Испытание верности

Боль накатила внезапно, словно обжигающая волна, заставив меня проснуться. Казалось, что она сковала всю ногу, пронзая суставы и разливаясь жгучим теплом. Каждый вдох давался с трудом, и от нового приступа мне хотелось выть. Я попыталась глубже вдохнуть, но вместо этого из горла вырвался хриплый стон. Шприцы с лекарством, которое могло бы убрать боль и ненадолго облегчить мою жизнь, остались в комнате персонала. Теперь доступ туда был закрыт, и я могла только винить себя за то, что не позаботилась об этом заранее. Охваченная бессилием, я подтянула ногу к груди, обхватив её руками. Трение ладоней по суставу было единственным, что мне сейчас оставалось, но боль не унималась. Скрип кровати соседа снизу привлек моё внимание. Его голос прозвучал тихо: — С вами всё хорошо? Я не ответила, не было сил говорить. Вместо этого, сдерживая стоны, я спустилась вниз по лестнице, устроившись на холодных ступеньках. Пол был ледяным, как и воздух, казалось, что сама обстановка здесь пропитана холодом. Несмотря на поздний час, мало кто спал. Люди сидели группками, обсуждая что-то шёпотом. Их разговоры смешивались с шорохами и тихими стонами. Я не прислушивалась, сосредоточив все силы на том, чтобы хоть немного унять боль. Закатив штанину до колена, я продолжила тереть кожу. Рядом кто-то присел. Я почувствовала его присутствие, но подняла взгляд только тогда, когда он протянул мне мои кеды. — Наденьте, — тихо произнёс мужчина. — Пол слишком холодный. Я кивнула, беря обувь из его рук. — Спасибо, — пробормотала я, надев кеды и только после этого подняв взгляд. Рядом со мной сидел номер 1. Его лицо было спокойным, но в глазах читалось что-то непонятное — смесь усталости, понимания и чего-то ещё, что я не могла определить. Он смотрел на меня, как будто ждал чего-то, но сам ничего не говорил. Я ощутила лёгкое смущение, но тут же вернула взгляд к своей ноге, продолжая растирать кожу, стараясь не думать о том, что меня кто-то видит в этом состоянии. Боль пульсировала, становясь чуть тише, но не исчезая. Я не знала, почему номер 1 присел рядом, но его жест с кедами был неожиданным и… добрым. Здесь это было редкостью. Его голос прозвучал мягко, но с оттенком настойчивости: — Что с вашей ногой? Может, я могу чем-то помочь? Я остановилась, раздумывая, стоит ли говорить что-то о себе. За все годы работы здесь я научилась хранить секреты глубоко внутри, не только свои. Я мельком взглянула на него. Его лицо оставалось спокойным, и во взгляде не было ни капли насмешки или осуждения — только заинтересованность и, возможно, искреннее желание помочь. Я медленно кивнула, всё ещё сомневаясь. Если мне пришлось снять маску, то, наверное, моя история уже не будет считаться нарушением правил. Тем более, что вряд ли этот мужчина доживёт до финальных игр. Вряд ли кто-то доживёт. Сосредоточившись на своей ноге, я продолжила растирать кожу. Сейчас эти действия были скорее не для утешения боли, а для того, чтобы унять предательскую дрожь в руках. — Всю свою жизнь я посвятила спорту, — начала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Биатлону. Моя цель была — олимпийские игры. Я тренировалась каждый день, жила только ради этого. Мужчина не перебивал, просто