Девочка и смерть

Рей остерегалась напороться на Брендола, да и на кого-либо еще, потому заперлась в комнате, дабы никто не мешал ей погрузиться в очередную темную семейную тайну. Чтобы разобраться в запутанных записях, ей нужны были тишина и время. Она просидела над папкой до позднего вечера, а детали зловещей мозаики никак не хотели складываться в цельную картину. Возможно, признавала Рей, это к лучшему. Ведь сами фрагменты были поистине чудовищны. Ее прадед, Иеронимус Ван Хеллсинг, не только в совершенстве овладел оккультным мастерством, но двинулся дальше, пустившись в поистине омерзительные, противоестественные эксперименты. Он купил этот дом, расположенный на достаточном отдалении от Лондона и цивилизации, чтобы обустроить здесь свою лабораторию. Он превратил тот самый подвал в пыточную, где в тесных камерах томились пойманные им магические существа и обычные люди. Чернокнижник не видел между ними особой разницы — все они были лишь безликими наборами цифр, лишь испытуемыми, материалом для его кропотливой работы. Он переливал кровь тварей людям и людям кровь тварей, с энтузиазмом доморощенного хирурга ампутировал и пришивал заново конечности, исследуя возможности регенерации. Он проводил богомерзкие ритуалы, от одного описания которых на Рей накатывала дурнота. Спустившись пятилетней девочкой в подвал, она не имела и малейшего представления, насколько это по правде страшное место. Сколько крови впитал каменный пол, сколько ужаса запечатлели сводчатые стены. Она сразу оставила попытки найти объяснение причудливому замыслу прадеда, признав, что ей не понять его бесчеловечную логику. В отличие от Джеральда Рэдгрейва, Иеронимус не видел в них красоты. Ни в монстрах, ни в простых смертных. Рей показалось, что обезумевшему ученому они были одинаково омерзительны. Она задавалась другими вопросами. Например, зачем? Зачем Брендол хотел, чтобы она об этом узнала? Для чего вообще было вытряхивать этот скелет из шкафа? Как это стало возможно, кто это позволил? Неужели другие охотники знали… знали и закрывали глаза на деяния уважаемого члена своего треклятого ордена? И, черт возьми, какое отношение все это имеет к ее так называемому «мертвому другу»? Он был одним из тех несчастных созданий, таящихся за бездушным набором цифр? В горле пересохло, а в груди стянулся тугой узел. Рей собрала листы в папку, не сильно заботясь об их сохранности, и брезгливо отпихнула подальше от себя. Ей хотелось бросить отвратительное чтиво в печь, но даже огонь, вероятно, не способен был уничтожить такую скверну. Выжечь воспоминания о прочитанном из памяти. Она спустилась вниз и вышла в сад, надеясь, что свежий воздух и вечерняя прохлада помогут ей прийти в себя. Гости уже разошлись, а вот Брендол, оказывается, терпеливо дожидался невестку, чтобы, как он, скорее всего, запланировал, поделиться впечатлениями. Рей тяжело опустилась в кресло напротив него и, не глядя в сторону мужчины, невидящим взглядом уставилась на луг, покрытый полосами ночного тумана. Из леса тянуло сыростью. В озере отражалось лиловое небо и медленно плывущие по нему облака. — Зачем? — вырвалось у Рей. — Это — часть вашего наследия, леди, — невозмутимо откликнулся Брендол. — Я счел, что вам будет полезно ознакомиться и с позицией, противоположной той, что придерживался ваш отец… — Нет, сэр, — оборвала Рей. — Зачем он все это делал? — Иеронимус обладал поистине блестящим умом, — сказал мужчина. — Увы… несчастья, доставшиеся на его долю, наделили этот ум… чертами безумия. Но его цель была исключительно благой. — Блестящий ум? — с нервным смешком переспросила Рей. — По-моему, он был просто мясником. Какой благой цели могли послужить все эти… жуткие вещи? — Видите ли, — Хакс-старший наклонился чуть ближе к Рей, — он ненавидел монстров, но, допустим, в отличие от своего отца и многих других, считал нерациональным расходом ресурсов их полное истребление. Ведь некоторые их особенности могли помочь человечеству. Люди слабы и смертны. Согласитесь, одна