The Resurrected sunset

— Здравствуй, Саске. Тебя хочет видеть Орочимару-сама, — произнёс Кабуто и отодвинулся в сторону, давая возможность пройти. Я промолчал, подавив желание схватить его за руку и сбежать от Касимо. В мгновение ока оказался рядом, приобнял его за плечи и начал говорить в самой приторной манере. — Ах, Касимо, ты даже не представляешь, как сильно я испугался! Ты оставил меня одного, и я так долго тебя ждал! Сколько же времени прошло? День или все пять? — крепко сжимая руки, прижал его к своей груди и с дрожью в голосе прошептал на ухо: — Мне было так одиноко, и я отправился тебя искать! Почему ты не искал меня в ответ? Я обижен на тебя! Всё, больше не буду с тобой разговаривать… И оттолкнув невозмутимого Кабуто, попытался прошмыгнуть мимо, но дверь захлопнулась перед носом. Блядство. — Тебе нельзя покидать комнату. — Это слова доктора или слова начальника? — Твоё состояние нестабильно, страдаешь галлюцинациями, и возникает неконтролируемое желание причинить вред окружающим и себе. Ты представляешь опасность для всех нас. Это необходимо для нашей общей безопасности. Сейчас есть два варианта: либо он говорит правду, либо обманывает. Если Кабуто прав, то неизвестно, какие последствия это повлечёт за собой. Однако верить нукенинам — значит сделать ещё один шаг в гроб. Но разве они не сами виноваты в этом? Давали неизвестные препараты, а теперь утверждают, что это было сделано ради безопасности. Клубок всё сильнее закручивается. — А как же С-с-аске-кун? Я не могу оставить своего лучшего друга одного, — вновь попытался прильнуть к замершему Кабуто, но тот быстро отошёл в сторону, из-за чего чуть не влетел в диван. — Я могу поговорить с Орочимару, уверяю, никакой опасности не представляю! Только дайте мне шанс! Он не ответил, но подтолкнул к двери и пошёл сзади. Контролирует ситуацию. Попытка сбежать была бы безуспешной: коридоры здесь похожи друг на друга как две капли воды. Хотя я могу похвалить архитектора за изобретательность: он создал коридор с открытой дверью, который даёт ложную надежду на побег, но затем умело её отбирает, уводя в бесконечные лабиринты. Разве это не сказка для нукенина-охотника? Вернувшись в свою комнату, я упал на кровать и положил руки за голову. Несмотря на мои опасения, реакция Кабуто была… Смягчённой? Неужели он действительно подумал, что я сошёл с ума из-за побочных эффектов? Он не кричал и не ругался, просто вернул меня обратно в золотую клетку. Хотя, если честно, для того чтобы это назвать «золотой клеткой», не хватало пары дорогих вещей, а в целом всё было довольно скромно. Я встряхнул головой, пытаясь выбросить эти мысли из головы, и вернулся к размышлениям. Вероятно, Кабуто доложит Орочимару о моём побеге. Хотя, возможно, он и сам уже знает об этом. В случае побега должны быть предусмотрены какие-то обходные пути. Или они настолько уверены в себе? Но это же абсурд! После унизительного, но уже привычного унижения Кабуто покинул, напоследок крепко затянув ремни. Теперь они смотрелись иначе, после его слов. Пока летающие утки зачитывали методы боя, провалился в внутренний мир и оказался под водопадом. От неожиданности упал с мокрого камня, но быстро взобрался обратно и подставил себя под струи воды. К счастью, напор был не очень сильным. — Что ты думаешь о происходящем? — спросил я, собравшись с мыслями, и запрыгнул в небольшую пещеру. — Они что-то скрывают, но я не могу полностью исключить, что в их словах есть доля правды, — ответил Хранитель, удобно устроившись на каменном выступе в позе лотоса и скрестив руки на груди. — Мои галлюцинации не такие уж и сильные, они довольно безобидны. Не вижу причин для беспокойства. — Однако они могут стать более интенсивными и нарастать. А в сочетании с другими факторами это может превратиться в большую паутину, в которой ты просто утонешь, — с этими словами он вытянулся всем корпусом вверх и начал раскачиваться из стороны в сторону от скуки. — У меня нет с этим проблем, — раздраженно отмахнулся я от него. — И не будет. Хранитель еле слышно