Обескровлен.

      Никита опускался в жизнь до Давида. Точнее, вся тяжесть вдруг навалилась, будто и ждала этого момента: когда он уставший, шокированный, угнетённый мыслями о быте, лежал на кровати и не мог уснуть. Это была самая обычная бессонница, которая пронзила его самыми потаёнными мыслями.       Сначала, когда его голова только коснулась кровати, он почувствовал облегчение. Долгое время он занимался не пойми чем, и вот теперь успокаивается, растекается лужицей по заправленному одеялу, думает о том, что у него приятно расслабляется позвоночник, с лёгкой болью. Он даже ненадолго закрывает глаза.       Потом стал прокручивать в голове этот сумасшедший день. Туда-сюда, туда-сюда… Он вздохнул. Стал думать про Давида. Потом случайно подумал, что даже в студенческие годы у него не было такого друга, который так бы стремился к проведению времени с ним. Может он и сам не стремился, но все те невзначай затронутые воспоминания пробудили в нём сначала чувства «да, хорошее было время», потом «тогда мне было веселее, чем сейчас», а потом и «тогда кончилась моя свобода».       Да, взрослая жизнь началась для него неожиданно. Ну, то есть, она очень неожиданно обернулась каким-то кошмаром. Сначала он вступил в культ и узнал, что не он один видит потусторонних сущностей, потом увидел то, о чём уже никогда не забудет, сбежал и… Дальше туман был. Непроглядной такой. Белый.       Вышел он из него, когда понял, что знает больше, чем должен. Наверное, эта способность у него пробудилась вместе с Кассандрой, чьё присутствие тогда он стал замечать. А потом он как-то стал экзорцистом. Только вот как именно? Уже не помнит.       На сердце потяжелело. Стало так тошно, даже до мелких слёз.       Голод. Счета. Несколько суток без сна, кошмары, страхи, которые нападали на него как-то сезонно, которых нельзя было ожидать. Всегда его жизнь заставала врасплох. Когда всё это началось? Очень давно, наверное, потому что тело Никиты в последнее время не чувствует ничего кроме усталости. Это та самая усталость, смешанная с физической измотанностью и чистым моральным… чем-то таким, что тяготит душу не сформулированной мыслью или одним только воспоминанием обо всех тех обычных делах, которые не идут.       Когда он последний раз ел?       Спал ли сегодня утром?       Когда в последний раз у него получалось заработать достаточно, чтобы не быть в долгах?       Когда-нибудь он видел реальность, не затронутую силой Проклятья?       Никита открыл глаза. Окружение было обычным только для него: на стенах не настоящая кровь, на потолке ненастоящие тени. Никто этого не видит круглосуточно. Никто не мирился бы с тем, что он всё ещё видит то, что не видят другие. Никто бы не прожил с этим так долго.       Почему же Кассандра ведёт себя так тихо, когда Никита разговаривает с Давидом?

***

      Давид как-то не додумался попросить Сашу подбросить и его до дома. Он стоял спиной к тяжёлой двери, за которой скрылся Никита пару минут назад, и всё не решался отойти.       Дождик уже кончился, с ночью стало намного холоднее, вокруг лишь летали какие-то мошки, привлечённые влагой. Небо было не видно с его места. Идеальное тёмное место, находящееся среди разросшихся кустов и прямо посередине между фонарей, ни один из которого своим светом сюда не проникал.       Что-то.       Сначала Давид подумал, что ему показалось. Что-то оторвало его от собственных мыслей, и парень уже собирался уходить. Как вдруг это что-то повторилось. Шаги, сопровождаемые чирканием подошвой по асфальту. Шаги самые обычные. Шаги самые обычные. Шаги самые обычные…       Он услышал в них угрозу. Она увиливала от него, будто шедший пытался скрыть свои намерения, проскальзывала, только когда тот чиркал подошвой. Это и привлекло его внимание.       Человек приближался. С каждой секундой Давид убеждался, что это враг, но почему-то никуда не убегал.       Потом появился звук сущностей. От него, как обычно, побежали мурашки по телу и встали волосы на руках, ногах и затылке. Сердце забилось в груди очень часто. Голод, проснувшийся в парное, снова заткнул адреналин.       Темнота полностью скрывала его присутствие. Он действительно ощущал, что невидим. Ощущал себя просто тенью, которая не была реальной.       Человек свернул в его сторону и двигался прямо к подъезду. Его сердце говорит своим стуком, что он собирается сделать что-то с Никитой. Его дыхание говорит, что он из культа. Его шаги говорят, что это — враг.       Давид встал у него на пути резко, будто появившись из ниоткуда.       — Твою налево, блин. Ты кто вообще? — Мужчина, средний рост, тёмные волосы, карие глаза, не женат, работает на заправке в другом районе, место жительства… пастырь. — Дай пройти.       — Вы к нему не попадёте. — Давид ужаснулся от собственного голоса. Он был глубоким и серьёзным, но ещё как будто немного искажённым, как будто его пропустили через специальную программу.       Все процессы в мужчине изменились. Он больше не скрывался. Его лицо тоже стало серьёзным, а в воздухе всё громче стал биться гул, вытащенный из другого мира. Пастырь отошёл от него на два шага. В них были слышны намерения. Мужчина собирался призвать своего помощника. Нельзя, здесь же есть люди. Да и Никита может услышать.       Почему-то Давид ещё ощущал, что ему нужно работать под прикрытием.

