Крестьянин с копьём

***

Звон металла наполнял воздух, прерывая серую тишину пасмурного дня. Удары Гислен сыпались как раскаты грома, каждый из которых грозил сломать мою защиту. Её меч, с виду простой, но в её руках смертоносный, мелькал передо мной, едва оставляя шанс для манёвра. Раскладное зелёное копьё, словно живая сущность, откликалось на мои движения, но даже его острия не хватало, чтобы прорвать её неукротимую атаку. — Медлишь! — выкрикнула она, на мгновение перепрыгнув через мою попытку укола. Её ноги касались земли так легко, будто она вовсе не чувствовала усталости. — Или ты уже сдаёшься, а? Я стиснул зубы, резко перехватывая копьё обеими руками. Лезвие копья светилось тусклым серебряным оттенком, словно отражая мрачное небо. Я сделал рывок вперёд, надеясь сбить её темп. Моё оружие метнулось вперёд, целя в её плечо, но Гислен ушла в сторону с такой скоростью, что я едва успел развернуться, чтобы встретить её контратаку. Её меч опустился вниз, целя в мои ноги, и я прыгнул назад, едва избегая удара. Камни под ногами тут же разлетелись, скрипя под её тяжёлым шагом, когда она снова бросилась вперёд. Её движения были безукоризненны – быстрые, мощные, при этом точно выверенные. Каждый её удар не был хаотичным, он бил в слабые точки моей обороны, вынуждая меня переходить в глухую защиту. Я сразу отпрыгнул назад, чувствуя, как дыхание становится сбивчивым. Сердце колотилось, руки ныли от напряжения. Складное копьё уже дрожало в моих руках, но я продолжал отбивать её атаки. — Ты начинаешь меня р-разочаровывать, Эр-рик! — чуть рыча, крикнула Гислен, её хвост хлестал воздух позади, выдавая её возбуждение. Она двигалась как хищница, готовая загнать свою добычу. Я молчал, сосредоточив всё внимание на её следующем движении. Она сделала мощный выпад, её меч целился прямо в мою грудь, но я успел поставить копьё в блок. Удар сотряс моё тело, заставив пошатнуться. Земля под ногами на мгновение показалась зыбкой, но я устоял. Понимая, что больше не могу продолжать нападение, я начал отступать, полностью сосредотачиваясь на уклонении. Её удары становились всё быстрее, точнее, а я… я уже терял силы. Дыхание перехватило, мышцы горели, каждое движение давалось всё труднее. В какой-то момент мои действия стали машинальными, почти инстинктивными. Лезвие копья защищало меня, но с каждым ударом моё тело слабело. И вдруг… что-то изменилось. Мир словно дрогнул, смазался, а затем всё стало кристально ясным. На миг я перестал видеть меч перед собой, Гислен, небо… вместо этого в памяти всплыл образ комнаты, привязанного к стулу тела. Моего тела! Я замер, и это было фатально. Гислен мгновенно заметила мой ступор и без колебаний нанесла мощный удар ногой мне в грудь. Удар был как гром среди ясного неба. Боль пронзила тело, дыхание перехватило, и меня буквально подбросило в воздух. Зелёное копьё вылетело из рук, а я, теряя контроль над телом, несколько раз перекувыркнулся в воздухе, прежде чем с глухим стуком рухнул на землю. Моя спина ударилась о каменистый склон, голова звенела, а мир перед глазами пошёл кругом. На мгновение я потерял ориентацию, но вскоре боль заставила меня очнуться. Поднимаясь на локти, я увидел её. Гислен уже стояла надо мной, возвышаясь как победитель. Её меч был направлен прямо мне в грудь, а на лице сияла наглая ухмылка. — Ну что, ещё сомневаешься в моих навыках? — её голос звучал низко и немного насмешливо, дыхание было тяжёлым, но уверенным. Я опустил голову, пытаясь отдышаться. Тело ныло от усталости и боли. — Ох-х… Нет… нисколько, — выдохнул я, пытаясь придать голосу твёрдость, хоть внутри ощущал себя полностью разбитым. — Но теперь я сомневаюсь в своей адекватности… Где мы вообще? Её брови удивлённо поднялись, а хвост дёрнулся из стороны в сторону. — Ты это о чём? — Гислен хмыкнула, опуская меч, но её уши слегка дёрнулись, выдавая настороженность. Она склонила голову, глядя на меня с лёгким удивлением. — Я… — я замялся, пытаясь подобрать слова, и провёл рукой по лицу, чтобы прийти в себя. — Только что я был в своей комнате. Вы там были, и… я был связан на стуле. А теперь вдруг мы здесь, и