Девочка и смерть

Рей не знала, сколько у нее времени, но догадывалась, что немного. Ей стоило распорядиться им с умом и соорудить некое подобие плана, но вместо того она болталась, как безвольная кукла, в стальных тисках тревоги и никак не могла совладать с нарастающей паникой. Она не знала, за что хвататься в первую очередь. К несчастью, Рей понимала, что не решит своих проблем, просто заманив Брендола в особняк, чтобы прикончить. А ведь это было бы так просто! Она имела дело с серьезным противником. Старый охотник, умелый паук и кукловод, он, скорее всего, заранее просчитал такую вероятность и обезопасил себя, взяв в заложники тетю Присциллу. Рей отмела мысль и о спасательной операции: хотя она знала, где в предместье Лондона находится дом свекра и его супруги, соваться туда было чистой воды самоубийством. Там ее едва ли ждет теплый прием, а ее верные слуги не смогут помочь. За Хаксом стоял орден, другие охотники. Что сможет сделать против них неопытная девчонка с револьвером? Оттого она решила, что лучшее, что она может в сложившихся обстоятельствах — укрепить позиции и, по возможности, подстраховать другое свое слабое место, которым являлась Джессика. Но стоило Рей зайти в гараж, чтобы отправиться в город, она наткнулась на вездесущего Дофельда. Келпи улыбнулся хозяйке так невинно и смущенно, что она грешным делом усомнилась в его предательстве. Разве этот наивный юнец вообще способен на коварство и хитрость? Рей помнила, как Кайло пытался удержать ее от сиюминутной расправы. Она обязана была проверить, не ошиблась ли. В ее положении глупо было швыряться союзниками и приговаривать на казнь невиновных. Она не могла позволить себе такую роскошь. Потому, выдавив из себя парочку натянуто-вежливых фраз, она сама предложила Дофельду составить ей компанию в поездке в город. Для середины сентября день выдался на удивление теплым и солнечным, будто лето резко передумало уходить и вернулось. Лишь опавшие листья, что ветер гонял вдоль дороги, напоминали о том, что пришла осень. Среди зелени окрестных лесов уже затесалось достаточно золота. В воздухе разлились запахи утренней свежести и подсушенного солнцем лугового разноцветия. Рей сказала Дофельду, что ей, по понятным причинам, нужно посетить врача. Во имя поддержания легенды она направилась в небольшое кирпичное здание, примостившееся в конце улицы. Поздоровавшись с медицинской сестрой, она взяла анкету для заполнения и направилась с ней в дамскую комнату. Когда-то давно ей уже приходилось бывать здесь, оттого Рей знала, что окошко достаточно широкое и легко открывается изнутри. Вскарабкавшись на унитаз, она подтянулась, толкнула щеколду и выбралась в переулок. Накладной живот значительно усложнил акробатический этюд, а оконная рама выдернула нитки из подола и оставила затяжку на чулке. Рей чертыхнулась, но тут же приложила пальцы к губам, призывая себя к тишине. Для начала ей стоило осмотреться и убедиться, что келпи не предвосхитил ее маневр. В закутке между домами не было ни души. Это настраивало на оптимистичный лад, так что она быстро позабыла о крошечных огорчениях, вызванных неуклюжим преодолением препятствия. Чувствуя себя куда увереннее, Рей вышла на соседнюю улицу и, приметив магазинчик вроде того, что держал отец Джессики, зашла туда, чтобы купить пачку сигарет. Рей соскучилась не столько по самой вредной привычке, сколько по возможности делать все, что ей вздумается, не прикидываясь озабоченной вредом таких развлечений для здоровья будущего ребенка. Несуществующего ребенка. Ведь Хакс уже все понял? Рей оставалось лишь догадываться. Спрятавшись в следующей подворотне, она оперлась плечом о стену и выпускала колечки дыма, размышляя об этом. Никотин помог ей сосредоточиться. Все-таки пребывание в городке, где каждая деталь напоминала о прошлом, давалось нелегко. Когда-то она ходила по этим мостовым вместе с