***

      Когда Саша приехал домой, то не смог поесть, пусть какой-то голод у него и присутствовал, сразу завалился на кровать. Было тяжко. Ужасно сложно вести расследование, когда тебе вот так непросто попадаются источники информации. Сначала Никита бегал от него, потом он всё ломался, но понятно почему, потом только он и мог бы дать какой-то ответ.       Всё его тело ломило от одной только мысли о движениях.       «Раньше у нас было только предположение, что культ может управлять Демонами», думал следователь. «А сейчас он говорит, что они могут их искусственно создать. Да и… Каждая такая сущность — в прошлом душа человека. Значит ли это, что для того монстра-растения они кого-то убили?»       Он утопал в мыслях. Некоторые смог записать в телефон, но большинство — самые безумные — забылись, когда он уснул.       И сон ему приснился. Осознанный. Он не понял, как смог это сделать ведь обычно такое получается только у более младших. Всё вокруг чёрно-белое, он — в элегантном костюме, ведёт одной рукой старомодную американскую машину. Он обернулся, увидел, что его преследует такая же машина. Из её окна вылезал мужчина, тоже в костюме, у него в руках был обрез.       Саша вытащил откуда-то пистолет, и началась осознанная часть, тогда он понял, что это сон. Когда подвинул свою руку вправо, чтобы попасть мужчине в голову. Это действие было таким реальным, что очень выбивалось из общей картины.       Голова разлетелась, и он проснулся. Просто открыл глаза, не вздрагивал. Пелена как будто из мошек закрывала глаза, и мужчина просто перевернулся на спину, зажмурившись.       Всё тело как будто было из ваты, чувствительность возвращалась постепенно. Саша даже не осознал, что произошло, сон промелькнул очень быстро, и в голове ничего не осталось.       Комната показалась ему тёмной, за окном тарахтели машины, а у соседей сверху громко говорил телевизор. Мужчина услышал трель телефона, только когда уже окончательно проснулся. Не глядя, взял трубку.       — Рудаковский, по особо важным делам, — голос его сквозил сном, а сам он не сдерживался от лишних вздохов.       — Санёк, привет, — это был Серёжа. — У нас тут новое тело. Не по твоему делу, но тут такое… как бы это сказать, э-э… Короче, если ты сегодня не совсем занят, то приезжай, я тебе адрес смс-кой кину.       — Подожди, что? Что ты… — повесил трубку. — Ало? — Саша посмотрел на экран телефона, звонок уже прекратился. — Да, ё моё…       Следователь сел на край кровати, стал раздеваться. Одежда, в которой он уснул, была, конечно, уже не в лучшем виде. То есть, в совсем ужасном. Она была тёплой, мятой, мужчина бросил её на кровать, а сам стал рыться в шкафу. Нашёл рубашку, нашёл брюки и решил, что этого достаточно.       Потом спустился вниз, стал идти к машине. Погода была серой. Было как-то ветрено, облака сгущались над городом, а в дали светилось солнце. Было довольно рано для большинства, всего шесть часов среды, а на улице уже много машин.       Ветер без предупреждения накрыл его, залез под рубашку и очень удобный пиджак, что вызвало огромное количество мурашек, и мужчина поспешил к своей машине. Когда он садился в салон, то что-то в окружении ему не понравилось. Как будто в реальной жизни появляется двадцать пятый кадр где-то на горизонте.       Что-то мелькнуло между машин. Александр смотрел туда, чтобы увидеть хоть что-то, но ничего не происходило. В любом случае, это город, здесь никто не будет останавливаться, чтобы утешить чью-то паранойю.       