Обескровлен.

            Страшные люди…             страшные глаза…       Красные… красное…      фиолетовый свет из-за спины. Я… кадрами приближаюсь…       Плен.                               Болезненный плен.       Не справлюсь…       боль                          Помогите       Никита…      Никита…                    по      жалуйс та…       — Тебя никто не спасёт, — сказал некто, сидящий на стуле в каком-то тёмном сыром помещении.       Больно.       Уже не так больно, как несколько секунд назад, когда его, подвешенного к потолку, избивали чем-то вроде бит. Но тело не остывало, оно ныло, боль пульсировала в каждой и́кре, в обоих бёдрах, в нескольких рёбрах, в боках, пробираясь в органы и заставляя сухожилия неконтролируемо подрагивать, из-за чего появляется ещё больше боли.       На коже были неглубокие порезы, которые страшно саднили из-за окутавшей его пыльной грязи. Расслабиться было нельзя, иначе — больше боли.       Горло саднило уже. Каждый сдавленный звук мелкой струйкой вытекал из его глотки и со всхлипами разносился по помещению, которого и разглядеть толком не мог. Да и не важно уже. Боль занимала все мысли. К ней невозможно было привыкнуть, она такая ломящая каждый вздох, каждое сокращение мышцы.       На слова мужчины он просто снова проскулил. Было очень больно. Очень больно, и очень долго это всё длилось.       Парень уже не помнил, что было до. Он хорошо знал, что будет после.       Боль.       Больше боли.       — Антон, — раздался новый голос.       — Да, — звуков он почти не слышал.       — Псы собираются меняться. Наша смена тоже заканчивается, — первый мужчина закряхтел в ответ на эти слова.       — Тогда пойдём.

***

      Когда он пришёл в сознание, то сразу учуял тошнотворно вкусный аромат выпечки.       Когда он подумал о том, что мог бы её съесть, то сразу окунулся в реальность, состоявшую из боли. Слюна закралась в горло, вызывая кашель. И плечи, и живот стали пронизываться внезапной болью. Как будто мышцы пытались оторвать от костей. Сдерживать кашель тоже не получается — даже ещё больнее.       Когда он, уставший, лёг на землю, раскинув руки, он всё так же ничего не увидел. Открывать глаза не было смысла: вокруг него и так тьма, да и… вспоминая весь тот ужас, он понимал, что из помещения не выбраться. Он даже не понимал, есть ли тут дверь, какое именно пространство отведено, это действительно земля или просто очень грязный пол. Зато, кажется, здесь никого не было.       Запах уже куда-то пропал, и парень мог слушать эхо собственного дыхания, сопровождаемого шипением и чём-то ещё гортанным.       Голова была пуста. Обычно там роились мысли, планы, работа, ещё что-то там. Слова в ней текли медленно, плавно. Он сам как будто бы качался по волнам, и не было у него сломанных рёбер, страшных гематом по всему телу и совершенно не саднили маленькие царапинки.       Как его вообще зовут? Есть ли у него друзья, семья? Была ли у него работа? Зачем он этим людям? Когда всё это закончится?       Не то чтобы он действительно интересовался первыми вопросами, его волновал только один. И ещё пара сопутствующих, воспоминания о которых болезненно мелькали в затылке.       Структурировать их в голове не получалось — уже не было сил.       Парень очень долго лежал на сырой земле. Всё постепенно начинало стихать: из всех болевых ощущений осталась только противная режущая боль при дыхании. Порезы, наверное, как-то уже восстановились или наоборот забились грязью. Про другие свои части тела он и думать не хотел. Если хотя бы случайно пошевелится, наверняка снова станет больно.       Воздух здесь был сырой, холодный и затхлый. Скорее всего, скоро ему будет очень и очень холодно. Некоторые предпосылки дрожи уже появляются где-то в руках, и это не радовало. Он сначала подумал, что было бы неплохо просто оказаться у себя дома, в кровати, но потом вспомнил, что забыл, как выглядит его дом.

