Крестьянин с копьём

***

Прошлый вечер в таверне оставил по-настоящему волшебное впечатление. Нет, это было не магическое волшебство в буквальном смысле – никаких заклинаний, сияющих эффектов или таинственных ритуалов. Но в шуме голосов, тёплом треске огня в камине, аромате пряного пива и дружеских взглядах завсегдатаев было что-то неуловимое, но удивительно живое. Это ощущение напоминало о том, каково это – быть частью чего-то большего, находить утешение даже среди незнакомцев. Казалось, будто сам мир решил дать мне короткую передышку, позволив забыть о тяготах и тревогах последних дней. Утро, конечно, встретило меня иначе. Тупая боль в висках и ноющее чувство в голове вперемешку с каким-то противным треском напоминали о вчерашнем веселье, но даже эти неприятные ощущения не могли затмить странную, но приятную волну внутреннего покоя. Будто бы весь груз, который я тащил за собой, вдруг стал немного легче. Даже потерянная память, ещё вчера вызывавшая острое беспокойство, теперь казалась не такой пугающей. Четыре года – это значительная часть жизни. И всё же, разве это вся жизнь? Я всё ещё молод. У меня ещё есть время, чтобы начать всё с чистого листа. Впереди – неизведанные пути, новые встречи, ещё неисписанные страницы моей истории. В тот момент, лёжа на твёрдой, но неожиданно комфортной постели таверны, я решил для себя: прошлое, каким бы оно ни было, не определяет всего меня. Я создаю новые воспоминания здесь и сейчас. Может быть, это мой шанс выстроить что-то по-настоящему своё – без груза боли и ошибок? Думаю, так оно и есть. Единственное, что продолжало именно беспокоить, – это утрата опыта. Боевого, жизненного. Мышечная память сохранила основы. Я помню, как держать копьё, как выполнять базовые приёмы. Рефлексы остались, но не в полной мере. Чувство уверенности в принятии решений, способность анализировать обстановку и предугадывать действия противника – всё это стало туманным, будто исчезло вместе с воспоминаниями. Интуиция и инстинкты выручали, но я понимал, что полагаться на них – это как идти по канату с завязанными глазами. Рано или поздно я рискую оступиться. Именно поэтому я ещё до завтрака перехватил слегка сонную Гислен и настоял на тренировке за городом, оставив остальные дела на Элинализ. Она самая надёжная из нас – порядочная и ответственная, кто, если не она? В целом я уже готов к тому, что воспоминания могут не вернуться полностью. Элинализ в своих недавних суждениях, насчёт моего сознания, я услышал чётко и принял её слова. Не получится – значит не получится. Сейчас главное – действовать с учётом того, что у меня есть, а не застревать в размышлениях о прошлом, которое я даже не помню. Нужно строить жизнь заново, шаг за шагом. И первым делом мне предстоит восстановить свои навыки, и в этом мне поможет моя ушастая подруга. Мы отошли недалеко от города, туда, где кончались дороги и не было любопытных глаз. Местность здесь напоминала заброшенное пастбище: мёртвая трава, ещё хранящая на себе серебристый налёт инея, тёмные пятна промёрзшей земли, на которых вода за ночь успела схватиться ледяной коркой. Холод пробирал до костей, но вместе с тем прояснял голову. Прохладный, сырой воздух будто выветривал остатки вчерашнего вечера, прогоняя сонливость и избавляя от отголосков слабой, но всё ещё пульсирующей головной боли. Гислен шла впереди, её шаги почти не оставляли следов на промёрзшей земле. Она всегда двигалась с той безупречной звериной лёгкостью, которая мне казалась чем-то нереальным. Хвост едва заметно покачивался из стороны в сторону, и, глядя на неё, можно было подумать, что она просто вышла на утреннюю прогулку. — Здесь подойдёт, — бросила она через плечо, обернувшись на секунду, прежде чем свернуть чуть в сторону, туда, где деревья разошлись, оставив нас на открытом клочке земли. Я остановился рядом, разминая пальцы, чувствуя, как воздух жалит кожу. — После вчерашнего боя с гоблинами, — начала Гислен, крутя в руках свой меч и поправляя плечами чёрную куртку. — Я многое поняла. Ты действовал на инстинктах, как зверь. Быстро, точно, но бездумно. Её глаза сузились, и она ткнула мечом в сторону, будто показывая что-то невидимое. — Это сработает, если твой враг – глупое, медленное, тупое существо вроде гоблинов. Но если столкнёшься с кем-то, кто знает, что делает, с кем-то быстрым, умным… — она замолчала, но в воздухе повисло молчаливое «ты умрёшь». Я сглотнул, не зная, что сказать. Девушка всегда говорила прямо, без обиняков, но в её тоне всё же была какая-то