Воровка драконов

Её не пустили даже на похороны. Зря, ведь она специально приготовила белое платье для почётного провожания Отто Хайтауэра в ад. Замок охватило горе, но улицы города полнились сплетнями, и это было ей на руку. На четвёртый день своего заточения Висенья окончательно успокоилась. Бог с ним, с этим Эймондом Таргариеном. Никто не узнает, и она не должна мучиться из-за «зелёного» мужчины. Вышла она из комнаты под очень ироничным предлогом: Эйгон зовёт её на совет. ЭЙГОН ЗОВЁТ ЕЁ НА СОВЕТ. Сначала Висенья посмеялась и продолжила вышивать, но, увидев, что служанке совсем не смешно, оставила свою игривость. Девушка понимала, что при ней ничего важного обсуждать не будут. Тогда ради чего её туда допускают? Унизить? Эйгон опять придумал миленький план унижения? Она оделась скромно. На этот раз её платье не украшали привычные цвета дракона. Сегодня она выбрала цвета другой своей фамилии, которую носила по сей день. Веларионы, хоть и понимали, что ни капли их крови в ней нет, относились к ней так же, как к Бейле и Рейне. Но любовь к морю, в отличие от них, она не питала. На ней прекрасно сидело платье синего цвета, будто ночные воды, но больше её с Веларионами ничего не связывало. — Её Величество, вторая королева Висенья Веларион. Без надобности второй королеве носить фамилию мужа, когда уже носит первая. Но всё же Таргариен ей шло куда больше. Её встретил угрюмый стол стариков, в центре которого восседал Эйгон. — Муж мой, желал ли ты меня видеть? — Садись, моя королева. Он улыбнулся. Висенья прошлась взглядом. Садиться было некуда. Единственный свободный стул стоял у окна. Либо его придвинуть, либо там и сидеть. Непонятно, что из этих вариантов унизительнее. Никто из присутствующих ей место не уступит, даже Эймонд. Но Висенья не растерялась. Бодрой походкой она подошла к креслу короля. — Позволишь? — и пока Эйгон не понял, что она собирается делать, девушка уселась на его колени. Ткань с её стройных ног скользнула вниз, и она с удовольствием закинула их одну на другую. Эйгон то ли был ошарашен, то ли залюбовался ногами, но ничего не сказал. Более того, он перехватил её за талию, а второй рукой, не удержавшись, положил ладонь на колено. Это было насмешкой над советом. Король и королева не должны были вести себя так. — Ваше Величество, может, королева сядет на стул? — спросил Эймонд. Больше никто бы не осмелился задать такой вопрос. Но только ли поэтому Эймонд подал голос? Висенья не смотрела на него, демонстрируя безразличие всеми доступными способами. — Что скажешь, жена моя? — спросил Эйгон. Девушка улыбнулась и подняла со стола круглый шарик. — Вы только сейчас подумали о том, что мне нет места здесь? — Она оглядела присутствующих. Все покорно прятали глаза, и лишь Эйгон явно развлекался. — Так зачем же ты меня позвал, муж мой? Эйгон махнул рукой в сторону Лариса Стронга. Девушка впервые увидела лорда Харренхолла. — Блэквуды перебили Браккенов, — начал Стронг. — Говорят, вторые оскорбили королеву, и первые пришли в ярость. Началась бойня. Мало кто остался в живых. Убит и наследник Браккенов. И всё это произошло на землях, которые вам подвластны. Висенья слушала внимательно, не перебивая. Она собиралась с мыслями. Ещё вчера она думала о побеге после первой битвы, а теперь сидит на совете и вынуждена отвечать. — Вы сказали, они обидели королеву, сир Стронг? Лорд Харренхолла кивнул. Девушка нахмурилась. — Пока что единственная королева, которую могли оскорбить Браккены, это я. Если мои люди пошли в бой, чтобы защитить мою честь, то Браккены — изменники, не так ли? Она прекрасно понимала, что в битве речь шла о другой королеве. Блэквуды никогда не считали её своей правительницей. — Они вышли под знаменем Рейниры, — добавил Эймонд. — Это проблема? Я прибыла сюда под знаменем своей матери и до сих пор под ним хожу. Ещё несколько таких фраз, и она сама себя закопает. — Дело в том, жена моя, — Эйгон поглаживал её ногу, и девушка бросила на него взгляд, — что ты должна как-то это решить. Ты пришла сюда как посланник мира, а мир рушится, как карточный домик. Более того, тебе давно пора родить наследника, а ты до сих пор не можешь этого сделать. Интересно, из-за кого она не может. Но перед советом она теперь выглядит как дефектная женщина, не способная родить ребёнка. Она наклонилась к уху короля. — Будь добр, тогда прими меня в своих покоях и зачни во мне ребёнка сегодня. Эйгон сжал её ногу, а под её ягодицами что-то непристойно жало. — У вас один выход: либо я отправляюсь в Харренхолл и восседаю там как леди, не допуская битв, либо лорд Ларис берёт это под свой контроль. Она