Зазеркалье

Глядя в глаза Андрея, налитые злостью и решимостью, Инга поняла, что он не шутит и от своих слов не отступит. Если он выгонит Валеру из больницы, дорога тому прямая в наркодиспансер, а значит, вся правда выйдет наружу: и о его зависимости, и о том, что её сын — гей. Валера сам несколько дней назад разразился криками в больничном коридоре, заявив об этом на весь этаж, когда произошла потасовка с медсестрой. Этот инцидент ещё сильнее взорвал обстановку. Медсестра, крашеная блондинка, назвала обычный толчок «избиением», утверждая, что отлетела на несколько метров и больно ударилась головой о стену. Андрей тогда замял дело, но настоял на том, чтобы Валеру забрали домой. Инга была в ярости, и едва сын оказался в квартире, выплеснула свою злость. Она залепила ему пощёчину с такой силой, что тот, потеряв равновесие, отлетел к углу стола и ударился головой. Это могло закончиться фатально — черепно-мозговая травма не оставляла сомнений. Андрей приехал как можно быстрее и забрал Валеру обратно в больницу, несмотря на всё, что произошло. Инге он пообещал строгий режим и постоянный уход за сыном, как она и хотела, так, чтобы всё было у всех на виду, чтобы никто не смел обвинить её в равнодушии. Но Андрей не мог положить Валеру в общую палату — ни в его состоянии, ни с черепно-мозговой травмой, ни с его буйным нравом. Решение пришло мгновенно: новый медработник, который мог присматривать за ним, обеспечит лучший уход, чем любой другой в общей палате. Инга впервые по-настоящему испугалась. Андрей, всегда казавшийся спокойным и уравновешенным, сейчас выглядел не просто серьёзно: его холодная решимость была по-настоящему пугающей. Он выполнит всё, что пообещал. — Прости. Я устала… — её голос дрогнул. — И я… я испугалась, что убила своего ребёнка, когда он упал, а вокруг растеклась лужа крови. Ты не понимаешь, что я тогда пережила. Ты не представляешь… Её плечи поникли, голос стал тише, пока не превратился в дрожащий шёпот. Инга встала, отступила на шаг, развернулась к окну, всматриваясь вдаль, затем нащупала сзади стул и, опустившись на него, закрыла лицо руками. Слёзы текли тихо, почти беззвучно, но её тело содрогалось от подавленных рыданий. Андрей несколько секунд стоял молча, наблюдая за женщиной, которая была ему так близка и одновременно далека. Он не знал, что сказать. Слова казались ненужными. Вместо этого он подошёл ближе, мягко положил руки ей на плечи и прижал её вздрагивающую голову к своему животу. Она не сопротивлялась, а наоборот, словно растворилась в этом жесте. Он гладил её по волосам, пытаясь успокоить.

***

Валерка пересказал историю о том, как доктор Артемьев разрушил их семью, почти без эмоций, словно давно смирился с этим. — Когда он появился, я точно не знаю, — начал он, — но мать на нём повёрнута. С батей давно на ножах, он с горя запил. Из-за этого чуть бизнес не накрылся, но у матери есть знакомые хахали, они всё порешали и на места поставили. А этот хмырь постоянно рядом: то батю лечит, то ко мне с «помощью» лезет. Такой весь правильный, будто не при делах. А сам с матерью спит. Думаешь, я не понимаю? И ещё лезет с советами: «Валер, так нельзя. Валер, пожалей мать». У меня батя есть, сам разберусь, кто мне нотации будет читать. Влад грустно улыбнулся, похлопав парня по плечу. — Он врач, Валер. Возможно, он просто заботится о вашей семье, вот и старается. Зачем сразу думать о худшем? — Потому что они не особо это и скрывают. Думаешь, я не замечаю? Батя не дурак, тоже не слепой… Влад понимал, что спорить с Валеркой не имело смысла — парень был на грани. Его раздражение и обида могли вспыхнуть в любой момент, а лишние слова сейчас только бы усугубили ситуацию. — Может, кино посмотрим? — предложил