Зазеркалье

Катя с широкой улыбкой и большим пакетом в руках появилась в дверях после полудня. — Так, — протянула она, поставив принесённые вещи на стул. Не успел Влад что-то сказать, как Катя наклонилась к нему, явно собираясь поцеловать. — Андрей Степанович передал тебе одежду, бритвенные принадлежности и ключ от своего кабинета, — шептала она, словно это был секрет. — Сегодня его уже не будет, поэтому… — её хитрая улыбка и озорные глаза, подчеркнутые густо подведёнными ресницами, ясно намекали на то, что она настроена на что-то более интересное. — Одевайся и пойдём, пока у меня смена не началась, — её голос опустился до едва слышного шёпота, когда она потёрлась грудью о Влада, давая понять, что в её планах было нечто недвусмысленное. — У нас есть полчаса, — добавила она, впиваясь своими губами в его, с каждым движением всё настойчивее приглашая к игре. — Неплохая идея, — ответил на поцелуй, рукой сжимая попу девушки. Влад отметил про себя, что хоть в этом он может получить то, что само в руки плывёт, и без особых усилий. Доктор предпочитал обустроить свой кабинет в домашнем стиле. Он проводил здесь много времени, что говорило о его полной преданности работе, порой даже до изнурения. В комнате была установлена кофемашина, а также чайный уголок с разнообразным выбором чая. Удобное рабочее кресло и большой стол позволяли ему комфортно работать, а ковровое покрытие и тяжелые шторы на окнах создавали атмосферу спокойствия и уюта. Раскладной диван у стены, хоть и немного потертый, был изготовлен из качественного дерева, что говорило о его прочности и долговечности. Катя защелкнула дверь на замок и направилась к Владу, медленно подталкивая его к дивану, пытаясь снять с него только что надетую толстовку. — Малышка изголодалась! — констатировал факт израильтянин, стягивая с девушки блузку и высвобождая из-под тонкого гипюра две небольшие грудки. — Очень, — прошептала и подставила губы для поцелуя. — Сейчас мы это исправим, — с готовностью ответил вчерашний больной, разворачивая девушку и укладывая на спину, втягивая в глубокий поцелуй. Секс, на удивление, не принёс ожидаемого удовлетворения. Влад пытался отделаться от назойливого видения из сна, но, когда понял, что тот упрямо его преследует, закрыл глаза, вспомнил неизвестного, что поселился в голове и тут же со стоном излился в стонавшую под ним Катерину. — Я к тебе ещё заскочу, когда будет время, — пропела она, выходя из ванной комнаты, что находилась прямо тут же, в кабинете. — И столовской еды принесу. Сегодня я не из дома, поэтому… — девушка виновато пожала плечами. Влад больше не проронил ни слова, провожая довольным взглядом ненасытную, вспоминая, что за сексом совсем забыл то, что есть что-то важнее этого самого секса. — Катюш, постой. Я могу с твоего телефона поговорить по WhatsApp? Вторая попытка. Нельзя опускать руки. Влад никак не хотел верить в волшебство или непонятную хрень, поэтому цеплялся за любую нить, которая приоткроет секрет его пребывания за три тысячи километров от места, где он был несколько дней назад. — Конечно. Девушка с улыбкой вытащила мобильник из кармана и протянула его Владу. Он быстро вбил номер, вслушиваясь в гудки, доносившиеся из трубки. «Странно,» подумал Чечёткин, продолжая набирать знакомые номера — маму, папу, даже свой собственный, но никто не отвечал, а гудки сопровождались странными скрипучими звуками, будто связь проходила по ржавым проводам. — Что за хрень творится? — не выдержал парень, зло уставившись в гаджет. — Какого?.. Девушка с непониманием и жалостью посмотрела, не решаясь ни говорить под руку и ни о чём не спрашивать. — Прости, — устало покосился и вернул телефон Влад, не скрывая злости и раздражения, — я правда не знаю, что и думать. Утром Чечёткина разбудил знакомый голос доктора, который стучал и звал его по имени с просьбой открыть дверь. — Простите, Андрей Степанович, заспался. Влад щурился и тёр переносицу, пропуская хозяина «апартаментов» пройти внутрь. — Я уж подумал, ты не один, — хитро глянул на пустую кровать мужчина. — В смысле? — сделал удивлённое лицо Влад. — Да Катюша. Влад мгновенно вспыхнул лицом, словно его поймали с поличным. — Не удивлюсь, если она уже не только охмурила, но и успела запрыгнуть к тебе в постель. Увы, молодой человек, это не сплетни, просто предупреждаю, чтоб потом не случилось непредвиденных ситуаций. Не забывай предохраняться. Непроизвольно взгляд «молодого человека» отыскал под кроватью «следы вчерашнего ночного «преступления», которые ни Катя, ни Влад не подумали сразу уничтожить, хотя бы выбросив в мусорный бак. Радовало лишь то, что в последний момент он сам настоял на том, чтобы воспользоваться резинкой — многолетняя привычка не подводила. — Дело в том, что Катенька девушка весёлая, легкомысленная, год назад побывавшая замужем. Целую неделю. Теперь в активном поиске. Ну и сам пойми, ты ж утверждаешь, что из Израиля, поэтому очень даже привлекательный вариант. Ладно, не будем отвлекаться. — Доктор присел в своё кресло, положил руки на стол и внимательно посмотрел на стоящего рядом юношу. — Итак, ответь мне на несколько вопросов… Экзамен от Андрея Степановича Влад сдал на отлично, путаясь лишь в препаратах, названий которых не знал на русском языке, но вполне успешно смог объяснить их по Дженерику*. — Замечательно, — выдал вердикт док, удовлетворённо кивая и собирая какие-то бумаги со стола, — А теперь, если ты хорошо себя чувствуешь — на обход. Добро пожаловать в наш, эээ… дружный коллектив.