***

      Саша зашёл в свой кабинет и обратился к Прохорову.       — Ну, как вам дельце? — Мужчина поправил воротник костюма, пригладил волосы. Старался выглядеть как нивчём не бывало.       — Очень загадочное. Это точно не вымысел какого-то старшеклассника?       — Нет, увы.       — Что ж, уф-ф… — мужчина встал и протянул папку обратно следователю. Что-то с ней было не так. — Я всё равно готов с вами работать и выслушать ваши доводы.       — Похвально ваше рвение. Я бы хотел, чтобы вы смотрели за одним местом, — Александр прошёл к своему столу, положил папку, бегло осмотрев поверхность глазами и взял что-то из ящика. — Извините, что я такой старомодный.       В руках он держал карту города. На ней были пометки разного рода, включая появления загадочных людей в красных плащах посреди ночи, которые он почерпнул из социальных сетей. Мужчина проследил за взглядом Прохорова.       — Вот оно. Знаете, как добраться? — Это был перекрёсток, находящийся недалеко от спа.       — Я лучше на такси. Вот этот торговый центр подойдёт в качестве наблюдательного пункта?       — Конечно. Там есть фуд корт, и я попрошу вас фотографировать все странности. К сожалению, работать вам придётся долго, может, допоздна, пока всё не закроется.       — Приказ есть приказ, товарищ младший сержант. Выезжаю через пару минут.

***

      Никита вышел из отдела, так и не получив определённой поддержки. Следователь выслушивал его с внимательным видом, но после резко прервался и, бросив неоднозначные слова, поспешил вернуться в свой кабинет. Кажется, он успел что-то махнуть дежурному, и тот его вывел. Это была какая-то несправедливость. Именно это он и чувствовал, когда стоял спиной к зданию.       Он обернулся. Может, что-то зловещее витало вокруг окон, может, свет так падал из-за утреннего угла, но Никита почувствовал одновременно отвращение, разочарование и страх.       Нужно было что-то предпринять. Карты на данный счёт ничего не скажут, да и все его методы получения информации рассчитаны совсем на другое. Знания о грехе, характере и причине смерти могут быть полезны при изгнании, но с ними не найти местоположения. Никита чувствовал себя брошенном во всём городе, и самое обидное так это то, что судьба никак не реагировала. Она молчала, никаких знаков ему не подавала.       Ни одной приметы, ни одного ангельского числа, ни одного совпадения.       Он стал шататься по городу в надежде, что сможет что-то найти, может, его всё-таки ждёт какое-то послание в городе. Каждые несколько минут, каждый раз, когда он посещал какое-либо место, его разочарование, посеянное в участке, росло и дулось у него в груди.       Люди вокруг него сновали, менялись, пока он сидел на автобусной остановке в самых расстроенных, как ему казалось, чувствах и думал. Вдруг вспомнил, что нужно разобраться с Демоном… Его мысли резко оборвались.       — Ну конечно! — парень вскочил, невольно заулыбавшись. Он весь подобрался и побежал к себе домой.       В его голове наконец родился план, а в груди появилось что-то отличное от безнадёги.