усмехнулся и осторожно переместился в другую сторону. — Первый шаг — отрицание. А дальше всё пойдёт по привычному сценарию: гнев, торг, депрессия и принятие. Хисахито, не зарекайся. Уши есть везде. — Тогда мы вместе утонем на этом корабле, мой мудрый друг. Буду с нетерпением ждать счастливого конца. Мы поругались и обменялись язвительными замечаниями. Вернулся к водопаду. Возможно, Хранитель в чём-то прав, я и сам неоднократно задумывался об этом. Но какой будет эффект, если мне перестанут делать инъекции? Усиление тревоги? Паранойя? Тошнота и диарея? Как бы то ни было, чувствовал себя никак не иначе, как подопытной мышкой. Во что бы то ни стало нужно увидеться с Орочимару. После нескольких дней однообразной рутины терпение начало истощаться. Я не беспокоился о Саске, полагая, что сейчас он занят тренировками под руководством другого наставника. Кабуто же, погружённый в свои бумаги, почти не отвечал на мои вопросы. Развлекать себя становилось всё труднее. И вот, в один из таких дней, дверь снова оказалась незапертой. Неужели они действительно считают, что я настолько глуп, чтобы попасться в очередную ловушку? Конечно же, да. Не составило труда понять, что это всего лишь проверка. Но чего именно они хотят добиться? Чёрт! Будь что будет. Неторопливо прогуливался по коридорам, полностью доверившись судьбе. Не беспокоило состояние тела, я был уверен, что мне не дадут умереть, иначе вся эта игра потеряет всякий смысл. Сейчас представлял себя обычным человеком с физической подготовкой, оттого не сразу заметил, как накатила слабость и закружилась голова со слабым ощущением удушья. Иронизировать над ситуацией и самим собой уже не было сил, и, пройдя всего пару метров, рухнул на каменный пол. Лихорадочно вспоминал проходы, коридоры, выступы и двери, но не мог найти ни одной зацепки. Снова фуиндзюцу? Галлюцинации от препарата? Что это за херня? Внезапно глаза резанула яркая вспышка, а уши наполнил свист, который уже был на пределе возможностей человеческого слуха. Головная боль была невыносимой, и я, зажав уши руками и зажмурившись, упал, переворачиваясь в воздухе. Пытался кричать, но не получалось. С трудом соображая, стянул с себя футболку и попытался завязать её вокруг рта и носа, но перед этим выдохнул как можно сильнее весь воздух из легких. Задержав дыхание, с третьей попытки удалось затянуть футболку, и начал ползти вперёд, чувствуя, как холодный пот стекает по мокрой спине. С каждым новым ползком казалось, что расстояние не сокращается, а остаётся прежним. Шёл на дрожащих ногах, пытаясь преодолеть пространство, но без воздуха было ещё хуже. Дышать нельзя… Нельзя. Прошёл несколько пролётов, но даже так не был уверен, что здесь нет опасных веществ. Перед глазами возникла длинная лестница, ведущая вверх. Я не хотел умирать во второй раз, но она могла стать последней. С трудом поднимаясь и опираясь на перила, медленно брёл вверх, в неизвестность. Но вот неловко запнулся и упал вниз, в самый низ. И всё повторилось снова. Не заметил, как оказался на улице. С хрипом втянув воздух, упал на землю и попытался отдышаться. Грёбанная тюрьма и грёбанные люди! Мы все вместе отправимся в ад. Всё указывало на то, что это либо какой-то ядовитый газ, либо галлюцинации стали ещё более реальными. Но я больше склонялся к первому варианту, и очень хотелось в это верить. — Ты напоминаешь мне маленького зверька, который так старательно хватает за свою жизнь, но всё безуспешно. Через десять минут твое тело начнёт неметь, начиная с кончиков пальцев на ногах, а затем медленно ползти вверх и охватывать внутренние органы. Танкецу заблокируется навсегда, но, к счастью, она тебе больше не понадобиться. Я не мог разглядеть человека в тени, но прекрасно понимал, кто стоит передо мной. — Чего ты хочешь? — выдохнул и медленно старался вставать. — Ты слышал что-нибудь про наемные кланы? — проигнорировав мой вопрос, поинтересовался Орочимару, но не дождавшись ответа, добавил: — Как показывает история, они довольно малочисленны и не умеют большой власти над