Влад, пытаясь его отвлечь. — Мне нужно позвонить… или хотя бы эсэмэску отправить, — произнёс Валера, и его глаза, глубокие и ясные, посмотрели на Влада с тихой просьбой. Влад, не раздумывая, достал телефон, который дал врач, и положил его на одеяло рядом с Валерой. Тот тут же схватил гаджет и, не теряя времени, начал набирать сообщение, сосредоточенно глядя в экран. Серьёзное выражение на лице парня постепенно сменилось мягкой улыбкой. Влад догадался, кому он пишет, и внезапно почувствовал лёгкий укол ревности. — Курить хочу, сдохну сейчас, — Валера вернул телефон, добавив к этому маску грусти и мольбы на лицо. — Мне бы пару затяжек. Любопытство узнать, что этот малой нацарапал своему другу, буквально свербило под кожей пальцев, когда гаджет оказался в руках, но Влад только засунул его в карман и посмотрел на Валеру вопросительно. — Ты в своём уме? Во-первых, режим. Во-вторых, ты в палате. В-третьих, где я тебе возьму сигареты? Птицын свёл брови домиком, надеясь на последнее замечание. Он моргнул несколько раз, сложил губы «уточкой», пытаясь разжалобить Влада. Тот, не поддаваясь, отвернулся, делая вид, что ищет пульт. Залипать на хитрых глазах и пирсинге, который уже давно не давал покоя, ему не хотелось. Устроившись на диване, Влад быстро понял, что экран телевизора направлен на больного, и ему неудобно смотреть. С досадой пересел на стул, игнорируя жалобные взгляды Валеры. — Ну пожааалуйста… — протянули рядом с тихой мольбой. Влад, решительно игнорируя, уставился в одну точку, делая вид, что увлечён рекламой на экране. — Всего пару затяжек… — почти мурлыкнули прямо рядом с ухом.— Ой… Штатив качнулся, и капельница натянулась так, что Влад мгновенно подскочил, бросив пульт, с треском разлетевшийся на части, которые, слава богу можно будет позже собрать. — Ты что творишь? — он схватил штатив и поставил его на место, чувствуя, как трубки капельницы опасно натянулись и наконец ослабли. Выругавшись всеми известными ему матерными словами на русском и иврите, Влад схватил со столика марлевую повязку и прижал к месту крепления иглы. Из вены хлестала кровь, пока иголка с медленно капающим физраствором беспомощно болталась на штативе. — Сиди тихо! — рявкнул Влад, бросая на Валеру суровый взгляд. Залепив рану, Влад взялся за вытирание лужицы крови, ощущая на себе виноватый взгляд. — Ты совсем другой, — вдруг сказал Валера. — Странно видеть одно лицо, но другого человека. Влад бросил на него короткий взгляд, вытер последние капли, прицокнул и выдохнул: — Вставай. Надо постель сменить. Только осторожно, не напрягай вторую руку. Он отошёл, выбросив использованные салфетки, и вернулся, помогая Валере осторожно приподняться. Тот двигался медленно, явно не желая причинять себе дополнительную боль, а Влад поддерживал его, контролируя каждый шаг. Валера не сводил глаз с Влада, его взгляд скользил по знакомым чертам, но находил в них что-то другое. Эти двое были похожи до мельчайших деталей, но с каждым мгновением различия становились всё более явными. Влад быстро и аккуратно перестелил постель, и помог Валере устроиться поудобнее. — А я ведь всего пару затяжек попросил, — проворчал Валера, цепляясь пальцами за рабочие штаны Влада, как будто за спасательный круг. Влад молча вздохнул. Он отлично знал, как сложно бороться с зависимостью, особенно методом запретов. Ему не нужно было рассказывать о курении, он и сам через это прошёл. В Израиле с этим справлялись цивилизованно: курильщиков направляли на специальные занятия, назначали таблетки, снижающие тягу к никотину, и многие в итоге бросали. Но здесь, с этим парнем, дело было гораздо сложнее. Ему нужно было хоть как-то смягчить ситуацию. Глаза Валеры, полные мольбы и