The Resurrected sunset

Мое сознание снова очнулось от череды хаотичных и спутанных, но всё же различимых звуков. Я приоткрыл глаза, силясь хоть что-то увидеть в окружающем полумраке, однако мир все еще оставался нечетким из-за плывущего зрения. Голова была чугунной, а конечности ощущались ватными, будто их обволокла тяжелая усталость. Сверхъестественная темнота окружала со всех сторон. Она была будто наполнена тихим гулом далеких голосов, которые не было слышно. С удивлением посмотрел, как сверху начали появляться яркие всполохи нежных цветов. Они были разного цвета, как будто были специально подобранными для меня. Желтые, красные, розовые, я уже сбился со счета, сколько раз наблюдал, как они пролетали и тонули внутри меня. Попытался дотронуться, но рука прошла насквозь. Что такое происходит?

«У меня был партнер… Его имя (неразборчиво)…»

Я резко насторожился, услышав спокойный голос вокруг себя. Звучало так, будто источается откуда-то наверху, словно был фонариком в окружающей, практически полной темноте. Сколько уже прошло времени?

«Я изо всех сил старался ради любимого человека, но какой смысл стараться для того, кто меня не ценит?»

Голос внезапно изменился и стал более надрывным. Сразу понял, что человек плакал. Его тихие всхлипы отдавались эхом вокруг, пока он продолжал тихо и горестно что-то читать.

«Дорогой (неразборчиво)… Теперь, когда наше

время подходит к концу…»

Внезапно все оборвалось, когда человек тихо всхлипнул. Он тяжело вздохнул, очевидно пытаясь успокоить себя и продолжил.

«Возможно навсегда. В конце концов ты стал объектом моей одержимости, моим обожанием. Я слишком много ошибок совершил в своей жизни. Давай… давай встретимся, когда…»

Мое удивление не знало границ когда я наконец заметил, как по моим щекам катились горячие слезы. Машинально дотронулся до своей груди, чувствуя, как боль сердца больно сжимало его, не давая свободно вздохнуть.

«Прощай, мой единственный и самый дорогой человек…»