***

      Спустя долгое мучительное время его тело восстановилось до такой степени, что он даже смог сесть. Он не мог осмотреть ни помещение, ни себя — была такая кромешная темень, что ощущение закрытых глаз сохранялось, даже когда они были открыты. Запах не менялся точно, он привык ко всем зловонным ароматам, а звуков всё так же не слышно. Казалось, что он находится в какой-то пустоте. где никогда ничего не существовало.       Он аккуратно встал на ноги. Мокрая, липкая от крови и грязная от земной пыли одежда растянулась по его телу, и стало противно. Так противно, что он поёжился, у него от пяток, по позвоночнику, и до затылка пробежали мурашки.       Постояв так пару секунд, он смог пересилить себя и вытянул руку вверх, но какого-либо потолка так и не коснулся. Потом подумал, что прыгать в его состоянии не лучшая идея, потому что неизвестно насколько хорошо он восстановился. Да и странно всё это, ему казалось, что он здесь и умрёт.       Всё то время, что он провёл здесь, было преисполнено болью и страданиями. При воспоминании о них он действительно чувствовал физическую боль. Да такую острую, что всё его тело зашаталось. Если бы глаза могли видеть, то они бы узрели, как быстро кружится мир вокруг него.       Он сделал шаг вперёд и выставил руки перед собой. Наткнулся на стену. Она была холодной и каменной. Хотя странно, что он чувствует холод стены, но не воздуха в помещении. Да и он так и не задрожал.       Парень стал идти вдоль стены, и тут раздался звук. Это были шаги, такие ясные и чёткие, казалось, шагающий находился прямо за спиной. Он обернулся.       Свет из открытой двери страшно ослепил его.       — Живой? Замечательно, — знакомый голос, этот не тот ли мужчина, говоривший ему, что никто его не спасёт? — Знаешь моё имя?       — Чего? — спросил Давид, так и не решаясь опускать руки и стараться разглядеть того, с кем говорит. — Какое, блин, имя?       — Понятно, — мужчина приблизился очень быстро. Нет, он как-то бесшумно переместился от двери до него и схватил за руку мгновенно.       Давид, сощурившись, открыл глаза. Он сам стоял возле двери.       На его руках оказалась верёвка, которую мужчина сильно затянул. Рядом с ним была воткнута длинная палка с каким-то причудливым и довольно красивым фонарём. В нём сверкало что-то красное.       — Не отставай, не хочу тебя волочить.       Его повели по длинному коридору. Света фонаря мужчины не хватало, чтобы он мог полностью осмотреться, но под ногами действительно была земля, а стены состояли из каких-то каменных блоков. Он посмотрел на своё тело: грязная одежда, покрытая пылью и кровью, представляла собой лоскутное месиво. А в её дырах совсем не видно никаких ран. На нём даже ботинки были.       Дальше пары метров он совсем не мог чего-то разглядеть. Теперь ему не терпелось какого-то случая, чтобы какая-нибудь стена взорвалась чтобы хотя бы этот мужчина шёл быстрее. Наверное, это после длительного ожидания. Он понятия не имел, где находится, но очень хотел уйти.       Они притопали к другой двери. За ней оказалось помещение со множеством стульев и небольшим свободным местом в стороне, куда были они направлены. Походило на какой-то зал, где могли бы выступать.       После он увидел ещё одного человека. Вероятно, тоже мужчина. Оба они были в красных плащах. Один передал верёвку другому.       — Садись, — Давид сел. Он был в лёгком шоке после того, как валялся очень долго в темноте. Его стали привязывать, он с любопытством смотрел, как за спинкой стула связывают его руки.       Мужчина с красным фонарём куда-то пошёл, и второй тоже отправился за ним.       — Подождите, куда вы? — ему никто не ответил.       Вскоре он остался один, наедине со своими мыслями, которые текли явно очень медленно. Он ничего не понимал, его тело начинала одолевать усталость и голод, он даже захотел в туалет. Какой-то тёплый ветерок коснулся его левой щеки. Он забыл что-то очень важное…       Через ещё одну небольшую вечность, послышался очередной шорох. Лёгкий и странный. Из-за его спины выплыла фигура, которая очень тихо и умело лавировала между рядов и стульев, раз её почти не было слышно. Это тоже был мужчина, тоже в плаще, довольно высокий, он тоже был фонарь, только без палки, что-то ещё держал в другой руке.       — Давид, — голос был… очень неожиданным и очень знакомым. Он сквозил каким-то странным звуком, неуловимой интонацией… опасности. Громоздкий бас прошёлся дрожью прямо по его костям и заставил бояться. — Как ты помнишь, прошлой ночью мне пришлось прибегнуть к жестоким методам. Я понял, что совершил ошибку, потому что теперь ты почти ничего не помнишь из-за шока.       Он стоял спиной и что-то делал на столе. Давид не помнил ни того, чтобы здесь был стол, ни того, чтобы у мужчины что-то было с собой в руках кроме фонаря, который стоит поодаль от него на краю загадочного стола.       — Вы все из секты?       — Культа, — поправил его мужчина и выудил один стул из первого ряда, поставил его перед ним. На столе позади оказалась клетка с какой-то птицей. Кажется, это ласточка. — Я не буду отвечать на все твои вопросы, их тут задаю я.       — Но зачем я вам?       — Вчера мы не смогли ничего достать, — мужчина взял клетку, сел на стул и аккуратно, чтобы не уронить ничего с колен, стянул с себя капюшон. Давид вскинул брови. Темнокожий мужчина. Вот это да. — У меня на тебя, планы, так что слушай…       — Чтобы это ни было, я вам ничего не скажу.       — Скажешь. Я-то знаю. Имени я твоего тоже не спрашивал, — от этих слов невольно пробежали мурашки. — Итак, Давид, что ты знаешь о Проклятиях?