отчаяния, заметно подействовали на доброго израильтянина, и Влад, несмотря на свои твёрдые намерения, не устоял. Он тяжело опустился на край кровати, пытаясь отодвинуться хотя бы на пару сантиметров от губ, которые явно не давали ему покоя. Поддавшись собственным мыслям, Влад достал телефон и набрал знакомый номер. — Андрей Степанович, у меня просьба. Да, нужна пачка сигарет. Ты какие куришь? — не отрывая мобилу от уха, спросил у Птицына. — Кент. Д-микс-плюс, — Валерка выдохнул мгновенно, словно ожидал этого вопроса. — Кент. Спасибо, — коротко ответил и закончил разговор. Валера неожиданно потянулся вперёд и, скользнув на колени Влада, обнял его, прижавшись своими губами к его. Влад застыл, ошеломлённый происходящим, не сразу осознавая, как реагировать, но уже через несколько секунд его тело начало подчиняться инстинктам. Он медленно стал отвечать на поцелуй, хотя внутри всё ещё билось лёгкое чувство неловкости. Поцелуй был неуверенным, словно один боялся сделать что-то не так, а другой всё ещё пытался разобраться в своих ощущениях. — Спасибо, — тихо промурлыкал Валера, оторвавшись от губ и бросив взгляд на Влада, будто ожидая чего-то большего. Реакции, однако, не последовало. — Пожалуйста, — холодно ответил Чечёткин, бережно ссаживая парня с себя на кровать. Сам поднялся и, не оборачиваясь, направился к двери. — Я тебя закрою, — добавил он спокойно, выходя из комнаты и щёлкнул замком. За дверью Влад опёрся о стену, чувствуя, как ноги предательски дрожат под тяжестью пережитого. Сердце стучало так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу. «Неужели это…? Хах… И ради него я здесь?» — мысли метались в голове, не давая покоя. Слишком многое произошло за эти несколько минут, и разобраться в своих ощущениях оказалось не под силу. Выйти из палаты было, как вдохнуть свежий воздух после долгого пребывания в душной и удушающей яме. Однако времени на раздумья не оставалось. По коридору в его направлении шла Катерина, с приветливой улыбкой на лице. — Влади! — Катя бросилась ему на шею, прижимаясь всем телом и, не стесняясь окружающих, начала осыпать его поцелуями прямо в коридоре. Редкие прохожие — больные и персонал — бросали на них неприветливые взгляды, но девушка казалась абсолютно равнодушной к происходящему вокруг. — Как же я соскучилась, — произнесла она с таким жаром, словно готова была взорваться от переполнявшего её желания. Влад на мгновение застыл, не зная, как реагировать. Он медленно обнял Катю за талию одной рукой, а второй аккуратно поправил выбившийся локон. Но, что-то не давало ему покоя, он с осторожностью вывернулся из её захвата и отстранился. Недавний поцелуй с Валерой всё ещё ощущался на его губах, дыхание и вкус никак не покидали рассудок. В голове всё путалось, и разбираться в этом нужно было позже, и точно не с Катей. Она не вписывалась в его ближайшие планы, и это осознание мешало ему даже притворяться. — Зая, я сейчас немного занят, — Влад попытался сохранить спокойствие, хотя чувствовал нарастающее напряжение. — Ха… Ты занят уже давно и неизвестно, когда будешь свободен, — с лёгкой усмешкой ответила Катя. — По-моему, тебя завербовали, и надолго. Влад удивлённо прищурил правый глаз, глядя на неё. Эта реакция, её неожиданная язвительность, не вязалась с тем, как она сама резко отдалилась от него некоторое время назад. Тогда она как будто избегала встреч, почти прекратила проявлять инициативу. Напоминать ей об этом сейчас и затевать лишние разборки не хотелось — это явно было неуместно. — Кать, я правда должен сейчас идти, а потом… Ты же знаешь, у меня работа. И я не могу её потерять, — его голос оставался ровным, но внутри всё ещё варилась каша. — Да, знаю. У тебя Птицын, — её ответ прозвучал