Джессикой, оглашая тесные улицы стуком каблуков и беззаботным смехом. Когда-то она шла по ним, уставшая после учебы, смены в бакалейной лавке, своих попыток расширить представления о мире неизведанного в местной библиотеке. Здесь же случилась трагедия, переломившая жизнь Джесс на две половины. Но Рей признавала, что не может нанести подруге визит, даже справиться у родителей девушки о состоянии дочери, не подвергая бедных людей смертельной опасности. Они и так, скорее всего, были под прицелом Брендола. Его длинные руки могли дотянуться в любой момент и разрушить то… то, что еще не успела разрушить сама Рей. Она брезгливо швырнула догоревший окурок на землю и крепко зажмурилась. В темноте век плыли образы того рокового дня. Сожаления уже ничего не могли исправить. Но Рей могла уберечь Джессику и ее семью от новых потрясений. Могла хотя бы попытаться. Она вернулась к месту, где Дофельд припарковал автомобиль, и выглянула из-за живой изгороди. Келпи не было ни рядом с машиной, ни внутри. Продвигаясь с осторожностью и на каждом шагу оглядываясь по сторонам, Рей зашмыгнула в ближайший паб, откуда открывался лучший обзор на автомобиль. Она уже собиралась подойти к стойке, чтобы заказать себе чашку чая, как услышала знакомый голос. Келпи был здесь. Притаившись в маленьком коридорчике, ведущем в уборную, Рей прикинула, что не сможет подобраться ближе, и напрягла слух. Конечно, удобнее и безопаснее было отправить на такую миссию Маз, ведь старая фэйри могла сменить внешность и проследить за мальчишкой, не вызывая подозрений, но Рей не могла доверить ей столь важную миссию. Она не сомневалась в верности старухи, но признавала, что не имеет права перекладывать на ее плечи ответственность. Ей предстояло принять нелегкое решение. Это могла сделать только она сама. Дофельд о чем-то болтал с барменшей, но со своей позиции Рей могла уловить лишь разрозненные фрагменты разговора. Вроде как, ничего существенного. Погода. Футбольный матч и какие-то пустяковые сплетни, почерпнутые из светской хроники. Наконец между собеседниками повисла пауза, в которую Рей позволила себе аккуратно выглянуть из своего укрытия, и очень вовремя: барменша поставила перед Дофельдом телефон и отошла к другим клиентам. Мальчишка изменился в лице до неузнаваемости. Маска беззаботности исчезла, сменившись жесткой, почти брезгливой гримасой. Он сосредоточенно нахмурил белесые брови, пригубил пива и недоверчиво покосился на входную дверь. К счастью, Рей пряталась в противоположной от нее стороне. — Да, — сказал он тихо, но разборчиво, — мы в городе. Ей нужно было посетить врача. Она и сейчас там, наверное, будет еще какое-то время. Угу. — Он еще раз поднес пинту ко рту, но так и не сделал глоток. — Нет, не знаю, — пробормотал Дофельд в стекло у губ, — нет. Она ничего не говорила. Может, заедем позднее. Да, конечно. Буду держать вас в курсе. Рей шарахнулась от пожилого мужчины, оттеснившего ее к стене. — Там занято? — он кивнул на двери уборной. Рей не нашла в себе сил для ответа и лишь помотала головой. Посетитель скрылся за дверью — и ее обдало мерзкими запахами хлорки, еще каких-то неведомых химикатов и биологических жидкостей. То ли от этого, то ли от нахлынувших эмоций Рей замутило. Она легонько стукнулась затылком о стену, возвращая себе самообладание. Она надеялась, что ошиблась. Как же ей хотелось ошибаться! Когда ей удалось совладать с собой, чтобы снова выглянуть в зал, келпи уже и след простыл. Воспользовавшись тем, что на нее никто не смотрит, Рей быстро выбежала на улицу и завернула за газетный киоск. Дофельд стоял у машины и курил, поигрывая связкой ключей. Полуденное солнце золотило волосы у него на макушке. Рей сделала глубокий вдох и двинулась к мальчишке. — Все хорошо? — с поразительно достоверным беспокойством осведомился он, завидев хозяйку. — Как все прошло? — Все хорошо, — заверила его Рей.