Следователь отправился к месту преступления, где работала экспертная группа Серёжи. Там было не так холодно, потому что все действия развернулись рядом с каким-то спа салоном, у которого была очень отапливаемая стена. Переулок был оцеплён лентой, Александр показал удостоверение и ловко перелез под ней.       Криминалист встретил его с телефоном, на котором было много фотографий.       — Привет.       — Привет, — сказал Саша, пожимая другу руку. — Что тут у тебя?       — Ведущий следователь ещё не приехал, не знаю, согласился бы он показать или нет. Короче, приготовься, — они шли глубже в переулок, который не был сквозным.       Уже спустя несколько шагов, среди работающих, Саша разглядел это. Теперь понятно, почему Камышников не смог описать это по телефону: кровью были залиты все три стены, по асфальту стелились кишки и некоторые внутренние органы, которые с чем-то очень противным вываливались из живота девушки. На её уцелевших частях тела виднелись порезы разной глубины, какие просто были полоской на коже, а какие показывали мышцы и кости. Волосы жертвы были всклокочены, с одной стороны головы даже выдраны: их остатки валялись рядом с ней, струились по плечу, вымоченном в крови.       Воздух вокруг пропитался теплотой, запахом желчи и сырого мяса, и ещё множество посторонних запахов.       — Уф-ф. — Саша прикрыл рот и отвернулся. — Как ты с этим работать можешь?       — Приходится, — вздохнул криминалист и тоже отвернулся. — Мы установили личность погибшей. Это Ева Пломбирова, она работает в этом спа. Общительная, весёлая, врагов не имела, ангел в общем. Она выросла в горах с каким-то придурком-отцом, поэтому была очень крепкой.       Разорвало её какое-то животное, как будто медведь. Рваная рана от одного бока до другого, многочисленные переломы в брюшной полости. Девушка защищалась, и когти этого животного оставили такие следы. Но, как ты понимаешь… — Серёжа пожал плечами.       — Намекаешь на то, что убило её и не человек, и не животное?       — Скорее, я говорю тебе об этом. Медведей у нас не водится, а бесшумно и незаметно использовать его просто невозможно. А человек, даже самый сильный, не смог бы сломать грудную клетку такого выносливого тела голыми руками. К тому же, у неё явно не было шансов в бою один на один.       Серёжа повернулся назад и как-то нечитаемо посмотрел на неё. От взгляда следователя это не ускользнуло, но придавать этому значения он не стал.       — Я подумаю над этим, — мужчина кивнул. — Ты перешли мне фотки и результаты допросов позже, ладно?       — Конечно, да. А сейчас ты что думаешь?       — М-м… — он сделал старательно лицо. — Я думаю, что у меня есть подозрение… Но я бы хотел его проверить. Пока не хочу говорить.       — Ладно, я понимаю. Удачи тебе там.       — Я привезу тебе пакетик в следующий раз.       — Да, ха-ха, большое спасибо. — Серёжа, который не понял, откуда Саша узнал о том, что его стошнило пару минут назад, повернулся к ожидавшему разговора эксперту, и следователь направился к выходу из переулка. Там его сразу заметило новое лицо.       — Кто пустил посторонних? — Обернулся некто на молодого парнишку и схватил его за плечо. «Тот самый ведущий следователь», догадался Саша. Странно вообще, что не ему поручили это дело, а кому-то другому.       — Я — Александр Рудаковский, следователь по особо важным делам. Я здесь с коллегой говорил и следствию мешать не буду.       — Ты вообще какое право имеешь тут появляться?       — Он со мной говорил! — крикнул Серёжа, подняв руку.       — Всего наилучшего, — с улыбкой кинул Саша и поспешил к ленте, пока этот взрывной человек отвлёкся на криминалиста.       Оттуда он направился в своё отделение.