***

Во время утреннего обхода Влад внимательно прислушивался к каждому слову, сравнивая российскую и израильскую медицинские практики, стараясь запомнить ключевые моменты. Он молчал, не вмешиваясь в разговор, но про себя отмечал все важные детали. Вместе с доктором в обходе участвовали ещё двое коллег — мужчина и женщина, которые время от времени бросали на новенького холодные взгляды, явно не обрадованные его присутствием. Позже выяснилось, что Андрей Степанович, помимо своих врачебных обязанностей, являлся заведующим отделением и кандидатом медицинских наук. После краткого знакомства с персоналом, новому медбрату выдали несколько учебников и талмудов, порекомендовав почитать их на ночь, чтобы лучше разобраться в тонкостях работы. Вдобавок ему намекнули, что от него ждут готовности прийти на помощь в любое время суток, если дежурному потребуется поддержка. Перед уходом доктор, словно между делом, сунул в нагрудный карман Влада купюру со словами: «На пирожки», и, пожелав спокойной ночи, удалился. Через три дня у Чечёткина появились временные документы на три месяца с пропиской по неизвестному адресу, подробности которого Влад даже не стал выяснять. Всё шло своим чередом, пока Андрей Степанович, с угрюмым видом, не пригласил его подняться на четвёртый этаж. В отдельной палате под капельницей лежал парень с перебинтованной головой — тот самый с кукольным лицом, который однажды с гордостью заявил, что «нравится всем». Сейчас его худощавое тело выглядело ещё более хрупким, а черты лица — более заострёнными, вероятно, из-за крупных гематом, покрывающих половину лица. Однако, несмотря на видимые последствия травмы, его привлекательность никуда не исчезла, как будто внутренняя сила продолжала светиться сквозь боль и ранение. — Влад, это очень ответственная работа, — голос Андрея Степановича звучал серьёзно и немного напряжённо. — Этот ребёнок требует постоянного круглосуточного присмотра. Любые изменения на мониторах необходимо фиксировать и немедленно докладывать лично мне, даже ночью. Посетителей не пускай ни при каких обстоятельствах, даже если для этого придётся применять силу, вплоть до вызова полиции. Особенно будь внимателен с его ближайшей родственницей. Андрей Степанович посмотрел на столик в углу палаты. — Там лежит его медицинская карта. Ознакомься с ней внимательно. Если возникнут вопросы — сразу ко мне. Влад почувствовал тяжесть ответственности, которая теперь легла на его плечи. Серьёзность, с которой доктор объяснял ситуацию, подкреплялась его непоколебимым взглядом. Влад понимал, что возложенная задача, не из лёгких. Быть сиделкой у человека, находящегося в бессознательном состоянии, — это испытание на прочность. Ни выйти нормально, ни поспать, как следует. Единственное, что хоть немного радовало — в комнате был диванчик и дверь в санузел. На стене висела плазма, но это не заменяло компьютер. Влад отчаянно скучал по своему компу и онлайн-играм. Хотелось хотя бы на пару часов погрузиться в виртуальный мир, пообщаться с друзьями или просто с незнакомыми геймерами, чтобы отвлечься. Но даже озвучить такую просьбу он не мог — слишком серьёзная ситуация. — Эээ… — Андрей Степанович задержался, словно добавляя вес словам. — Влад. Это не просто моя просьба, это оплачиваемая работа. И за неё тебе хорошо заплатят. Но главное условие — никого не пускать к больному. Это приоритет. Если что — сразу звони мне и вызывай охрану. С этими словами доктор протянул Владу мобильный телефон. Больше никаких объяснений он не дал, лишь молча развернулся и вышел, оставив парня в тишине палаты. Влад не стал долго обдумывать ситуацию. Всё было понятно, хотя и странно. Опустившись на диван, он мгновенно включил гаджет и погрузился в интернет, радуясь хотя бы этому маленькому