Тьма вокруг становилась все более густой, полностью поглощая звуки голоса незнакомца. У меня так сильно закружилась голова от бушующего внутри нее водоворота вопросов. Кто этот человек? Что только что случилось? Почему я вообще мог его слышать? Рывок резко вернул меня в реальность, вследствие чего вскрикнул, падая в пропасть. Медленно разомкнул глаза, осматриваясь по сторонам. Ощущал себя слабым, и не сразу же рассмотрел лежащего рядом Какаши-сенсея, который сопел во сне. Я постарался побороть вялость и сбросил с себя одеяло, после чего начал осторожно ощупывать свой живот. Часть тела была замотана бинтами, очевидно кем-то обработанная после удара Забузы. Буквально выругал себя за то, что пропустил этот момент. Я жив? Выжил… Вериться с трудом. Не хочу, чтобы это произошло так рано. Двигаться было трудно и опасно в моем состоянии, но все же это было слишком скучно. Резко вскрикнул от мгновенной стреляющей боли, когда попытался привстать на футоне. Сразу же рухнул обратно на холодные простыни, с тихим стоном прикрывая глаза. Прокашлялся, пытаясь позвать кого-нибудь, однако из горла выходили только еле слышные хрипы. От скуки начал считать трещины на окружающих стенах. Пятьдесят первая… Шестьдесят девятая… Сто… Как вообще этот дом еще стоит? Я осторожно перевернулся на бок, после чего внимательно рассматривал Какаши. В голову сразу же пришла идея, которая могла как испортить с ним отношения, так и привести к тому, что он перестанет меня тренировать. Если буду пытаться посмотреть под его маску, то сразу уязвлю его чувства, да и вероятность того, что вообще увижу лицо, была довольно мала. Я не мог сказать, что чувства Какаши меня сильно волновали в данный момент. Он все еще оставался для меня только сопроводительным лицом, не более. Не подходил под звание настоящего наставника. Я не ненавидел его, но неужели звание «сенсея команды номер семь» не обязывает совершать определенные действия? К примеру, тренировать своих подопечных, а? По ощущениям складывалось впечатление, что Четвёртый Хокагэ на смертном одре написал завещание, прося Какаши стать наставником своего сына. Пренебрежительно отвернулся от спящего сенсея, после чего снова вернулся к рассматриванию окружающих трещин на стене. Вскоре послышалась бегущая поступь недалеко от двери, которая наконец резко распахнулась, и в комнату ворвались шумные и шебутные ребята. Заметив, что я не сплю, они резко пронеслись к футону и сразу же начали что-то взволнованно спрашивать. Наруто буквально плакал, будучи на грани нервного срыва, его глаза заблестели от выступивших слез. Сакура украдкой вытирала слезы с щек, старалась быть спокойной. Вероятно она была рада, увидеть, что я наконец-то очнулся. А вот Саске стоял в отдалении, немного нервно переминаясь с ноги на ногу, как будто не решаясь подойти ближе ко мне. Вспомнил последнее, что было до того, как очнулся тут. Я хорошо помнил, как Саске криком среагировал на мои раны. Знал, что они могли сильно напомнить ему о прошлом и о том, что он пережил, но у нас было молчаливое согласие не вспоминать о том периоде нашей жизни. Это неправильная позиция, но… Я до сих пор не понимаю, о чем можно говорить в таком случае. Он и так узнает правду, когда-нибудь. В любом случае. Погладил по блондинистой макушке, пытаясь успокоить. Много у него переживаний за последние дни. Как бы они не заперли дома от гиперопеки. С чужой помощью отпил воды из стакана. Откашлялся, заговорил. — Что произошло? — приподнялся, сев полусидя. — Кто-нибудь мне объяснит? — Тебя р-ранил этот у-ублюдок, — шмыгая носом пролепетал Наруто. — В самом начале боя он появился из неоткуда, всадил свой меч в тебя… Чуть коснулся забинтованного живота, поморщившись от внезапной боли. Как это вообще возможно? Он меня со спины атаковал? Грустно смежив глаза, пробормотал: — Что-то слишком уж низко с его стороны. Я всегда думал, что честь не позволяет бить в спину. — Понятие чести не относятся к нукенинам, — чуть грустно сказал Какаши с левого боку. — Ты снова пострадал. Мне жаль. Я покачал головой, утомленно опираясь на постель второй рукой. — Теперь уже ничего не исправишь, — ответил, — но я буду вспоминать это, как урок. Он молча рассматривал