The Resurrected sunset

Саске прикусил губу после своей речи и добавил: — Впоследствии восстановления, я лично сделаю так, что ты и шагу не сделаешь без моего ведома, больше не допущу гуляний с кем попало, — рукой дотронулся до плеча. — Я теперь вообще не смогу спать спокойно, зная, что ты один и без меня. Сразу почувствовал легкий испуг, когда он закончил свою речь. Не мог на самом деле такое серьезно произнести. Верно? Должно быть, он просто шутит или это все какой-то больной сон. Я тихонько моргнул, надеясь, что все это — лишь моя больная фантазия, которая снова решила поиграть со мной… Так и есть, сон. Никак иначе. На крыше забарабанил дождь. Даже не заметил, как скинул его руку со своего тела, после чего неосознанно положил свободную ладонь на ту область, которой он касался. Саске отреагировал на мое внезапное движение, хмуро насупившись и сильно стиснув кулак, после чего приблизился ко мне, буквально нависнув надо мной. Говорил тихим голосом, буквально дыша близостью около губ: — Ты слишком беспечен, если думаешь, что от меня так легко уйти. Ты слишком много думаешь о себе самом, если считаешь, что можешь просто оставить меня в одиночестве, после всего… после того, что я почувствовал, — большим пальцем провел вдоль линии подбородка, приподняв голову. — К чему это все? Ты все еще сомневаешься, как много ты для меня значишь? Глубоко вдохнул воздух, грудь подпрыгнула, и глаза расширились от страха. Дыхание стало быстрым и поверхностным, сердце громко стучало в груди, а тело начало дрожать. Мысли беспорядочно пронеслись в голове, и я почувствовал волну паники. Казалось, что мир вокруг сжался, и единственное, что чувствовал сейчас — это ужас охвативший меня. — М-между нами ничего и никогда не было. И главное — никогда не будет. Хватит. Я попытался вырвать из его хвата, все еще чувствовал, как тело не покидало напряжение от сложившейся ситуации. — Не смей пытаться снова сбросить мою руку от себя. Ты больше никогда не сможешь сбежать, после всего, что между нами случилось, — он нависнул еще сильнее, а рука спустилась еще ниже, обхватив горло, начал душить. — Перестань пытаться отрицать очевидное. Тот день в больнице… Все те тайные встречи под дождем… И та наша ссора, после которой я уже принял решение… Разорвать все связи… Разве ты правда ничего не замечаешь? Не чувствуешь? Ты же должен наконец-то понять… Тотчас начал хрипеть, чувствуя, как его пальцы начали сильно сжимать горло, вызывая неприятное ощущение, распахнул глаза и схватился за его руки, пытаясь отцепить их от себя. Но все было слишком поздно — я уже рухнул на землю под его весом, а он сел на мой торс, сильнее вминая меня в землю. Саске опустился ниже, расслабив пальцы, нависнул над ухом. — «В следующий раз» будет только хуже. Я буду с тобою навсегда. Он погладил меня по щеке в последний раз и позволил себе слезть. Слезы хлынули из глаз, падая в грязь. Я согнулся пополам в позу эмбриона, приобнимая себя руками, прикоснулся к своей шее, представляя уже начавшие появляться уродливые следы на ней. Последние слова все еще звучали у меня в голове… Это не сон… Это настоящий ночной кошмар. Навсегда. Прости, Итачи… Наверное, я не смогу выполнить обещание. Осознал, что сейчас мое положение было беспомощным, поэтому лишь всхлипнул, пытался успокоиться, но это было очень сложно. Когда только что пережитый опыт буквально все еще стоит перед глазами. — Отпусти меня…Отпусти… Я сильнее задрожал, после чего вцепился в себя, повторяя слова снова и снова, не переставая плакать, даже после того, после того как он вдруг исчез, оставив одного. Дождь намочил одежду и уже скоро все тело стало холодным и влажным, все крепче сжимал себя, пытаясь хоть немного успокоиться. Зажал рот рукой, жёстко прижимаясь к земле, всхлипнул, не давая крику вырваться наружу. Дождь продолжал омывать, затем вдалеке громыхнул гром, заставивший съежиться от испуга. Я заставил себя встать на ослабевшие колени, вышел за границы территории дома, начиная тихонько брести по направлению в неизвестное место. Позволил себе полностью дать волю эмоциям, не беспокоясь о том, чтобы мое местоположение было замечено. Споткнулся и рухнул на траву. Соскользнул с холма, покатился по мокрому вниз к небольшой речке, в которую упал с громким всплеском. Вылез из воды, стал