с явной обидой. — Точно. Птицын. И я не могу его надолго оставлять одного, — Влад едва сдержал тяжёлый вздох, чувствуя, как разговор уходит в неприятное русло. Влад тактично отцепил с себя руки Кати, извиняясь, чуть улыбнулся уголком губ и быстро, не оборачиваясь, направился в кабинет главного. Внутри него уже накатывало чувство облегчения, что удалось избежать дальнейшего выяснения отношений. — Прости, но Кента нет, — Андрей Степанович не отрываясь от бумаг, подвинул пачку «Мальборо» в сторону Влада. Вид у него был явно усталый: он часто моргал, морщился и, казалось, мечтал о том, чтобы поскорее остаться одному. Влад коротко кивнул, взял сигареты и уже собирался выйти, когда Степанович внезапно отложил ручку и выпрямился. — Прости, что втянул тебя во всё это, — его голос звучал глухо, но с какой-то глубокой усталостью. — Просто… мне больше некому довериться. Это так. Я воспользовался твоим положением, но и ты пойми, моя помощь тоже стоит недёшево. Чечёткин остановился у двери, чувствуя, как внутри зарождается странная смесь облегчения и неудобства. Он не знал, что ответить на это признание, поэтому лишь молча кивнул, понимая, что от него ждут признательности, а он не находил в себе слов, чтобы её выразить. — Андрей Степанович, я… — начал было Влад, но мужчина перебил его, почти шёпотом, словно признаваясь самому себе: — Я давно и крепко влип, — его голос был тихим и обречённым. — Эта женщина и её сын… Они оба мне очень дороги. Парень молчал, не зная, что сказать. Это явно не его дело. Он просто должен был помогать и отрабатывать то добро, что получил от этого человека. Ведь Андрей Степанович помог ему задолго до того, как попросил о чём-то взамен. И это осознание укрепляло его решимость. — Всё нормально, — наконец произнёс Влад. — Я сделаю так, как и обещал. Всё что смогу. Врач, сидящий за столом, тяжело выдохнул, словно с его плеч упал неподъемный груз. Он по-прежнему смотрел на Влада с усталой, но благодарной серьёзностью. — Спасибо, — сказал Андрей Степанович, не отводя глаз. Влад едва заметно кивнул и, не медля больше, тихо вышел из кабинета. Настроение Влада колебалось от минус десяти до плюс двадцати, по какой-то невидимой шкале эмоций. С одной стороны, было приятно осознавать, что важные дела и чужие проблемы, возложенные на его плечи, доверили именно ему. Это придавало сил, будто кто-то признал его значимость. Но вместе с этим, как заноза под кожей, сидело беспокойство: теперь ответственность возрасла вдвое, если не втрое. Придётся быть ещё более внимательным и осторожным. Однако сегодняшняя победа над Валериной мамашей — той самой злобной мегерой — придавала уверенности. Как лихо он справился с её нападками, просто на «ура». Влад ускорил шаг, приближаясь к палате, и, только услышав щелчок замка, позволил себе выдохнуть. Он заглянул внутрь и увидел лежащего на кровати пацана. Волна гнева вновь накатила, руки непроизвольно сжались в кулаки. Щенок нагло держал его телефон, быстро что-то строча, явно пытаясь успеть закончить, прежде чем опасность в виде Влада появится в дверях. — Ах, ты ж, воришка, — процедил Влад, хлопая себя по карманам рабочей куртки. Телефона там не оказалось — значит, точно его. Теперь всё встало на свои места, и тот странный благодарственный поцелуй больше не казался таким невинным. В два прыжка он подлетел к кровати и вырвал мобилу из рук мальчишки. — Эээй, дай допишу! Ты чего? Я же ничего не сделал! Он у тебя сам вывалился из кармана, — выпалил пацан, смотря на Влада такими большими невинными глазами, что казалось, ещё секунда — и слёзы прольются прямо на простыню. Влад замер. Чувство неловкости подкатывало с каждой секундой. Телефон действительно мог выпасть, ведь такое уже случалось