Девочка и смерть

Рей читала и читала, пока глаза не становились красными и не начинали слезиться от напряжения; одни и те же параграфы снова и снова. Отец писал — «Термин «вампир», в сущности, не точен и не дает исчерпывающего определения, ведь подразумевает целую группу существ, питающихся человеческой кровью. Мне удалось найти достаточно свидетельств в фольклоре разных народов — эти создания, как правило, всегда держались где-то рядом с людьми. По большей части это касается низших вампиров — голодных мертвецов, почти полностью лишенных разума. Они выглядели омерзительно, их тела были подвержены признакам разложения разной тяжести. Я не нашел объяснения, как люди становились подобными монстрами, но, думаю, здесь замешана «низшая», бытовая магия. Ведь колдуны и ведьмы были всегда, хотя и заметно выродились со времен могущественных жрецов Гекаты, прочих древних культов и легендарных ахеменидских магов. Злую волю не стоит недооценивать. Но есть и другие. Главная сложность заключается в том, что в силу своей высокой организации и развитого интеллекта они достаточно умны, чтобы не попадаться никому на глаза. Таким был высший вампир Дракула, которого уничтожил мой прадед. Вероятно, жажда крови и прирожденная жестокость этой персоны еще при жизни создали подходящие условия для его трансформации после смерти. Прадед и дед пытались изучить его останки, но к каким выводам они пришли — мне неведомо. Мама упоминала об их «экспериментах» почти что с отвращением. Она сочла, что мне не стоит в это лезть, и где-то прятала их записи, все результаты тех исканий. Мне остается лишь догадываться. К той же категории, я полагаю, можно отнести и Кармиллу — героиню повести Шеридана ле Фаню, да и в целом литература, в частности романтизма, имеет в своей основе достаточно опыта, почерпнутого из реальной жизни. Мне довелось встречаться с одним высшим вампиром, и это был воистину впечатляющий опыт. Увы, это создание не сильно горело желанием выдавать секреты своего вида. Все сведения, что мне удалось почерпнуть, сводились к тому, что этот вампир относится совсем к другому виду. По словам вампира, он, как и его немногочисленные собратья, происходит из какого-то другого, очень далекого места. Да и слово «вампир», опять же, не сильно подходит для случая, так что я буду называть их просто чужаками. Отличий от того же Дракулы хватает. Как минимум, яркий синий цвет глаз и сильные магические способности, иные из которых нам знакомы, вроде телепатии, умения телепортироваться в любое место в форме дыма, но другие же находятся далеко за пределами нашего представления». Здесь Рей остановилась, невольно вспоминая Луизу Ришар. Она сразу приходила на ум из-за подчеркнутой отцом особенности — синих глаз, выдающих с потрохами нечеловеческую природу миниатюрной блондинки. Рей догадывалась, что речь шла если не о самой княгине, то о ком-то из ее сородичей. Но, увы, Луиза и ее семья обитали в Америке, куда Рей путь был теперь заказан. Она не горела желанием сталкиваться с Пруденс Уокер или, еще чего доброго, Майлзом, разделившим с кузиной страшную тайну о гибели Армитажа. Ей, конечно, было до смерти любопытно, как сложилась жизнь двоюродного брата за океаном, но она не торопилась наводить справки. Казалось, вездесущий, склонный к крайней подозрительности Брендол тут же обо всем узнает. Потому она читала дальше, раз за разом пролистывая страницы, посвященные всему, что отец сумел узнать о вампирах. Сейчас, изучая записи уже будучи совсем взрослой, Рей подмечала детали, на которые прежде не обращала внимания в силу своей неопытности и юности. Тогда ей тяжело было погрузиться во все это, принять свою новую идентичность, но с годами в ней крепло смирение. И жажда знаний. Знаний, которыми, к несчастью, отцовский дневник не был способен ее обеспечить. Рей нужна была помощь со стороны кого-то сведущего не только в классификации созданий, но и в магии. Каждую ночь Рей засыпала над блокнотом, и образы, что завладевали ее утомленным сознанием, становились все смелее и провокационнее. Ей мерещилось, что под покровом темноты к ней приходит Кайло, она видела свечение его красных глаз, чувствовала холод тела совсем близко от своего. Ледяные пальцы — и даже перчатки, что он носил всегда, даже в ее грязных фантазиях не скрывали низкой температуры рук — блуждали по ее коже, даря блаженство и чувство тоски от неудовлетворенности желаний. Когда она разлепляла опухшие, словно натертые наждачной бумагой после долгого чтения, веки, сквозь занавески уже струился болезненный утренний свет, а в комнате было жарко и даже душно. Рей знала, что ей достаточно лишь позвать про себя, но у нее еще были силы сопротивляться этому искушению. Силы, что иссякали с каждым днем. Мелодраматическая сцена, разыгравшаяся в ее комнате в последний раз, окончательно обличила беспомощность этих попыток. У Рей было достаточно времени, чтобы обдумать произошедшее, и, усмирив свою обиду и отбросив злые мысли отвергнутой женщины, она заключила: с Кайло творилось что-то неладное, в его поступках и поведении напрочь отсутствовала логика. Или Рей ее не видела, не имея достаточно познаний о причинах, вынуждавших его поступать подобным образом. Прежде все было намного проще — она вела себя, как глупая влюбленная девчонка, капризничала и лезла к монстру со своими чувствами, а вампир вновь и вновь ставил заигравшуюся госпожу на место. Но ведь после возвращения Рей из свадебного путешествия Кайло очевидно переменился в отношении нее. Она готова была поклясться — той ночью он сам хотел ее, но отчего-то испугался в последний момент. Спрашивать прямо было боязно, записи отца не проливали свет на эту тайну, а других способов что-то разведать она не видела. До этого утра, когда Рей в очередной раз прочла одни и те же строки — и ее наконец осенило. Злую волю не стоит недооценивать. Ей нужно было разобраться с проклятием. И она очень кстати вспомнила про магический магазинчик в Лондоне, о котором когда-то упоминала Маз. Там могли сыскаться книги, которых точно нет в обычной библиотеке. А не сыщутся… Рей уедет оттуда не с пустыми руками, а с кое-каким сувениром.