другими, однако случается так, что среди них бывают поражающие здравой логикой экземпляры. О. Так вот куда ты клонишь. — Как показывает история, такие кланы долго не живут и каждого члена истребляют, конечно, всегда могут появиться исключения, я прав? Орочимару вышел на лунный свет и широко ухмыльнулся. Я собирался повторить свой вопрос, но у меня онемели ноги, сидел и смотрел на него как прикованный, в горле пересохло. — Кажется, дело закончится быстрее, чем я рассчитывал, — сдавленно рассмеялся Орочимару. — Так что ты решил? От усталости почти не чувствовал своего тела, зато сознание заполняло удивительное, непривычное и оттого особенно сладкое чувство покоя. Я помнил полученный прилив адреналина, мне это нравится, не могу без этого, хочу испытывать это снова и снова. Собеседник молча стоял и, кажется, взглянул с каким-то сожалением или сомнением? Будто не решил, как ему поступить. — Соглашаться на сделку, не ознакомившись с полным текстом… — подступающий кашель не давал внятно говорить. — Ты всерьёз решил, что я пойду на это? — У тебя нет выбора. — Потому что ты мне его и не предоставил. «Соглашайся, глупец!» — раздраженно говорил Хранитель. «Ещё немного, и мы оба погибнем. Я не хочу покидать этот мир так рано!» «Он подвергнет меня опытам. И не ты управляешь телом, у тебя нет права голоса. Будь хорошим нахлебником!» Хранитель заворчал и хотел что-то сказать, но я отвлекся на шуршание сухой листвы на осеннем ветру. Наверное, это была белка. Какое-то время мы препирались, и пришлось сквозь зубы произнести согласие. Но этого было недостаточно. — Я не расслышал, что ты сказал? — со скучающим видом, насколько это было возможно в его положении, спросил Орочимару. «Будь более любезным, ласковым, и тебе предоставят кровать этажом выше. В пыточной!» — Я согласен на сделку… Блиц-опрос от самого себя: нравится ли происходящее? Нет. Всё идёт, как нужно? Пятьдесят на пятьдесят. Орочимару тихо и неразборчиво сказал что-то, и рядом появился спокойный Кабуто. Одним движением в шею мне вкололи шприц с неизвестным веществом. Я был рад, что не пришлось снимать штаны перед этим… Впрочем, по правилам врач — человек бесполый, чего стесняться? Интуиция подсказывала, что Орочимару явно не человек. Оставалось только гадать, было ли это физически или метафорически. Глаза слипались от навалившейся тяжести, и в конце я почувствовал неприятное прикосновение к лицу и жалобы Хранителя. Хоть что-то останется вечным. Пробуждение ознаменовалось тиканьем настенных часов. Новые апартаменты незначительно отличались от предыдущих: всё те же белые стены с пустыми кроватями. Стол Кабуто отсутствовал, тело слушалось довольно вяло, но ремни не были затянуты. В руку был вставлен катетер с капельницей, из горла торчали какие-то трубки, а лицо закрывала кислородная маска. Не думал, что всё настолько печально. Нахлебник молчал и не отзывался на просьбы «выйти наружу». Ощущение, что он обиделся. Ничего нового. Пыточная комната была довольно простой: без хирургического стола, с тумбочками, на которых лежали бы шипастые плети и различные виды оружия. Тем не менее, это лучше, чем жить в темнице. Вскоре в комнату вошел Кабуто, облачённый в медицинский халат, с планшетом в руках. Он что-то написал на листах, затем, поправив очки, начал разговор. — Я не обязан этого говорить, но должен задать вопросы. Поскольку ты не можешь говорить, поднимай только руки: правая — да, левая — нет. Если не знаешь ответа, разводи их в стороны, — сказал он, присаживаясь на соседнюю кровать. — У тебя есть родственники? Я молча развёл руками, а Кабуто оставался невозмутимым. Они наверняка могут проверить родословную до пятого поколения, так какой смысл в этом фарсе? — Часто управляешь жидкостью с высоким уровнем железа? Понятно… Ты что-нибудь знаешь о Долине Ада? Признаюсь, не ожидал подобного вопроса и не смог скрыть своё удивление. Осторожно приподняв левую руку, увидел, что он мне не поверил, но продолжал спокойно записывать. — Психическое состояние ухудшилось с момента появления способностей? Замечал