***

Она не смогла дождаться вечера, хотя понимала, что до наступления темноты практически беззащитна. Кайло не сможет прийти ей на помощь, если что-то пойдет не так. Но что, черт возьми, может пойти не так? Ее гнев рос в геометрической прогрессии, и Рей поняла, что гнев — не совсем подходящее слово. То была ярость, ослепляющая ярость. Она мутила разум. Она не терпела возражений и рациональных доводов. То же самое, наверное, испытывал Иеронимус, одержимый жаждой мести за погубленную сестру. То же самое, вероятно, испытывал и Брендол Хакс, заподозрив, что проклятая девчонка что-то сделала с его единственным сыном. Впрочем, последний все же смог удержать себя в руках и не бросался вершить правосудие сию минуту, выстраивая постепенную, плавную линию действий, отрезая пути к отступлению и расставляя ловушки. Рей такой не была. Она хотела расправиться с предателем своими руками и не намерена была откладывать это на обозримое будущее. Всю дорогу домой она сердито дергала затяжку на чулке, пока не изодрала тонкий нейлон в клочья. Отлучившись в свою комнату лишь для того, чтобы переодеться в более подходящую для случая одежду и вооружиться, она снова нашла Дофельда. Мальчишка вернулся к своим основным обязанностям на конюшне и возился с оборудованием, нуждавшимся в постоянном присмотре. В его заботливых руках сбруи и седла всегда выглядели как новые. У Рей запах средств по уходу за кожей вызвал лишь приступ брезгливости. — Я хочу прогуляться в лес, — сообщила она. — Да, мисс, — откликнулся Дофельд. Он не сразу сообразил, что госпожа имеет в виду, и теперь сосредоточенно прищурился, окинув взглядом ее наряд для верховой езды. Прежде Рей почти не проявляла интереса к этому занятию. В последний раз она выбиралась в лес на лошади, когда был жив Армитаж. Юноше нравилось изучать запутанные тропинки под аккомпанемент неспешного стука копыт. На его невесту подобные развлечения наводили страшную тоску. В отличие от покойного мужа, она не могла похвастаться аристократическим образованием, которое младший Хакс получал в американских школах для обеспеченных отпрысков. Рей никто не учил верховой езде, поло или древним языкам. Вместо того у нее были уроки вязания, вышивки и готовки. Ее готовили к замужеству. Что же, она вышла замуж, но стала вдовой еще до окончания медового месяца. И Рей решила, что на этом можно и остановиться. Она была абсолютно уверена, что больше никогда не повторит этот опыт. Дофельд попытался отговорить хозяйку, напомнив, что в ее состоянии противопоказаны конные прогулки, но она устроила истерику и настояла на своем. К тому же, подчеркнула Рей, свежий воздух пойдет ей на пользу. Она устала томиться в четырех стенах. Ей показалось, что келпи заподозрил неладное, но так ничего и не предпринял. Он покорно снарядил для них двух лошадей и уныло поплелся следом за госпожой, сразу припустившей своего скакуна рысью. Рей по-настоящему увлеклась прогулкой и даже получила от нее некоторое удовольствие: осенний ветерок приятно холодил ее кожу, привычную к затхлым помещениям особняка. Он внес свежесть и в мысли, но не пошатнул решимости. Она спешилась возле той самой поляны. За годы «ведьмин круг» куда-то подевался, а кустарник и молодые деревья разрослись так, что образовали вокруг почти непроходимую стену из увядающей зелени. Рей привязала свою лошадь к стволу и жестом поманила своего спутника следом. — Леди? — Дофельду пришлось низко пригибаться, чтобы не получить ветками по лицу. Он запыхался, пробираясь через заросли, и теперь настороженно оглядывался. Он не знал предыстории этого места, но что-то почувствовал своим экстрасенсорным чутьем. И поляна ему не понравилась. Рей отвернулась от него и выудила из сумки револьвер. Она отстраненно подумала, что, по возвращению в особняк, ей стоило бы поухаживать за любимым оружием. Металл совсем потемнел за годы, и резьба на рукоятке очертилась черным контуром. Это показалось ей забавным: то, что она собиралась совершить убийство, но не страшилась этого, а размышляла о простых, совсем бытовых вещах. Она и не заметила, когда успела так ожесточиться. Или она была такой всегда? Ее с самого раннего детства сопровождала смерть. Немудрено, что теперь Рей не испытывала перед ней никакого трепета. Ни перед своей, ни перед чужой. — Я задам тебе несколько вопросов, — заявила она, оборачиваясь к келпи. — И я хочу получить честные ответы. От этого будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Мальчишка изумленно округлил глаза, приметив