хотела вытравить хитрого лорда из столицы, но ни Эйгон, ни Алисента этого не позволят. — Мне кажется, принц Джекейрис должен был этим заняться, — вставил Кристон Колл. — Как он может этим заняться, если ему запрещено находиться в Харренхолле? Если хотите, я могу сделать так, чтобы он находился там постоянно. — Нет, думаю, мы отложим этот вопрос, — ответил Эйгон. Совет начал расходиться. Висенья встала с колен короля и поправила платье. — Принц Эймонд, — обратилась она к уходящему мужчине. — Как обстоят дела с поиском убийцы? — Это тайна, Ваше Величество, — спокойно ответил он. Она повернулась к Эйгону. — Могу я тебя о чём-то попросить, муж мой? — И о чём же? — удивился он. — Отдай мне служанку, что сейчас в допросной. Для Эйгона это было мелочью, ведь девчонка ни в чём не виновата. — Если она ещё жива, забирай. — Приведите её в мои покои, принц, — сказала девушка и удалилась. Она чувствовала ничего, кроме раздражения, что к первому, что ко второму. Естественно, никуда и ни к кому она вечером не пойдет. Больно надо. Эти два и так, и так поссорятся, радует, что из-за нее. Девушку Висеньи действительно привели измученную, истерзанную. Она не смела поднять головы или же не могла. — Как тебя зовут? — Тири, — ответила блондинка. — Что ж, Тири, ты изранена, измучена, возможно, ты меня ненавидишь. Но посмотри с другой стороны. Все люди знают, кто убил Отто Хайтауэра. Я этот факт не скрываю. Вся королевская семья понимает, кто ускорил кончину старому деду. И все же виновной сделали тебя, а второй принц забил тебя почти что до смерти. Королева-мать плевать на тебя хотела, и только я вытащила тебя из того ужасного места. Она замолчала, чтобы Тири могла осмыслить сказанное. — Я не прошу тебя ничего. Ты можешь идти домой, можешь больше не служить в замке, мне все равно. Но если ты останешься при мне… Впрочем. Тебе есть о чем подумать. Ступай и отдохни, а когда примешь решение, то скажешь мне. Вечером девушка хотела выйти, но дверь была снова заперта. Постучав, на пороге появился стражник. — Что на этот раз? — приподняла бровь Висенья. — Принц Эймонд запретил выпускать вас из комнаты. О, как. Приревновал? Разозлился? Или делает что-то такое, о чем ей нельзя знать? — Напомни, когда это слово принца важнее, чем королевы. Стражник замолчал. Он понимал, что королева она только для галочки и особого веса не имеет. До сих пор. Сейчас начались события, которые заставляют всех думать, прежде чем говорить. — Что такое? Я жду объяснений. — Появилась угроза на дворе. Девушка нахмурилась. Во дворе? А при чем тут то, что ее закрыли в покоях? Поняв, что ничего не добьется, девушка вытянула две золотых монеты. Стражник оглянулся, но забрал взятку себе. — В небе летает дракон, Ваше Величество, красный, огромный. Что? Караксес? Что Деймон забыл здесь? Или же… — Скажи, насколько он большой? — Почти что Пламенная мечта. Мелеис. Мелеис здесь. Сердце застучало сильно, звонко. Красная королева. Ее красавица выздоровела и пришла в себя. Девушка выхватила меч из ножен стражника и двинулась в сторону. — Ваше Величество, — рыцарь пробовал ее остановить, но острый конец собственного меча заставил передумать. Если надо, она отсечет всем стражникам по пути голову, пусть только попробуют встать на пути. И два таких счастливца было возле парадного входа. — Нам придется биться, — сказал один рыцарь. — Глупцы. Они плохо знают, кого пустили в замок. Висенью учил драться Харвин Стронг, а потом и сам Деймон Таргариен. Девушка могла бы показать изящество боя, но у нее нет времени. Один полетел вниз по лестнице с пинка в грудь, и пока другой с недоверием смотрел, Висенья замахнулась мечом и легко, и просто отрубила голову. Брызнул фонтан крови с отрубленного тела, и Висенья с неудовольствием протерла глаза. Если речь идет о драконах, лучше было ее не злить. Лучше было не перечить и не стоять на пути. Хотя бы потому, что она в такие моменты жалости не знала. Пройдут годы, а она даже не вспомнит об этом мужчине, что так неудачно лишился жизни. Девушка выбежала во двор. Над пиками замка летал дракон. Красный, будто знамение смерти. — Мелеис, — это имя она прошептала, но дракон будто почувствовал через большое расстояние, что его зовут. Мелеис сделала петлю, другую и развернулась в сторону Висеньи, быстро, рвано. Неужели она искала ее? Дракон приземлился возле нее. Целый, в сохранности, её крыло полностью зажило, и это обрадовало Висенью. Мелеис принюхалась к девушке. Ее манил запах крови, но девушка понимала, что даже через всю эту грязь на ее теле дракон прилетел на ее зов. — Девочка моя, тебе нельзя тут быть. Тебя могли