что-то странное? Например, наличие нахлебника? Я отрицательно помахал рукой, и, к счастью, на его лице появилась небольшая реакция. Сначала сквозь очки в серебристой оправе Кабуто устремил на меня пламенный, испепеляющий взгляд, но когда он пригляделся и осознал сказанное, пламя за стёклами погасло, сменившись недоумением. Впрочем, он сразу же опустил голову. — На этом всё, — сказал он, открывая дверь и пропуская вперёд Саске. — Не задерживайтесь. Вам обоим нужен полноценный отдых. Смотреть на него было тяжело. Весь в бинтах, от кончиков пальцев до локтей, руки скрывали длинные рукава, не позволяя разглядеть полностью. — Это из-за тренировок, — спустя долгое молчание произнес Саске и добавил: — Не волнуйся. Я не волнуюсь! В памяти всплыли слова Хранителя о первом шаге в отрицание. Скривился, уставившись вперёд с ненавистью, пытаясь прожечь дыру в его словах. Видимо, Саске воспринял это по-другому и продолжил гнуть свою линию. — Раны несерьёзные, Кабуто уже большую часть вылечил. Это сегодняшние. Саске уставился на шею, и взгляд стал нечитаемым. — Это Орочимару сделал? «Как же вы надоели ходить вокруг да около, но ничего не говорить друг другу! Раздражает ваше сюсюканье!» — внезапно объявился Хранитель, выражая свое недовольство. «Что за бред ты несёшь? Я не сюсюкаюсь с ним! Иди обратно в свою берлогу» Я помотал руками в стороны, но ему, казалось, было все равно. Саске глубоко задумался и не отвечал на мои попытки привлечь внимание. Осторожно приблизился ближе, что было довольно сложно из-за не слушающегося тела, слегка наклонился и положил руку на его перевязанную ладонь. Ободряюще улыбнувшись, понадеялся, что проклятая маска не испортит этот момент. И с облегчением почувствовал, как его пальцы сжались в ответ. Сейчас он выглядел умиротворенным, будто то, что гложило ранее, исчезло. Может ли это что-то означать? Хранитель молча копался на стенках сознания, но ни слова не сказал против. Ему нравилось происходящее? Это… Напрягает. Саске нежно поглаживал мои пальцы, задумчиво разглядывая их, словно под микроскопом, и я напрягся, но чуть не задохнулся от дальнейших действий. Осторожно поцеловал тыльную сторону руки, избегая смотреть в глаза, словно боясь своим движением погасить их взгляд. Затем невесомо оставлял поцелуи на кончиках пальцев, разжигая во мне внутренний огонь непонятных доселе ощущений. Не в силах вырваться из пленительной силы, бесстыже наблюдал за этим и метался из стороны в сторону, не зная, бежать ли подальше или позволить ему продолжать прикасаться своими губами. В полной уверенности, что происходящее — лишь несбыточный сон, всматривался в вихры черных волос, но, словно прочитав мои мысли, Саске приподнял голову, и я встретился взглядом с ликующими глазами этого бесстыдника. Слабый ток пробежал по моему позвоночнику, и, не в силах принять реальность, вырвал руку из его лап. Раздался тихий хлопок по чужой голове, который в тишине показался оглушительным. Насколько позволяла маска фыркнул и показательно закатил глаза, ощущая, как стремительно краснеют щеки. — Хиса, когда я снова увидел тебя, то потерял все слова, чтобы выразить своё восхищение. Я уже потерял надежду на то, что когда-нибудь вновь смогу испытывать такие чувства, но стоило увидеть тебя, как они вернулись с новой силой. Я в шоке уставился на него, а громкий истеричный смех Хранителя бушевал, не позволяя сосредоточиться. Саске спокойно встал с кровати, поклонился и вышел из комнаты как ни в чем не бывало. Что это сейчас было? Мозг словно молнией озарило неожиданной догадкой, и я, ещё ошарашенный происходящим, но невероятно логичной мыслью, медленно обдумывал его действия. Он… Подколол меня? По-другому вывернул слова, но… Блять. Закрыв лицо ладонями, я тихо взвыл. Повзрослел до такого, гадёныш. Неужели все его предыдущие действия были лишь розыгрышем? От этих мыслей мне хотелось спрятаться, и не сразу осознал, как почувствовал слабый щепок на коже. Какую игру ты ведёшь? «Наконец-то ты очнулся… — Хранитель помолчал. — Дыши спокойно, ничего