слушал, и его молчание словно подталкивало меня продолжить. Я сглотнула, чувствуя горечь от воспоминаний. — В 2018 году я была в шаге от мечты. Последняя тренировка перед играми. Всё шло идеально, пока… пока моё снаряжение не подвело. Оно оказалось неисправным. Я замолчала, вспомнив тот день. Холод снега, острую боль в ноге и ужас — ужас от понимания, что всё кончено. — Я получила серьёзную травму, — продолжила я, не поднимая глаз. — Целый год я провела в больнице. Училась заново ходить. Училась заново жить. Потому что вся моя осознанная жизнь была построена вокруг одной цели — победить на играх, а потом связать свою жизнь с тренерской работой. После травмы это стало невозможно. Я почувствовала, как он едва заметно кивнул, но не сказал ни слова, давая мне возможность выговориться. — Лечение стоило мне всего, что у меня было, — тихо добавила я. — Всё, что оставили мне родители, ушло на операции, реабилитацию, лекарства… Всё. Я замолчала, понимая, что не могу рассказать ему больше. Он молчал, обдумывая мои слова, а я снова посмотрела на него. Его лицо осталось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то — понимание, может, даже сочувствие. Он наклонился чуть ближе, как будто собирался сказать что-то важное, но в последний момент передумал. Вместо этого он коротко кивнул, словно соглашаясь с тем, что услышал, и снова отвёл взгляд. Мы просидели еще несколько минут в абсолютной тишине и когда я уже собиралась вернуться обратно в постель, мужчина вновь заговорил. — Перевязка. Перевязка? Я снова посмотрела на свою ногу. — Перевязка? — переспросила я, с трудом переводя дыхание. Мужчина кивнул, его спокойные карие глаза блестели в полумраке комнаты. — Не избавит от боли, но удержит сустав в более стабильном положении. Это лучше, чем ничего. Если попросите у людей в комбинезонах какую-нибудь тряпку или бинт, думаю, они не откажут. Его слова были настолько просты, что я невольно почувствовала себя глупо. Перевязки — это ведь то, с чего я когда-то начинала, когда денег на лекарства вообще не было. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дрожь. — Как вас зовут? — спросила я, вдруг осознав, что всё это время так и не узнала имя человека, который помогал мне. Мужчина чуть улыбнулся. — О Ён Иль, — произнёс он коротко, но в его голосе звучала доброжелательность. — Спасибо, Ён Иль, — искренне сказала я, убирая волосы с лица. Этот короткий разговор показался мне неожиданно тёплым посреди всей холодной и беспощадной реальности игр. Я аккуратно поднялась со ступенек, чувствуя, как боль отзывается в каждом движении. Ён Иль молча наблюдал за мной, пока я, всё ещё чуть хромая, не добралась до своей кровати. Придерживаясь за металлические перекладины, я вскарабкалась обратно на свою полку и медленно вытянулась на жёстком матрасе. Боль всё ещё не отпускала, но мысль о перевязке успокаивала. Завтра я обязательно найду способ достать что-то подходящее. А пока оставалось только терпеть. Закрыв глаза, я попыталась отгородиться от окружающего шума. Люди всё ещё перешёптывались внизу, кто-то тихо плакал. Моя задача заключалась в том, чтобы подружиться и втереться в доверие к 456, но пока из возможных друзей был только странный мужчина под номером 1.