только способность этих выродков к регенерации сослужила бы нам хорошую службу в борьбе с неизлечимыми болезнями, увеличила бы продолжительность жизни… Не волнуйтесь, леди. Орден не одобрял его исканий. Я тоже нахожу их… пусть и занятными, но слишком дерзкими. На мгновение Рей показалось, что таким образом он оправдывается, снимает с себя вину, но она быстро усомнилась в этом. Брендолу, в сущности, не было дела до пугающих занятий Иеронимуса. Он, как и всегда, преследовал иную, какую-то свою цель. — Люди, — озвучила Рей, — среди его подопытных были и люди. Это… — Да, — подтвердил он. — Причина, по которой эти записи хранятся в строжайшей тайне. Мне удалось узнать, кем они были, но это не меняет сути дела. Это все равно негуманно. Впрочем, не все они были преступниками или душевнобольными. И не все несчастные обрели покой. Рей подняла глаза и встретилась с испытующим взглядом Брендола. Она почувствовала, как по спине пробежала стайка мурашек, и поплотнее запахнула шаль, пытаясь избавиться от ощущения фантомного холода. — Чего вы добиваетесь? — Так вышло, что теперь мы с вами связаны, — ответил мужчина. — И я не хочу, чтобы тень наследия вашей семьи легла и на мою. Не ради меня или Армитажа, но ради вашего будущего ребенка. Я хочу дать вам дополнительную мотивацию покончить с тем, что начал ваш прадед. — Я не понимаю… — пролепетала Рей. — Окажете мне любезность, леди? — спросил Брендол. — Вы можете позвать своего… слугу? Для того, чтобы я мог продолжить и внести окончательную ясность. Она догадывалась, что ей нельзя его слушаться, нельзя исполнять эту просьбу, но не могла поступить иначе. После знакомства со зловещими записями прадеда, Рей жаждала наконец-то получить все ответы, даже если правда будет стоить ей слишком дорого. Она кивнула и прикрыла глаза, зачем-то пытаясь вспомнить, когда ей в последний раз приходилось обращаться к Кайло таким способом, напрямую. Ведь в том давно отпала необходимость — он будто все время незримо был рядом. Появлялся, предвосхищая ее намерение и потребность в его присутствии. Приди. Рей все еще сидела, зажмурившись. Она не слышала шагов, всегда неслышных, но почувствовала, что он здесь. О каменную кладку скрипнули ножки кованого кресла, отодвинутого Брендолом. — Составите нам компанию? — несмотря на напускную любезность и дружелюбие, голос Хакса-старшего звучал враждебно и предостерегающе. Он не терпел возражений. Его властолюбивая натура, скорее всего, терзалась от зависти к какой-то девчонке, имевшей возможность приказывать могущественному созданию. Вряд ли он терзался проблемами морали или действительно сочувствовал чьей-то участи. Это совершенно не вписывалось в его характер. Но стоило отдать должное его самоконтролю и сдержанности. Когда Рей все же открыла глаза, она увидела, как Брендол предлагает Кайло сигару, словно они просто старые друзья, собравшиеся для того, чтобы насладиться последним сентябрьским теплом и светской беседой. — Угоститесь? — с издевкой уточнил он. — Нет, благодарю, — вампир слегка поморщился. Рей заметила, как сжались его руки, сложенные на коленях. Во всей его позе ощущалось напряжение хищника, затаившегося перед броском. Но дрессированный зверь не имел права нападать без разрешения хозяйки. А она терялась, толком не понимая, что происходит. Слишком много потрясений — Рей еще не успела осмыслить информацию, почерпнутую из записей деда. — Как вам будет угодно, — Брендол пожал плечами и хитро прищурился. — Вы предпочитаете опиум, верно? Или прежние привычки утратили актуальность в вашем нынешнем состоянии? — Вы хорошо осведомлены о моем прошлом, — подметил Кайло. — Похвально. — Еще бы, — самодовольно хмыкнул Хакс. — Не представляете себе, мистер Соло, каких огромных трудов мне стоило найти информацию о случае, который Иеронимус Ван Хельсинг счел слишком… неординарным для внесения в свои протоколы. — Вот и ответ — поняла Рей. Брендол обдурил ее, подсунув записи прадеда для отвлечения внимания, ведь там не было