***

      Мужчина поставил кофе на свой стол в одиноком кабинете. Его ботинки очень не скрывали шаги по вычурному паркету, окна все закрыты, а настольная лампа включена.       Александр решил заняться бумажной волокитой, который он и должен заниматься в рабочее время, вместо того, чтобы мотаться по городу, потому что у тебя нет оперативников. Эта часть работы была очень изнуряющей, раньше у него было достаточно сил, чтобы не мгновенно засыпать на кровати, а то ещё и до того, как ты на неё приземлился в рабочей одежде.       В дверь постучали.       — Войдите, — сказал он и отложил очередной листок бумаги.       — Разрешите?       — Да-да.       — У меня для вас приказ от полковника Валля. Вот. Сказал, чтобы вы подошли к нему, когда ознакомитесь.       — Приказ? — Он с интересом стал читать. Удивительно, но это был приказ про то, что один оперативник переводится в этот отдел под его руководство, пока его личный состав отбывает в больнице. — М-м, хорошо, спасибо. Свободен.       — Есть, — он снова остался один.       Приказ был самым обычным. Не от полковника, от кого-то выше Рудаковскому, бла-бла-бла. На бумаге, которой пользуются все в отделе. Он даже мог сказать, на чьём принтере этот документ был напечатан. Всё это он подмечал по какой-то причине, которую не знал. Можно, наверное, сказать, что просто так, если не упоминать паранойю. Такое странное нервное чувство, которое мешал ему иногда работать.       Это всё было точно из-за того, что он видел этой ночью.       Александр даже заметил, что у него руки немного дрожат.       Он внимательно всё прочёл и вышел в коридор, стал идти в направлении кабинета полковника Валля. Пока он двигался по коридору, ему казалось, что его шаги были громче каждого звука здесь, что что-то позади сжигало его спину взглядом. Но оборачиваться он как-то не хотел, просто стремительно забежал в кабинет, когда раздалось «да».       Мужчина перед ним встал и Саша отдал честь.       — Здравствуй, Александр.       — Здравствуйте, товарищ Валль.       — Ты прочитал приказ?       — Так точно.       — Возражения и вопросы?       — Так точно. Когда прибудет новый работник?       — Его самолёт уже сел, он, должно быть, располагается в квартире. У тебя не так много времени, чтобы подобрать ему работёнку.       — Ясно. Разрешите такой нескромный вопрос. Почему дело о странном жестоком убийстве работницы спа поручили не мне?       — О работнице спа? Спа, спа… Ах, да. Сашенька, на тебе итак два дела висят. А в твоём переводе в этот отдел говорилось, чтобы на тебя не налегали. Дело об обескровленных телах явно вызывает у тебя трудности, а ещё я поручил тебе разобраться с тем чистым делом. Их уже два, поэтому я ни в коем случае не буду мешать тебе работать.       Сашенька вздохнул, отягощенный этими примитивными отговорками и странными, совершенно неофициальными обращениями, выпрямился и сказал:       — Тогда нет более вопросов, товарищ Валль.       — Свободен.       — Есть.