***

Однако, по пути в Лондон, Рей с неудовольствием припомнила обещание, данное Майлзу — позаботиться о его полоумной матери. Дорога как раз лежала мимо учреждения, где все минувшие годы содержалась бедняжка Присцилла. Миновав изящные кованые ворота, Рей наконец поняла, почему лечение родственницы стоило им таких огромных средств. Больница мало напоминала те жуткие дома скорби, где истязали душевнобольных в фильмах ужасов и готических новеллах. То было красивое современное здание из светлого камня, утопающее в пышной зелени ухоженной приусадебной территории. Рей попросила Дофельда дождаться ее в машине, остерегаясь, что он снова станет угнетать ее, слоняясь по пятам. У нее на душе и без того скребли кошки — она не видела тетю с того самого момента, как та пыталась наложить на себя руки. И с удовольствием не видела бы еще дольше, но Рей просто не могла нарушить слова, данного кузену. Тетя очутилась здесь во многом по вине племянницы, а теперь еще и была лишена общества единственного уцелевшего сына. Несчастная женщина даже не догадывалась, что осталась вдовой, а под личиной ее супруга для окружающих скрывается перевертыш. И во всем этом, во всех трагедиях Присциллы, была так или иначе замешана Рей. Она словно знала, что так будет, ссылая племянницу подальше в закрытую школу. Как чувствовала, сколько горя сирота принесет ее собственной семье. Присцилла изменилась. Ее некогда крашенные и завитые волосы отрасли, выцвели и поседели. Стоило отдать персоналу должное — пряди были чистыми и аккуратно расчесанными, да и в целом неприметная больничная пижама, как и кожа пациентки, выглядели вполне опрятно. О ней хорошо заботились. Она точно не походила на чокнутую старуху или жертву жестокого обращения. Но и на себя прежнюю тоже. Завидев Рей, вошедшую в просторную палату, она приподнялась в кресле и близоруко прищурилась, но тут же потеряла всяческий интерес, обнаружив, что посетила ее племянница, а не Майлз. Рей показалось, что тетя ее узнала. Она неловко присела в кресло напротив, развернутое к панорамному окну, выходящему в сад. Пейзаж за ним, кажется, увлекал тетю куда больше, чем ее гостья, хотя Рей быстро поняла, что заблуждается. Подслеповатые глаза не были обращены наружу, они были прикованы к зеркалу в простой металлической раме, сиротливо приставленному к краешку оконной рамы в углу. — Здравствуйте, тетя Присцилла, — выдавила из себя Рей. — Как ваше самочувствие? Я… это ваша племянница, Лорейн. — Я знала, что ты придешь, — не глядя в сторону Рей, откликнулась Присцилла. — Он мне сказал. Ее губы расплылись в блаженной улыбке, и морщинистая кожа на щеках собралась складками, как у старой собаки. Без косметики и всевозможных процедур, которые так обожала когда-то тетя, она выглядела намного старше своего возраста. Впрочем, Рей не знала точную цифру. Вроде как, Присцилла была младше ее дяди, но не озвучивала на сколько лет. — Кто сказал? — осторожно уточнила Рей. Ей стало не по себе — она подумала про Майлза и испугалась, что кузен в обход их уговора выходил на связь с матерью или, еще чего доброго, вернулся в Великобританию. У Майлза не было в прислужниках древней нечисти, готовой порвать любого, кто посягнет на их хозяина. Он бы стал легкой добычей для Брендола. Рей не сомневалась, что старый охотник сведущ в методах вытягивания правды, а кузен не производил впечатление человека с сильной волей. И Рей, хочет она того или нет, придется воспользоваться услугами своих магических друзей. Они знали толк в том, как избавляться от трупов. — А… — протянула Присцилла, улыбаясь все шире, — Тайлер. Тайлер мне сказал. Рей чуть не хлопнула себя по лбу, испытав заметное облегчение. Конечно, тетя же до сих пор не в себе, иначе бы ее не держали