странная мягкость. Или, может быть, я просто хотел её там услышать. — Ты не мечник, — продолжила она, подняв меч перед собой. — Ты копейщик. Я не смогу тебя многому научить. Это не моя школа, не мой стиль. У тебя был учитель, и я могу только предположить, как и чему он тебя тренировал. Я почувствовал, как грудь сдавило лёгким уколом сожаления. Был ли этот учитель важен для меня? Гордился ли он мной? Я не знал. Может быть, уже никогда не узнаю. — Но, — Гислен продолжила, сменив стойку. — Я могу помочь тебе вспомнить. Заново научиться и осознать себя, как воина. Мы много времени провели в боях друг с другом, и я могу направить тебя на твой прежний путь, — сказала она, её хвост чуть качнулся, указывая на расслабленность, но в глазах читалась твёрдая уверенность. — Только теперь осознанно и с полным пониманием происходящего, а не как раньше, когда ты просто махал копьём. Я молчал, вслушиваясь в её слова. В них не было ни упрёка, ни насмешки – только факты. Возможно, она просто пыталась донести до меня правду так, как считала нужным. — Простые сражения здесь лучше любого другого урока, — продолжила она, сделав шаг в сторону и усмехнувшись, её клыки блеснули в холодном утреннем свете. — Да и другого способа у меня всё равно нет для тебя. В этот момент я почувствовал, как её присутствие стало больше, сильнее, будто сам воздух вокруг неё изменился. Она встала в боевую стойку – с таким непринуждённым мастерством, будто всё её тело с рождения знало, как двигаться, как держать меч, как дышать в предчувствии схватки. Меч, который секунду назад выглядел как простой кусок металла, теперь казался частью её, живым, опасным. Холодный воздух закружился вокруг нас, будто очерчивая границы арены. На какое-то мгновение мне показалось, что всё замерло – звуки, движения, само время. Только её голос прорезал эту тишину, спокойный, но полный вызова: — Нападай. Она ждала. Её взгляд был направлен прямо на меня, неосуждающий, но пристальный, как у охотника, готового встретить первого же хищника, который осмелится подойти. Я вдохнул, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие, и резко вскинул руку. Механизм складного копья, закреплённого на спине, сработал мгновенно, издав металлический щелчок. Лезвие раскрылось, древко стало единым целым, и копьё оказалось в моей руке, привычное и странно лёгкое, словно часть меня самого. Мышцы напряглись. Я сделал шаг вперёд, чуть согнув колени и перехватив копьё обеими руками. Мышечная память заставила тело встать в стойку, которой я сам не помнил, но чувствовал всем существом. Гислен слегка прищурилась, оценивая меня. — Неплохо, — пробормотала она, едва заметно меняя угол меча. — Посмотрим, что ты умеешь. И я атаковал.

***

Время в пути до Западного Порта прошло по одной и той же схеме: утренние и вечерние тренировки перед едой и сном, а между ними – бесконечная дорога. Каждый день напоминал предыдущий, словно мы застряли в зацикленном сне. Тренировки с Гислен будили тело и заставляли сосредотачиваться, но даже они начали казаться чем-то механическим, частью однообразного ритуала. А остальная часть пути... Честно? Это было до ужаса скучно. Да, первые пару недель я ещё умудрялся находить красоту в окружающих пейзажах. Широкие зелёные поля, которые сменялись густыми лесами; горы, словно стражи, вырисовывались вдали; прозрачные реки с перекатами, где вода бурлила так громко, что её было слышно за сотни шагов. Всё это действительно было великолепно, но... невозможно бесконечно наслаждаться видами. Особенно, когда ты проводишь дни напролёт, трясясь на телеге или преодолевая путь по колено в грязи. Рано или поздно они превращаются в унылый фон. Мы проезжали мимо караванов торговцев, гружённых доверху товарами. Повозки с мешками зерна, бочками с вином, тканями – иногда казалось, что весь материк путешествует с тобой по одной и той же дороге. Попадались богато украшенные кареты, из которых выглядывали надменно одетые дамы и господа, и отряды святых рыцарей, двигавшиеся с такой дисциплиной, что даже мне становилось неудобно смотреть на свои грязные сапоги. Эти редкие моменты хоть как-то разбавляли монотонность пути, но даже они через пару месяцев стали частью общей рутины. Караваны, кареты, рыцари – одни и те же сцены снова и снова. Только лица менялись. А вот дорога сама по себе была ещё тем испытанием. Сезон дождей уже приближался, и хотя в западной части материка он не такой беспощадный, как на востоке, дожди всё равно мешали. Грунтовые дороги местами превращались в грязное