того, что она искала. Главный козырь он оставил за собой. Пусть это и было крайне эгоистично, но ее не волновали судьбы всех тех несчастных людей и созданий, чья кровь проливалась в подвале. Ее интересовала только одна жертва прадеда. — И какая злая ирония, — продолжал Хакс-старший. — Безумный художник вынужден был скрывать свой лучший шедевр. Столько неудачных попыток, прежде чем эксперимент удался, а он так и не поделился успехом с миром. Досадно, не правда ли? — О чем вы говорите? — вмешалась Рей. — Позволите? — Брендол покосился на Кайло, хотя в действительности не нуждался в разрешении, а лишь растягивал паузу, чтобы придать дальнейшим словам больше драматизма. Вампир слегка кивнул. — Хорошо, — сказал Брендол. — Вам, леди Лорейн, должно быть известно, что у вашего прадеда была сестра, но вряд ли вы задумывались об обстоятельствах ее гибели. Я расскажу вам. Эту наивную девушку соблазнил джентльмен, который вовсе не собирался на ней жениться, предпочитая проводить время в опиумных курильнях, борделях и игорных домах. Бедняжка не пережила позора и покончила с собой. На беду того джентльмена у опороченной девушки был старший брат-чернокнижник, способный изобрести крайне причудливую месть. Иеронимус счел, что смерть куда меньшее наказание, чем вечная жизнь, полная сожалений. Все так? — Вы ждете оправдательную речь? — оскалился Кайло. — Нет, вовсе нет, — покачал головой Хакс. — Я лишь стараюсь быть объективным, что весьма сложно, учитывая тот факт, что я тогда еще не родился. В отличие от вас, Бенджамин. Это вам стоило бы рассказать эту историю юной госпоже, но вы отчего-то предпочли утаить от нее правду. Надо думать, что леди также незнакома и с формулировкой вашего проклятия. Но теперь, когда Лорейн больше не в силах вас освободить, вы можете позволить себе откровенность. — Не в силах? — встряла Рей. — Вампир бросил на нее быстрый предупреждающий взгляд, но она и не думала останавливаться. Рей скомкала ткань своей шали так сильно, что оцарапала себе ладонь ногтями. Ее затапливали гнев, обида и ужас, но при этом она была совершенно обескуражена. Накануне она пришла к неутешительному заключению, что освобождение Кайло будет стоить ей жизни, но в свете новых подробностей ее убежденность пошатнулась. — Как это понимать? — Иеронимусу удалось создать монстра, — пояснил Хакс, — обязанного служить семье, которой он причинил столько горя, до скончания веков. Или пока другая невинная девушка из его рода по доброй воле не дарует ему свободу. Леди Лавиния унаследовала бразды правления, будучи замужней женщиной с двумя детьми, но вы, Лорейн, до недавнего времени были идеальной кандидатурой. Учитывая, что монстр еще здесь, а вы так и не пристрастились ко вкусу человеческой крови, это более не актуально, — мужчина закончил свою речь ядовитой улыбкой. Рей прижала замерзшие пальцы к губам и нервно тряхнула головой. — Жизнь за жизнь, — резюмировал Брендол. — Проклятие нельзя снять, только передать. Ваш отец узнал об этом и принял соответствующие меры. Я инициировал наш разговор, чтобы мы последовали его примеру и обезопасили себя от возможных претендентов в будущем. Прошу простить меня за резкость, Бенджамин, но я не заинтересован в том, чтобы вы вились вокруг моей внучки, надеясь получить желаемое. Если это будет девочка. — И вы знали... — пробормотала Рей, в момент разогнавшись от смятения до ярости. — Знали, но не сказали мне сразу, подвергая меня оскорбительным подозрениям… — На тот момент вы еще не были частью семьи, — невозмутимо заявил Хакс-старший. — У Рэдгрейвов был своеобразный подход к построению взаимоотношений с нечистью. А я считаю непозволительным лезть в чужие дела. — Серьезно? — возмутилась она. — Вы только и делаете, что лезете в чужие дела! — Вовсе нет, — возразил Брендол с напором. — Сейчас эта неприятная ситуация касается меня напрямую. Меня и моего сына, который, кстати говоря, слишком давно избегает общения со мной, что невольно наводит на неприятные мысли. — Какие еще «неприятные мысли»? — спросила Рей. Ее дыхание сбилось, и конец фразы получился сиплым и тихим. Она инстинктивно опустила руки на накладной живот, надеясь, что напоминание о ее ложной беременности отвлечет свекра и умерит его пыл. Увы, мера не возымела должного эффекта. Пристальный взгляд Хакса-старшего примечал малейшее изменение в мимике девушки, малейшее ее движение. Она почувствовала себя лабораторной мышкой, бабочкой, насаженной на булавку, лягушкой, распростёртой перед ребенком со скальпелем. И Рей совсем не успокаивало присутствие Кайло. Ей было тошно даже смотреть в его сторону. Она так старательно фокусировала взгляд на Брендоле, игнорируя ручного монстра, что у нее начинала болеть шея. Так и хотелось скосить глаза, но Рей запрещала себе это. — Все ли с Армитажем в порядке? — озвучил свекор. — Не находите, что его путешествие несколько затянулось? Понимаю, что он стыдится показываться нам с женой после того, как фактически сбежал со своим любовником, но он бросил вас и совсем не интересуется вашим будущим ребенком. Вы вообще поставили его в известность? Или… — Или? — зашипела Рей. — Или это ребенок Майлза? — выплюнул Брендол. — Не сочтите за оскорбление, но нравы в вашей семье весьма своеобразные. Я полагаю, Иеронимус не просто так был одержим желанием отомстить за сестру… — Это просто возмутительно! — Рей вскочила с места. — Убирайтесь вон! Не желаю даже слушать! — Как вам будет угодно, леди, — легко согласился Хакс. Он тоже поднялся, подавляя Рей надменностью и высотой своего роста. — Кстати… — протянул он, будто задумавшись, и задержался в дверях. — Давно ли вы общались с кузеном? Он все еще сопровождает моего сына? Рей молчала. Брендол припечатал: — Я счел условия содержания вашей тети неудовлетворительными и пока забрал ее к себе. У меня достаточно связей во врачебных кругах Лондона, чтобы обеспечить миссис Рэдгрейв лучшими лечением и уходом, нежели в той богадельне. Передайте Майлзу, когда будете общаться с ним в следующий раз, что мы с женой окажем ему достойный прием, если он надумает повидать мать. Шах и мат, — в панике подумала Рей. Она проводила свекра взглядом и обернулась к Кайло, нуждаясь в том, чтобы поделиться своим возмущением, но поперхнулась словами. Она резко вспомнила, что не может больше доверять даже тому, кого считала своим главным и единственным союзником. — Госпожа. — Да иди ты к дьяволу! — выпалила Рей.

***

Она пролежала много часов под одеялом, свернувшись клубком, но была вынуждена выбраться из своего укрытия, потому что ей стало нечем дышать. В комнате было жарко — Рей не поленилась развести огонь в камине и осатанело швыряла туда дрова, пока не обезопасила себя от воспоминаний о прохладе, царившей здесь во время визитов вампира. Теперь она пожалела — со всклокоченных волос капал пот, а одежда неприятно липла к телу. Рей стащила с себя все, кроме тонкой рубашки, испытывая непреодолимое желание содрать и ее, вместе с липкой кожей. С сердитым рычанием она отстегнула и накладной живот, злясь, что эта неудобная, почти унизительная мера все равно не смогла обезопасить ее от подозрительности Брендола. На что она вообще рассчитывала, пытаясь переиграть гроссмейстера? Хакс-старший слишком умен. Не ровен час, он потащит невестку к врачу, правда вскроется, а Рей горько пожалеет о своей неумелой партии. Скорее всего, он уже запланировал ее разоблачение. Зачем тогда еще ему понадобилось держать тетю Присциллу в заложниках? Как он только додумался до того, что бедная сумасшедшая родственница имеет для племянницы хоть какое-то значение? До этого момента Брендол вообще не интересовался существованием миссис Рэдгрейв, вероятно, не считая ее достойной фигурой. Он следил? Но как? Рей принялась расхаживать по комнате, размышляя. Пока она перебирала в голове возможные, но немногочисленные варианты, ей на глаза попалась злосчастная папка с бумагами. Со злым ликованием она бросила ее в камин и застыла, чтобы полюбоваться, как языки пламени уничтожают наследие Иеронимуса