успокаиваться, чувствуя, как наконец-то мой пульс начинал приходить в норму, покинул окрестности. Бесцельно ходил по лесу, размышляя о том, как теперь дальше жить. Но единственное, что я уже осознал — прощать его я не намерен. Все хмурился при мыслях, чувствуя, как эмоции снова чуть не взяли верх над мной, поэтому начал разговаривать самим с собой: — Откуда вдруг вообще взялась эта одержимость? Я никогда не давал ему повода быть таким одержимым. Никто не имеет такого права — творить со мной все, что вздумается. Решил, что даже если он сейчас не покинет деревню, то совсем скоро уйдет из нее — можно будет спокойно вздохнуть. А пока просто буду избегать его присутствия… Хотя я вообще не знаю, как себя при этом вести — особенно после сегодняшнего поступка. Вышел на незнакомую дорогу, напугал местных жителей своим видом и оставил попытки узнать у них местоположение. Покинул бесхожие дома, выходя на улицу, которую снова окутывали отвратительный запах протухшей рыбы, пота и запах бродячих детей, живущих на мусорке. Я устало сполз по стене около безликого магазина, почувствовал возвращающуюся боль — прикрыл глаза, давя на них ладонями, после начал всматриваться в случайных незнакомцев. Пару раз пожалел о своих поступках, чувствуя, как снова усталость охватывает меня все сильнее. Чья-то собака противно залаяла вокруг меня. Отмахнулся от надоедливого мопса, закрыл глаза. Постойте. Мопса? Ошеломленно уставился на мопса, резко поняв, от кого он, после чего резко услышал его человеческий голос. Он тихонько добавил: — Побудь так спокойно немного, остальные уже скоро появятся, а пока попытайся не отключиться, да и остаться в сознании, ладно? И тогда либо девчонка, либо ирьёнины тебе точно помогут. Какой-то бред он говорит. Откуда же здесь ирьёнины? Они только в Конохе… А мы то… Он вновь неприятно залаял, кусал за холодные ладони, но я уже этого не чувствовал, провалившись в сон. Очнулся уже поздним днем, чувствуя чьи-то колени под собой, разглядывал голубое, чистое небо над собой. Зажмурился после всех этих событий, потянулся, садясь на землю. — Давно не виделись, я-то уже думал, что ты про меня забыл. — Уж ты точно не входишь в то число, — пожал плечами, закинув колосья жнивья в рот. — Да и ты сам меня не звал, Хранитель. — И правда не звал, да и не планировал. Так что можешь уже спокойно пропадать. Хранитель хохотнул после своих слов, заставил вновь положить голову себе на колени, давя на нее. После добавил: — Так, что тебе сейчас вообще не больно? И тебе нужна сейчас какая-нибудь помощь? И как вообще самочувствие сейчас? — он заправил за ухо мои волосы. Я глубоко вздохнул — он говорил все это, будто ничего не зная о ситуации, хотя уже точно должен был быть в курсе происходящего. Пробормотал себе под нос: — Зачем так наигранно, будто ничего не знаешь?.. — Знаешь, знать чего-то это одно, а вот не вмешиваться в это совсем другое дело. Поплачь, выпусти всю печаль, страх и злость, что поселились у тебя внутри. Тебе станет легче. Я уставился на него, борясь с желанием сбросить маску с лица. Прикусил губу, не поддавшись словам. — Я понимаю твои чувства сейчас, но идиотом быть нельзя. Остановись немножко, иначе и жизнь испортишь, что очень нежелательно сейчас. Его поступок нельзя оправдать. Никак. Всегда есть выбор: стать сильнее, не позволить подобному впредь случаться или стать слабее, но без права выбора собственной жизни. Выбор всегда принадлежит тебе, — он дотронулся до маски, будто бы, с желанием снять ее, но одернул руку и продолжил. — Раны на теле заживут, но только сердце и время может излечить память или… Я возразил, легонько стукнув по его плечу. — Время не лечит ты… — … просто привыкаешь. Вздрогнул от прикосновения к своей шее. Остановил и отвернулся от его этих действий, дав знать о моем нежелании. Хранитель тихо хмыкнул, осторожно похлопал пальцем по моей руке после своих попыток. — Вижу, он приложил немало усилий здесь, да?.. Несколько печально улыбнулся от этих слов, сполз с колен на землю вниз. Я приподнял одежду и резко замер… По телу не было ни одного следа от вчерашних событий. Раз это внутренний мир, значит сюда попадаю в астральном теле? Попрыгал на месте, сделал небольшую растяжку, благодарно выдохнул. Боли не было. Отвернулся, побрел по полю. Листья деревьев и цветы покачивались