***

      Никита очнулся резко, от кошмара. Его тело будто пронзило током, а сердце бушевало в груди, страшно громко раздаваясь в ушах. Его мышцы пронизывали судороги, сам он трясся и не мог совладать со своим телом. Это вызвало полнейший шок, парень даже не мог моргать, это стоило ему огромных усилий.       В попытках вернуть над собой контроль, он упал с кровати. Удар о пол или его холод как-то повлияли на его состояние, и всё это исчезло мгновенно. Чувствительность ощущалась ужасно странно, как будто всё его тело затекло, эти противные иголочки и шила пронзали каждое движение, пока он пытался отползти от кровати. Тишина наполнялась сдавленными вздохами, кашлем и страшным изрыганием.       Никита упёрся головой во что-то, завалился на спину и стал часто-часто дышать, вот так лёжа на полу. Перед глазами до сих пор плыли образы: ласточка, красный огонь и какое-то растение, ещё много всего непонятного, что, кажется, он уже видел ранее. Сейчас они со страшными звуками в голове прожигали мозги.       Парень свернулся, схватился за волосы, зажмурился: ничего не уходило. Всё было страшно.       Он в отголоске судороги вытянул руку и ударил себя по голове.       Потом ещё раз.       Третий.       Пока всё не исчезло.       …       Он ещё долго просто лежал. В тишине, которая не сопровождалась ничем.       Сквозь свои волосы он увидел на полу лучи солнца, а спустя ещё пару секунд осознал, что находится в своей квартире. Потом вспомнил, как его зовут. Ещё потом осознал своё существование и стал успокаиваться.       — Твою мать… — прошептал он и устало взглянул на потолок.       С одной стороны он был обычным, но справа он был как будто странным. Что-то в нём было не так. Парень видел его как изображение со старого телевизора, со всеми искажениями и фильтрами.       Никита сел на полу — из-за чего у него сильно закружилась голова — и увидел свои руки. Сосуды были чёрными, пальцы — тоже, а кожа страшно бледная, как будто его обмазали белой краской.       Он вскочил и побежал в ванную, чтобы посмотреться в зерклало.       Он открыл дверь, и из проёма на него смотрел парень с очень пугающим видом: причёска и мятая ото сна пижама (только футболка и старые домашние штаны) только дополняли его чёрные сосуды по всему телу, бледную кожу и наполовину чёрное лицо с белым глазом. Подошёл, открыл рот, стал разглядывать язык, глотку. Зубы острые, но дальше всё было обычным.       Позже он, преодолев шок и получив какое-то озарение, достал откуда-то из шкафа доску Уиджи, сел перед ней и задал вопрос, положив руку на маленькую дощечку с дыркой.       — Кассандра? — одна секунда.       Две.       Нет ответа.       — Kassandra, where are you? — одна секунда.       Две.       Три.       Четыре.       Пять…       Кассандра была больше не с ним. Не было никаких признаков её присутствия, он чувствовал себя даже выспавшимся и более здоровым, чем обычно.       Возможности культа Красного факела растут день за днём. Они научились призывать сильных сущностей, брать над ними контроль, создавать их искусственным путём, а теперь ещё и прерывать связать между ними и жертвой. А Проклятье всегда вгрызается так, что обычно после разъединения жертва умирает.       Ещё Никита понял, что те утренние видения «отправила» ему Кассандра. Последние силы на это бросила. Однако, что было с ней дальше, он понятия не имел.       Все его способности почти держались на её силе и теперь он не мог знать наверняка.

***

      — Кристина, — строго сказала девушка, громко и с возмущением поставив свой стаканчик на стол. — Перестань цепляться за него! Он из таких людей, которые не меняются.       — Но… — Кристина, миниатюрная девушка с очками и тёмными волосами, промямлила что-то ещё не различимое.       — Никаких «но», девочка моя! Я понимаю, сердцу не прикажешь, но нужно попытаться. Мало ли с кем ещё он загуляет. — Никита узнал её сразу. Шумная, подозревающая всё во всех и ежедневно меняющая наряд.       Виктория сидела в кафетерии рядом с детективным агентством «Призраки», и Никита увидел её через огромное окно совершенно случайно, обратив внимание на доставщика еды на велосипеде.       Он торопливо оббежал здание и зашёл в помещение. Встретившись с новыми запахами, нос зачесался, в маске было очень некомфортно, но так было нужно. Его половина лица всё ещё не восстановилась, а вот сосуды перестали быть такими чёрными. Никита всё равно надел на сей мешковатую одежду, скрывающую его тело по максимуму.       Эта Вика сидела и махала аруками, парень направлялся прямо к ней.       — Извините.       — О Господи! — Она резко обернулась и с ненавистью посмотрела ему в глаза. — Вы кто такой?       — Я — Никита, приятель Давида. Он сейчас на работе? — тень осознания пробежала на лице этой девушки, она сложила салфетку и стала использовать её в качестве небольшого веера.       — Нет, не приходил ещё. Если найдёте — скажите, что он недалеко от увольнения.       — Обязательно, — он кивнул и вышел из кафетерия, не обратив внимания ни на что.       — Не нравится он мне. Бескультурный просто. — Вика бросила салфетку с пренебрежением на тарелку.       — А по-моему, он загадочный. Тебе такие как раз нравятся.       — Милая моя, мне нравятся загадочно-романтичные, а не загадочно-пугающие.