револьвер в руках госпожи. Он нервно повел подбородком. — Леди Лорейн, что вы… — пробормотал он. Рей сделала несколько предупреждающих шагов в его сторону. — Я слышала, как ты разговаривал с кем-то по телефону в городе, — озвучила она. — Кто это был? — Пожалуйста, не вынуждайте меня… — взмолился Дофельд. — Я не могу вам сказать. — Ошибаешься, — возразила Рей. — Можешь... Так кто это был? Кому ты отчитываешься о моих передвижениях? Брендол Хакс? Он приказал тебе следить за мной? Мальчишка тянул с ответом, и это уже начинало действовать Рей на нервы. Она решительно двинулась вперед и, выбросив руку перед собой, уперла дуло револьвера в грудь келпи. — Нет, госпожа, что вы такое говорите! — воскликнул Дофельд. — Ничего подобного… я бы… я не… — Ты доложил ему, что я ездила к тете Присцилле? — надавила Рей и потребовала: — Отвечай! Что он собирается с ней делать? Ты знаешь? А со мной? Какой у него план? — Нет, я… — Я приютила тебя в своем доме. Я была к тебе добра. И чем ты мне отплатил? Ты предал меня, — выпалила она. — Я даю тебе последний шанс. Признайся во всем и… — Я не могу, — перебил келпи. — Вам не понять! Меня убьют… — Вот тут ты прав, — согласилась Рей. — И это буду я. Она пожалела, что потратила драгоценное время на обвинительную речь вместо того, чтобы спустить курок и покончить с этим побыстрее. Дофельд резко вцепился в ее руку с пистолетом и отвел в сторону от себя, сжимая пальцы до боли. Рей видела сегодня его другое лицо и была готова к тому, что он не сдастся так просто — безжалостное, чужое лицо, вынуждавшее и ее саму быть безжалостной. Но она упустила из внимания неприятное обстоятельство, что имела дело не с обычным человеком, а с мистическим созданием, физическая сила которого даже в земном облике превышала силу простого смертного. Между ними завязалась борьба, и, как Рей ни брыкалась, ей не удалось освободить револьвер из хватки келпи. Оружие улетело куда-то в траву, а сама она оказалась поваленной на землю и практически обездвиженной. Но именно здесь, на этой поляне, Рей училась стоять за себя. Она подготовилась. Револьвер был не единственным оружием. Усыпив бдительность Дофельда бессмысленной возней в наигранных попытках скинуть его с себя, она незаметно просунула ладонь за край своей куртки и нащупала рукоятку ножа. Лезвие мягко вошло в плоть. Мальчишка свалился и отполз в сторону, дергая нож, торчащий у него из горла, но сделал только хуже — из рваной раны под подбородком фонтаном хлынула кровь. Рей некогда было наслаждаться этим зрелищем, она догадывалась, что келпи также, как и другие мистические существа, способен регенерировать. Ей нужно было закончить начатое. Она вскочила и, путаясь в ногах, ринулась к месту, куда плюхнулся ее револьвер. Пошарив в траве, Рей с облегчением подобрала любимое оружие. Поляну огласил звук выстрела — и стало тихо. У нее заложило уши, и на мгновение показалось, что она оглохла. Соберись, — скомандовала она себе. Рей выпрямилась во весь рост над неподвижным телом мальчишки и ей почудилось, что у Дофельда лицо Тайлера. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение, высвободила нож из пальцев келпи и занесла для нового удара.

***

Рей и не заметила, как отключилась. Она открыла глаза и поразилась тому, что уже успело стемнеть. Небо было синим, и над лесом поднялся тощий молодой полумесяц. Она порядочно замерзла, а конечности затекли от долгого пребывания в неподвижном состоянии. Она все еще сидела над трупом мальчишки на согнутых ногах, сложив окровавленные руки на коленях, и не могла найти в себе сил подняться и уйти. Схватка, а затем и… необходимость принять кое-какие меры, чтобы обезопасить себя, окончательно истощили ее ресурсы — как физические, так и моральные. Рей совсем не раскаивалась за содеянное. Она словно наблюдала за собой со стороны и могла лишь посочувствовать незнакомой, измученной девушке, чьи пальцы все еще сжимали нож до белизны в костяшках. У бедняжки не было выбора. Ей просто не повезло, ведь она могла быть кем угодно, но родилась в семье охотников на нечисть, получив в наследство не только старый дом, но и утомительную обязанность выживать вопреки всему. Дофельд бы ее не пощадил. Брендол бы ее не пощадил — и сейчас он где-то там продолжал плести свои интриги и вынашивать коварные планы. Теперь ему будет труднее, ведь он лишился глаз и ушей в особняке. Скорее всего, были другие. Но одним стало меньше. Кайло, — позвала Рей про себя и обессиленно откинулась на спину. Трава была мягкой и