не раз. Он недовольно вздохнул и поднял руку, чтобы прочитать, что там было написано. «Приходи… Я на четвёртом… Выйду открою… Свой чел… Ну пжааалуйста…» Смесь подростковых просьб и сленга вызвала у Влада очередной приступ раздражения. Он закатил глаза и скривился, словно от кислого лимона. — Господи, кто так вообще пишет? — И нет! — отрезал Влад, засовывая телефон в карман глубже. — Даже не думай. — Ты не можешь так со мной поступить, — пацан прищурился, сложив губы трубочкой, — Мы всего лишь поговорим, и… — Нет! Я сказал. Пока ты под моим присмотром, никаких посещений. И никаких «и». Я обещал Степановичу и своё обещание выполню. Сабаба*, — с нажимом добавил Влад, бросив ивритское словцо, которое, казалось, окончательно должно поставить точку. Он намеренно закрылся, спрятав ключ рядом с телефоном в том самом кармане и твёрдо решив — ни шагу назад с этим хитрецом. Затем забрался с ногами на своё ложе, притворяясь увлечённым переключением каналов на телевизоре, хотя едва ли понимал, что там показывают. В этой всей суете оба, кажется, забыли про пачку сигарет, что покоилась в другом кармане, не особо оттягивая ткань. Телефон пиликнул, и Чечёткин машинально достал его из кармана. На экране высветилось сообщение. Он открыл его, предвкушая ответ от загадочного собеседника. Хотя, какая загадка? Он был уверен, что это тот, кто так удивительно на него похож. В сообщении было сказано, что «абонент недоступен». И пока все капельницы не отключат и этот шпингалет не сможет выйти сам к их привычному месту, рисковать он не будет. И что у обоих и так хватает проблем. Последняя фраза особенно зацепила Влада. Ему сразу захотелось выяснить, что это за проблемы, особенно у второго. Он уже было набрался храбрости спросить напрямую, но, подняв взгляд на подопечного и встретившись с его полными мольбы глазами, передумал. Не время. Эта тема явно была слишком тонкой, чтобы её трогать сейчас. — Он не придёт. Хоть кто-то из вас думает головой, а не, прости, другим местом. Он хочет дождаться, пока ты выйдешь из больницы. — Нет! — взревел Валера, резко дёрнувшись вперёд, будто собираясь встать, несмотря на всё ещё подсоединённые к нему капельницы. Влад в мгновение ока подскочил к нему, удерживая штатив и аккуратно, но решительно возвращая Валеру обратно на кровать. — Он не может так со мной поступить. Не может… — голос юноши сломался, и он, откинувшись на подушку, глухо простонал, словно все его силы вдруг испарились. Почти плача, он прошептал: — Нет… Валера лежал, тяжело дыша, с глазами, полными отчаяния, его руки дрожали, сжимая простыню. Влад осторожно поправил подушку, стараясь не смотреть ему в глаза. — Ты должен успокоиться, — тихо начал он, присаживаясь на край кровати. — Он не уйдёт, просто… даёт тебе время. Для тебя сейчас важно восстановиться. И потом, не забывай о своей матери. Валера, прищурившись, смотрел в потолок, как будто пытаясь собрать все свои мысли воедино, но на его лице читалась только боль. — Я знаю, — прохрипел он. — Просто всё это время… он был рядом. У меня никого нет кроме Чичи. Влад чувствовал нарастающее раздражение. Смотреть на эту драму ему совсем не хотелось. Из-за секса — или того, чем они там занимались за несколько минут, под прикрытием никотина и алкоголя — распускать сопли? Он даже фыркнул про себя. Не раздумывая, вытащил пачку сигарет и бросил её на кровать Валере, едва сдерживая саркастический комментарий. Мысли неожиданно унеслись к Катеньке, и внутри на мгновение сжался неприятный узел. Но когда его взгляд снова вернулся к мальчишке, к его тонкой фигуре, к губам, которые он слишком хорошо помнил на своих, узелок развязался… только теперь что-то кольнуло совсем в другом месте — ноющей тянущей болью