страшного не произошло. Он просто решил перевести тему в другое русло. Не хочет обсуждать… — он ядовито выплюнул. — Эти поцелуи. Сколько ему? Тринадцать?» «Примерно так. Я уже не помню. У меня плохая память на возраст, я даже в своём не уверен, что уж говорить о других» Я старался не думать о случившемся и переключил внимание на окружающий мир. Мы ещё несколько раз обсудили сценарий, и дни снова потекли своим чередом. Мне не запрещали выходить, никто не говорил об изоляции и тому подобном. Все решили сделать вид, что всё нормально. Но каждый раз, когда я задумывался над словами Кабуто, становилось не по себе. Саске приходил навестить каждый день, и мы обсуждали прочитанные книги, окружающий мир и даже чёртову погоду. Он ни слова не говорил про Коноху или Наруто с Сакурой. Странно, ведь должна была быть битва с Наруто. Её не было? Пытался спросить его прямо, но он сразу переводил разговор на другую тему, и я не сразу это осознавал. Пропасть между нами стремительно росла. Она и раньше была, но сейчас у него появился новый сенсей, тренировки и обучение новому искусству, а я безвылазно сидел в стационаре. Кабуто проводил эксперименты: изучал циркуляцию чакры, слушал тело, искал сбои во внутренних органах. С каждым днём чувствовал себя мышкой в руках опытных учёных. К счастью, Орочимару не так часто приходил ко мне. Разговаривать с ним было как ходить по минному полю, но наши встречи не превышали тридцати минут. Он задавал вопросы, я отвечал, и так полчаса. Иногда он молчал и просто сидел, рассматривая моё тело со всех сторон. Видеть, как его жадный, липкий взгляд скользит по коже, было тяжело, но я сцепил зубы и отворачивался. В один из таких дней Орочимару нашёл новую тему для обсуждения. — Ты помнишь нашу сделку? — спросил он хриплым голосом. — На которую вы заставили согласиться без оглашения требований? Конечно, помню. Он вновь проигнорировал обращение на «ты», а я прикусил язык, чтобы не говорить лишнего. Орочимару взял шприц со стола, провёл ватой со спиртом по моей руке и начал собирать кровь для очередного анализа. — Мне нужно твоё тело, — забрав колбочку с кровью, и вернулся обратно, сев на стул напротив. — Я не Учиха, мои глаза и тело бесполезны, — коротко ответил и усиленно растирал место укола от зуда. — Верно, ты не Учиха. Выявить хоть небольшое родство оказалось делом бесполезным. Можешь сколько угодно врать. Тебе повезло родиться с такой родословной, и я не отрицаю, что именно она сделала твой организм более крепким. Нежели чем у других среднестатистических бесклановых сирот. Итак, когда встречаете такого милосердного человека, как Орочимару, помните: всё, что он говорит — ложь. — К чему вы клоните? — У меня было одно предположение, но услышать новую информацию из уст человека, который может это подтвердить… Было бы заманчиво. Сейчас он напоминал безумного учёного, который наконец-то получил доступ к неизученному предмету. И этот предмет — я. Неужели у нас намечается та самая сделка? Не слишком ли много? «Давай убьем его?» — предложил Хранитель. «Себя убей. Он нас препарирует на столе за подобные действия» — Я смогу предоставить тебе знания, которые ты никогда бы не увидел в Конохе. Тренировки с Саске-куном, — он поморщился, и его рука на коленях дрогнула. — Но взамен ты предоставишь себя для полноценного изучения. — Ты до этого всё изучил, этого мало? Я не подопытная мышь, рано или поздно всё закончится. Неожиданно мужчина фыркнул. Подумал немного, а потом разразился смехом: открытым и удивительно мелодичным. Сумасшедший и чокнутый. Отличная компания. — Когда я впервые услышал, что существуют люди, способные управлять жидкостями с высоким содержанием железа, я захотел заполучить это себе. Но к моему большому сожалению, твой клан погубил сам себя, и такой драгоценный самородок исчез из мира. Подумай о моих словах, Хисахито-кун. Он развернулся и вышел, оставив одного. Я упал на кровать, закинув руки за голову. Был только один правильный выбор, и он уже сделан задолго до этого разговора. Пятьдесят пять на сорок пять.