мокрой, как сказочная перина, уложенная заботливыми феями на постель из кореньев и мха. Она смежила веки и запоздало подумала, что стоило дать своему ручному монстру еще парочку распоряжений: как минимум, прихватить для нее какую-нибудь теплую одежду и… лопату. Им еще предстояло разобраться с останками Дофельда. А Рей опасно было возвращаться в особняк в таком виде. Хозяйка отеля, разгуливающая в окровавленных вещах — худшая реклама для заведения, попадись она кому-то из постояльцев. — Кстати, — задумчиво протянула Рей, почувствовав успокаивающее, ставшее таким родным и естественным, присутствие своего слуги поблизости, — что это за имя, откуда оно взялось? Может, мне стоит называть тебя иначе — так, как тебя звали раньше? — Не стоит, — возразил вампир. — То имя в прошлом. Пусть прошлое умрет. Рей снова села, и ей на плечи тут же легла ткань его пиджака. Она была не сильно теплее, чем прохладный ночной воздух, но Рей решила, что согреется этой иллюзией объятий. Она провела пальчиками по пуговицам на лацканах и обернулась. Белоснежная рубашка Кайло будто светилась в темноте. Учитывая, чем им предстояло заняться, оставаться такой безупречно белой ей оставалось не так уж и долго. — Хорошая работа, госпожа, — с мрачным смешком похвалил вампир. Он кивнул на мертвое тело рядом с ней. Мертвое тело без головы, укатившейся куда-то в кусты. Львиная доля ее сил ушла на то, чтобы отделить эту часть от шеи. Отец писал, что из-за способностей магических созданий к регенерации — это единственный способ прикончить их раз и навсегда. Увы, работало не со всеми. Высшие вампиры были так могущественны, что могли попросту приладить утраченную деталь на место, оперативно срастив ткани и сухожилия, чтобы отомстить обидчику. — А ты? — Рей приподнялась, оглядываясь в поисках пропавшей головы Дофельда. — Не мог бы ты обращаться ко мне менее официально? — Это действительно то, что вы хотели бы сейчас обсудить? — откликнулся Кайло. Да, замечание было уместным, признала Рей. Она только что прикончила и распотрошила другого своего слугу, вся буквально выкупалась в его крови, а впридачу еще и изрядно утомилась, проделывая все эти жуткие манипуляции. Но Рей отчего-то было легко на душе и почти смешно. Опираясь на предусмотрительно протянутую руку вампира, она встала на ноги. Кайло вдруг потянулся к ней, но лишь для того, чтобы стереть кровавый след с ее щеки. Она все равно затрепетала от мимолетного, но такого ласкового прикосновения. — Я хотел бы сохранить некоторые границы, — сказал вампир, на что Рей поморщилась. — А я нет, — сообщила она, но вынужденно вспомнила о некоторых отягчающих обстоятельствах, из-за которых момент для того, чтобы поспорить на эту тему, был крайне неподходящим. — Что нам с ним делать? — деловито поинтересовалась Рей и принялась рассуждать вслух: — Он же не обратится в прах с восходом солнца, верно? Но и в особняк его тащить не стоит… Постояльцам не понравится запах горелой плоти, если мы просто отправим останки в печь. А ты… как бы это сказать? Не голоден? — Обижаете, леди, — оскорбился Кайло. — Я, знаете ли, предпочитаю, чтобы пища была теплой. Но найдутся другие, кто не откажется от угощения, так что не беспокойтесь об этом. — Другие? — насторожилась Рей. — Твари? Здесь? — Дикие звери. К утру от него мало что останется. — О, — обронила она, почувствовав мимолетный приступ дурноты. Как ни странно, ни убийство, ни последующая ампутация головы не вызывали у нее такого отвращения, как невольно нарисовавшаяся в голове картина трапезы лесных жителей. Сейчас ей искренне стало жаль келпи, которого всю ночь будут терзать клыки и зубы. Жалкая смерть. Но предатели и не достойны другого, — жестко обрубила она свои сердобольные размышления. — Нам пора возвращаться домой, — напомнил Кайло. Он по-прежнему придерживал ее под локоть на случай, если Рей вдруг надумает обратиться в чувствительную деву из викторианских романов и падет в обморок от вида крови и мертвого тела. Она такой не являлась, но приятно было чувствовать его холодные пальцы на своем предплечье. Холодные даже через слои ткани. Она позволила вести себя через темноту и заросли к выходу с поляны, откуда доносилось обеспокоенное ржание лошадей. Они, наверное, почувствовали гибель Дофельда. Он в каком-то смысле был их собратом, хотя, насколько Рей было известно, являлся не обычным келпи, а полукровкой. Кто-то из его родителей был простым смертным. Теперь это не имело значения. Мальчишка был мертв. А она нет. Эта маленькая победа