Омут

День первый. Андрей Юрьевич, как и обещала Елена Георгиевна, разбудил учеников ни свет ни заря.       Миша едва поднялся с кровати, его словно прибили гвоздями к матрасу; все его конечности в разы потяжелели, а глаза слипались. Он не стал сразу идти в душ, а вместо этого пошёл в столовую. Его живот сковало, и тогда юноша почувствовал, как желудок обрабатывает собственные стенки. Он невольно сглотнул слюну.       Оказывается, к этому старому «домику» была пристроена летняя кухня, которая, как Миша понял из своих наблюдений, была утеплена: в холле около лестницы была небольшая дверца, которая и вела в столовую, — это было небольшое помещение, в котором находилось ровным счётом два больших стола, на которые вполне себе могло разместиться человек десять. Они были в центре, а около них были маленькие столики, их Миша насчитал семь. В самом конце помещения была небольшая витрина — нет, на ней не было товара, но была посуда; около неё стол, на котором и стояли большие кастрюли, почти как в школьной столовой. Но самое заметное — это женщина больших размеров. Нет, Миша вовсе был не против полных людей, но это…       «Ей в рот словно засунули насос и накачали, как воздушный шарик», — подумал юноша. Затем взгляд его упал на второй подбородок женщины, на котором росли редкие волоски. Кажется, никто из ребят не осмеливался подойти к этой женщине, поэтому это сделала Елена Георгиевна. «Шарик» — так её мысленно назвал Миша — протянула учителю тарелку с какой-то кашей, та приняла её, а когда пошла к столу, что стоял у самой двери, крикнула:       — Живо за кашей все пошли!       И все пошли.       Отстояв очередь за этим шедевральным блюдом, Миша оглянулся, нашёл пустой столик подальше ото всех, уселся и поглядел в свою тарелку.       «Да, что-то я перехотел есть», — подумал он.       Вот везение: на тарелке была пшённая каша, а это самая любимая каша юноши, но вот внешний вид «этого» Мишу совершенно не привлекал. Но есть то надо, и с этим «надо» он поднёс тёплую ложку к своим губам, и…       Его ноздри расширились, а голова стала такой лёгкой, такой… странной?       Каша оказалась не такой уж и противной, нет — даже наоборот, она была вкусной, чего юноша совершенно не ожидал. Конечно, не такая, какую готовит мать, но всё же.       Когда Миша во второй раз засунул ложку в рот, то только сейчас заметил, что всё это время на столе стояло что-то похожее на корзину, в котором лежал хлеб.       «Разве она была здесь всё это время?»       Миша оглянулся — и правда, на каждом столе стояла такая корзиночка с хлебом, но даже не это поразило его, а то, что его одноклассники, словно сообща, «набросились» на этот хлеб. Вон там Марина чуть ли не космы готова была выдернуть Кате за него.       «Они так быстро всё съели? Или это я так долго в очереди стоял?»       Ученики словно были одержимы хлебом — все, кроме Миши: ему только стоило посмотреть на этот продукт, как у него тут же появлялся рвотный рефлекс. Он не ел хлеб чуть ли с рождения и не мог объяснить свою неприязнь родителям, которые чуть ли не насильно кормили его им. «Просто не нравится», — говорил он.       «Как они могут его есть?» — Миша осмотрелся по сторонам, поедая пшёнку. Краем глаза он заметил, как его друг подсаживается к девочкам.       «Коля! Подлый предатель! Променял меня на каких-то там девчонок!» — Миша надул щёки, его лицо покраснело, а брови упали на веки. Он на мгновение отвернулся, а затем снова посмотрел на «предателя», и тогда его глаза расширились. Он поперхнулся, и то, что было у него во рту, чуть ли не вырвалось наружу. Коля кокетливо общался с Алисой Шишкиной, Кристиной Емельяновой и Викой Кожевниковой. Хотя последняя молчала, как рыба в воде, но это сейчас неважно — важно то, что Коля подсел не к своему лд, не к своему бро, а к ним!       «Сволочь!» — подумал Миша, выходя из-за стола. Он подошёл к Елене Георгиевне, которая уже закончила трапезу и смиренно дожидалась учеников в уголке. Через какое-то время, очень долгое время, учитель «поторопил» учеников.       — Так, дети, через двадцать минут мы вместе с археологами поедем на место раскопок. Одеваемся потеплее! — с этими словами она повела ребят в холл. Некоторые заглянули к «себе» в комнату, как сказала Елена Георгиевна, за тёплыми вещами. Миша же махнул рукой на это дело: он был уверен, что на улице тепло.       Ещё через пару минут, когда все ученики собрались в холле, Миша только успел опустить голову, а когда поднял, рядом с учителем истории появилась какая-то женщина, а позади неё стоял мужчина.       «Откуда они здесь?»       — Кстати, — подала голос Елена Георгиевна, — хочу представить вам Марину Михайлову и Виктора Викторовича — это главные археологи, которые и прислали нам приглашение.       «Археологи прислали приглашение? Разве это была не компания «ПИ?» — подумал Миша, поглядев на своих одноклассников, но их лица показывали безразличие. «Я один ничего не понимаю? Или кроме меня это больше никого не смущает?»       Марина Михайловна сделала шаг вперёд к ученикам. Тот мужчина, что стоял позади неё, словно врос в пол: он не шевелился, не моргал, Мише даже показалось, что он не дышит.       — Здравствуйте! — сказала девушка. — Ваш классный руководитель уже представил нас, — она повернула голову к мужчине, и тот словно ожил, подняв голову и посмотрев на ребят. — Так вот, в этой глуши обнаружены останки племени. Проект «история», который запустила компания «ПИ», проводится, точнее, будет проводиться по всей России — это, так сказать, вклад в историю России и других стран. Так в чём суть проекта? Дать детям знания, показать, как работают археологи; может, всё сложится, так что в будущем вы выберете эту профессию… Проявить интерес школьников к истории… Что от вас требуется — вы будете помогать нам в раскопках, конечно, кости умерших и так далее мы вам очищать не доверим, а вот глиняную посуду, возможно…       «Удивительно, что в нашей стране детей вообще допустили до раскопок. И почему именно мы? А не те богатенькие детки из Москвы? Какие нахрен останки в такой глуши? Разве все останки, найденные в России, не отправляются за границу?»       Затем Марина Михайловна рассказала о том, как именно нашли эти останки. Если вкратце, это было так: какой-то старик, несмотря на то что сезон грибов закончился, всё-таки решил сходить в лес за грибами. И вот чудо: он споткнулся о какую-то корягу, которая оказалась костью. Конечно, он не забил на это, как обычно это делают все деревенские, посчитав, что это кость коровы или другого зверя, нет. Он позвал старосту деревни, показал тому эти останки, и тот позвонил в полицию, после чего провели экспертизу и выяснилось, что этим костям несколько сотен лет, и так эту деревню оккупировали археологи.       — Ещё хочу сказать…       В какой-то момент Миша отключился от реальности, ему было куда интересней разглядывать охотничьи трофеи и шкуры животных, что висели на стенах.       Всё его внимание привлекла голова медведя, что висела в самом углу, глаза его были стеклянными, а шёрстка мягкая-мягкая, по крайней мере, она такой выглядела.       «Кажется, это называется чучело или что-то такое», — мысли юноши исчезли, когда из этих стеклянных глаз просочилось что-то мокрое, что-то блестящее. Миша успел только моргнуть, как под глазом убитого животного образовалась мокрая дорожка.       — Так, а теперь все в автобус!       Чей-то грубый голос вывел Мишу из ступора, мальчик обернулся на классного руководителя и вздохнул.       Когда ребята выходили на улицу, а Миша шёл в самом конце, то он напоследок бросил взгляд на ту голову, но под глазом ничего не было, и этот стеклянный взгляд… исчез.       «Показалось».       Вслед за учениками и учителями в автобус зашли археологи. Мужчина уселся около Андрея Юрьевича, у окна, а Марина Михайловна вцепилась в спинку кресла, на которое и сел мужчина, и начала что-то рассказывать.       