Воровка драконов

Если бы в битве сошлись первые владельцы корон — Джейхейрис Мирный и Эйгон Завоеватель, было бы сложно предсказать победителя. Но она, Висенья, не Джейхейрис, а Эйгон явно тянет только на завоевателя бутылки да первой придорожной шлюхи. — Тц. Вы что, разучились кланяться? — хмыкнула Висенья. Толпа замерла, затем, переглянувшись, неуверенно начала склоняться и расступаться, давая ей дорогу к столу. Эйгон был в бешенстве, как и его драгоценная мать. Казалось, глаза у обоих покраснели настолько, что вот-вот из них польется кровь. Но что поделать? Это ведь не главный сюрприз вечера. Висенья присела на пустующее место рядом с Эйгоном. Как грустно: у мужчины две жены, и ни одна не желает разделить с ним трапезу. — Привет, муж мой, — она взяла бокал и по-хозяйски развалилась в кресле. — Что случилось? Почему не танцуем? Она кивнула музыкантам. Те, переминаясь с ноги на ногу, начали вновь наигрывать мелодию. Пары на танцполе нехотя продолжили танцевать, но двигались неуверенно, сбиваясь с ритма, всё время поглядывая на неожиданно появившуюся вторую королеву. Эймонд вошел в залу и, заметив её, остановился, шокировано уставившись. Висенья усмехнулась и в шутку отсалютовала ему кубком вина. — Что ж, за Эймонда, храброго второго принца, — хмыкнула она. — Муж мой, не разделишь ли ты со мной этот тост? — Что ты устроила? — прошипел Эйгон, наклонившись к ней. — А ты? — улыбнулась она, склонившись к нему почти вплотную, будто готовясь к поцелую. — Сегодня я пью за победу над врагами, муж мой. — Ты украла Солнечного, — бросил он, видимо, считая это самым страшным из её преступлений. — С каких пор дракона можно украсть, словно игрушку? Мы с ним договорились, — парировала Висенья, отмахнувшись. Она отвлеклась на служанку, которая что-то шептала на ухо Алисенте. Та коротко кивнула, подтверждая, и девушка поспешно удалилась. Интересно, что нужно её драгоценной свекрови? Разберется позже. Эймонд сел на край стола, продолжая неотрывно наблюдать за ней. — Муж мой, не желаете потанцевать? — обратилась она к Эйгону, её голос был сладок, но язвителен. — Нет, конечно, — раздраженно отозвался он. — Жаль. Придется просить вашего брата. Надеюсь, он мне не откажет, — Висенья начала было вставать, но Эйгон схватил её за руку. — Завтра я с тобой что-то придумаю, — прошипел он. — Но раз уж ты так жаждешь потанцевать, то, конечно, жена моя, как я могу отказать? Эйгон решил сыграть в её игру. Вот только на сколько процентов он уверен, что выйдет победителем? Пары раступились, пропуская короля и королеву на танцпол. Музыка, как всегда, была подвижной и весёлой. Они редко оказывались друг рядом с другом, чтобы поговорить, но всё же моменты находились. — Признайся, Эйгон, такой женщины, как я, у тебя не будет никогда. Тебе же интересно, что я придумаю в следующий раз. Ты с нетерпением ждёшь очередного моего выбрыка, — усмехнулась Висенья, кружась в танце. Эйгон нахмурился, но молчал. Девушка снова потерялась в танце, чувствуя, как всё сильнее вызывая хаос в голове короля. — Чего ты добиваешься? — наконец спросил он, когда они снова оказались рядом. — О, мы могли бы стать великим королём и королевой, но ты слушаешь свою мать, как маленький сопляк, — с лёгкой усмешкой ответила она. — Я отрежу тебе язык, змея, — прошипел он. — Нет, ты этого не сделаешь. Либо тебе станет скучно в этом замке, — Висенья рассмеялась и галантно поклонилась в конце танца. О, Эйгон, сегодня ты увидишь, насколько не скучно здесь бывает, благодаря ей. Слуги сервировали новый стол. Всё новое — посуда, блюда, бокалы. Что отправлено? Еда? Нет, тогда бы потравились все. Значит, посуда. Для Отто была приготовлена отравленная тарелка. Единственное, что не вошло в её план — Хайтауэр собирался домой и не притронулся к еде. Деймон говорил, что, если не