внушила ей надежду на успешный исход и в противостоянии с Брендолом. — Да! — оживилась Рей. — Я не отказалась бы от ванны и… Она умолкла и остановилась. После недавнего адреналинового всплеска мысли стали вялыми и плавали в каком-то киселе. Оттого казалось совершенно нормальным то, что она собиралась сказать дальше. Тем более только ночной, затаившийся лес стал бы свидетелем ее крамольных слов и не менее возмутительных желаний. — А ты не составишь мне компанию? — понизив голос до шепота, спросила Рей. — Я знаю, что в горячей воде даже ты становишься не таким холодным. Не то чтобы меня это смущало, но… раз нет никакого смысла снимать проклятье, то мне ни к чему беречь свою невинность. Я предпочла бы от нее избавиться. Я не спала со своим… — Госпожа... — предупреждающе начал Кайло. Рей зарычала сквозь стиснутые зубы. — Ну что еще? — рассердилась она. — Опять примешься за свое, будешь убеждать меня, что нам не стоит этого делать? Ты сам сказал, что прошлое мертво. Я не она. Я не пожалею о своем решении. Я хочу этого. Хочу тебя. И я не поверю, если ты скажешь, что не хочешь того же… Она схватила вампира за руку и положила его ладонь на свою грудь — туда, где под окровавленной тканью блузки в лихорадочном темпе колотилось сердце. — Нет, вовсе нет, — Кайло слегка покачал головой. — Дело не в этом. Вы только что совершили убийство и находитесь в состоянии шока. Вам нужно прийти в себя и… — Чушь, — фыркнула Рей. — Я прекрасно себя чувствую! Я рада, что прикончила этого подонка. Ты зря отговаривал меня, но я оказалась права. Сегодня я сама проследила за ним и услышала, как он отчитывается Брендолу о каждом моем шаге. Этот маленький кусок дерьма предал меня, предал нас. Он заслужил смерть, заслужил, чтобы его сожрали лесные твари. А мне даже понравилось. Я, черт возьми, не жалею, что оторвала его глупую голову! Я бы сделала это снова. Я поступлю так с каждым, кто встанет на моем пути! Она испугалась, что перегнула палку и сказала лишнего. Красные глаза вампира светились в темноте, но было невозможно разобрать выражение его лица. Рей совсем позабыла о том, что когда-то он и сам был человеком, пусть дрянным, но человеком. В любом случае его былой эгоизм и беспутная жизнь не были равноценны ее жажде крови. А Кайло уже доводилось сталкиваться с другими членами ее семьи, впадавшими в неистовство, и тот опыт невозможно было назвать приятным. Они и сами в каком-то смысле были монстрами. — Ты… ты осуждаешь меня? — пробормотала она. — Я восхищаюсь вами, моя жестокая леди, — возразил вампир и улыбнулся, обнажая клыки. — Ваша кровожадность… возбуждает. — О, — только и могла, что сказать Рей. Она не успела озвучить приказ, да и в том не было необходимости. Кайло сам поцеловал ее и мягко потянул за волосы на загривке, вынуждая запрокинуть голову. Пиджак соскользнул с плеч Рей, и холод окутал ее со всех сторон — ночная прохлада и холодные объятия. Вампир прижал ее к своему жесткому, холодному телу, и ей оставалось лишь беспомощно цепляться пальцами за ткань его рубашки, чтобы удержать равновесие на подкашивающихся ногах. Она почувствовала запах крови, исходящий от собственной кожи, чужой крови, и он окончательно одурманил сознание, уплывающее в сладкий морок. Рей летела куда-то в пустоту, в темноту спящего леса, пока не нашла единственную точку опору, будучи прижатой спиной к стволу ближайшего дерева. Холодные пальцы Кайло, кажется, были всюду — они скользили по ее телу под одеждой, посылая по коже стайки мурашек. Он брезгливо отстегнул накладной живот Рей и очертил ее ребра, прежде чем накрыть ладонью ее грудь. Соски затвердели до боли. Лишь однажды кто-то прикасался к ней так, но воспоминания о том нелепом эпизоде стерлись и потускнели, перечеркнутые новыми ощущениями, яркими и пронзительными. Рей хотела большего. Ей казалось, что она попросту умрет, задохнется, если не получит этого, но в то же время ей не хватало терпения на то, чтобы избавиться от одежды. В надежде получить свою порцию удовольствия, она бесстыдно терлась промежностью о колено Кайло между своих ног, рвано выдыхая раскаленный воздух между поцелуями. Она представила себе, какое блаженство могла бы испытать от контраста температур, ощутив в своем пылающем, как лава, теле его ледяную плоть. Какое блаженство она могла испытать, если бы его клыки вонзились в кожу на ее горле. Эта жажда затмила даже потребность в наполнении мучительно пустого лона. Плохо слушающимися пальцами Рей оттянула воротник, обнажая свою шею. Ткань затрещала