здесь. Она толком не понимает, где находится, перекочевав в выдуманный мир, куда более приятный, чем жестокая реальность. Или — засомневалась Рей, — Майлз воспользовался сходством и навестил мать, прикидываясь своим мертвым братом? — Тайлер к вам приходил? Давно? — До тебя, — ответила тетя Присцилла. — Он часто приходит, но предпочитает, чтобы я была одна. Если хочешь, я могу попросить его заглянуть… Он упоминал о тебе. Ему интересно, какой ты стала, ведь он так давно тебя не видел… Ты тогда была еще совсем крошкой. Женщина поднялась с кресла и подошла к зеркалу, стоящему возле окна. В отражении появилось ее бледное морщинистое лицо и сутулая фигура. Она любовно погладила раму кончиками пальцев. — Не понимаю… — пробормотала Рей. — Так он… в городе? Тайлер... В Лондоне? — Да нет же, — тетя тряхнула головой, и ее черты исказились знакомой, прежней презрительной гримасой, выражавшей ее недовольство глупостью собеседницы. — Зачем ему быть в Лондоне? Он прямо здесь. — И сейчас тоже? — О, Лорейн! — Присцилла резко встала и удрученно всплеснула руками. — Что за вопросы ты задаешь? Он говорил, что ты все поймешь, что ты должна понять, как никто. Эти… им бессмысленно что-то втолковывать, но ты! Они и держат меня здесь до сих пор, потому что не верят. Они его не видели. — Ладно… — медленно проговорила Рей. — Положим, что так, тетя. А Майлз… вы с ним это обсуждали? — Он тоже не верил мне, — с тяжелым вздохом пожаловалась Присцилла, — но Тайлер обещал, что сам к нему как-нибудь придет. Ему… трудно. Расстояние довольно большое. Он сказал, что было бы славно найти кого-то, кто сможет ему помочь, открыв дверь. Не знаю, выйдет ли у Майлза, но я, к сожалению, не понимаю, как это сделать. Зато я его вижу… и мы можем общаться. Господи... — с ужасом подумала Рей — да бедняжка Присцилла же совсем выжила из ума! Ей не стало и капельку лучше. Чем вообще занимаются все эти специалисты в клинике? Разве они не должны сделать хоть что-то, чтобы помочь этой женщине? Да, о ней заботятся, но к чему платить такие деньги за то, чтобы ее умывали, причесывали и кормили? Рей начинала злиться. Она всерьез задумалась о том, чтобы поискать для тети лучшее, а главное, функциональное лечение. Прошло столько лет, а в ее состоянии не наметилось и тени прогресса. Рей общалась с сумасшедшей, что не вызывало и малейших сомнений. И пусть речь тетушки была обманчиво-четкой и понятной, ее разум пребывал во тьме, ведь то, что она говорила… находилось далеко за пределами здравого смысла. — Ты мне не веришь, — озвучила тетя, словно прочитав мысли Рей. Безумная улыбка на ее лице погасла, она низко склонила голову и спряталась за седыми прядями волос. Рей вдруг вспомнила, как пыталась найти черты сходства с поседевшим дядей, чтобы дать себе повод чувствовать родство. Теперь они были похожи и с тетей. Присциллу даже можно было бы принять за ее мать. И… Рей приказала себе остановиться. Тетя уже выстрадала свое. Здесь она в безопасности. Рей не имела права забирать ее к себе и подвергать неоправданному риску. Ведь стоит ей хоть к кому-то привязаться по-настоящему — быть беде. Пусть Рей и двигало лишь сострадание, а не эгоистичное желание победить свое одиночество хоть одной живой душой. Человеком. — Я надеюсь, что вам станет лучше, — честно сказала Рей. — Мне очень жаль. — Мне тоже, — подхватила Присцилла. — Тайлер сказал, что это мы во всем виноваты. Мы были так жестоки к тебе… Он сказал… он сказал, что мы могли тебя уберечь тогда. Ты была бы жива… — Рей не знала, что на это ответить. Она не уловила в сказанном и крупицы смысла и почувствовала себя окончательно смущенной и растерянной. — А может… — донеслось ей вслед, — так было лучше для всех? Ведь оно умерло вместе с тобой.