месиво, где телеги застревали или даже ломались. Возчики ругались, тянули за лошадей, отчаянно пытались вытянуть колёса из липкой каши. Иногда мы сами скатывались в грязь, чтобы помочь вытолкнуть очередную застрявшую повозку. Но это было ещё полбеды. Главной проблемой стали непонятки с транспортом. Как назло, никто не ехал прямо от столицы до Западного Порта. Никто. Нам приходилось пересаживаться с одной телеги на другую, каждую из которых мы находили в ближайшей гильдии или на постоялых дворах. В гильдиях в мелких городках почти всегда была нехватка лошадей для авантюристов S-ранга – либо их вообще не было, либо одна-единственная, которую забирали до нас. В итоге дорога растянулась на три месяца, и за это время мы сменили семь телег. Семь! Сам путь был однообразным и выматывающим, но всё-таки вносились редкие элементы «веселья». Разговоров было мало, в основном – истории о прошлом, о том, как и кого завалили в подземелье, и короткие шутки над «вынужденной» порочностью Элинализ. Её всё это нисколько не задевало, скорее наоборот – она отвечала такими двусмысленными подколами, что даже Гислен иногда не могла скрыть улыбку. Мои же попытки что-то вспомнить заканчивались в основном ничем, либо случайными воспоминаниями без чего-то ценного. Как тогда в первый день, когда в таверне выпил пива, так и теперь – ни одного конкретного воспоминания. Складная теория моего целителя рассыпалась в прах. Эльфийка экспериментировала со мной как только могла: поила своими зельями, снова поила пивом, а однажды даже неожиданно треснула меня по голове. Она получила за это по жопе в следующую секунду – так, чтобы запомнила. Но попытку оценил, периодически с улыбкой вспоминая чуть не улетевшую Элинализ и приятное чувство в ноге. Конечно, я ничего толкового не вспомнил, но прогресс был в другом. Тренировки с Гислен давали мне многое. Они словно вытаскивали из тела что-то, что казалось давно потерянным. Боевой дух, движения, контроль дыхания, реакция. Я учился заново, но, по сути, ничего нового не постигал. Всё это уже было где-то глубоко внутри, мне просто нужно было напомнить себе, как этим пользоваться. И, судя по словам Гислен, у меня это получалось довольно быстро. — Ты восстанавливаешься быстрее, чем я думала, — сказала Гислен после одной из тренировок, вытирая пот. — Но не зазнавайся. Поначалу она тренировалась со мной вполсилы, скорее играя, чем сражаясь. Но спустя ровно две недели её атаки стали куда жёстче. Она больше не поддавалась и била, как по-настоящему. Победить я её пока не мог, будучи битым каждый раз, но чувствовал, что разрыв между нами сокращается. Этот крестьянин с копьём уже был близок к тому, чтобы одержать верх над Святой меча. Элинализ пару раз пыталась принять участие в наших тренировках. Она показывала неплохой уровень, орудуя длинным мечом и щитом, но, честно говоря, до Гислен ей было далеко. И эти два раза заканчивались одинаково: я сбивал её с ног за тридцать секунд или меньше. Остроухая же объяснила это тем, что её стиль боя просто не рассчитан на агрессию, не предполагал активных нападений, а к тому же у неё почти не было опыта сражений против копейщиков. Хорошая отмазка, кстати. После этого она больше не пыталась участвовать. Её куда больше интересовали мужики на нашем пути. Возчики, торговцы – те, кто вёл нас от одной деревни к другой. Именно благодаря её «талантам» нам и не пришлось ни разу платить за дорогу. — Это называется дипломатия, — однажды заметила она, когда я бросил на неё укоризненный взгляд. — Это называется «смотри, чтоб в порту нас не встретили семь телег с детьми», — парировал я. Она лишь хмыкнула, явно довольная собой. Так или иначе, спустя три месяца мы наконец добрались до Западного Порта. Когда мы наконец добрались до этого проклятого места, я невольно замедлил шаги, оглядывая окружающее пространство, ещё не веря, что путь завершился. Первое, что ощущалось – это воздух. Солёный, сырой, густой и одновременно освежающий, он тянулся к тебе со всех сторон, наполняя лёгкие ощущением чего-то нового, даже если ты бывал здесь раньше. Влажный ветерок, принесённый с гавани, пах не только морем, но и чем-то острым, незнакомым – смесью рыбы, водорослей и прогретой солнцем древесины. Город раскинулся на склонах холмов, словно кто-то разбросал его дома наугад, а потом соединял их кривыми линиями улиц и лестниц. Почти каждый второй дом стоял под наклоном, что, вероятно, объясняло количество подпорок, деревянных платформ и переходов, порой образующих целые воздушные