от напряжения. — Пожалуйста, — взмолилась она, — пожалуйста, сделай это… Кайло опустился ниже, покрывая поцелуями линию ее челюсти и место под подбородком. Его холодный язык скользнул по взмокшей от жара коже. Кровь под ней ощущалась бурлящей магмой. Она стремилась вырваться, исторгнуться наружу. Но пока Рей чувствовала лишь короткий, почти мимолетный укол клыков, примеряющихся в поисках лучшего угла. Сейчас, — подумала она, — сейчас все случится. Но вместо того, чтобы вонзить клыки в ее беззащитно открытую, подставленную шею, Кайло вцепился в собственное запястье. Сквозь полуприкрытые веки Рей наблюдала, как кровь, вытекающая из раны на его руке, окрашивает манжету рубашки, делая ткань совсем черной в окружающей их темноте. Вампир отступил в сторону и вытер губы тыльной стороной ладони, глядя на госпожу с сожалением и тоской. Рей разочарованно выдохнула, лишившись тесного контакта, в котором испытывала такую острую необходимость, но ее мысли снова стали ясными. Она пришла в ужас от осознания того, что едва не произошло. Она этого не хотела. Ее разум был смятен давлением вампирской магии. Она ведь читала, как меняется сознание жертвы за мгновение до того, как будет пролита кровь. — Нельзя, — хрипло сказал Кайло. — Вот поэтому нам нельзя этого делать. В следующий раз я точно не смогу остановиться, госпожа. Мне жаль. Он подобрал с травы свой пиджак и приблизился, чтобы закутать в него свою госпожу. Она не пошевелилась, все еще пребывая в глубокой прострации. Вампир бережно заправил Рей за ухо прядь волос, выбившуюся из прически, и болезненная нежность, сквозившая в этом жесте, наконец отрезвила ее. Впервые, наверное, она не была зла на него за очередное разочарование. Теперь она все понимала и ей хотелось по-детски разреветься. — Вероятно, именно этого и добивался ваш прадед, — вздохнул Кайло и растянул окровавленные губы в невеселой улыбке. — В наказание за похоть он обрек меня довольствоваться исключительно платоническими чувствами. — Но я-то за что должна страдать? — пробурчала Рей. Она сказала это и поразилась беззаботности своего голоса. Ведь от слов вампира о чувствах ее и без того настрадавшееся сердце разбилось вдребезги.

***

Конечно, после этого эпизода Рей погрузилась в мрачные раздумья и глубокую меланхолию. «Платонические чувства» были слабым утешением, хоть ей и нравилось, что совместные ночевки с монстром стали регулярными. Она никогда не спала так крепко, как в холодных объятиях вампира. Но при этом она не могла терзать себя размышлениями и мечтами о том, как все было бы, если бы ее избранник все-таки был человеком. Она была молодой женщиной, не знавшей радости чувственных удовольствий, но испытывавшей в них непреодолимую потребность. И присутствие Кайло лишь распаляло этот голод. Голод, который невозможно было удовлетворить. У Рей были и другие причины для беспокойства: ее настораживало, что Брендол затаился и никак не отреагировал на убийство своего шпиона. Она догадывалась, что свекор что-то замышляет, и не знала, к чему ей предстоит готовиться. Заслышав во дворе звук двигателя подъезжающего автомобиля, она поняла, что затишье перед бурей закончилось. Хакс-старший был прекрасно осведомлен о том, что Кайло не имеет возможности разгуливать по дому в светлое время суток, а значит, она будет лишена защиты своего самого верного слуги. Торопливо прилаживая ненавистный живот, Рей потрудилась рассовать в укромные уголки своей одежды столько ножей, сколько могла позволить, не растеряв при ходьбе. Револьвер пришлось оставить под подушкой. Однако, выглянув в окно, она не приметила во дворе автомобиля свекра. Машина была ей незнакома, оттого Рей выдохнула облегченно. Увы, она рано обрадовалась и зря расслабилась. Через некоторое время в комнату постучалась Маз и выглядела старая фэйри непривычно взволнованной. Как правило, постояльцы не нуждались в присутствии молодой хозяйки, так что само по себе появление старухи, да еще и в ее собственном облике, а не личине Клиффорда, было дурным предзнаменованием. — Что случилось? — пролепетала Рей. — Это Брендол… кто с ним? — Нет, госпожа, — миссис Каната удрученно покачала головой. — Там ваш кузен, этот негодник, Майлз. И он не один, а с какой-то омерзительной дамой. Рей опешила. Она побежала вниз, успокаивая себя, что под «омерзительной дамой» старуха имела в виду тетю Присциллу, до болезни имевшую не самый приятный характер. Фэйри ведь не имела прежде личного знакомства с тетей, так что это вполне могло оказаться правдой. И