***

Рей предполагала, что встреча с собственным прошлым нанесет ей моральный ущерб, но не оценила масштабов катастрофы. Ее окончательно дестабилизировали абстрактные речи невменяемой тетки и без того представлявшей из себя крайне печальное зрелище. Рей еще помнила ее другой — пусть поверхностной и надменной, но полной жизни и интереса к окружающему миру. Теперь Присцилла замкнулась внутри себя, отрицая все, что простирается за пределами ее больных фантазий. Надеясь вернуть самообладание, Рей отправилась погулять по Лондону, но и в этом потерпела поражение. Воспоминания о поездках сюда в компании Армитажа отравили ей все удовольствие. Ведь будущий муж и правда был к ней добр и от души старался порадовать девушку, не знавшую в жизни ничего, кроме утрат. И где он теперь? Рей не испытала удовольствия ни от прогулки, ни от похода в Британский музей, где битый час таращилась невидящим взглядом на древние скорлупки и монеты. Наспех перекусив и отыскав в справочнике нужный адрес, она поспешила посетить магазин и вернуться домой. Ей было неуютно в большом городе, полном людей, красок и шума. Она успела соскучиться по обитателям поместья и тишине родных стен. Продавцом в магазинчике оказался относительно молодой мужчина, что несказанно удивило Рей. Она ждала встретить древнего старца или эксцентричную, увешанную побрякушками даму, но никак не джентльмена, больше походящего на офисного клерка. И без того сложную задачу по поиску колдовской литературы не облегчила опустившаяся на Рей неловкость. — Мне... мне нужны книги по магии, — страшно смущаясь, выдавила Рей. Она почувствовала себя ужасно глупо. — Какие именно, мисс? — невозмутимо уточнил продавец. — Мы располагаем обширным ассортиментом оккультной литературы. — Что-нибудь… о… проклятиях, — сбивчиво пояснила Рей. Продавец удержался от желчных комментариев, позволив себе лишь кислую мину. Она почему-то решила, что не понравилась ему с первого взгляда — и вовсе не из-за того, что не могла внятно сформулировать свой запрос. Возможно, он обладал неким чутьем и как-то уловил темный след, влекущийся за покупательницей всю ее жизнь. Оказавшись среди книжных полок в одиночестве, Рей выдохнула облегченно. Ее заметно тяготило присутствие этого незнакомца, хотя его подсказка бы ей не помешала. Она понятия не имела, что ищет и какой из толстенных фолиантов ей нужен. Потому вытянула первую попавшуюся книгу — жуткую на вид, в черной кожаной обложке, и открыла на случайном месте ближе к середине. И, как ни странно, попала в точку, хотя это не являлось основным предметом ее интереса. «Самыми распространенными видами проклятий издревле считались: — Проклятие на несчастливую женскую долю, передающееся от бабушки к матери, от матери к дочери и так далее. Как правило, речь идет о венце безбрачия, бесплодии или болезнях репродуктивной системы. Часто в основе подобных практик лежало желание изничтожить объект зависти, для работы не требовалось проведение сложных ритуалов, хватало и словесной формулы и намерения оператора. — Проклятие «черной вдовы» или вдовца — сходная технология, имеющая приличное количество общих черт с первым пунктом. Отличие заключалось в необходимости соблюсти все необходимые условия и манипуляции во время бракосочетания жертвы, так называемое «темное венчание». — Цепочки трагических событий и смертей, передающиеся из поколения в поколение. Автор считает важным оговорить, что для правильной работы подобной технологии оператору необходимо обладать сильными, а лучше наследственными магическими способностями, в ином случае, проклятие будет слабеть с каждым коленом рода, пока не изживет себя полностью. Нуждается в подновлении. В идеале — закрепить результат постоянным присутствием эгрегора или заговоренного предмета в непосредственной близости от семьи…» Рей пришлось прервать чтение на самом интересном месте. Она услышала шаги поблизости и уже собиралась рявкнуть на продавца, посмевшего потревожить ее спокойствие, но слова застряли у нее во рту. Перед ней стоял Брендол Хакс собственной персоной. И здесь, в полумраке магазинчика, набитого колдовской атрибутикой, пугающими книгами и невероятными вещицами, он производил поистине пугающее впечатление. Он был… словно в своей естественной среде обитания — там, где ему и положено быть. Не американский бизнесмен и учтивый джентльмен, коих он отыгрывал на