дерёмся… Ничего не понимаю. Чем меня Элинализ напоила? Её брови медленно поднялись, а удивление на лице стало ещё заметнее. Она шагнула ближе, смотря на меня так, словно я только что сказал что-то совершенно немыслимое. — Погоди-ка, — проговорила она, сужая глаза. — Ты хочешь сказать… что только сейчас по-настоящему осознал, где находишься? Последнее, что ты помнишь, – это тот день в комнате? — Ну да, — ответил я, голос был полон растерянности. Я быстро поднялся на ноги, чувствуя лёгкое головокружение, и огляделся вокруг. Редкий лес, неподалёку раскидистое зелёное поле, серое небо, рядом трава, перемешанная с грязью, валяющиеся камни – всё казалось неуместным и странным. — И что значит «тот день»? Что вообще случилось и сколько времени прошло? Девушка нахмурилась, её взгляд стал крайне серьёзным, как будто она пыталась найти объяснение моим словам. — Это… объясняет многое, — пробормотала она тихо, будто себе под нос. — Но если ты только сейчас «очнулся»… то, кажется, у нас проблемы. До меня постепенно начало доходить, что именно произошло. Картина складывалась медленно, как кусочки мозаики, но ясности это мне не прибавляло. Скорее наоборот – внутри нарастало чувство потерянности. Тц, мало мне было просто память потерять, так теперь ещё эти странные скачки. Я машинально провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть навязчивую путаницу в мыслях, и выдохнул. — Ладно, — выдавил я наконец, стараясь придать голосу спокойствие. — Давай разберёмся по порядку. Сколько времени прошло с тех пор, как Элинализ в меня свою бурду влила? — Почти два дня, — коротко ответила Гислен. Она скрестила руки на груди, а её хвост лениво взмахнул из стороны в сторону. В её взгляде читался лёгкий оттенок любопытства, словно она приглядывалась, пытаясь понять, действительно ли я сейчас говорю в здравом уме. — Два дня? — я вскинул брови, чуть прищурившись. — Ха, неплохо. А где мы вообще находимся? Это явно не Милишион. — И верно, — фыркнула зверолюдка, чуть приподняв подбородок. — Мы примерно в двух днях пути от Западного Порта. Вчера утром вышли из столицы в путь после того, как зарегистрировали Элинализ в группе и приготовили всё в дорогу. Час назад остановились на привал в лагере охотников неподалёку от перекрёстка. И я предложила тебе немного размяться, и мы решили отойти подальше. Как раз давно не тренировались. Я молча выслушал её слова, чувствуя, как под кожей пробегает холодок. Её спокойный тон не вязался с моими ощущениями. Всё происходящее казалось абсурдным: как я вообще мог согласиться на тренировку, находясь в таком состоянии? — Значит, мы всё-таки отправились на поиски остальных из «Клыков»? — уточнил я, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом хаосе. — Всё так, — подтвердила Гислен. — Элинализ считает, что ты не полностью утратил воспоминания. Взрывом их выбило куда-то на край сознания, откуда их очень тяжело вытащить. Она думает, что, если окунать тебя в знакомую обстановку, рассказывать о прошлом, сводить со старыми друзьями и создавать похожие ощущения, хотя бы какая-то часть памяти точно вернётся. Вот мы и отправились в путь на центральный материк, где больше всего времени проводили, будучи членами Клыков, и где сейчас находятся Талханд, Пол и Зенит. Каждый из них знает о тебе что-то, и эти истории могут стать ключом к выздоровлению. Элинализ знает не так много важных историй, и ставит многое на Пола и Талханда, с которыми у тебя были давние и тесные связи. Я кивнул, переваривая услышанное. Всё это звучало слишком упрощённо, но, по крайней мере, имело какую-то логику. — Только вот проблема в том, что меня в это состояние вогнали, а я ничего нормально и не вспомнил, — прямо сказал я, глядя куда-то мимо неё, на серое небо. — Сидел в комнате, связанный на стуле, а теперь оказался… здесь. И вы ничего странного в моём поведении не заметили? Всё было как обычно? Гислен чуть прищурилась, её уши дёрнулись, а хвост замер. — Ну, ты и впрямь выглядел… странно, — признала она после паузы, пристально глядя на меня, словно пытаясь уловить что-то в моём взгляде. — Мы особо ничего нового