Как и прежде, Миша не вникал в слова девушки, он уселся на своё старое место и уставился в окно. Когда автобус тронулся, юноша невольно пропустил такую мысль: хочу домой.       Действительно ли он хотел домой?       Через минут десять, от силы, автобус остановился, а именно в лесу, но Мише показалось, что прошла вечность.       — Мы уже приехали? — это спросил Дима Осипов, когда юноша привстал вслед за классным руководителем. Миша только сейчас заметил, что макушка его головы почти доставала до крыши автобуса. Худощавый, во всём сером, юноша всегда бросался в глаза — нет, он не был столь красив, и порой его большие очки смешили всех в классе, но Миша завидовал ему. Оно и ясно, почему: высокий, умный, такой весь из себя. А он? Низенький, хрипленький, глупенький мальчик, именно так всегда говорила его мать, когда ей на глаза попадались друзья сына. Скорее рак на горе свистнет, чем та перестанет сравнивать его с другими.       Миша вздохнул.       — Что ты? Нет. Дороги нет, придётся идти пешком. Тут недалеко, — сказала Марина Михайловна.       «Недалеко? Это я слышал от физрука, когда мы расспрашивали его об этой поездке. Да от города до этой помойки вообще недалеко!»       Когда все вышли из автобуса, Миша оглянулся, он заметил: на дороге была слякоть, и складывалось впечатление, что пару дней назад здесь шёл дождь.       Место раскопок — это было весьма интересное место. На поляне, которая находилась в самом лесу, да, если бы не археологи, которые знали путь, то класс и учителя обязательно бы здесь заплутали.       На поляне и вели раскопки, земля была сырой, и Миша весьма удивился, что археологи работают в таких условиях, и, самое главное, заставят их работать!       Марина Михайловна что-то сказала Елене Георгиевне, затем поманила ребят к какой-то палатке. Зашла туда, а вышла с большим ящиком, который после поставила на землю. Она отряхнула ладони, осмотрела учеников и, кажется, пробормотала про себя: какие вы все разные.       В этом ящике, как оказалось, были «мини-фартуки» и перчатки.       К ребятам подошёл Виктор Викторович и робко сказал:       — Становитесь в очередь.       Каждый ученик получил по «мини-фартуку», а Мише, как обычно достался на три размера больше его самого, что со стороны казалось, что он надел на себя мешок, но делать нечего.        Виктор Викторович указал ребятам на небольшой, нетронутый участок, который был ограждён заборчиком, показал, что нужно делать, точнее, сделал это на словах, после выдал ученикам перчатки, набор кистей и указал на большой камень, на котором лежала лопата, и добавил: если что — вон.       «Издевательство! — подумал Миша. — Да они ёбнулись и охренели, какие нахрен раскопки? Земля сырая! Каким образом я должен смести её этой кистью? И что значит: если что — вон? Нам хотя бы покажут, как этим пользоваться?» — с этими мыслями Миша присел на корточки и на тяп-ляп начал «мести» землю. Через какое-то время ему уже начало казаться, что им выделили участок, в котором ничего нет. Это было бы совершенно неудивительно.       Юноша поглядел на преподавателей, те же просто стояли и разговаривали.       «Эксплуатация детей! Законы никто не знает? А, да, это же школьная поездка, стремление развить в учениках труд и интерес к истории. С таким интересом я ещё больше начинаю ненавидеть этот предмет! Сволочи! Что в школе заставляют мыть кабинеты после занятий, что здесь заставляют работать, никакого отдыха! И летом к бабуле на картошку! Я раб этой системы», — подумал юноша и откинул кисть в сторону, его ноги уже затекли, и он слегка приподнялся.       Касаткина Юля — это староста, лучшая подруга Марины Кладовой. Они были так похожи, что Мише иногда казалось, что они родственники: тот же стиль одежды, речь, поведение и высокомерие. Только у Марины был нос горбинкой, а уши, как у мыши, Юля всё же была посимпатичней.       — Что кидаешь? Работай! — сказала Юля.       «Я чё-то не вижу, чтобы ты работала!» — подумал юноша, но промолчал.       