Ван Хелсинга. Главное его наследие по-прежнему разгуливало по особняку. И как бы Рей ни пыталась избегать мыслей о вампире, мысли о нем все равно навязчиво пробивались через общий фон тревог и сожалений. Пришлось признать, что злиться стоило лишь на себя. Кайло предупреждал ее. Он неоднократно отказывался не только от нее самой, но и от ее щедрых предложений даровать ему свободу. Он честно сказал ей, что был плохим человеком. Ей нечего было ему предъявить… Или... Но он давно мог открыть правду! Она смогла бы это принять. Она была бы подготовлена, а не застигнута врасплох Брендолом, сумевшим превратить ее неосведомленность в очередной козырь в своем рукаве. И все же Рей еще имела сильные карты. Ей нужно было лишь придумать, как их разыграть, даже если вариант просто заманить Брендола в особняк, прикончить и оставить на растерзание вампиру, фэйри и келпи был нежизнеспособным. Дофельд! — опомнилась Рей и, повинуясь мстительному порыву, ринулась к прикроватной тумбочке, чтобы достать револьвер. Этот маленький ублюдок предал ее! Именно Хакс наказал мальчишке возить всюду свою госпожу. Он сопровождал ее к тете Присцилле, в ту лавку, где ее тут же отыскал Брендол. Он был с Рей, когда она следила за Джессикой. Джессика тоже в опасности! Рей вылетела в коридор, но столкнулась с внезапным препятствием на пути. Прохладные пальцы высвободили из ее трясущихся пальцев оружие и утянули девушку обратно в комнату. — Пусти! — потребовала она и замолотила Кайло в плечо кулаками. — Не смей мне мешать. — Леди, прошу вас, — словно устало сказал вампир. — Это не самое разумное решение. — А какое, черт возьми, самое разумное!? — воскликнула Рей. Она отстранилась, чтобы гневно посмотреть в невозмутимое лицо ручного монстра. Как ни странно, в этот раз его спокойствие не разозлило ее, а вселило некую уверенность. Она шумно выдохнула и отступила к камину, где догорали остатки записей Иеронимуса. — Он шпионил за мной, — пробормотала Рей. — Он предал меня. Будешь это отрицать? Ты знал?! Почему ты мне не сказал!? — Не знал, — возразил Кайло. — Я подозревал, но из-за невозможности покидать особняк не мог проверить свои догадки. — Брехня, — фыркнула Рей. От духоты комната плыла перед глазами, а ноги и тело стали ватными. Она сдалась, опустилась на колени рядом с каминным альковом и спрятала лицо в ладонях. — Ты подозревал, но, как всегда, предпочел молчать, — сказала она. — Как же я от этого устала. Ты только и делаешь, что поступаешь, как тебе удобнее, и все разговоры о том, что ты должен меня защищать… пустые слова. Ты предпочел бы, чтобы мы все сгинули, все Рэдгрейвы. Верно? Ты ненавидишь нас? — Нет, госпожа. — Это ложь! — возмутилась Рей. — Ты там был и мог что-то сделать, но ты ждал, пока та тварь прикончит Тайлера. Ты не остановил дядю Клиффорда, потому что хотел, чтобы я убила его. — Вы и сами желали им смерти, — отозвался вампир. — Ну конечно, — нервно рассмеялась она. — И ты не помешал Тайлеру, когда он хотел меня изнасиловать. Что на это скажешь? А как же твое проклятие? Если бы он это сделал, я бы точно не смогла его снять. И от меня не было бы никакой пользы! У нее вновь появились силы, и она подскочила к Кайло, чтобы обвинительно ткнуть пальцем ему в грудь. Он по-прежнему взирал на ее неистовства с высоты своего роста с непробиваемым спокойствием, даже, как показалось Рей, забавлялся ее беспомощным гневом. — Вам прекрасно известно, леди, что я в этом не заинтересован, — напомнил он. Да, она помнила, но не понимала причину, особенно в свете свежих подробностей. Будь она на его месте, Рей бы сделала все, чтобы освободиться от того кошмара, на который ее обрекла злая воля мстительного чернокнижника. Вечная жизнь сама по себе представлялась ей сущим беспросветным ужасом, тем более вечная жизнь раба. Ее наивные размышления о прелестях вампирского существования давно утратили актуальность и подверглись переоценке. — Почему? — вырвалось у нее. — Я не знала правды и предлагала тебе свободу снова и