или личного тебе не рассказывали за это время. Просто обсуждали текущие и будущие дела. Ты выглядел так, будто пришёл в себя после тех процедур, но… — она на мгновение замялась, подбирая слова. — Витал где-то в облаках. Много спал, почти не говорил. Элинализ уверяла, что это нормально, что так и должно быть, но я чувствовала, что она сомневалась. Гислен слегка прищурилась, её хвост резко дёрнулся в сторону, как у зверя, который чует неладное. — Во время процедур она несколько раз упоминала, что у мигурдов ментальная… составляющая сильно отличается от других рас. Кажется, это её пару раз здорово сбивало с толку. Она вдруг усмехнулась, видимо, вспоминая что-то забавное или поучительное. — Но вот сегодня ты выглядел куда бодрее, — продолжила она. — А когда я предложила размяться, ты даже не раздумывал – сразу согласился. Её усмешка стала шире, и в глазах мелькнул хитрый огонёк. — Надо было тебе ещё вчера по башке дать, чтобы в себя пришёл. — А чего не дала? — Хотела. Но, конечно, Элинализ не позволила. Сказала, что твою голову нужно беречь, а то я якобы «перестараюсь». Я хмыкнул, чуть качнув головой. — Забавно. А она сама не додумалась, что это я не совсем в сознании был? — Сложно сказать, что она думала, — ответила Гислен, чуть пожав плечами. — Вроде была уверена в своём зелье и следующих порошках, а вроде как нет. Так, ты что-нибудь вспомнил или так и будешь ошарашенно на меня смотреть? Я задержал взгляд на земле, стараясь собрать мысли воедино. В голове царил лёгкий хаос – пустота, усыпанная вспышками образов. Они мелькали, будто огоньки, вспыхивающие и гаснущие в темноте. В них не было чёткого смысла, но всё же они что-то значили. — Видел сны, — произнёс я, больше для себя, чем для неё. — Разные. Разрозненные. Но один… один я запомнил чётко. Я перевёл взгляд на Гислен, замечая её напряжённое ожидание. — С Талхандом. Мы бежали по лесу вдоль реки. Искали что-то… или, скорее, я что-то впитывал. Силу. Ощущение природы. А ещё, — продолжил я. — Последние минуты нашего боя. Всё происходило, будто… инстинктивно. Я точно знал, как держать копьё, как двигаться. Знал твои приёмы, твою манеру сражаться. Я сделал паузу, нахмурившись, и добавил: — Это были не воспоминания, а скорее инстинкты, — продолжил я после паузы. — Всё происходило само собой, пока я окончательно не пришёл в себя. — Ну, хоть что-то, — хмыкнула Гислен, но в её голосе прозвучало облегчение. — Я слышала, что вы с Талхандом часто тренировались вместе до того, как я присоединилась к группе. Если бы ты совсем ничего не вспомнил… Она прищурилась, и её усмешка стала более хищной. — Я бы Элинализ точно треснула по башке. — К слову, где она? — спросил я, заметив, как в траве поблёскивает копьё. Зелёное, складное, оно лежало, как будто было частью этого места. Сам не понимая, как, я легко подцепил его носком ботинка, подкинул в воздух и ловко поймал рукой. Движение вышло таким плавным и естественным, что я даже сам на мгновение застыл. Казалось, будто делал это тысячу раз раньше. На секунду удивившись собственной реакции, я отбросил мысль и закинул копьё на плечо. — У меня к ней есть вопросы, — сухо заметил я, всё ещё переваривая услышанное. Гислен насмешливо фыркнула, скрестив руки на груди. — Она в лагере. И, думаю, объяснять не нужно, чем там занята. У неё свои… привычки. Я недовольно поморщился, закинув копьё на плечо. — Знаю, но у меня нет желания стоять в сторонке и ждать, пока она натрахается, — буркнул я, словно уже говорил эту фразу не раз, чувствуя, как раздражение пробивается сквозь спокойствие. Но я быстро взял себя в руки и продолжил: — Идём. Пусть объясняет всё. В деталях. Она ведь врачеватель мой, и ей положено заботиться обо мне, верно? — Твоя правда, — кивнула Гислен, поворачиваясь в сторону леса. — Лагерь недалеко. Пошли, пока она окончательно не «выдохлась». Я бросил последний взгляд на поляну, где мы сражались, отметив потоптанную траву и сломанные ветки. Пейзаж будто хранил эхо нашего боя, но я уже мысленно ушёл дальше. Копьё на плече тихо покачивалось в такт шагам, а внутри меня зрели вопросы. Вопросы, которые ждали ответов.