Через какое-то время к Мише подошла Марина и поинтересовалась:       — Как продвигается работа?       Юля резко повернулась к ним и ответила:       — Замечательно.       Это было последней каплей. «Что это было?» — подумал Миша. Больше всего его удивляло то, что тех, кто не работает, хвалят, а тех, кто действительно старался — ничего! Где справедливость? Нет? Хотя бы карма?       И это не выдумки Миши, в их классе действовали такие правила: если приглянулся классному руководителю, будь ты раздолбаем, задирой, она всегда тебя подержит и похвалит без причины. А другим… Другим пустой стакан и корка засохшего хлеба.       Прошло больше часа, и, конечно, многие уже устали. А что именно они раскапывали? Пару засохших шишек?       Как принято детям, которым наскучила настольная игра, почти весь класс показывал свою «апатию» и усталость. Тогда-то Елена Георгиевна вместе с Андреем Юрьевичем устроила детям перерыв.       Пока Миша считал ворон, кто-то из учителей постелил на край поляны одеяло. И откуда они его только взяли?       Как по сигналу, девочки уместились на розовом «платочке», конечно, учеников было так много, и все они просто не могли уместиться, поэтому большинство, а именно парни, прям так и разместились на сыроватой земле. Тем временем Елена Георгиевна покосилась на учеников, и отчего то юноше показалось, что в мыслях учителя были следующие слова: не для вас постелила, а для себя.       — Так, не забываем, что параллельные классы учатся, пока мы здесь, поэтому я проведу занятия, — откуда-то Елена Георгиевна достала толстую тетрадь, долго её листала, а когда нашла нужную страницу, подняла взгляд на учеников и сказала: — Думаю… У вас собой нет тетрадей, поэтому просто поговорим. Так, кто назовёт годы правления Петра первого?       «История?! Ну, естественно, именно она. Елена Георгиевна же ещё учитель истории!»       Миша не вникал в вопросы, он сидел сзади всех, так учитель не заметит его бездельства.       «Пусть другие отвечают. А я пока тихонько посижу».       Краем глаза Миша заметил, как Андрей Юрьевич вместе с Виктором Викторовичем уходят вглубь леса.       «Наверное, покурить или отлить пошли», — подумал он. Юноша наблюдал за удаляющимся фигурами мужчин. Когда они и вовсе скрылись из виду, словно рассеиваясь в тумане, Миша сглотнул слюну. Что-то ему подсказывало, что всё это не к добру.       — Миша Горбунов! Куда ты смотришь?       Скрипучий голос Елены Георгиевны вывел юношу из размышлений. Он выпрямил спину и тихо спросил: да?       Только это «да?» Елена Георгиевна не услышала, и, кажется, это ещё больше её разозлило.       — Зачем России была нужна Сибирь в Средневековье? — неожиданный вопрос застал юношу врасплох. Он сгорбился, опустил голову и лишь молчал. А что он должен был ответить?       Елена Георгиевна покачала головой, цыкнула и продолжила задавать свои «бессмысленные» вопросы. Вот только теперь она время от времени поглядывала на Мишу, бросая пару замечаний в его адрес.       Они так и просидели до двух часов дня. Время возвращаться в гостиницу.       «И зачем была нужна эта бессмысленная поездка? Неужели мы будем, как дураки, на протяжении всей недели ездить туда и обратно? »       Все пошли к автобусу. Все да не все.       «Мы уходим, а как же Андрей Юрьевич и тот мужик? Они ушли и так и не возвращались».       Миша поглядывал в ту сторону, куда пошли те двое. Он совершенно не смотрел, куда шёл, и через мгновение врезался во что-то большое, что-то очень тёплое. Когда Миша поднял взгляд, его глаза расширились, словно они сейчас готовы были выпрыгнуть из орбит и покатиться вниз по застеленной сосновыми иголками тропинке. Он попытался что-то сказать, но язык словно онемел.       Миша не ошибся, и перед ним действительно сейчас стоит Толя? Водитель — кажется, он уехал к своей бабушке ещё вчера. Его белые глаза вызывали у юноши мурашки, он сглотнул слюну и сквозь силу выдавил:       — В-вы? — Миша осмотрелся по сторонам, но ничего, кроме глухого леса и смутной тиши, не обнаружил.       