в паху. Валера тем временем посмотрел на брошенные сигареты с равнодушием. Он даже не подумал потянуться к ним, словно это было что-то несущественное. Взгляд его скользнул мимо Влада, как будто того и не было в комнате. Этот жест отчуждения резанул по нервам, но Влад быстро взял себя в руки. Мол, такие мы не курим? Оставив попытки найти общий язык, он сел обратно в кресло и схватился за пульт, уводя своё внимание на экран телевизора, хотя в голове продолжали мелькать обрывки недавних ощущений. Разговаривать не хотелось. Усталость давила, сводя желания к простым потребностям: еда, сон, и, как ни странно, Катенька. Только потому, что другого секса в обозримом будущем не предвиделось. Ужин вызвал у пациента раздражение, и его обсудили с использованием всех возможных нелестных эпитетов. Следом шёл фильм, который Влад так и не досмотрел, уснув с пультом в руке. Валера всё это время молчал, стараясь не привлекать к себе внимания и сосредоточившись исключительно на экране телевизора. Дождавшись, когда «надзиратель» уснул, он тихо подкатился со вторым штативом, — первый после неудачного падения Влад отсоединил, — и осторожно выудил телефон из кармана. Быстро вернулся на свою кровать, удовлетворённо отметив, что остался незамеченным. Валера не понял, как десятки сообщений от Чичи тяжёлым грузом навалились на его плечи, и одно за другим приносили ему всё больше печали. Глаза наполнились слезами, и он громко всхлипнул, когда Влад, ещё погружённый в сон, перевернулся на другой бок. Медбрат, хоть и был разбужен неожиданно, мгновенно отреагировал: профессиональное чутьё подсказало, что что-то не так. Он быстро оказался рядом, готовый помочь. Но, увидев телефон в руках Валеры, его глаза снова наполнились гневом. Не произнеся ни слова, он грубо вырвал гаджет из слабых, дрожащих пальцев парня. Влад хотел сказать что-то резкое, но, посмотрев на припухшие глаза парня, покрасневшее от слёз лицо и надувшиеся губы, замер. Вся его злость исчезла в один момент, уступив место жалости и состраданию. Конечно он переписывался со своим парнем и тот, как и ранее, ответил отказом. Медбрат вздохнул, проверил показатели и вытащил из руки иголку капельницы, давно отработавшую свою миссию. После этого приподнял край одеяла, давая понять Птицыну, всё ещё лежащему неподвижно и пялящемуся в стену напротив, что собирается лечь рядом. Тот молча сдвинулся в сторону. Кровать скрипнула, принимая второе тело. Оба парня вперили друг в друга взгляды. Валера, не ожидая подобного, застыл, а затем медленно повернулся на бок. Его рука, как змея, поползла к Чечёткину, и легла поперёк торса. Влад в свою очередь сделал тоже самое, обняв мальчишку, однако, благоразумно не прижимаясь к нему всем телом. — Спи, горе луковое, — пробормотал Влад, закрывая глаза. Почти мгновенно его дыхание стало ровным, и он провалился в сон. Валера лежал ошеломлённый, словно не веря в то, что только что произошло. Его голова гудела от перенапряжения, а в мыслях царил настоящий хаос — каламбур из разочарования, усталости и неожиданных событий. Но стоило ему услышать спокойное, размеренное сопение Влада, который был так похож на его парня, как сопротивление исчезло. Он сдвинулся чуть ближе и, не раздумывая ни секунды, уткнулся носом в грудь «надзирателя», почувствовав тепло и уверенность. Его собственное дыхание постепенно успокоилось, и, следуя примеру Влада, он незаметно для себя погрузился в сон. На следующее утро оба парня проснулись в неловкой тишине. Валера ощущал странное напряжение, которое не отпускало его с момента пробуждения — близость Влада, пусть и не своего парня, но до боли похожего на него, вызывала противоречивые чувства. Ему хотелось как-то снять утреннее напряжение, которое