***

Элинализ приложила немало усилий, чтобы обелить себя в моих глазах. Она старалась разрушить образ эльфийской потаскухи, чтобы я увидел в ней человека с прошлым, с трудной судьбой. И, надо признать, в тот момент, когда мы беседовали в комнате, это сработало. Я чувствовал что-то похожее на жалость. Даже больше – понимание. Её история о потерянной памяти, о том, как она боролась с проклятием, была искренней. У неё ведь не просто отшибло часть воспоминаний, как у меня, а сразу вся жизнь. Кроме того, её жизнь долгие годы была словно в плену. Это проклятие – оно не просто влияло на её тело, оно формировало всё, что с ней происходило. Тогда я подумал о том, как тяжело, наверное, было ей справляться. Жить, зная, что твоя воля – не твоя, что желания твоего тела порой сильнее, чем ты можешь представить. Её жизнь наверняка была полна боли, унижений и борьбы. На какое-то время я даже проникся этим. Я почувствовал, что могу сочувствовать ей, несмотря на потерянные воспоминания о прошлой дружбе, что связывала нас. Будто что-то внутри меня помнило её ещё лучше, чем я сам. Но это чувство продлилось недолго. Мы с Гислен только-только вышли на край небольшой поляны в низине, как перед нами развернулась картина, которая тут же смела все мои эмоции на счёт Элинализ. Лагерь охотников. На первый взгляд – типичное место для отдыха: десяток палаток, разбросанных по поляне, охотничьи снасти, оружие, сушёная добыча на грубо сколоченных стойках. Но вместо привычной суеты и спокойствия я увидел сексуальный хаос. В центре поляны, прямо на сломанной придавленной палатке, развалившись на куче старых одеял, находилась Элинализ. Полностью обнажённая. Вокруг неё собралось с десяток мужчин: низкие и высокие, широкоплечие и тщедушные. Словно какой-то хаотичный срез общества, собравшийся в одном месте. И они не просто, блядь, стояли рядом, ведя разговоры о лесах и дичи. Некоторые действительно стояли чуть поодаль, переговариваясь и смеясь, держа в руках бутылки с чем-то мутным и дурно пахнущим. Другие сидели прямо возле неё, их руки, жадно тянущиеся к телу эльфийки, двигались без стеснения, с нескрываемой жаждой. Кто-то уже лежал рядом, словно потерял всякий стыд, а кто-то вовсе лежал под Элинализ, которая прыгала на чьём-то члене, при этому активно работая руками и ртом с рядом стоящими охотниками. Она двигалась – активно, энергично, с каким-то почти пугающим рвением. На её лице не было смущения или стыда, лишь довольное, расслабленное выражение. Она без устали перебирала мужчин, словно их было недостаточно, несмотря на обилие вокруг. Прыгала на одном, сжимая его плечи, в то время как её руки скользили по телам других. В общем, эльфийка не сидела сложа руки и забот у неё был полон рот. Грубые движения, потные тела, разгорячённые крики и неумолкающий смех сливались в какой-то дикарский, первобытный ритм. Поляна буквально вибрировала от этого хаоса. Огонь одного костра неподалёку слабо потрескивал, но его звук терялся на фоне человеческого гомона. Гислен замерла на месте, словно её ударило молнией. Её уши дёрнулись, а хвост нервно дёрнулся из стороны в сторону. Я, в свою очередь, не сразу нашёл, что сказать. Этот абсурд… Он настолько выбивал из реальности, что я даже на мгновение подумал, что это сон. О чём-то подобном как-то раз рассказывал мудрец, вспоминая свою «бурную молодость», но я искренне считал, что это полный бред обблёванного старика, а теперь вижу это своими глазами. — Ты тоже это видишь? — с какой-то усталостью спросила у меня Гислен. — К сожалению, да, — ответил я, еле подавляя раздражение, брезгливость и совсем лёгкое возбуждение. — Угу… — И что, это раньше у нас было в порядке вещей? — Вроде того, — глухо отозвалась девушка, оперевшись плечом на ближайшее дерево и хмуро смотря в сторону подруги. — Пола это