Страх поглощал все его мысли. Теперь он глядел на мужчину снизу вверх, слегка приоткрыв рот. К его подбородку скатилась слюна. Тогда-то мужчина бросил взгляд на губы мальчика и поднял свою тяжёлую руку.       Всё случилось так быстро. Миша мог только ощущать шершавые прикосновения на своих губах.       Мужчина провёл по нижней губе юноши большим пальцем, медленно спускаясь к подбородку и следуя за той самой слюной.       Юноша не смог и шелохнуться. Сердце его ушло в пятки. Кажется, это «бездействие» удовлетворило мужчину, уголки его губ слегка приподнялись, и он поднёс большой палец к лицу, высунул шершавый, слегка белый язык и облизал его.       — Ч-что в-вы делаете? — сквозь силу вымолвил Миша, глядя в стеклянные глаза Толи. По его макушке прошлись мурашки, когда мужчина опустил свою тяжёлую ладонь на его волосы, слегка сжал их и притянул Мишу к себе.       — Да что вы делаете? Отпустите меня! — юноша схватил руку мужчины и попытался убрать её с своей головы, тот и не сопротивлялся. Когда ногти Миши впились в его плоть, он лишь моргнул. Встал как столб, когда рука юноши ослабла, и он отпустил мужчину.       Толя поглядел на него, вздохнул, развернулся и направился прочь.       Он исчез так же, как Андрей Юрьевич. Словно всё его тело рассеялось в тумане.       — Что, чёрт возьми, это сейчас было?       Миша осмотрелся по сторонам. Сейчас он был один в лесу и совершенно не понимал, как здесь оказался. А самое главное — что теперь ему делать? Куда делся этот мужчина? Он вернётся?       Столько мыслей сейчас кружилось в голове юноши. Вдруг позади что-то скрипнуло, кажется, это был хруст ветки под чьим-то тяжёлым весом.       «Кто это? — Миша обернулся, и… — Какого..?»       Перед ним стоял юноша чуть крупнее и выше, чем он сам. Его рыжие пряди волос тянулись к самым ресницам, он невинно поднял взгляд, приоткрыл рот и уставился на Мишу.       — Ты что здесь делаешь?       — Я увидел, как ты куда-то уходишь, и хотел спросить, куда, но ты уже ушёл, ну, и я подумал, что ты так можешь потеряться, и я тупо пошёл за тобой… — Стасик опустил тяжёлые ресницы и сделал шаг вперёд.       — Я ушёл?       — Да… Почему ты ушёл?       Миша помолчал… Да и что он мог ответить? «Я телепортировался в лес, быть может, реально ушёл и не заметил, а потом встретил водителя»? Тогда бы Мишу точно приняли за сумасшедшего.       Стасик снова повторил свой вопрос, и Миша ответил:       — Я захотел в туалет и немного заплутал… — солгал… Миша подумал, что его ответ не убедит юношу, и уже готовился к волне вопросов, но Стасик лишь кивнул и сказал:       — Пошли, а то учителя ругаться будут.       — Да, думаю, стоит вернуться.       Они направились обратно, точнее, это Миша пошёл в ту сторону, откуда только что пришёл Стас — логично, так ведь?       Они шли вперёд; точнее, уже назад: впереди Миша, за ним Стасик.       «Такое ощущение, будто мы ходим кругами».       Миша чувствовал, как его ступня и пятка пылают под толстым носком и кроссовком, постепенно его ноги становились ватными, руки свободно висели, слегка покачиваясь, он расслабил плечи и приоткрыл рот, слегка высунув язык, как собака. Его всё беспокоило: что, если автобус уже уехал? Стоп… автобус? Значит, водитель управляет им. Значит, ему не привиделось, и этот старик действительно был реальным. Псих какой-то. Стоп, а почему, когда он заходил в автобус, не заметил этого? А Андрей Юрьевич уже вернулся? А если ребята и учителя не заметили их отсутствия и уже уехали? Как они будут добираться до гостиницы? Ой, им влетит… Ну, Миша хотя бы не один, ну и хорошо, вдвоём не страшно. Стоп, а если Еленка позвонит маме? Ну всё, он пропал…       Через какое то время, когда Миша уже не соображал, куда идёт, он обернулся и поглядел на Стасика — тому хоть бы что. Кажется, он даже не устал.       — Стасик, а ты кого-то предупреждал, что пошёл за мной?       — Эммм… Нет. А надо было?       