людях, а старый охотник. — Добрый день, леди Лорейн, — приветствовал невестку мужчина. — Какая неожиданная и приятная встреча! Рей торопливо всунула книгу обратно, но глупо было рассчитывать, что Брендол не успел приметить названия. Она натянуто улыбнулась и обняла себя руками, благо ей хватило ума перед выходом обмотать поясницу шарфом и надеть достаточно просторную одежду, чтобы сквозь нее не проступали контуры слишком угловатой для беременной женщины фигуры. — Да, сэр, не думала, что найду вас здесь, — сказала Рей и поспешила объясниться. — Мое посвящение не за горами, вот я и решила, что стоит поторопиться с обучением. Сами понимаете, отец подходил к делу халатно, он оставил мало информации и инструкций. А иные материалы, что хранились в доме… мои родственники выбросили за ненадобностью. — Любопытную область вы выбрали для того, чтобы начать, — подметил Хакс-старший. — Собираетесь кого-то проклясть, дорогая невестка? Она стоически выдержала его испытующий взгляд, сохранив на лице все ту же пустую, вежливую улыбку. Рей опоздала с тем, чтобы прикидываться дурочкой, но обязана была хотя бы попробовать. — Что вы, нет! — притворно оскорбилась она. — Я лишь хотела здесь осмотреться. Быть может, вы дадите мне дельный совет, с чего стоит начать? — Конечно! — обрадовался Брендол. — Наша встреча — огромная удача. Я как раз заглянул за кое-какими книгами и с удовольствием помогу вам, Лорейн. Как я сказал ранее, для меня было бы огромной честью стать вашим наставником. А в последствии… воспитать охотником и внука, — он хитро прищурился. — Или внучку, — быстро поправила его Рей. — Или внучку, — кивнул мужчина. — Если не ошибаюсь, скоро можно будет узнать пол ребенка? Я знаю отличную клинику… — Нет, — оборвала его Рей, но тут же, опомнившись, напустила на себя беззаботный вид. — Пусть это будет сюрприз. — Как пожелаете, — кивнул Брендол. Он взял девушку под локоть и повел между стеллажами к выходу. Они остановились у первой же полки, озаренной ярким дневным светом с улицы. Старый охотник придирчиво осмотрел ассортимент книг и потянулся за чем-то, стоявшим на самом верху. Но ему не удалось обмануть бдительность Рей этими махинациями и притворным воодушевлением. Она заметила короткий взгляд, брошенный Хаксом-старшим продавцу за стойкой. Девушка догадалась, что эти двое знакомы. И ей совершенно это не понравилось. Но куда хуже была книга, всученная ей свекром. В ней явно таился какой-то намек. — Я думаю, вам стоит начать с этого, — провозгласил Брендол. Рей откинула обложку, потемневшую от времени, рассыпавшуюся прямо в руках и прочитала: «Malleus Maleficārum».

***

Она практически сразу нашла в книге нужное место, лишь подкрепившее ее в параноидальных догадках: «Уже при сотворении первой женщины эти ее недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно — из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное». Рей читала в дороге и, ожидаемо, ее укачало. Чтобы прийти в себя и заодно подтвердить легенду о недомогании из-за беременности, она попросила Дофельда притормозить на обочине и прошлась вдоль трассы, вдыхая прохладный сентябрьский воздух, тяжелый от выхлопных газов. Из Лондона она возвращалась и с другой добычей, но книга, выбранная Брендолом, намертво завладела ее вниманием. Она торопилась найти в ней ответы и разгадать замысел мужчины. Что он хотел сказать своим выбором? На что он намекает? Ему известно что-то об Армитаже… или… Ведьмы. Первая версия, родившаяся у Рей в голове, зиждилась на участии столь примечательной фигуры как Пруденс Уокер. И это не предвещало ничего хорошего. Мог ли Брендол заподозрить Рей в сговоре с американскими ведьмами? Предположить в ней их слепое орудие мести? Но какой в этом смысл? Или все куда проще… и это — предупреждение. Предупреждение не соваться туда, куда не просят. Судя по словам Кайло, прадед-чернокнижник пугал своим могуществом не только нечисть, но и коллег по цеху. Охотники были людьми, они не владели магией, а он… ступил в запретную область и начал представлять угрозу для ордена. Он пленил вампира и сделал своим слугой. На что еще он был способен? На что стала бы способна Рей, последовав его примеру? Она потерла лицо и заправила за уши волосы, разметавшиеся от ветра. Другая книга, купленная в еще одной лавке, удачно подвернувшейся по пути в предместье Лондона, как раз касалась проклятий. Рей не