снова. Ты мог воспользоваться этим. Почему нет? — А зачем мне свобода, купленная такой ценой? — Разве это — цена? — продолжила наступление Рей. — Просто еще одна наивная дура. В отличие от… не знаю ее имени... прабабушки, за меня некому заступиться. Всем плевать на меня. Или проклятие заставило тебя переосмыслить случившееся? — Вы можете мне не верить, госпожа, но это действительно так, — возразил Кайло. — У меня было достаточно времени для раскаяния. — Конечно! Что еще скажешь? Что все было не так, как сказал этот ублюдок? Что у вас была великая любовь и… — К чему это, леди? — остановил ее вампир. — Что вы хотите услышать? Признание вины? Хорошо. Брендол Хакс абсолютно прав, хотя я не представляю, как ему удалось раскопать подробности той истории. Она… кстати, ваша тезка, была молода и глупа. Я не любил ее, мне было плевать на ее чувства и дальнейшую судьбу. Я говорил вам, что был плохим человеком. Довольны? — Ее тоже звали Лорейн? — переспросила Рей. Этот факт внезапно показался ей забавным, и она не смогла сдержать нервозного смешка. Да, Кайло пришлось несладко. Еще одна женщина из этой семьи, с тем же именем, как вечное напоминание об ошибке прошлого перед глазами. Немудрено, что он шарахался от нее и ее нелепых проявлений чувств. Рей бы не удивилась, найдись еще и внешнее сходство, но тетя Присцилла безжалостно избавилась от всех старых вещей, включая и портреты предков, если среди них вообще сохранилось хоть одно изображение той несчастной. — Символично, если бы именно я дала тебе свободу, — заключила Рей. — Круг бы замкнулся. Вампир молчал, и в его темных глазах плясали отблески пламени в камине. Она потянулась, чтобы проверить свою догадку, и коснулась руки Кайло. В комнате было так жарко, что даже его ледяная кожа стала теплее. Почти человеческой. Почти живой. Рей сжала его кисть и подтянула к себе, отводя в сторону ворот рубашки, обнажая шею. — Так сделай это, — пробормотала она, облизывая пересохшие от жара губы. — Я этого хочу. Хочу, чтобы ты… — Ш-ш-ш, — он накрыл ее рот ладонью и покачал головой. — Простите, госпожа, но я снова скажу нет. Я верю, что у вас еще будет нормальная жизнь, когда все это закончится. Пока мой долг охранять вас. Я не смогу помочь, если стану человеком. Рей замерла. Она положила свою руку поверх его, упиваясь крошечным тактильным контактом, прежде чем убрать от своих губ и вернуть себе возможность говорить. — Я еще чего-то не знаю, — прошептала она. Рей не спрашивала, а констатировала факт. И, не в силах справиться с нарастающим волнением, поторопила. — Отвечай. Отвечай, черт возьми. — Свобода — это смерть, — сдался Кайло и, поймав ее возмущенный, нетерпеливый взгляд, все же уточнил. — Вы читали записи вашего прадеда, леди. Вам известно, что из себя представляли его опыты. Я мертв и это неизменно, только проклятие и поддерживает во мне некое подобие жизни. Все закончится вместе с ним. То, что вы тоже станете чудовищем, ничего не исправит. — Нет, я отказываюсь в это верить, — беспомощно обронила Рей. Туго натянутая струна напряжения в ней лопнула, и она больше не могла удерживать слез. Это был слишком длинный и ужасный день, каждая новость в котором была хуже предыдущей. Кайло привлек ее к себе, обнял и нежно погладил по взмокшим от пота волосам. Рей вяло подумала, что не помешало бы открыть окно, но тут же прогнала эти мысли — ей не было так жарко, когда она прижималась к его холодному телу. Вампир легко поднял ее на руки и бережно, укачивая, как ребенка, отнес в постель. — Значит, ты всегда будешь со мной, — пробормотала Рей, уткнувшись заплаканным лицом в рубашку у него на груди. — Всегда, — подтвердил Кайло и запечатал свое обещание легким поцелуем на ее виске. Она улыбнулась, чувствуя, как мягкими волнами накатывает сонливость. Она вполне была готова примириться с таким раскладом. Рей слишком устала терять всех, кто был ей дорог, и была почти благодарна Иеронимусу, что, сам того не зная, он подарил правнучке того, кто никогда ее не оставит.