коридоры. В этом было что-то невероятно живое. Казалось, город не строили – он сам рос, подчиняясь прихотям природы и людей, чья жизнь полностью зависела от моря. Дома здесь были преимущественно деревянными, но броскими и яркими: алые стены, зелёные ставни, жёлтые крыши. Вероятно, это помогало оживить серую, хмурую обстановку, когда шли дожди, и защищало дома от сурового морского климата. На многих крышах росла трава, а кое-где даже небольшие кустарники, словно природа решила вернуть себе то, что люди когда-то у неё забрали. Крики из гавани долетали до нас, даже когда мы находились ещё на въезде в город. Улицы постепенно оживлялись: отряд стражников проехал мимо, проверяя документы у возчика на телеге с грузом рыбы. За ними поспешно шли торговцы, некоторые тянули за собой небольшие повозки, доверху гружённые мешками, бочками и свёртками тканей. — Как будто весь город стремится в порт, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам. И это было чистой правдой. Всё здесь, казалось, тянулось к морю. Даже рынок, который мы миновали, был буквально затоплен товарами с кораблей: там теснились ряды с рыбой, бочками с пряностями, экзотическими фруктами и мелкими побрякушками, которые, судя по всему, привезли из далеких земель. Продавцы кричали, зазывали прохожих, некоторые даже пытались схватить нас за руки, чтобы показать свой товар. — Эй, господин! Возьмите подвеску на счастье! Прямо из столицы Асуры! — Плащи из водонепроницаемой ткани, лучшие в Милисе! Я уклонялся от назойливых предложений, пока Гислен просто отмахивалась от них, а Элинализ, похоже, едва удерживалась от того, чтобы сболтнуть что-то в ответ. Порт оказался ещё более шумным и… довольно знакомым. Я знал это место. Огромная пристань с десятками пришвартованных кораблей, от маленьких рыбачьих лодок до массивных торговых судов с высокими мачтами. Грузчики носили ящики и бочки, кричали друг на друга, пока капитаны на палубах орали свои команды. Всё это напоминало огромный живой организм, где каждый элемент беспрерывно двигался, кричал, работал. Я остановился у одной из площадей, оглядывая всё это величие. На мгновение захотелось подойти ближе, чтобы рассмотреть корабли – такие разные, с их высокими парусами, длинными носами, украшенными резными фигурами. — Как говорится, добро пожаловать в Западный Порт, — усмехнулась Элинализ, поправляя капюшон, чтобы ветер не растрепал её волосы. Её голос прервал мои мысли, вернув обратно к реальности. — Ну что, готов покорять морскую столицу? Или хочешь ещё немного покататься в телеге с кучей ящиков? — Телегу? После трёх месяцев этого кошмара? — я фыркнул, вытирая с лица капли солёного дождя, который вдруг мелко начал накрапывать. — Нет уж, спасибо. Гислен молчала, но её взгляд выдавал одно: она сдерживала лёгкую раздражённость от всей этой суеты. Порт явно не был её любимым местом. Мы направились в сторону Гильдии Искателей Приключений, которая, как и всё в этом городе, располагалась недалеко от гавани. Она оказалась трёхэтажным зданием с высокими окнами, из которых доносился гул голосов, звон кружек и лязг металла. Гильдия казалась ничуть не менее оживлённой, чем сам порт, и внутри нас, скорее всего, ждал такой же хаос. — Думаю, мы здесь задержимся, — бросил я, шагая вперёд. — Надеюсь, ненадолго, — пробурчала Гислен, бросив быстрый взгляд на толпу у входа. Элинализ лишь хмыкнула. Её взгляд остановился на группе моряков, стоявших у входа, явно оценивающих её с неподдельным интересом. — А я думаю, что нам здесь будет весело, — заметила она с игривой улыбкой. Я покачал головой. — Элинализ, у тебя каждый город – «весёлый». Это не показатель. Она засмеялась, стряхнув дождевые капли с плаща. — Ты просто завидуешь, что у меня есть уникальный талант. — Клянусь, если твой «талант» снова заставит нас ждать два дня, пока ты разбираешься с... «вопросами», — я сделал паузу, чтобы подобрать слово. — Мы тебя здесь оставим. Думаю, морячки будут только рады. — Ну-ну, попробуй, — она хитро прищурилась. — Всё равно через день вы приползёте ко мне за помощью. Или ты думаешь, что Гислен договорится о бесплатных местах на корабле? Гислен лишь молча сжала рукоять меча, заставив меня подавить смешок. — Всё, идём, — наконец сказал я. — Давайте хотя бы осмотримся перед тем, как вляпаемся в очередные неприятности. — Как будто у нас есть выбор, — бросила Элинализ, но последовала за нами. Город только начинал раскрываться перед нами. И я был уверен, что впереди нас ждали не только новые знакомства, но и нечто большее.