на ветру, словно маленькие дети в танце. Снял ботинки, босыми ногами ступил на землю. Клумбы вокруг были усеяны разнообразными цветами, каждый из них нежно раскрывался, чувствуя прикосновение солнечных лучей. Каждая травинка была окружена ароматом свежей травы, воздух же был наполнен тонкой, едва уловимой аурой… Я наконец-то смотрел на места вокруг, вокруг было множество деревьев с зелеными листьями, воздух же вокруг был наполнен тонкой атмосферой этого загадочного места. Солнце освещало все вокруг своими нежными, жаркими лучами, а нежная кожа чувствовала себя нежно, почти прикосновением маленьких детей. Поистине… Приятно. — Каждый день, час, минуту этот мир меняется, — на соседние качели уселся Хранитель. — После твоего появления появилось солнце, птицы и многое другое. А после твоего поступка добавилось множество цветов… Природа всегда была твоей отдушиной. Вздрогнул от скрипа досок под собой, раскачавшись ответил: — Ты хочешь сказать… Что все тут появляется после моего первого появления? И что за поступок? — Не совсем так, но ты близок, — он покачал головой. Нахмурился после его слов, разглядывая своего приятеля — заметил, что его капюшон прикреплялся к голове так плотно, будто он вообще не желал показать, что под ними скрывает. А волосы вообще невозможно было увидеть под ним… Я нахмурился после его слов — на мой вопрос он все равно никак не ответил. — Ты не можешь просто ответить и все?.. «Ты» почему всегда так делаешь? — Ну и что с того? «Ты» все равно со временем все узнаешь, так зачем тогда сразу все рассказывать? Спрыгнул с качелей и подошел к черной пропасти… Ощутил легкую прохладу, исходившей от нее. — В следующий раз, если захочешь я покажу тебе настоящего себя. Я остановился в шаге от выхода, обернулся, удивленно вглядывался в Хранителя. — Ты серьезно?.. Ты правда готов показать свое «настоящее» лицо? — развернулся, намереваясь подойти еще ближе. — «В следующий раз», — после этих слов он вновь толкнул меня в пропасть. Я громко вскрикнул после своих мыслей, резко садясь в футоне после пробуждения, чувствуя тяжесть собственного тела. Голова сразу же нырнула в ладони, тихонько тихонько пробормотал себе под нос: «Придурошный…». Осмотрел то, как была забинтована шея, живот и даже голову — смутился после своих действий, чувствуя как внутри пронеслась волна чувства стыда за беспомощность. Встал с постели около зеркала после своих мыслей, чувствовал как внутри пронеслась волна сильнейшей злобы после случившегося, внимательно осмотрел свое отражение… Я размотал повязку с горла после мыслей, обнажив множество уродливых, сине-фиолетовых синяков, которые как нельзя более походили на жуткий рабский ошейник с золотой цепью в чужих руках… Клокотавшая внутри злость застила глаза. С размаху ударил в отражение, разбив зеркало на множество кусочков. Покинул комнату, спустившись на первый этаж. Бинтом замотал кровочившуюся рану на костяшках. Ужинавшие люди оживились, радостно повскакивали со своих мест… Но я не видел никого… Я мог видеть только его… Подошел к столу, где стояли непонимающие знакомые, схватил Саске за воротник, приблизил к себе, ударил кулаком по носу, сразу слыша от этого звук хрустнутых костей после своего удара. Я не мог остановиться… Рука после каждого удара снова и снова врезалась в его лицо, чувствуя как безвольно было тело… Его голова от каждого кулака откидывалась назад от каждого кулака… Но никто не пытался меня остановить. Я вообще как будто ничего и не слышал, видя только то, как рука с грохотом врезалась в разорванную кожу лица. В глубине души понимал, что, кажется, переборщил. Слишком мало для того, чтобы забыться. Саске хрипнул от ран, сплюнул сгустки крови на пол. — «Мне» больно? — «Мне ли?» Может он был таким с самого начал? Может это и есть настоящий Учиха Саске? С кем же я дружил и жил все это время? Я хочу быть счастливым, хочу, что бы меня любили, но здесь никого нет, никого рядом нет… Теперь я знаю, как назову тебя. Глаза наполнены злобой, кровавый росчерк враждебности по отношению к тем, кто покусился на его собственность. Он очень ревностно относится к своим владениям и сокровищам, поэтому крайне враждебно реагирует на тех, кто пытается вступить в спор с ним или посягнуть на его территорию. Я не видел драконов, у них много лиц и Саске один из них.