***

Я проснулась раньше, чем динамики объявили о сборе на вторую игру. Тяжелая атмосфера комнаты, пропитанная страхом и усталостью, давила сильнее, чем вчера. Не теряя времени, я встала и вместе с остальными женщинами направилась в очередь на выход в туалет. Хотелось хоть немного привести себя в порядок перед началом. Когда мы подошли к двери, я заметила странное. Перед входом в туалет стояли люди в розовых комбинезонах, внимательно проверяя каждого игрока. Один из треугольников, получивший указание обыскивать карманы, подходил к каждому по очереди. Это было новшеством, до этого никому не поручали обыскивать игроков. Моя очередь подошла слишком быстро. Треугольник остановился передо мной и, не говоря ни слова, начал прохлопывать карманы. Когда его рука скользнула к карману штанов, я машинально возмутилась: — Достаточно и просто поверхностного осмотра, разве нет? — но мои слова оборвались на полуслове, когда я почувствовала, что ткань кармана что-то оттягивает. Треугольник не стал ничего говорить, лишь кивнул, отпуская меня. Я поспешила в первую свободную кабинку, заперлась и быстро сунула руку в карман. Сердце громко стучало, пока пальцы не наткнулись на холодную поверхность. Это был шприц — тот самый с лекарством, оставленный в моей комнате. Вместе с ним я нашла небольшую записку. Развернув её, прочла короткую фразу: «Блокнот для передачи сведений будет лежать в правой вентиляции». Я замерла на несколько секунд, обдумывая прочитанное. Затем, действуя на автомате, быстрым движением вколола укол в бедро. Острая боль от иглы на мгновение пробудила ясность. Почувствовав, как лекарство начало действовать, я выдохнула с облегчением. Шприц я выбросила в мусорный бак, а бумажку с посланием смыла в унитаз. Собравшись, я покинула кабинку, как ни в чем не бывало. Очередь двигалась, за мной уже стояла другая женщина. Я посмотрела в зеркало над умывальником, привела в порядок волосы и умылась. Боль в ноге уже не была такой сильной, а в голове крутилось огромное множество вопросов. Неужели они следили за каждым моим шагом? Тогда зачем отправили сюда, если могли точно так же следить и за 456. Непонятно.

***

Мы вышли на игровое поле, залитое ярким искусственным светом. Над нашими головами, в динамиках, зазвучал спокойный женский голос: — Для участия в игре вам нужно разбиться в команды по пять человек. Это командное соревнование. Люди замерли на мгновение, а потом началась привычная суета. Краем уха я услышала, как мужчина под номером 100 закричал на 456: — Ты нас обманул! Это не дальгона! Ты говорил, что в прошлый раз это была дальгона! Я вспомнила вчерашний ужин, когда 456 рассказывал о своём прошлом опыте. Вернись он годом ранее, второй игрой действительно была бы дальгона. Но я знала — два года подряд никогда не проводили одинаковые игры. Это было что-то вроде негласного правила. Голос в динамиках стих, а игроки начали метаться. Они искали себе сокомандников, выбирая в основном крепких мужчин. Все думали, что в этом испытании понадобится физическая сила. Я же стояла на месте, потерянно оглядываясь. Только сейчас я начала думать о том, что будет, если моя команда проиграет? Меня конечно могли оставить в живых, выстрелив разочек. Перед глазами на миг мелькнуло видение — моё тело с лишним отверстием, аккуратно уложенное в чёрный гроб, отправляющийся в крематорий. От этой мысли меня охватила дрожь. Почему я не спросила об этом сразу? — Номер 3, — мягкий голос вывел меня из мыслей. Я обернулась и увидела, как Ён Иль, игрок номер 1, держит край моей кофты, привлекая внимание. Рядом с ним стоял 456. Моё сердце ускорило ритм. Шёл второй день, а я так и не нашла возможности наладить с ним контакт. Умно было отправлять самого асоциального человека для того, чтобы он с кем-то подружился. — Это Юна, — начал Ён Иль, представляя меня своим товарищам. — Она спортсменка. Нам очень повезет, если она согласится играть в команде с нами. Я почувствовала, как остальные мужчины взглянули на меня с одобрением. Один из них даже похлопал меня по плечу: — С таким составом мы точно справимся! Я почти не слышала их слов. У меня в голове билась лишь одна мысль: откуда Ён Иль знает моё имя? Я слишком давно произносила его