отравить, придётся убить. Но это не подходило. Во-первых, слишком грязно. Во-вторых, слишком гуманно. Она не даст ему просто умереть — она должна видеть, как он страдает. — Тост! — поднялась Висенья со стула, заставив Отто, который уже собирался встать, взять в руки бокал. — За нашего короля Эйгона, который так умело выполняет свои обязанности. Такого короля не было и не будет больше. За короля! — За короля! — хором ответили подданные. Такого бездарного короля ещё придумать надо. Эйгон это понимал. Каждое слово Висеньи было наполнено ядом. Она без колебаний отпила из бокала, краем глаза наблюдая за свекровью и её отцом. Выпил. Молодец. — Это что опять было? — спросил Эйгон, повернувшись к ней. — Как так получилось, что никто ни разу не поднял тост за короля? — усмехнулась она, глядя ему прямо в глаза. Эйгон хотел что-то ответить, но Отто перебил: — С вашего позволения, я удалюсь. Эйгон махнул рукой, давая деду свободу действий. — Долгих вам снов, лорд, — успела сказать вслед Висенья с лёгкой улыбкой. Отто обернулся, бросил на неё короткий взгляд и неуверенно улыбнулся: — Спасибо, Ваше Величество. Каждый шаг старика казался для неё вечностью. Как скоро яд начнёт действовать? Или он просто тихо умрёт во сне? Нет, она должна видеть это. Он дошёл до лестницы. Задержался. Рухнул на колени. Вот оно. — Отец! — вскрикнула Алисента, сорвавшись с места. Эйгон медленно поднялся, хмурясь, пока не осознал, что происходит. Кристен Колл бросился к Отто, пытаясь помочь ему встать, но руки и ноги Хайтауэра больше его не слушались. Его взгляд был устремлён на Висенью, полон страха. — Лекаря! Лекаря! — кричала Алисента, вся перепачканная кровью, которая фонтаном била из горла её отца. Кричи, не кричи, думала Висенья, он слишком стар, чтобы избежать своей судьбы. Отто закатил глаза и затих. Алисента закричала. Подданные молчали, не зная, что делать. — Это твоих рук дело? — спросил Эйгон, и его голос заметно дрожал. — С чего бы? Я причастна к этому не больше, чем ты к смерти Рейны, муж мой, — усмехнулась она. Эйгон вдруг расхохотался. Громко, почти безумно. Весь зал обернулся на короля, который не мог остановиться. Он всё смеялся и смеялся, пока подданные не начали перешёптываться, гадая, что происходит. Эймонд продолжал сидеть, не сводя взгляда с тела деда. Что получается? Пока мать переживает страшное потрясение, ни одно её дитя не спешит ей помочь? Не повод ли это показать свою силу? — Всем оставаться на местах! — поднялась Висенья. — Член королевской семьи убит. Никто не покинет зал, пока мы не выясним, что случилось! — Вы не имеете права! — кто-то в толпе выдохнул с протестом. Она резко повернула голову в сторону источника голоса. — О? Сир Ланнистер. Или вам есть что скрывать? — улыбнулась она, но взгляд её был как сталь. Ответа не последовало. Она опустилась в кресло. — Принц Эймонд, можете ли вы разобраться с этим вместе с сиром Кристеном? Пока ещё не отравили и моего мужа, — сказала она, спокойно беря бокал. Эймонд молча кивнул, стиснув зубы. — Стража, выведите короля и королеву-мать. Им здесь небезопасно. Как смешно спасать семейку от самой себя, когда все понимают, что убийца всё это время рядом. — А я пока, пожалуй, продолжу пить вино, — усмехнулась Висенья, поднимая бокал. — Праздник ведь продолжается. *** Отпустили всех под утро. Конечно, ничего особенного не нашли, но под подозрение попала личная служанка Алисенты. Она отвечала за смену посуды и блюд на столе. Девушку взяли на допрос, и теперь по замку туда-сюда летала стража, словно пытаясь компенсировать провал в расследовании. А у Висеньи было лишь одно желание — поспать. Она вошла в покои и остановилась перед зеркалом. Как странно, но сегодня она казалась себе удивительно похожей на Рейниру. Возможно, это корона придаёт ей такой шарм, или что-то ещё, но