После этого вопроса Миша сквозь силу ускорил шаг и погрузился в пучину тревожных мыслей.       Впереди деревья стали реже, и показалось что-то похожее на поляну. Но это была не поляна, а трасса, судя по всему, та, по которой они и приехали в эту деревушку.       «Где я нахуй? Ну нет, здесь два варианта: либо это какая-то мистика, как в «Слепой» или в «Гадалка», либо мы прошли много километров и вышли на дорогу. Сколько же сейчас времени?»       Юноша развернулся и уже сделал пару шагов в сторону леса, как вдруг Стасик схватил его за край кофты, заставляя того обернуться.       — В чём дело? — спросил Миша.       — Мы заблудились, ты разве не запомнил дорогу?       — Оу… Нет… Я, эмм… А ты? — юноша нервно улыбнулся и стряхнул руку одноклассника со своей кофты.       — Если бы я помнил, разве я бы шёл за тобой всё это время?       «И то верно».       На пару минут повисла тишина, юноши смотрели друг на друга. А после Стасик всё же разрушил эту гнетущую атмосферу:       — Я не думаю, что это хорошая идея, но нам лучше остаться здесь и подождать, когда кто-нибудь проедет мимо, или пойдём по трассе, в конце концов, мы бы вышли к деревне, а там кого-нибудь да встретили и попросили бы помощи. Преподаватели должны были заметить наше отсутствие, они, наверное, нас уже ищут.       «Ну, всё же у него есть логика».       — Ладно, — Миша осмотрелся по сторонам и добавил: — Думаю, вряд ли кто-то проедет мимо, лучше пойдём к деревне. Вот только бы понять, с какой она стороны.       Стасик задумчиво поднял голову, слегка закатив глаза, а затем что-то неразборчиво и громко крикнул и побежал по трассе.       «Ты куда?» — подумал Миша и рванул вслед за одноклассником.       — Смотри, смотри! — всё не унимался юноша. Когда Миша догнал его, тот указал на километровый столб: «Село Низино. 25 км».       Табличка слегка неровно стояла, что со стороны казалось, что в неё кто-то врезался. А ещё над «25 км» было круглое отверстие, по краям которого расплылась ржавчина.       «Это что, от пули?» — подумал Миша.       — Если мы будем так идти, то всё равно дойдём до деревни.       Юноши переглянулись и направились вперёд.       Ноги сами шли, Миша был как в тумане, а вот Стас болтал и болтал. Кажись, он хуже Коли. Видимо, юноше жизненно необходимо было разбавлять гнетущую атмосферу бессмысленной болтовнёй. Ведь они оба понимали, что когда их найдут, то Елена Георгиевна устроит скандал.       С каждым шагом, впрочем, как и раньше, Мише становилось всё труднее идти, и когда его окликнул Стас, он мысленно поблагодарил его, ведь теперь он мог остановиться и передохнуть, пусть самую малость, но всё же.       Но Стас окликнул Мишу вовсе не из-за того, что он желал передохнуть, он просто проверил, слушает ли тот его или нет.        И вот оно чудо: Стас притих, и Миша выдохнул. Он стряхнул капельку пота с подбородка и уже собрался идти дальше. Но недолго музыка играла, и Стас подал голос:       — Миша, смотри, там кошка!       — Какая кошка? — юноша обернулся. И действительно: на трассе в стороне от них, в десяти-двадцати шагах, лежала кошка. Её тёмную шерсть теребил ветерок. Она лежала так, что со стороны складывалось впечатление, что она вот-вот встанет и убежит. Но это не так, и Миша об этом догадывался.       — Мёртвая, что ли? — только предположил он, как Стас уже стоял около неё. Он долго рассматривал тело животного.       Слева на куске влажного песка лежала средненькая, но вполне себе толстенькая палочка. Стас схватил её, ткнул острым концом в брюшко животного, а затем и вовсе перевернул её.       Когда Миша подошёл к однокласснику и глянул на тельце, то то, что он увидел, заставило его отойти подальше. Над кошкой кружили мухи, а в её чёрной шерсти невооружённым глазом можно было разглядеть то ли червей, то ли гусениц, или же это личинки тех мух? Они были бело-желтоватые, а их голова коричневая, они по своему внешнему виду напоминали опарышей, вот только были чуть меньше.       