сильно раздражало, особенно после того, как к группе присоединилась Зенит, и сам Пол больше не мог с ней спать «при необходимости». — Ну… Отчасти я могу понять Пола, — признался я, выдыхая и чувствуя хлынувшую волну знакомости и недовольства, словно это уже было и не раз. Почувствовав её, я мысленно схватился за неё и отдался этому чувству, позволив ему вести меня. Я сделал шаг вперёд, и Гислен тут же спросила: — Ты это куда? — Пойду помогу мужикам, — легко бросил я, покачивая копьём на правом плече. — У меня для этой потаскухи есть впечатляющий дрын. — Ха, ну иди, помогай, — усмехнулась зверолюдка. — А я со стороны понаблюдаю. На моей памяти даже Пол не прерывал Элинализ в этом угаре. Не раздумывая, я двинулся к Элинализ напрямик через лагерь, решив не ждать, пока она насытится полностью. Из-за неё я потерял ещё два дня своей жизни и хочу знать все подводные камни, которые могут возникнуть из-за её «процедур». А потрахаться она ещё успеет – всего два дня прошло с происшествия в темнице. Но как только я почти дошёл до источника разврата, мне навстречу тут же шагнул один из охотников. — Эй-эй! Мальчик, ты это куда собрался? — он окинул меня мутным взглядом, его губы скривились в кривой ухмылке. Вид этого мужика с отвисшим брюхом и затуманенным от алкоголя взглядом вызывал у меня только отвращение и недоумение. Его обрюзгшее лицо и неухоженная борода – всё это казалось мне крайне отталкивающим. Чем-то он напоминал моего «отца» из деревни, но выглядел ещё более отталкивающе. Я искренне не понимал, как Элинализ могла позволить кому-то вроде него вообще приблизиться к себе, не говоря уже о том, чтобы вступить с ним в столь близкие отношения. Это казалось абсурдным и унизительным, словно она утратила всякое уважение к себе. Я пытался осмыслить происходящее, но перед глазами уже встал мысленный образ этой сцены, который лишь усилил моё отвращение. Даже те сцены, что я помнил из деревни, когда мои «родители» сношались, как свиньи в доме, не вызывали во мне такого отвращения. По крайней мере, там была определённая близость, пусть и немного грубая, но понятная. Здесь же всё казалось каким-то извращённым фарсом. Пожалуй, единственный случай, который я мог как-то понять, был в темнице – тот здоровый и мускулистый зверолюд действительно выглядел так, будто мог привлекать женщин. Да и тогда было ясно, что это влияние проклятия, которое каждый день усиливалось и подчиняло её желания. Но это… Это пиздец. — Что тебе надо? — резко отрезал я, чувствуя, как брезгливость переполняет меня, смешиваясь с раздражением. Этот урод ещё и выше меня на две головы. — Очередь видишь? — он, пошатываясь, с трудом поднял руку, указывая на мужчин вокруг Элинализ. — Подожди, пока тебе можно будет, а пока… иди отсюда. Ты мелковат для таких дел. Я заметил его взгляд, блуждающий куда-то в сторону. Показав пальцем на его ремень, я сказал: — Эй, что это у тебя там? Его глаза тут же отвлеклись вниз, следуя за моим пальцем. Не упуская момента, я резко ударил его раскрытой ладонью в горло. Рука двинулась привычно, но неожиданно быстро и сильно. Он охнул, его лицо исказилось от боли, но я тут же подсек его ноги, заставив его рухнуть на землю. Охотник даже не успел понять, что произошло, и вскоре оказался на траве, корчась, хрипя и стараясь отдышаться. К моему удивлению, никто из охотников на это не обратил внимания. В лагере царила такая неразбериха, что все просто продолжали заниматься своими делами. Даже Элинализ, погружённая в своё безумие, не удостоила нас взглядом. Я двинулся дальше, чувствуя, как по мере приближения ко всему этому хаосу внутри меня поднималась уверенность. Будто это был не первый раз, будто мои шаги давно уже знали, куда ведут. Каждый шаг возвращал мне утерянную твёрдость и решимость. — Эй, гоблины! Вам не кажется, что