напоминало о себе слишком явным образом. Влад, в свою очередь, тоже был смущён. Его собственное тело выдало реакцию, которую он никак не мог скрыть — стояк упирался в бедро Валеры, напоминая о той близости, что естественным образом возникла ночью. Он помнил, как обнимал мальчишку, чувствовал его тёплое дыхание у себя на шее, и теперь стеснялся этого неожиданного проявления интимности. Оба лежали, не решаясь первыми разорвать молчание, но эта тишина словно повисла в воздухе, делая момент ещё более напряжённым. — Поможем друг другу? — Валера игриво подмигнул, играя бровями. — Чисто ради здоровья, — добавил он с усмешкой, но заметив, как Влад хмурится, тут же сменил тон. — Да я просто пошутил. Шуток, что ли, не понимаешь? Неловкость заполнила пространство между ними, и, обменявшись нечитаемыми взглядами, они продолжили делать вид, будто ничего не произошло. Так прошёл день — затем ещё один. Они общались, но редко, касаясь лишь поверхностных тем. Большую часть времени молча смотрели передачи и фильмы, каждый был погружён в свои мысли. Но к вечеру всё снова становилось проще: когда наступала ночь, они обнимались и, не произнося ни слова, засыпали вместе, как будто весь этот внутренний конфликт исчезал, уступая место простой человеческой близости. За всё это время Валера несколько раз просил телефон, чтобы написать своему парню. Влад не видел причин отказывать — каждый раз без вопросов отдавал гаджет. Однако с каждым днём его интерес к «двойнику» рос. Мысль о том, что где-то рядом ходит кто-то, настолько на него похожий, не давала покоя. Всё больше хотелось встретиться с этим человеком, чтобы взглянуть на свою «копию» и понять, что вообще происходит. Чечёткин был уверен, что здесь что-то явно не так, что произошла какая-то странная случайность. Но он знал одно — рано или поздно он разберётся. Соберёт денег, выяснит всё до конца и вернётся к своим родителям. В его голове не было другого исхода. Каждый день в палате появлялся Андрей Степанович. Пока он проверял состояние и обсуждал лечение с недовольным Валерой, Влад получал возможность немного отвлечься. Он принимал душ, выходил прогуляться по коридорам и нередко заходил поболтать с Николаем Петровичем. Старик всегда встречал его с чаем и конфетами, а заодно расспрашивал, как у «пришельца» дела и что тот собирается делать дальше. — Не знаю, — честно ответил Влад в последнюю встречу, делая глоток чая. — Пока есть крыша над головой и работа, как-то держусь. Но до своих дозвониться не могу. Теперь ещё понял, что придётся делать загранпаспорт. И знаете… я уже начинаю верить, что попал в параллельный мир. Только вот вопрос — когда меня отсюда выбросит обратно? Николай Петрович с грустью посмотрел на Влада, не найдя слов, чтобы объяснить странность происходящего. Он лишь крепко похлопал его по плечу, стараясь хоть немного успокоить молодого человека, словно его молчаливый жест мог дать уверенность, что выход обязательно найдётся. — Никому об этом не говори, — серьёзно предостерёг Николай Петрович. — Если запрут в психушку, оттуда уже точно не скоро домой попадёшь. Как-то будет. Главное, что живой и здоровый. Влад кивнул, понимая, что риск был слишком велик. Последнее, чего ему хотелось — оказаться в больнице для душевнобольных. Но мысль о том, что мать, вероятно, переживает, не отпускала его. Уже несколько недель прошло с тех пор, как он исчез из дома, и она, скорее всего, сходит с ума от беспокойства. Парень вздохнул, осознавая, что нужно как-то сообщить ей, что он в порядке, но без подробностей, которые могли бы вызвать подозрения или лишние вопросы. *סבבה - Сабаба (иврит-арабского происхождения) — отлично, хорошо, согласен, приемлемо. В данном случае договорились.