вслух, чтобы забыть такую деталь. Я натянула улыбку, стараясь не выдавать внутреннего беспокойства. — Буду рада помочь, — выдавила я, всё ещё ощущая странное напряжение в груди. — Отлично, тогда держимся вместе, — ободряюще ответил 456, но его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем на других. Я стиснула зубы и кивнула, решив, что это как раз таки была не плохая возможность сблизиться с моей целью. Каким бы странным ни казался мне весь этот расклад, времени на размышления не оставалось. Женский голос в динамиках объявил: — Время на формирование команд заканчивается. Приготовьтесь к следующему этапу. Два морпеха, бывший финалист и странный мужчина. Мы вышли на игровое поле, где нас встретил спокойный, но отрезающий все пути к отступлению женский голос из динамиков: — Игра называется «Шестиногий пентатлон». Команда начинает игру со связанными ногами. Каждые десять метров один член команды должен сыграть в мини-игру. После победы команда может двигаться дальше. Ваша задача — выиграть во всех играх и пересечь финишную черту за пять минут. Голос перечислил игры: Ттакджи, Бисокчиги, Конгинори, Гасинг и Чегичаги. — Вам даётся время для выбора игры для каждого участника. Я не колебалась, выбирая ттакджи. 390-й выбрал бисокчиги, 388-й — конгинори, Ён Иль взял на себя гасинг, а 456-й остановился на чегичаги. Время истекло. Команды начали занимать позиции по правую и левую линии разметки. Нам оставалось только ждать и наблюдать за другими. Время шло. Кто-то справлялся, а кто-то… нет. Тех, кто не успевал закончить вовремя, расстреливали. Напряжение витало в воздухе. Меня терзали мысли: что будет, если наша команда проиграет? Если погибнет 456-й, мне будет не за кем следить. От меня избавятся. Но тогда зачем передавать лекарство, если я всё равно погибну? Команды одну за другой выводили на поле. Когда остались всего две, меня осенило. Если мы проиграем, меня могут оставить в живых. Достаточно будет расстрелять остальных — свидетелей не останется. Мысль о том, что люди, которые поддерживали меня, умрут, напугала. Я видела смерть, я убивала сама, но эти люди… это другое. Очередь дошла до нас. Рабочие в масках пристегнули нам ноги, надежно зафиксировав их замками. Ён Иль повернулся ко мне: — Как нога? Я замешкалась, но быстро взяла себя в руки: — Всё в порядке. Эту игру выдержит. Очередная ложь. Морпехи пожелали удачи игрокам на другой стороне поля. Таймер запустился. Мы двинулись вперёд. Первая игра — ттакджи. Я справилась с первой попытки. 390-й ловко сбил камень в бисокчиги, 388-й удивил всех, выиграв в конгинори, которую все считали исключительно женской игрой, ещё и с первой попытки. А вот гасинг оказался проблемой. Ён Иль запустил волчок, но он отлетел слишком далеко. Нам пришлось пройти достаточно большое расстояние, чтобы забрать его и вернуться обратно. Со второй попытки волчок полетел в обратную сторону — на этот раз хотелось взвыть. Мы снова двигались туда-сюда. С третьей попытки, когда Ён Иль уронил волчок к ногам, он не сдержался и выкрикнул: — Какого хрена со мной творится?! Его лицо перекосило от досады. Мне тоже было тяжело. Мы сблизились как команда. Я не хотела терять их так быстро. Когда Ён Иль успокоился, он запустил волчок левой рукой. Это выглядело странно, но на этот раз волчок закрутился. Победа. Времени оставалось всё меньше. Последняя игра — чегичаги. Мы добрались до неё бегом. 456-й начал набивать чеги. Оставался последний удар, но чеги отлетел слишком далеко. Ён Иль вовремя вытянул ногу, позволив 456-му сделать пятый удар и выиграть. Оставалось 10 секунд. Мы пересекли финишную линию. Победа. Я опустилась на землю, пытаясь перевести дух. Не от физической нагрузки, а от страха. Мы остались живы. Но очередная автоматная очередь напомнила, что не все так удачливы. Я не поднимала взгляд. Когда Ён Иль протянул мне руку, чтобы помочь встать, я коротко поблагодарила его. Нас наконец освободили от замков. Вернувшись в общую комнату, я села рядом с новыми знакомыми, всё еще пытаясь перевести дух. Мужчины оживлённо обсуждали игру, но я ничего не слышала. В голове мелькали мысли. Откуда Ён Иль знает моё имя? Почему он запускал волчок левой рукой? Слишком много странностей.