***

      Никите нужно было быстро учиться. Если он хочет противостоять культу Красного факела, то он должен преуспеть как в информации, так и в навыках. Он должен знать всё о своём враге, он должен уметь использовать все свои способности.       В культе все поголовно особенные, имеют собственные способности. Их обучали ими управлять, должно быть, на том представлении, в котором родилась Кассандра как Проклятье, им должны были рассказать цель, почему их избрали и начать обучение или тренировки. У каждого особенного есть две способности: индивидуальная и управление стихией. Сражаться с людьми, о которых ты ничего не знаешь, очень и очень плохая идея.       Ещё там есть как будто бы могущественные маги. Иначе как они могут управлять сущностями, а также создавать их. В любом случае, у Никиты было преимущество: из двух зол Кассандра выберет его, даже если он не был одним из вариантов. Если с ним будет она, то дело по спасению Давида в шляпе.       Никита наконец прибежал к себе домой. Солнце уже начало касаться своим краем высоких домов, и скоро вечер опуститься на город.       Квартира была обычной, ничего в ней не изменилось. Ему нужно будет провести несколько ритуалов одновременно, и это будет сложно. Но Никита быстро побросал вещи в первый попавшийся пакет и помчал на парковку такси, мотивированный своим сырым планом по спасению, в котором участвует он один.       Почему-то у него даже не возникло предположений и мыслей о том, что Давид просто занимался какими-либо своими делами. Никита не предполагал ничего того, что ему нужно будет делать, если где-то там не будет этого странного парня с суперслухом. Наверное, он сможет сказать ему что-то, чтобы и он начал какое-то сопротивление, подал хоть знак.       — В лесопарк, пожалуйста, — Никита оплатил проезд своей картой, на которой уже почти не осталось денег и помчал с незнакомцем в самое безопасное место в городе. Обычный парк не подошёл бы, там всё ещё есть какие-то служащие, а в лесопарке только смотрители, которые ночью сидят на своих вышках и уже спят.       Скорее всего, Никите придётся пробираться на его территорию украдкой, потому что там о нём будут заботиться, чтобы тот не заплутал, не пропал, не умер где-то между речных камней.       Вероятно, сегодня ночью он не успеет найти Давида, а до того времени он продержится. Неизвестно, что будут с ним делать. Но парень искренне надеется, что этот самый необычный человек в его жизни, переживший сильное наркотическое отравление, несколько раз убийство Демона и даже выслушавший все его истории, сможет его дождаться.       Когда он вышел из машины, то сразу его окутал холод. Вечерняя и лесная прохлада смешались в воздухе вокруг и пронизывали чем-то, пока он не сдвинулся с места. Парень стал идти вдоль высокого деревянного забора и рассматривать возвышающийся лес. Плотные и длинные ели выстроились особняком, как будто знали, что Никита сейчас будет делать, и не желали его впускать.       Как бы то ни было, он обернулся, чтобы проверить, не заметил ли кто его такси, и, никого не увидев, подошёл ближе к забору. Свет от единственного фонаря на эти несколько квадратных километров не достигал его здесь, в кустах, и парень мог передвигаться исключительно на ощупь.       