***

      Дело плохо. Что-то подсказывало Никите, не с проста Давид вот так внезапно пропал. При мысли, что его вместе с Кассандрой забрал культ из-за него… что-то внутри разрывается, и бурлит, и… много чего ещё.       Совесть у Никиты была не то, чтобы очень справедливой. Но она всегда требовала, чтобы никто из-за него не страдал, чтобы он по возможности помогал всем-всем-всем.       Сейчас он нервно стоял перед пешеходным переходом, над его головой зелёный цвет сменился красным, покатили машины, поднимая из-под колёс лёгкий ветер. На лицо опущены волосы, рот закрывает маска, кожу скрывает одежда. Она сам как будто бы уже не хочет существовать в этом мире, прячась от него.       Нужно было что-то придумать.       Эта мысль тошнотворно крутилась в голове и не давала ничего придумать, закрывая все мысли.       Перед глазами пронеслась полицейская машина с мигалками. Её громкий гудок разбудил парня.       Светофор сменился на зелёный.

***

      Давид не брал трубку. Александр, уже привыкший, что каждый раз при наборе этого номера отвечает Никита, хотел договориться о встрече, но получил только многочисленные гудки.       Неизвестно, что с ними стало, куда они пропали, но мужчине было не до этого. Он хотел было поговорить про нового убийцу, то есть о Демоне и культе, который им управляет, и ещё там по мелочам, но решил занять новыми делами:       Отчёты и бумажки.       В дверь постучались, она открылась. В проёме показался мужчина среднего роста в небрежно накинутой одежде и с несколькими пластырями на брови. Саша не сумел предположить, что такой мужчина делает здесь, и с искреннем непониманием смотрел на него. Саша встал, мужчина закрыл дверь.       — Рядовой Прохоров Игнат Александрович прибыл по приказу полковника Валля.       — Здравствуйте, Игнат Александрович. Младший сержант полиции Александр Рудаковский, следователь по особо важным делам. — Он подошёл, пожал ему руку.       Ладонь немного грязная, штаны мокрые у ботинок, ботинки сухие. На левой руке есть кольцо, вероятно, золотое, потёртое, старое, с красным камнем. Шрам на верхней губе, ссадины и предпосылки синяков на лице, два пластыря.       — Рад служить. Готов приступать к работе хоть сейчас, — мужчина улыбнулся, Саша прервал привычку детально анализировать нового знакомого.       В дверь постучались снова.       — Александр, к вам там пришли.       — Кто пришёл?       — Назвался только Никитой. Требует срочного разговора.       — Поговорю, спасибо. Игнат Александрович, — обратился он и достал со своего стола пару папок с делом, — прошу ознакомиться, я прикреплю вас к делу немного позже.       — Так точно.       Саша вышел в коридор и направился в сторону дежурного. Там на скамейке сидел Никита Берг. Он как будто чёрным пятном был на светлой картине. Весь отдел был в светло-коричневых тонах, и он действительно страшно выделялся сегодня. Что-то переменилось в его внешности, но следователь не мог уловить это.       — Привет, — он и ему протянул руку.       — Привет, — Никита тяжело встал и протянул дрожащую руку.       — Что с тобой? Чего ты так вырядился?       — Издержки профессии. Я, это, по делу.       — Тогда скорее, у меня дела.       — Даже не знаю, как сказать… — Никита замолчал и опустил голову, чтобы его глаз не было видно. Не сказать, что его лицо и до этого можно было разглядеть. — В общем, я думаю культ похитил Давида.       — Думаешь? Доказательства есть? — Сказал Саша на автомате и только через секунду осознал сказанное. Где-то в основании горла стало горько. Это чувство было сравнимо только с тем, которое он испытывал, будучи на опознании тела Давида.       — Да, думаю. Послушай… — Никита вздохнул и потёр нос.