Висенья чувствовала себя прекрасно. Говорят, месть не лечит. Лечит. Ещё как лечит. Когда ты представляешь, как мучаются твои враги, это стоит многого. Сняв корону, она аккуратно завернула её в ткань. Спустя несколько минут борьбы с дымоходом ей удалось спрятать её внутри. Корона должна остаться целой и невредимой, чтобы позже попасть в руки своей настоящей хозяйки. Закончив с этим, девушка умылась, наводя порядок в мыслях и готовясь к следующему шагу. Её волосы пора было снова покрасить. Висенья тяжело выдохнула и, наконец, легла в постель. Что делать дальше? Она не знала. Что будет дальше? Тем более. Но сегодня — сегодня она побеждала. Снился ей Каннибал. Девушка бредила этим драконом. Он был необузданным, ни разу не носил на своей спине человека. Летал над Драконьем Камнем, пожирал своих сородичей — воплощение древнего хаоса, первозданной мощи. Каннибал не изменял своей природе, был зверем, неподвластным ни человеку, ни законам. Рейнира строго запрещала Висенье приближаться к тому месту, где обитал Каннибал. Но запреты не для неё. Она видела его лишь однажды. Тогда, нарушив все наставления, Висенья оседлала Сиракс тёмной ночью. Ей было всего девять, и боль от осознания, что у всех есть дракон, кроме неё, стала невыносимой. Её спасла лишь ночь. Каннибал учуял чужака — дракона на своей территории — и мгновенно взлетел, начав охоту. Висенье не было так страшно никогда. Черная как уголь чешуя Каннибала сливалась с ночной тьмой, огромная пасть мелькала впереди, а светящиеся зелёные глаза пылали огнём ада. Его размеры соперничали с Вермитором, а в ярости он превосходил всех. Если бы не узкие скалы и темнота, которая скрыла Сиракс и её наездницу, Висенья не выжила бы той ночью. И всё же. Как Каннибал безжалостно убивал своих сородичей, так Висенья без колебаний косила людей. Видимо, в этом и заключалось их сходство. Королева встала и умылась. Время действовать. Она проверила дымоход. Короны там не оказалось. Значит, с позволения богов, она дойдёт до Рейниры. Висенья направилась к двери, но та оказалась заперта. Это удивило, но не настолько, чтобы вызвать тревогу. Королева постучала. Через мгновение дверь отворил стражник. — Слушаю, Ваше Величество, — он низко поклонился, не смея поднять глаза. — Почему заперта? — спокойно спросила она. — Все двери заперты. Король приказал никого не выпускать, пока принц Эймонд и десница короля не проведут повторный допрос свидетелей. Висенья кивнула и вернулась в покои. Что ж, есть время подумать. Кто может ей помочь в замке? Кто может помочь матери в войне? Харренхол открывал огромные перспективы, если начать завоевание земель. Отправить туда Деймона или Джейса — значит получить контроль над Речными землями, захватить Трезубец. И как только начнётся первая крупная битва, ей самой придётся бежать. К концу дня она написала столько, что свиток едва поместился в трубу камина. За несколько минут замок в двери щёлкнул, и Висенья поднялась на ноги. Но того, кто вошёл, она не ожидала увидеть. Если выбирать между двумя вариантами, она бы поставила на Эймонда. Но это был Кристон Колл. — Ваше Величество, — он склонил голову. — Надо поговорить о произошедшем. Казалось, это будет бесполезный разговор. Колл знал, кто убийца, и Висенья даже не пыталась этого отрицать. Но сир начал с другого: — В темнице пытают невинную девушку. Она почти жива. Эймонд не может успокоиться, он хочет чего-то от неё добиться, будто пытается скрыть правду от самого себя. Народ уже шепчется про «Праздничные похороны». Будто король был рад смерти деда, а праздник действительно продолжался до самого утра, пока королева-мать сходила с ума. Что из этого больше всего вам нравится, Ваше Величество? Висенья хмыкнула и налила себе бокал вина. — Сир Кристон, мне ничего из этого не нравится. Название — скучное. Я ожидала