Он поставил ногу на первое бревно забора и стал думать, как быть дальше, потому что сверху никаких просветов не было. Тогда парень решил воспользоваться ветками ближайшего дерева, немного сместился в сторону и поставил другую ногу на ствол. Приподнялся, пакет в правой руке мешался, он надел его на запястье, и та потяжелела. Потянулся за веткой над его головой, стал думать, как лесть дальше. Можно попробовать приподняться и переставить левую ногу на другое бревно. Но тогда нужно будет больше полагаться на руки, потому что просвета между брёвен там, кажется, нет.       Тем не менее, этот план сработал, и вскоре парень уже мог закинуть руку на другую сторону и отдышаться. Теперь был открыт вопрос: как он будет слезать. На другой стороне ближайшее к забору дерево, по которому можно было бы слезть, находится в нескольких метрах от него. Он залез на забор и сел на него, окончательно выдохнув. Эта конструкция была достаточно прочной, чтобы не шататься от его присутствия.       Нужно было подумать, как он может оказаться на земле. Забор высокий, прыгать с него в темноту, где не видно, есть ли камни на земле, или другие предметы, не хочется. До того дерева он мог бы добраться, если немного проползёт по верхушке забора. Но сможет ли он не упасть? Вероятно, это всё же самый безопасный маршрут в его случае, конечно, долгий.       Пакет в его руке издавал неудобно много шума, когда он пытался передвигаться без него. Никита чертыхнулся, когда увидел, что некоторые ветки у дерева отсутствуют, вместо них только слабые молодые веточки и обрезанные надревные пеньки. Он скинул злосчастный пакет в темноту, на землю.       Выдохнув, Никита сам оттолкнулся от забора и почти мягко приземлился щекой на кору. Руками постарался сильнее обхватить ствол, а ногами скорее найти опору.       Как хорошо, что на этой стороне начинается кромешный лес, и никто не мог бы увидеть, как он комично сползал по стволу.       Его толстовка задралась, а на животе, шее и щеке немного содралась кожа. Ещё она немного пощипывала на коленях и ладонях.       — Вот засада, — пробурчал парень и стал искать свой пакет. Рыская по кустам, он аккуратно раздвигал их и пытался вглядеться в темноту, попутно ощупывая землю и траву.       Мелькает что-то красное. Никита пугается. В груди неожиданно взрывается страх и заставляет замереть. Зрение сосредоточилось на чём-то в траве, Никита уже привык к темноте, но эта неяркая вспышка сбила его с толку. Глаза жадно всматривались, и он потянулся куда-то туда.       По мере приближения его руки, свет становился ярче и отчётливее. В траве лежал как будто стеклянный кусок, красиво переливающийся и посвёркивающий. Красный огонёк вызвал у парня не лучшие ассоциации. Есть шанс, что это оставил после себя культ. А вместе с этим, рядом может находиться место, где держат Давида.       Никита загорелся новой вспышкой мотивации и, сразу найдя пакет, двинулся дальше в лес. У него было много работы, и он не собирался тратить время.