К горлу юноши подступил ком, когда один такой червяк неудачно шелохнулся и скатился прямо на кроссовок Стаса. Тот, в свою очередь, только поднял одну бровь и стряхнул его той самой палкой.       — Бедняжка, — сказал Стас.       Тогда-то Миша отвернулся, он больше не мог смотреть на это. От одной мысли, что кошка уже не дышит, его сердце сжималось, а по голове пробегали мурашки.       — Её кто-то сбил! — воскликнул Стас.       «Да что ты? Ты прям мастер очевидного».       — Может, её похоронить? — юноше хоть и было дурно, но оставлять её так было бы как-то… неправильно?       — Ну, если хочешь, то хорони — лично я в руки её не возьму. Моя мама говорит, что бездомные животные распространяют множество болезней, например, лишай.       После этих слов и упоминания лишая он хорошенько задумался. А не было ли его предложение уж слишком… глупым? Когда-то он на собственной шкуре ощутил, что такое кожные болезни.        В детстве, когда он приезжал к бабушке в гости, та решила сводить внука на местное озеро, и после такого похода у бабушки Миши на руках и ногах стали появляться какие-то прыщики. Тогда она предположила, что это укусы комаров или клопов, их в деревне было много. Но через два дня эти самые прыщики стали плоскими, золотистыми. Бабушка разводила руками, всё никак не могла понять, что же это.        В один вечер, когда была сильная гроза, Миша вскочил со своей постели и побежал к бабуле. Та прижала внука к себе, поглаживая его по голове именно той рукой, на которой было больше всего пятен.       На следующий день Миша, подойдя к зеркалу, обнаружил на своём лице множество таких золотистых пятен. Это было ужасно… Вскоре эти пятна расползлись по всему телу, самое большое было на левом бедре. Ох, если бы это были просто золотистые пятна… через пару дней. А всё это время бабушка и не думала обратиться к врачу или сообщить об этом дочери и зятю, она лишь мазала все эти пятна соком лука, уверяя, что это лучшее лекарство, но от этого становилось только хуже. Эти пятна росли, и Миша по сей день помнил, как прикладывал линейку к пятну на бедре. Пять сантиметров… Помимо этого, пятна стали походить на язвы с небольшим тёмным углублением. Все они ужасно чесались, и от них постоянно отваливались крупинки кожицы. А этот лук… После него чесание походило на жгучую боль, как после ожога. Как хорошо, что родители решили навестить сына, и как плохо, что после этого отношения матери и бабушки ухудшились.       Мише бы не хотелось перенести это снова, но словно кто-то проник ему под череп и давил на мозг, указывая: похорони! Сердце ёкнуло.       Юноша пнул маленький камень, нащупал в карманах перчатки: те самые, что выдали им археологи, кажется, он забыл их вернуть. Надел их и медленно подошёл к телу. Он схватил животное за лапы, поднял его, личинки свалились на землю — конечно, не все, а мухи недовольно жужжали над самым ухом юноши. Миша понёс её к обочине, там как раз стоял большой камень, что вполне мог сгодиться для надгробия. На вопросы Стаса: «Ты что делаешь?» он не отвечал.       За действиями юноши Стасик наблюдал с открытым ртом, и в его глазах читалось удивление и некое отвращение. Сам Миша сморщил нос и отвёл лицо вбок. От кошки пахло гнилью и… помоями?       «Что это я делаю?» — спрашивал он сам себя, затем аккуратно положил кошку у камня.       — И чем ты собираешься копать яму?       — Не знаю, — честно ответил юноша. «В лесу так много иголок от сосны…» Миша собрал горстку таких иголок и, словно одеяло, постелил их на бездыханное тело. Он проделал это ровно столько, пока всё тело животного не скрылось под пучиной желтоватых иголок.       — Ты знаешь какие-то молитвы? — спросил Стасик.       — Бога нет! — резко ответил Миша. И в этот момент появился шум… шум в лесу? Резкие и грубые звуки сотрясали землю, ветви деревьев извивались, а сами облака словно приближались к земле.       Одноклассники застыли у трассы, когда к ним на мотоцикле подъехал мужчина.