пристрелить и убить. Дракон зарычал, будто спорил с Висеньей. Она прилетела, потому что была нужна здесь. — Ты должна улететь и далеко. Лети за море. Лети так далеко, чтобы тебе ничего не угрожало. А я найду тебя, обещаю. Мелеис снова зарычала, не желая расставаться с Висеньей. Сзади послышался топот, и девушка обернулась. Толпа стражников вылезла наружу, вооруженная всем, чем было можно: арбалеты, стрелы, мечи, — все ради того, чтобы убить дракона. Висенья обернулась еще раз. На стенах в полный ход заряжали большущие стрелы, что могли прибить Мелеис с одного удара. Возможно, она сможет сбежать с ней? Возможно, Мелеис — это шанс выбраться с замка? Первый бой прошел. Мир горит как спичка, может быть… — Королева! — крик Эймонда вытянул ее из опасных мыслей. Почему всегда он? Почему всегда он?! — Отойдите от дракона, — приказ. Ощущение было, что если не отступиться, он застрелит вместе с Мелеис. Но она не для того спасала эту прекрасную, чтобы кто-то сейчас ее убил. Дракон зарычал громко, стараясь спрятать Висенью за своей чешуей, ошибочно полагая, что все эти рыцари пришли за девушкой, а не за ним. — Отпустите дракона, принц, — потребовала Висенья. — Висенья, отойди от Мелеис. Это было смешно. Ей нечем предупреждать Эймонда. Она ничего не может сделать сейчас. Она может вступить в краткую битву, где погибнут все. Девушка подняла меч. — Вы хотите драться? Королева, это бесполезно. Но поднятый меч примкнул к ее горлу, и девушка с полной решимостью посмотрела Эймонду в лицо. — Отпустите. Дракона. Принц. Что-то в Эймонде забило тревогу. Она понимала, что голову Мелеис он хочет вместо головы Отто, но для «зеленых» это слишком большой подарок. И если они так хотят войны, то смерть Висеньи быстро это устроит. Мелеис улетит отсюда. На ступенях появился Эйгон. Дракон с опаской начал рычать — король раздражал ее. — Отпусти дракона, Эймонд. Надоел этот спектакль, — Эйгону, кажется, было все равно. Для него смерть Мелеис не имела столь большой важности, как для Эймонда. Старший брат не видел так далеко, как видел младший, и все же именно он был королем. Висенья не отняла лезвие от своего горла. — Сложите оружие и уходите, — снова потребовала девушка. Это странно, но Эйгон встал на ее сторону, и это вселяло больше уверенности. А еще это смешно. Сначала Эймонд защитил ее от Эйгона, а сейчас наоборот. — Ну же, или вы плохо слышите? — повторил король. Напугало ли его то, что Висенья была готова покончить с собой? И все понимали, что это никак не блеф. Воины расходились, арбалеты разряжались, а Мелеис бушевала. — Угомони ее! — сказал Эйгон. На это дракон отреагировал плохо и послал явную угрозу в сторону короля. — Мелеис! Мелеис! — то ли дракон так был зол, то ли раззадорен, но рык перенесся и на Висенью. — Мелеис! Крик девушки заставил ее угомониться и перестать рычать хотя бы на нее. — Я не смогу тебя оседлать, девочка, не могу. Когда-нибудь прибудет всадник, который сможет это сделать. Моя судьба разнится от твоей, красавица. Поэтому тебе нужно уходить. Лети далеко, а я тебя найду. Дракон зарычал, и медлить приказу не стал. Он тут же взмыл в небо, оставляя только клубы пыли и надежду Висеньи покинуть эту тюрьму. С горечью пришла и лютая злость. Она сжала меч покрепче и с полной решимостью драться пошла в сторону Эймонда. Он не может делать все, что ему хочется, не может сначала быть без ума от нее, а потом запирать ее в замке. Он планировал таким способом ее контролировать? Тогда Висенья может его поздравить: Эймонд сумел ее только разозлить. Ещё хуже то, что он планировал убить Красную королеву, и только ее вмешательство помогло этого избежать. Эймонду пришлось скрестить клинки, хотя бы для обороны. Движения были точны и легки, звон мечей раз за разом прорезал воздух. — Ты не в себе, — Эймонд был спокоен, казалось, этот бой давался ему с лёгкостью, но в то же время он отступал всё дальше и дальше. — Дерись, потому что мы заигрались, либо ты, либо я. С этим напором в Висенью проникли новые силы, атаки стали чаще, критичных моментов — больше. И когда Эймонд понял, что это уже не шутка, пришлось нападать и ему. В платье было драться неудобно, злость затуманивала трезвый ум, и всё же она дралась. Непонятно, чем бы всё это закончилось, если бы не Эйгон. — Разнимите их, немедленно! Рыцари действительно их разняли, не без повреждений для себя, но разняли. Висенья смотрела на Эймонда с ненавистью, он на неё — с печалью, но и в том и в другом взгляде мешалась гордыня. Той ночью началась первая пляска кровных драконов. Возможно, если бы Висенья смогла убить Эймонда Таргариена все бы пошло другим путём.