***

      Идеальная просторная поляна открывала ему вид на чёрные стены из стволов деревьев и на прекрасное чистое небо с яркой луной. Свет, который она отражала, был сегодня особенно ярким, парень мог видеть очертания растений и собственных рук.       Никита взял на вид крепкую палку и стал чертить круг, как в прошлый раз. Он тщательно следил за ровностью линий, так как здесь была трава и нарушить порядок очень легко. Несколько раз эта палка ломалась, но он продолжал ею чертить, пока она не стала размером с обычную ручку. Его одежда была уже вся грязной и немного мокрой из-за ночной лесной росы.       Он сел в круг, достал из пакета небольшое зеркальце, которое, к счастью, оказалось целым. В пакете были ещё предметы, но они для запасного плана, если Демон не захочет с ним говорить.       — Verba adiuvabunt me vincere. Fortitudinem meam verba declarabunt. Verba nocere non possunt. Verba elementorum unita sunt, — он смотрел в небо и надеялся, что это поможет. Вообще этот ритуал должен приманить Демона, и он испытает столько боли, что захочет навсегда скрыться в Астрале. Однако у него в руках зеркальце. Если повезёт, Демон спрячешься в нём, и они смогут поговорить.       Луну заслонило облако, и на его голову посыпалось что-то очень маленькое и блестящее. Как будто блёстки. Парень сощурился и немного опустил голову, чтобы они не попали в глаза. Вдруг заметил, что с отражением что-то не так…       — Аа! — парень вскрикнул, вздёрнул руки, и зеркальце полетело в воздух. Зависло в нём. Злостно повернулось, показывая искривлённое злостью лицо… обычной женщины.       — Поаккуратнее! Что за бестолковый мальчишка? Судя по словам, которые ты подобрал, меня призвал… ты должен быть уже… Не знаю, на лет десять старше? Сколько тебе? — голос Демона звучал обычно, только с одним единственным исключением — эхом, как будто они находятся в стеклянном кубе.       — Не важно, сколько мне. У меня к тебе вопросы.       — Хо-хо. А ты меня не боишься? Я уже так сыта кровью, что стала намного могущественней, чем та штучка, которую недавно привели.       — Кассандра?       — Да, точно. Знаешь её?       — Да, так послушай. Мне нужна информация про культ. Я собираюсь спасти её и ещё одного моего друга. Прошу, расскажи мне всё, что знаешь, — Никита подался вперёд, из-за чего казалось, что он встал на колени перед левитирующим зеркальцем.       — Хм-м. Давай сделку? Она очень выгодна. Ты получаешь свою дорогую информацию, идёшь туда и спасаешь всех своих, но берёшь с собой ещё одного парнишку. Он мой дальний родственник, знаешь. Так уж сложилось, что он понял, в какую компанию попал, но не знает, как выбраться. Но прежде, чем я тебе всё скажу, ты должен будешь освободить меня.       — Освободить? От культа, чтобы они не могли управлять тобой?       — Да, ты такой умный. Сдерживание из цепей для нашего разговора намного болезненней, чем твой ритуал.       — Хорошо. А как мне разрушить цепи?       Отражение стало тянуть руку, и та в буквальном смысле выбралась из зеркала. Никита уже ничего не понимал, но знал, что у него есть шансы. Его уверенность заставила его руку подняться и схватиться за руку Демона. Парня затянуло в зеркальце, и то упало, отражая на земле лишь небо, кроны деревьев и…