оставила рвения с этим разобраться, пусть и вынуждена была в первую очередь сконцентрироваться на задачке, подброшенной Хаксом. И этот тип… продавец... Был ли он охотником, вхожим в орден? Это ведь он поставил Брендола в известность, что его невестка нагрянула в город, да еще и начала проявлять интерес к разным запретным вещам? И много их — других охотников? Не следят ли они за каждым шагом Рей после ее возвращения на родину? В свете всех открывшихся обстоятельств, Рей не удивлялась, что отец избегал связываться со своими коллегами и держался особняком. Однако она по-прежнему недоумевала, по какой причине он держал взаперти свое главное оружие. Чего он боялся? — Вы в порядке? — по придорожному щебню прошуршали шаги Дофельда. Рей не хотелось отвечать на бессмысленные вопросы о самочувствии, и она заторопилась забраться обратно в автомобиль. Ей сказали, что отца сбила машина, но кто же тогда был за рулем? Она больше не верила в несчастный случай, как и в то, что Клиффорд — жалкий и слабый — осмелился на убийство брата даже ради наследства. Если орден состоял из таких же мутных личностей, как и сам Хакс-старший, то убийцу стоило искать в этом клубке змей. Остановись, — приказала себе Рей. У нее хватало проблем и без расследований старых дел, давно припорошенных пылью времени. Сейчас ей в первую очередь нужно было уцелеть самой. Перед тем, как отпустить ее восвояси, Брендол все-таки завел речь о сыне. — Есть какие-нибудь новости от Армитажа? — светским тоном уточнил он. — Я понимаю, что он избегает общаться со мной, ибо стыдится своих… особенностей. Но с вами он, должно быть, куда чаще выходит на связь? — Конечно, — быстро соврала Рей. — Из-за разницы в часовых поясах с этим имеются определенные трудности, но на днях мы созванивались. Он путешествует по стране и делится впечатлениями. — И он пока не собирается домой? — Нет, пока не собирается. И уже никогда не соберется, — мрачно добавила она про себя. Его путешествие — по водам не Стикса, но Гудзона, скорее всего, растянется на долгий срок. Вечность вообще считается мерой исчисления? — задумалась Рей.

***

Она заглянула на кухню, но не обнаружила там ужина, что, как правило, Маз сервировала для хозяйки. Рей уже привыкла к их вечерним посиделкам, к нравоучительным монологам старухи и незатейливой болтовне, когда они делились сплетнями о гостях, так что испытала сильное разочарование. Поездка в Лондон расшатала ей нервы, и она нуждалась в отвлечении. Сегодня, увы, миссис Каната была занята, вынужденная отыгрывать Клиффорда перед деловыми партнерами. Из внутреннего дворика доносился раскатистый смех старой фэйри в обличии дяди, звуки музыки, ароматы парфюма и табачный дым. Как бы Маз ни ломала трагедию, ей все же по вкусу было примерять на себя роль беззаботного пьяницы Рэдгрейва. Рей не хотелось трапезничать в одиночестве и она отправилась в столовую, чего не делала практически никогда, но и там было пусто — судя по оживлению снаружи, постояльцы, заинтересовавшись импровизированным приемом, стянулись туда. Рей посидела над привезенной книгой, вяло пережевывая остывшие остатки ужина, и уже собралась уйти к себе, когда приметила знакомую фигуру в черном строгом костюме. Она удивилась, ведь обычно Кайло не показывался в доме в такой ранний час, да и в целом в последние недели избегал госпожи куда тщательнее, чем когда-бы то ни было. Повинуясь минутному порыву, Рей ринулась задергивать шторы на окне, но так и застыла, вцепившись в ткань. — Подожди, — окликнула она вампира. Снаружи уже почти стемнело, но последние лучи закатного солнца еще золотили верхушки деревьев и готические шпили особняка. Она залюбовалась этим зрелищем, поймав щекой ускользающий солнечный блик. — Да, мисс, — Кайло даже не пытался скрыть, что ему не терпится убраться подальше, как его тяготит необходимость стоять здесь и выслушивать очередные капризы вздорной девчонки. И это подстегнуло Рей к действию, меланхолия и усталость в ней мигом сменились почти детским азартом сотворить очередную пакость. Она слегка потянула плотный пыльный бархат на себя, пропуская в помещение чуть больше света. — Сегодня красивый закат, — будто задумчиво отметила она. — Вампир оставил ее реплику без ответа. — Ты не скучаешь по нему? — Что вы имеете в виду, госпожа? Рей начинала выходить из себя. Ее задевало, что ручной монстр даже не смотрит в ее сторону