пятеро на одного – это не совсем честно? — бросил я мужикам, которые на моих глазах ебали Элинализ, словно она просто мешок с мясом. Невозможно было не реагировать на это зрелище. — А что, хочешь помочь подруге? — нахально отозвался один из них, который сидел ко мне спиной, продолжая своё дело. Элинализ, похоже, начинала приходить в себя, её затуманенный взгляд скользнул в мою сторону. Остальные заржали, словно это был самый смешной прикол на свете, но пара человек, осознав, что я настроен серьёзно, осторожно отошли назад. Я усмехнулся покровительственно и презрительно: — Ну а как иначе-то? Товарищи должны помогать друг другу, и я, конечно же, не могу стоять в стороне… — с этими словами я перехватил копьё другой стороной и с силой ударил урода по спине, оставив красный след на его оголённой коже. — Ааа! — заорал он, как резаный, отлетая от Элинализ и валясь на землю в стороне. Остальные на мгновение застыли, охренев от неожиданности. — Всё, время утех закончилось! — прикрикнул я, переложив копьё в боевую стойку и демонстративно подставляя под них уже лезвие. — Собирайте свои вонючие манатки и валите отсюда, пока я, правда, не перепутал вас с гоблинами и не начал вам уши резать. Я не давал себе времени на раздумья – просто действовал. — Э-э, это вообще наш лагерь! — возмутился один из них, видимо, ещё не до конца осознав ситуацию. — Вот вы и валите отсюда! — подхватил другой, начиная терять уверенность. Но так или иначе охотники начали пятиться назад, отдаляясь от Элинализ. Она, видимо, придя в себя, бросала по сторонам потерянные взгляды, пытаясь оценить обстановку. — Мне срать, каким людишкам принадлежит этот лагерь, — проговорил я, с каждым словом сжимая копьё сильнее. — Взяли свои зассанные трусы и свалили, или я за себя не отвечаю. У меня с головой большие проблемы, и это не шутки. Я шутить не люблю. Я замахнулся копьём, и воздух вокруг будто на миг дрогнул от силы взмаха. Казалось, что даже я сам не ожидал от себя такого эффекта, но не выдал удивления. Эта небольшая демонстрация силы оказалась убедительной: мужики, бросая испуганные взгляды, начали быстро расходиться по палаткам. Убедившись, что они убрались, я шагнул к Элинализ. Она, опустив взгляд, вытирала себя чем-то вроде полотенца, не поднимая глаз. — Эрик, это было лишнее… — пробормотала она. — Ха! Лишнее? — нахмурился я, чувствуя, как из глубин поднимается волна гнева, но тем не менее сохранял спокойный тон. — А тебе не кажется лишним кое-что другое, нет? Твой друг, человек, с которым, как ты сама говорила, у тебя доверие и важные отношения, два дня находился в хрен пойми каком состоянии – не то жив, не то мёртв внутри. Два дня моей жизни просто вычеркнуты, а очухавшись, я первым делом вижу, как тебя ебут непонятные мужики… Охренеть. Я ведь полностью доверился тебе как врачевателю, как другу, на которого можно положиться. А что в итоге? Всего два дня после нашей встречи – и уже невмоготу без постороннего «внимания»? Проклятие так ломало спустя всего пару дней? Поебаться со старыми, жирными уродами в лесу стало важнее, чем следить за состоянием друга, которое нестабильно из-за твоих же действий? Серьёзно? А если бы у меня какой-нибудь припадок сейчас начался от тренировки с Гислен? Что тогда? Элинализ не смогла найти слов, лишь растерянно опустила взгляд, словно осознала, что и сказать-то нечего. — Здорово ты, конечно, пытаешься себя обелить в моих глазах на полных лицемерычах. Устала, поди, от «обеления», — выдохнул я, с трудом сдерживая гнев, исходящий откуда-то из глубины. Она хотела, чтобы я не запоминал её «потаскухой из темницы», а в итоге запомнил, как «потаскуху из леса». План просто гениальный, если я правильно его понял. — Ладно, собирайся, одевайся и уходим отсюда. Мне нужны нормальные, полные объяснения всего этого безумия…