меня, после чего наконец-то ответил. — Ты очень сильно пострадал, поэтому тебе придется задержаться в этой комнате на срок до нескольких недель. Наруто резко вскрикнул, очевидно расстроенный таким известием. — Что?! Недель?! Я никак не отреагировал. Это было очевидно. Сакура успокаивающе положила руку на плечо Узумаки. Но больше всего меня беспокоил Саске. Он все так же стоял чуть спиной к нам, тихо смотря в пол, не подавая никаких эмоций. — Хиса-кун, довольно долго не приходил в сознание, — пробормотала Сакура, бросив быстрый взгляд на меня. — Ты сам видел, насколько серьезная была рана… Наруто резко поморщился, будто проглотив лимон целиком. Хатаке поправил протектор, садясь прямо. — Я хотел бы поговорить с тобой наедине, — произнес наконец. Я повернул голову к нему, недоверчиво рассматривая в пол-оборота. У меня даже зародилось ощущение, что это сотрясение или что-то в этом роде его так ошеломило. С чего такие слова? Кивнул, продолжил разговаривать с товарищами. — Рассказывайте, что произошло дальше? Наблюдал за своими друзьями, которые успели устроить полный хаос за столь короткий промежуток времени: Какаши заперли в водную тюрьму, Наруто и Саске отвлекали Забузу, а Сакура занималась лечением моей раны. Я слегка удивился тем лекарствам, что были у нее. Она даже была вынуждена налить немного спирта забранного у Тазика, отчего чуть поморщился. От меня теперь наверняка пахло ужасно. Накормив сносной похлебкой из рыбы, ребята ушли. Саске ни сказал ни слова. Поворачиваясь на бок, наконец-то стал рассматривать ночное небо у окна, на котором мерцали сотни маленьких звезд. Это было поистине прекрасное зрелище, поэтому мой взгляд, немного расфокусировался от слабости. Все равно продолжил рассматривать его. — Я надеюсь, ты понимаешь, что твоя рана серьезна, поэтому тебе придется провести некоторое время не выходя на улицу, — Какаши слегка помолчал, а после добавил: — К тому же, меня беспокоят некоторые вещи… Я перевел на него взгляд, пытался не заснуть под монолог. Он прервался, внимательно всматриваясь, после чего после некоторых сомнений наконец-то подытожил: — У меня есть один вопрос, но мне нужна честная от тебя откровенность, хорошо? Что-то мне подсказывало, что Хатаке надеялся, что я буду достаточно искренен с ним, поэтому ответил: — Хорошо, говорите, я постараюсь ответить, как можно честнее, — поерзал на футоне, принял более удобную позу. Он согласно промычал. — Этой ночью время от времени говорил нечто во сне, — добавил. — Издавал звуки. Задумчиво свел брови к переносице, после чего сказал: — М-м-м… Не понимаю, о чем вы. Мне ничего не снилось, и я никого не звал. — Я и не упоминал «звать кого-то». Немного растерялся, но все ж таки продолжил. — Может вы что-то перепутали? — спросил, развязав лохматую от сна косу. — Я действительно ничего не говорил во сне, и никого не звал… Знаете, Какаши-сенсей, вам бы сходить к врачу. Вдруг, что-то интересное найдут. Он не стал спорить, после чего просто лег на другой бок. А я ворочался на постели, пытаясь заснуть, но все равно безрезультатно. Что вообще на него нашло? Не припоминал, чтобы он хоть как-то беспокоился о своих подопечных раньше. Не как иначе Четвёртый Хокагэ в кошмаре пришел и надавал по черепушке. Следующим ранним утром я осторожно пытался встать с постели, чтобы уйти в туалет. Очень сильно не хотел делать свои дела в постель, а в пеленку, который прикрутила не пойми как ко мне Сакура, также не хотел. Держал руку на пострадавшем животе, а после этого наконец-то встал с постели, опираясь на стены, и медленно вышел из комнаты, попутно пытался держать равновесие самостоятельно. Проблема была в том, что я не знал, где вообще ближайшее приличное местечко было. Еще одной проблемой наличие гребанной лестницы. Вопрос, как с нее спускаться, вообще даже не мучил меня, потому что следующее, что помнил, это полет по лестнице вниз, после чего больно грохнувшись на пол. Так и спуск, оказывается, это легко! И думать о том, как теперь придется подниматься, тоже не нужно. Я буду спать на полу, ноги моей больше не будет на втором этаже. Вслед за глухим звуком падения, послышался вскрик боли, после которого постанывал. Тело снова начало болеть, но все