все сложилось бы благополучно — Майлз не только вернулся, но и каким-то непостижимым образом умудрился вырвать свою матушку из лап коварного Брендола. Она вышла во внутренний двор, где в теплую погоду сервировали завтраки для туристов, и все внутри нее ухнуло в бездну. Все ее надежды разбились о скалы реальности. И первым, на что Рей обратила внимание, был Майлз, а именно то, как он выглядел. Он даже не смотрел на кузину и никак не отреагировал на ее появление, как и на что-либо в окружающем мире вообще. Он смотрел прямо перед собой отсутствующим, остекленевшим взглядом и почти не двигался, словно обратился в восковую статую. А рядом с ним в соседнем кресле царственно восседала не кто иная как Пруденс Уокер. Американская колдунья, облаченная в белоснежный брючный костюм и широкополую шляпу ему под цвет, явно даже здесь, в доме Рей, чувствовала себя по-хозяйски. Завидев девушку, она растянула красные губы в улыбке и поднялась, чтобы расцеловать Рей в обе щеки, как старую подругу. — Обожаю Великобританию! — воскликнула она. — Здесь все такое причудливое и красивое. Давненько я здесь не была. Правда… ваш кофе совсем плох и какая-то путаница с приемами пищи. Я думала, что нам подадут обед, а здесь только закуски. Я, знаете ли, страшно проголодалась с дороги. — Что вы здесь делаете? — вместо приветствия спросила Рей. Она не могла отвести взгляда от неподвижного, будто отсутствующего Майлза. Но его появление на родине было не менее немыслимым, чем сопровождающая его особа. — И это ваше хваленое гостеприимство? — притворно оскорбилась Пруденс. — О, милая, Лорейн. Мы приехали, потому что родственники должны поддерживать друг друга, а ты, наверное, страшно тоскуешь без своего супруга. — Родственники? — глупо переспросила Рей. Пруденс продемонстрировала ей свою узкую кисть с длинными ногтями, украшенную кольцом с огромным бриллиантом. — Я просто не могла оставаться в стороне, когда нужно позаботиться о моей золовке, — пропела колдунья. — Когда ты в таком положении. Мы же теперь почти сестры. Она взглядом указала на накладной живот девушки. Рей нервно обняла его руками. Она ничего не понимала и все еще поглядывала на Майлза, надеясь, что он очнется, вмешается и объяснит, что здесь происходит. — Мне не нужна твоя забота, — отрезала Рей, — и Майлзу нельзя здесь быть. Эй… Майлз. Майлз! Он не отреагировал на прямое обращение, продолжая изображать статую. — О, — Пруденс чуть поморщилась, — дорогой. Можно. Говори, я разрешаю. Поприветствуй свою ненаглядную сестрицу. — Здравствуй, Лорейн, — без выражения отчеканил Майлз. Его губы едва шевелились и после исторгнутых слов снова сжались в узкую линию. На лице не промелькнуло и тени сознания. Он напоминал заводную игрушку с голосом, записанным на пленку, чтобы произносить ограниченное количество готовых фраз. Рей настороженно огляделась и, приметив постояльцев, завтракающих поодаль, на другом конце площадки, наклонилась к Пруденс и понизила голос: — Что ты с ним сделала?! — зашипела она. — Отвечай! — Помилуй, Лорейн, — сказала ведьма. — Просто лучшего мужа, чем твой брат, не найти на всем белом свете. Никогда не спорит с женой… и вообще лишний раз рот не раскрывает. Мужчина мечты! Пруденс заливисто рассмеялась, но ее глаза оставались серьезными, а от цепкого, злого взгляда Рей стало неуютно и нечем дышать. Колдунья угнетала ее одним только своим присутствием. Ее зловещее веселье лишь усугубляло ситуацию. — Что ты с ним сделала, тварь?! — повторила Рей. — Это какое-то колдовство? Ты пожалеешь. Пожалеешь, что явилась в мой дом. Мои… — О, милочка, не горячись, — перебила ее ведьма. — Во-первых, это теперь и мой дом тоже. Во-вторых… я в курсе, что у тебя есть свое секретное оружие — дикий зверь, которого ты держишь на цепи. Кстати, где он? Я умираю от любопытства, как хочется на него посмотреть. У нас, знаешь ли, не принято держать таких компаньонов. А жаль. Пруденс бесцеремонно подцепила цепочку, выглядывающую из выреза платья Рей, и выудила медальон на свет. Ее острый красный ноготок скользнул по руническим символам. Она чуть прищурила желтые глаза и подняла их на Рей. — Тебе лучше стать более сговорчивой, Лорейн, — предостерегающим тоном продолжила Пруденс. — Ты, как и твой ручной монстр, ничего мне не сделаете. Эта безделушка не досталась Майлзу, но следующим, кто будет владеть ею, станет мой ребенок. — Рей нервно выдернула у колдуньи амулет и отступила. — Не волнуйся, — заверила ее Пруденс, — я пришла с миром. Ведь у нас с тобой общий враг.