***

      Никита попал в подземелье. Здесь был каменный пол, каменные стены и пара-тройка факелов, которые слабо освещали всё красным огнём. Он посмотрел на свои руки: полупрозрачные, немного проваливались в пол.       — Э-э, Демонша? — парень встал и позвал женщину ещё несколько раз. Она не отвечала. Воздух здесь наполнялся тревожностью и металлическим запахом. Никита буквально мог наблюдать эти волны, которые стелились по стенам и полу. Здесь были странные цветные пятна.       В этот коридор свернули двое мужчин в красных плащах. Они шагали точно по тем пятнам на полу. Один из них взмахнул руками, «собирая» ими линии. Всё это было странно, но, кажется, он мог так понять, что сделает тот или иной человек. Только вот слов мужчин он не слышал, а те его не видели и прошли мимо. Никита решил отправиться туда, откуда они пришли. Там был какой-то зал. Нитей здесь было мало, но одна из них зацепила его внимание.       Оранжевая. Она была такого же цвета как и те наушники, которые он купил Давиду. Парень пошёл вдоль линий и увидел, что на стуле сидит он…       Давид.       Как сладка была эта мысль.       Давид.       Он сидел, привязанный к стулу. Его одежда была вся в крови, его лицо было смуглым и отощавшим, как будто он здесь очень долгое время. Никита с улыбкой потянул к нему свою руку. Он не мог по-настоящему его коснуться, но провести призрачной кожей по его щеке было как будто жизненно необходимо.       Как он был рад его видеть.       — Давид, я вернусь за тобой. Ты только держись, — Никита, скрипя сердцем, побежал в другой коридор. Не хотелось его оставлять, но ему нужно было найти цепи и освободить Демоншу. Каждая мысль в его голове всё возвращала в тот зал, к нему, он сам рвался туда всей душой.       Подземелье было разным. Однако, он заметил, что нити и пятна, показывающие движения и шаги, могли принадлежать не только людям. Двери тоже оставляли за собой след и тоже ему следовали. Никита бродил здесь много времени, пока не нашёл помещение с камерами. Не для людей.       Стёкла были обмазаны солью изнутри, а снаружи на всей стене были нарисованы кровью слова, значение которых Никита не знал. Однако, это наверняка тот язык, который использует культ. Был бы у него телефон, то сфотографировал бы и поискал в интернете что-нибудь. Внутри этих камер сидели сущности. Они все выли и страдали. Странно ещё было то, что парень испытывал к ним жалость и сострадание.       Было неправильно держать их здесь.       Никита смотрел на них и видел, что их нити не выходили за пределы комнат. Он прошёл дальше по коридору и заглянул в очередную камеру. На ней не было ни соли, ни надписей. Она была чистой и самой обычной. А внутри сидела очень знакомая фигура. Длинные рыжие волосы собраны в слабый хвост, длинная зелёная туника, коричневые штаны и высокие сапоги.       Бобби повернул голову и посмотрел прямо ему в глаза. Он видел его?       — «Ты смелее, чем я думал,» — когитовал он. Бобби сидел за столом и складывал что-то из бумаги. На поверхности стояли фигурки животных. — «Но судьба неизбежна. Тебе придётся столкнуться с ним. Бежать некуда. Он придёт за тобой. Но теперь и за ним.»       — «О ком ты?» — Никита подошёл ближе к чистому и прозрачному стеклу. — «Давид в опасности?»       Бобби развернулся и стал дальше складывать бумагу. Никита смотрел на него и не мог понять, зачем он всё это ему говорит? Неужели, тот, кто за ними придёт, это глава культа? Но зачем ему Давид?       Никита услышал всхлип. Это был единственный звук из реального мира, который ему был отчётливо понятен. Он смотрел на мифа за стеклом и понимал, что времени у него может быть немного для того, чтобы найти цепи Демонши. Парень вздохнул и отступил от камеры, стал идти на звук, но понять, откуда он, было довольно трудно.       Звук доносился с другого этажа, у парня не было времени на поиски. Он побежал дальше, пока не нашёл громадное помещение. В его центре стояла группа из последователей культа. Их красные плащи развивались, а красный огонь блестел то там, то тут. Из него пыталась выбраться Демонша. Её слишком человечный голос криком разносился здесь. Никита его не слышал, но был уверен, что он был именно её.       Он стал подходить ближе и уже чувствовал опасность этого огня. Его теплота грела воздух и его собственную несуществующую кожу. Он хотел бы, чтобы время застыло, чтобы он смог понять, как ему действовать, чтобы Демонша не страдала так долго.       Парень подошёл к ней вплотную. Вокруг них был огонь и культисты. От каждого из них к Демонше тянулась цепь. Похоже, чтобы управлять кем-то таким сильным, одного человека недостаточно. Никита потянулся рукой к одной из цепей. Они были красные, они были такими горячими, что ему самому стало больно, когда он только посмотрел на неё. Он коснулся одного звена, и оно исчезло.

***

      Он оказался на круге который чертил в лесопарке. Холодная земля вдруг обожгла его, и парень вскочил, прокричав что-то очень грозное.       Вокруг было тихо. Небо становилось более светлым, чем было раньше. Рассвет скоро должен будет озарить эту местность и смыть все страшные тени со стволов и кустов. Воздух был свежим и прохладным.       Никита осмотрелся. Демона, которого он освободил, наверное, рядом не было. Он вертелся и всматривался, однако, ничего так и не мог заметить. Его нога врезалась во что-то, что не смогла сдвинуть с места. Там была ручка, как будто от ящика. Простая и деревянная.       Парень удивился тому, что он самостоятельно нашёл вход в подземелье культа.       Он вдруг всё понял.       Парень собрал все свои вещи и пустился бежать в сторону, откуда он сюда и пришёл. Ему нужно срочно всё рассказать Саше.