мои мысли были по большей части сосредоточены на том, чтобы как-то подняться с пола и попасть в райское местечко. Успел обойти целиком первый этаж, но так и не смог найти нужное место. Только не говорите, что он на улице… Глубоко вздохнул, после чего наконец-то вышел на крылечко и огляделся. Мне было радостно, что никого не встретил по дороге, потому что если бы они узнали, что привело к моему падению, они обязательно предложили «руку помощи». Буквально. Избавился от прообразов неприличного содержания. Никак пубертат начинается. Немного помялся на месте, после чего огляделся по сторонам. Точно, на улице… К черту. Поджал губы, после чего все-таки собрался с духом и пошел к нему. Оттуда воняло так сильно, что меня начало мутить. О Боже, ну и запах там стоял! Я зажал нос свободной рукой, после чего закончил свои дела. Вылетел из туалета уже задыхаясь, когда наконец смог снова вдохнуть свежий воздух. Они что, не слышали, о существовании антисанитарии? Пошатываясь, наконец-то опустился на ближайшую лавочку, но она не выдержала моей тяжести и сразу же с треском обломилась у меня под задницей. — Заебись… Ну и денек… Не стал даже пытаться встать, после чего продолжил сидеть в обломках лавочки, вырывая занозы на оголенных ляжках. Так я и провел большую часть утра, встречая рассвет сидя в этой позе. Хотел бы посмеяться над этой ситуацией, но вместо этого просто всмотрелся в только-только пробуждающийся пейзаж деревни, после чего тихонько пробормотал: — Если кому-нибудь стал рассказывать, все бы лишь смеялись и долго потом припомнили бы мне этот случай… И точно знаю, кто именно станет будет это делать. — И кто же? Внезапно дернулся от неожиданно прозвучавшего голоса, после чего резко взмахнул свободной рукой со своеобразным деревянным оружием в его сторону. — А, это ты… Ну, садись, чего встал то. — Прям сюда? — Ты хочешь садиться вместо этого в лужу? — указал на большую лужу около себя. — Выбор за тобой. Саске тихонько хмыкнул и наконец-то опустился на корточки, после чего начал рассматривать самые целые обломки, которые наконец-то смог найти, после чего сел на них. Он вытянул свои ноги в сторону, устроившись комфортнее. И чего я так же не сделал? Казалось, не имел намерений уходить в ближайшее время, поэтому я наконец-то спросил: — Ты пришел просто так, или имел какой-то повод? — Чтобы проведать друга нужен повод? — Друга? — слегка ухмыльнулся искусанными губами. — Мне всегда казалось, что у нас все немного сложнее, чем просто «дружба». Когда именно я стал твоим другом? После нашей ссоры или… только сейчас? — Ты всегда казался мне более… сложным человеком. — наконец, пробормотал в ответ Саске, после чего добавил. — Я и сам не знаю, когда все так сложилось… Может быть после нашей ссоры, а может быть, и только сейчас. Хотя на данный момент нас сложно назвать хоть как-то друзьями — мы больше похожи на «партнеров». Его слова внезапно ошеломили меня, поэтому я не мог оторвать свой взгляд от этих бездонных, темных глаз. Ох, чую, врет он мне… Где-то явно недоговаривает. — Ясно… У нас слишком много сложностей, чтобы считать все это «обычной дружбой». Он ничего на это не ответил, предпочитая просто продолжить молча пристально на меня смотреть, внимательно разглядывая своеобразный вид, в котором я сейчас пребывал. — У меня много вопросов. — Потом задашь. — Эх, с тобой только как со стенкой разговаривать. Хватит усмехаться. Хочу влепить ему еще один подзатыльник. — Ах да, забыл упомянуть, — пробормотал себе под нос, после чего добавил. — После этой нашей миссии я думал переехать в новую квартиру. Конечно, придется потесниться в финансах, но это все лучше, чем… — Ты никуда не переедешь. Ты. Будешь. Жить. Со. Мной. Я резко перестал завивать прядь волос от внезапно прозвучавшего заявления Саске, после чего громко выпалил в ответ: — Это еще почему вдруг? С чего это ты решаешь за меня? Он пристально всмотрелся на меня, после чего ответил: — Ты серьезно сейчас спрашиваешь, почему? — и растянул, после чего произнес такой интонацией, напугавшим меня до смерти. — Я всегда за тобой наблюдал, и теперь, после этой миссии… После твоих почти что смертельных ранений… Я теперь вообще не могу позволить тебе уйти от меня.