и никак не реагирует на опасность столкнуться со смертоносным для него небесным светилом. — Ты прекрасно меня понял! — вспылила она. — По солнцу, Кайло. Когда ты видел его в последний раз? — В тысяча восемьсот девяносто четвертом, — с неожиданной прямотой откликнулся он, но, немного подумав, поправил себя. — В пятом, если быть точным. По правде говоря, мне куда больше нравится луна. Рей выпустила штору из пальцев, и воздух, качнувшийся от движения тяжелой ткани, пощекотал лицо и открытую вырезом блузки шею. Она вздрогнула, поразившись внезапной откровенности, но теперь уже ей самой не хватало смелости поднять взгляд и посмотреть на ручного монстра. — То есть… — пробормотала Рей, считая про себя, — это было не так уж давно. Я думала, что ты… куда старше. Она отчего-то была уверена, что Кайло, если не ровесник Дракулы, то живет на свете уже очень давно. Возможно, она просто позволила его манере изъясняться и держать себя с несколько надменной отчужденностью себя обмануть. — Не хотелось бы вас разочаровывать, леди, но нет, — с грустным смешком подтвердил он. Но Рей все равно куда меньше шокировала эта новость, чем его внезапный честный ответ. Она годами не могла вытянуть из своего компаньона сведений о нем самом и уже утратила надежду. И мольбы, и приказы были бессильны. Он старательно оберегал свое прошлое… до недавнего времени. Что-то изменилось. Рей не могла ошибиться: ее отъезд в Лондон, а затем в Америку, ее возвращение перевернули страницу и начали в их взаимоотношениях новую главу. Кайло по-своему расценил затянувшуюся паузу. Он воинственно сощурил глаза, готовясь обороняться от очередных вторжений на запретную территорию. — Я не скучаю по солнцу, как и по тому, чтобы быть человеком, — сухо сказал он. — Предвосхищая ваш следующий вопрос, мисс. — Да-да-да, — вздохнула Рей. — Я помню. Тебя все устраивает. Но тебе… и правда нравится служить моей семье, быть привязанным к этому дому, жить тут на правах питомца, исполнять мои прихоти, как и прихоти других Рэдгрейвов? Какой в этом, черт побери, смысл? — Ну, спасибо, — фыркнул вампир, — за питомца. — Я просто пытаюсь называть вещи своими именами, — словно оправдываясь, сказала Рей, — ведь другие вампиры живут на свободе, без всех этих запретов, ограничений и правил. Они вольны распоряжаться своей судьбой. Даже у меня нет такой роскоши как выбор. — У меня тоже. — Это ложь! — не сдержалась Рей. — И я устала спорить на эту тему. Я не знаю, как снять чары, наложенные моим прадедом, но ведь они утратят силу, если ты станешь человеком, верно? Я могу дать тебе свободу! Она отвернулась к окну, провожая край солнечного диска, тонущий в кроваво-красном море облаков. Верхушки деревьев на горизонте вспыхнули и погасли. И она. Ее мигом оставили силы, нахлынула смертельная усталость. — Я не имею права принять этот дар, — возразил Кайло. — Мне… — Жаль, конечно! – перебила его Рей. — Я уже тысячу раз слышала это. Что ты от меня скрываешь? В чем проблема? Ты думаешь, я буду требовать что-то взамен, снова навязывать себя? Я не собираюсь так унижаться, я давно поняла, что не нужна тебе, что проблема не в том, что мы… Не важно, — она тряхнула головой и закончила тихо, будто подавленно, — мне ничего не нужно. Никаких условий. Получишь свое — и катись на все четыре стороны… Она ощутила на лице последнее прикосновение закатного солнца, а следом другое — холодное, нежное и обезоруживающее. Рей подавила желание последовать за ускользающей мимолетной лаской, заметив, как дымится кожа на руке Кайло, даже скрытая перчаткой, от крошечного солнечного луча. Он быстро убрал кисть. Свет ушел из комнаты, и темные глаза вампира снова загорелись алым, как всегда бывало в темноте. — Вы правы, моя леди, — проговорил он. — Нет никакого удовольствия в том, чтобы всегда жить во мраке. И я не хочу, чтобы вы узнали, как это. — Но… Он исчез, прежде чем Рей успела возразить или накричать на него из-за того, что у этой странной, вероятно, крайне пугающей сцены могли быть ненужные свидетели. Она нехотя признала — в том была и ее вина, она сама инициировала очередную разборку не за закрытыми дверями своей спальни. Ей еще представилась такая возможность — продолжить в своей комнате, но она ей не воспользовалась. В словах не было необходимости. Вампир пришел к ней ночью в поисках живого тепла. А Рей… слишком боялась задать правильный вопрос.

