувшись в своей ехидной манере, протянул руку, чтобы парень поднялся.       — Если так, то это очень интересно. Я знаю о перемещениях в пространстве, но никогда не видел, чтобы человек сам умел это делать. Ты какой-то очень странный для воплощения Тени.       — Странный? Почему? — Давид отпустил его руку и в полном непонимании и лёгком шоке посмотрел в лицо. Однако Никита отвернулся, устремив взгляд в центр руны.       — Потому что воплощения кого-то не получают полные силы при жизни. Даже я знаю не всё, что знал Дух. Полностью обрету всё обо всём, только когда им стану. А ты как будто уже стал Тенью, но при этом остался собой.       Это могло бы объяснить, что Давид иногда ведёт себя странно, когда… Да он даже не знает, когда. В последний раз это было, когда он вернулся от Пашки, а до этого — когда в него стреляли из арбалета. Почти несхожие события, единственной постоянной является сам Никита. И он это немного понимал, догадывался, что это может быть вызвано письмом, в котором Мистер Икс просит защитить его. Могло ли это быть мистическое письмо с каким-то заклятием? Получается, Давида заколдовали, чтобы он защищал его?       — Мы… Продолжим ритуал? Я постараюсь по-другому зажечь свечу, — Подал голос Давид, когда Никита вдруг застыл и надолго задумался. Парень повернулся и внимательно посмотрел в его глаза, как будто хотел знать всё о его душе.       — Да, давай садись обратно, — он взял блокнот из рук и сел на своё место. Он ещё подумает об этом, может быть ночью, когда ничего не будет отвлекать.       Давид сидел долго. Он и жмурился, и намеренно пытался расслабить лицо, но это не помогало. По каким-то причинам он просто не понимал, как это сделать. Тени к ним всё ещё не подходили, они даже ушли из комнаты, и та стала более светлой. Никите нужно было подождать, когда свеча зажжётся, тогда ему надо начать говорить, поэтому он в молчании и ожидании, со скукой в глазах смотрел на парня, уткнув локоть в колено, а на руку положив подбородок.       В блокноте были написаны разные устоявшиеся фразы, которые можно просто компоновать между собой и получать новые, но всё ещё похожие заклинания. Сейчас Никита мог бы выступать, как заклинатель из одной игры детства, а Давид был воином, на которого накладывают бафф. Мог бы, если у Давида получилось зажечь свечу. Может, Никита ему плохо объяснил? В конце концов, у него это получается само собой, он иногда даже не думает, а Давид точно так раньше не делал.       — Я всё узнал.       — Чего?       — Я… Я не знаю, как сказать… Я как будто смог мысленно поговорить с ними, я слышал их мысли, — Давид был в приподнятом настроении, и взволнован, и удивлён.       — Их же тут очень много, как ты смог не оглохнуть?       — Ну, это было… Они как будто сами говорили со мной, по очереди…       — Ты можешь привести какую-нибудь метафору из жизни, мне очень интересно, как ты это сделал, — Давид задумался, переведя взгляд в сторону, где было больше всего Теней. За последние пару часов Давид очень сильно его удивляет.       Как будто судьба приковывает его внимание только к нему.       — Как будто я с компьютера получил доступ к облаку другого человека, и устроил поиск по слову «разлом», — как на духу выдал он.       Никита выпал.       — Так, я понял, ладно, — он закрыл лицо рукой, потом поправил волосы назад и продолжил: — Что ты узнал?       — Так, с чего бы начать… Там просто такая жесть, я сам сейчас в шоке полном, — да, Никита видит сейчас его приятно удивлённое лицо. — Я видел Аманду, в школе. Она подружилась с каким-то мальчиком с длинными оранжевыми волосами. И потом… позвала его в гости, а её… дедушка был против, он убил его в лесу… И потом в лесу его нашёл его брат. Он сказал, что отомстит кому-то, но я не понял, кому. И потом он основал культ Красного факела, чтобы начать уничтожать всех, кто имел… Фух, ща, подожди…       Давид вздохнул, а Никита с каждым его словом окунался глубже в шок. Он узнал Бобби в рассказе, он узнал предводителя культа и его имя было высечено у него в голове.       — Так, дальше. Он сказал, что хочет уничтожить Астрал или типа того. Он говорил про всю нечисть, и про людей, которые… воплощения чего-то. Понял?       — Да, Давид. Я понял.