большего от фантазии наших подданных. Она обернулась, взглянув на него пристально. — Но скажи, что ты хочешь от меня услышать? Или, может быть, надеешься увидеть печаль на моём лице? Разговор прервал вошедший Эймонд. Его лицо было в крови, взгляд полыхал злостью, и у Висеньи даже замерло сердце. От одного его вида пробежала ледяная дрожь. — Оставь нас, — сказал он, не отрывая глаз от девушки. Его взгляд был прикован к ней, словно он больше не мог даже повернуть головы. — Мой принц… — начал было Кристон, но резкий косой взгляд Эймонда заставил его тут же замолчать и выйти, закрыв за собой дверь. Висенья напряглась сильнее, чем того требовало положение. Эймонд подошёл ближе, и девушка инстинктивно отступила назад. Ещё пара шагов — и она прижалась к стене. Он подошёл вплотную. От него пахло кровью, но это не пугало её. Наоборот, что-то дрогнуло глубоко внутри — что-то дикое, почти звериное. — Ты ужасная. Безжалостная. Хитрая. Эгоистичная. Коварная, — выдохнул он сквозь зубы. — Настоящая королева, — дополнила его речь Висенья, не отводя глаз. — За каждую смерть я отвечу смертью. Видишь ли, месть притупляет чувство вины. — Но не убирает? — Нет. Уберётся, когда никого из вас не останется. Его ярость нарастала, взгляд горел такой ненавистью, что казалось, ещё чуть-чуть, и вены на его лице лопнут от напряжения. Висенья знала, что не может допустить, чтобы эта ненависть захватила его полностью. Единственное, что пришло в голову, — это поцеловать. Она сделала это стремительно, страстно, почти отчаянно. Эймонд будто ждал этого. Он не замер, не удивился, а с той же жадностью ответил на поцелуй. Его руки жёстко схватили её за талию, и он с той же настойчивостью впился в её губы. Висенья не могла себя контролировать. Она сорвала с него рубашку, прикоснулась к горячей коже, а он буквально рвал её одежду со злостью, перемешанной со страстью. Ночь опустилась на Красный замок и в первую очередь на покои Висеньи. — Мы не остановимся, — прошептал он. — Мы не остановимся, — эхом ответила она. И они не остановились. Боясь оторваться друг от друга хотя бы на мгновение, они упали на пол, прямо на шелковый ковер. Он был совсем не мягким, но кому до этого было дело? Платье Висеньи было стянуто до талии. Эймонд не мог больше ждать. Он припал губами к её груди, и она с наслаждением выгнулась под ним. Когда ненависть смешалась с желанием? Когда Эймонд свёл её с ума? Почему его прикосновения не кажутся противными? Почему его ласки такие… приятные? Все мысли исчезли, как только его руки начали подниматься всё выше, а губы становились всё жаднее. Где-то в темноте звякнула пряжка его ремня. Ожидание жгло её изнутри, убивало. Но вдруг Эймонд замедлился. Его руки замерли, губы остановились. — Эймонд, — прошептала она, её голос был пропитан нетерпением. — Я не могу. Он резко вскочил на ноги, оставив её на полу. — Я не могу, — повторил он, не глядя ей в глаза. Висенья быстро поднялась, пытаясь скрыть смятение. — Я похожа на шлюху? — холодно спросила она, натягивая платье, которое и так уже почти не держалось. — Я для тебя просто развлечение? Эймонд ничего не ответил. — Отвечай! — её голос дрогнул, а за ним вспыхнуло что-то похожее на истерику. Но он молча ушёл, оставив её одну. Висенья замерла посреди комнаты. Она чувствовала себя уязвимой, словно её разоблачили. Её план действовал. Она уверена в этом. Но девушка сама слишком увлеклась. Попала в собственные сети. Её несдержанность пугала её. Тревожные мысли накатывали одна за другой. Да, Эймондом она играла. Она могла сделать многое ради победы, ради власти. Но хуже всего было то, что она начала проигрывать. Висенья не пленила принца до конца, не добилась его безумной одержимости. Теперь она не знала, что делать. Как действовать дальше? И сколько вообще она должна ещё тут оставаться?