***

И хоть девушка продрогла до костей даже под толстым пуховым одеялом, она давно не спала так крепко и сладко. Волшебство ночи растаяло, сменившись тусклым пасмурным утром, но Рей поймала себя на мысли, что, наверное, впервые в жизни проснулась с улыбкой. Не открывая глаз, она провела ладонью по постели рядом с собой — ледяной, как надгробная плита, как крышка того самого саркофага, не смутившись своего вынужденного одиночества. Куда важнее было то, что ночь она провела не одна, что темноту озарял мистический красный свет, а на ее талии покоилась тяжелая рука. Рей кое-как вытащила себя из постели и побрела отогреваться в душ, и ленивые, сонные мысли оказались неожиданно оптимистичными. Она думала, что, возможно, сможет к этому привыкнуть. Пусть ее молодое тело жаждало страсти и чувственных наслаждений, но, за неимением способа получить желаемое, она вполне могла утешиться и платоническими отношениями со своим мертвым избранником. Спать в холодных объятиях вампира тоже было весьма приятно; куда приятнее, чем бесконечно припираться, пытаясь добиться своего в затянувшемся споре. Кайло пришел к ней глубокой ночью. И Рей так боялась спугнуть его покушением на сакральную тишину между ними, что приняла это как данность. Ее так и подмывало заговорить о чем-то отстраненном, избегая острых углов и опасных тем, спросить вампира о его прошлом, в бытность человеком, о том, как менялся мир на его глазах, но она решила, что у нее еще будет более подходящий случай, чтобы утолить свое любопытство. Лед таял, хотя мертвый мрамор так и оставался мертвым мрамором. Увы, спустившись на кухню, Рей столкнулась с неприятным сюрпризом, вынудившим ее вынырнуть из сладких грез и наивных мечтаний. Маз сообщила, что мистер Хакс явился собственной персоной и ждет невестку в столовой, чтобы разделить с ней завтрак. Рей давно заметила, что неприятную ауру, исходящую от старого охотника, ощущала не только она, но и любой случайный человек, очутившийся подле него, так что, ожидаемо, все постояльцы разбрелись кто куда, стоило автомобилю попечителя нарисоваться во дворе. — Доброе утро, леди Лорейн, — дружелюбно поприветствовал ее свекор. Пока она бегала до комнаты и обратно, чтобы наспех приладить накладной живот, Брендол успел расправиться с трапезой и возился со своими сигарами. Нож в его умелых пальцах выглядел, как очередное предупреждение. — Уже начали знакомство с материалом? — Доброе, сэр, — откликнулась она, украдкой размышляя, как бы запихнуть в себя хоть немного пищи, ведь желудок скрутило нервным спазмом. — Да, потихоньку. Очень любопытное чтиво. Чем обязана столь раннему визиту? — Меня вдохновил проявленный вами энтузиазм, — сказал Брендол. — Я решил поддержать вас в вашем начинании и заглянул в штаб охотников. Вы будете в восторге от текстов, которые мне удалось раздобыть. — Неужели? — Рей кашлянула, прочищая горло от вставшего поперек кусочка тоста. — Премного благодарна. Хакс выпустил в воздух струйку дыма и царственным, ленивым жестом подтолкнул к Рей по столу толстую папку с документами. Она отпихнула подальше тарелки, радуясь, что ей не придется изображать отсутствующий аппетит, и торопливо распотрошила завязки на папке, чтобы добраться до содержимого. Она ждала увидеть очередной толстенный древний фолиант, какое-нибудь руководство по особо жестоким методам расправы над ведьмами, вампирами и прочими мистическими созданиями, но ошиблась. Перед ней была толстая стопка рукописных листов на пожелтевшей бумаге, где аккуратный, бисерный почерк перемежался с какими-то цифрами, расчетами, неизвестными символами и рунами. — Это записи вашего деда, — объяснил Брендол, с удовольствием наблюдая за недоумением девушки. — Леди Лавиния сочла, что в ордене они сохранятся лучше, чем здесь. И оказалась права. Ваша невежественная родня запросто могла счесть эти бесценные записи за мусор. — Я… впечатлена, — пробормотала Рей. — О, вы будете по-настоящему впечатлены, когда ознакомитесь с этим, — усмехнулся Хакс. Он одним размашистым глотком допил чай, потушил сигару. — Ну, я пока оставлю вас, леди. Обсудим позднее, пока я хотел бы справиться, как тут идут дела. Все-таки в предприятие вложены и мои деньги, так что… — Не стоит утруждать себя оправданиями, — кисло улыбнулась Рей. — Чувствуйте себя как дома. Она перелистнула первые несколько страниц и замерла, споткнувшись взглядом о дату, которую слышала накануне. От Кайло. «1895 год, десятое января. Эксперимент длится уже месяц, но пока я не доволен достигнутыми результатами и планирую продолжать, пока…» — А где же ваш друг, леди Лорейн? — оторвал ее от нарастающей паники голос Брендола. — Какой друг? — растерялась Рей. В ушах шумело. Желудок не просто крутило — он ухнул вниз и бурлил вулканом, готовым вот-вот исторгнуть все содержимое. — Ну… ваш мертвый друг, — любезно подсказал Хакс. — Я бы посоветовал вам, моя дорогая, и с ним поделиться мнением о прочитанном, ведь это… непосредственно касается условий вашего сотрудничества. Довольный произведенным эффектом он наконец ушел. Рей посидела минуту, спрятав лицо в ладонях, немного успокаивая тремор в теле, догадываясь, что все эти упражнения не имеют особого смысла. Она собиралась спуститься в преисподнюю, разверзнувшуюся перед ней на столе в виде толстой стопки бумажных листов семидесятилетней давности.