кусочку свободы в изоляции. За неделю, что Влад числился в тени штата медперсонала местной больницы, ему удалось встретиться с Катей всего один раз. Эта встреча оставила его в недоумении: всё прошло скомкано, без прежнего задора и энтузиазма, которые всегда сопровождали их общение раньше. Казалось, что девушка извинялась и прощалась одновременно, оставляя его с чувством непонимания и лёгкой тоски. Игорь, молодой доктор, оказался аспирантом. Несколько раз он приглашал Влада в свой кабинет, чтобы проверить состояние больного. После стандартного осмотра Игорь, словно между делом, бросил: «Здоров как лось!» и на третий день с невеселой улыбкой сказал: «Если что — забегай!» Это озадачило Влада — доктор был всего на пару лет старше, но в его поведении сквозило что-то странное, будто за этим оскалом скрывалось нечто большее. Во время их разговоров Влад узнал, что Игорь собирается уехать в Израиль, но планы откладываются из-за больной бабушки, которая категорически отказывается лететь самолётом. Это привязывало семью к месту на неопределённое время. Свои профили в соцсетях Влад так и не нашёл — никаких следов в интернете. С играми тоже не задалось: хоть подключиться и удалось, но слабый интернет быстро свёл всё на нет, и их пришлось удалить. В телефонную книгу добавились два новых контакта — доктора и охранника, которого все звали Петровичем. К Петровичу Влад спускался несколько раз, чаще всего поздно вечером, чтобы выпить чаю и поболтать. Охранник был явно рад новому знакомству и быстро проникся к Владу тёплыми отцовскими чувствами. Сам факт, что парня взяли в штат, хоть и нелегально, был для Петровича настоящим поводом для гордости и радости. Слабое движение на кровати отвлекло Влада от телефона и размышлений о последних событиях. Он быстро поднялся и подошёл к больному, сразу заметив, как показатели на мониторах оживились — цифры сигнализировали, что мальчишка постепенно приходит в себя. Парень действительно начал шевелиться: пальцы на его руке дрогнули, мышцы лица слабо заиграли, как будто он пытался что-то сказать или почувствовать. Но его глаза оставались закрытыми, и сознание явно не вернулось полностью. Влад замер, внимательно наблюдая, готовый в любой момент позвать на помощь, если состояние больного резко изменится. Через час Влад отключил капельницу. О том, что Птицын Валерий был без катетера, понял с самого начала из-за отсутствия мешка для мочи, поэтому, когда ещё через час осматривал своего пациента, заглянул и ниже пояса, понимая, что нужно произвести замену подгузника. Выполнив нехитрые процедуры, хорошо знакомые и не вызывавшие никаких комплексов по этому поводу, Влад так же отметил заметную худобу и молочно-белую кожу с голубыми венами. Тело, почти безволосое для парня его возраста, подчёркивало эту картину. Район паха был аккуратно выбрит, что не вызвало абсолютно никаких эмоций у Чечёткина, который проводил подобные процедуры в районе подмышек и паха регулярно с шестнадцати лет. Влад не мог оторвать взгляда от лица мальчишки. Да, он был красив — нежные черты, мягкая линия скул. Пирсинг на губе блестел, притягивая внимание, и в голове невольно возникала мысль о том, как было бы лизнуть это маленькое кольцо. И не только его. Он склонился ближе, почти опаляя чужое лицо своим дыханием. Его взгляд скользил по коже, отмечая каждую деталь: крошечную родинку у виска, едва заметный шрам на подбородке, тонкую шею с, почти незаметным, кадыком. Но чаще всего глаза возвращались к губам. Почему-то именно они завораживали больше всего — мягкие, манящие. И именно их хотелось коснуться языком, ощутить на вкус. Сухие. В нескольких местах потрескавшиеся. Пухлые. Такие соблазнительные. Сбросив с себя морок, Влад выпрямился и посмотрел на приборы. Спит. Снотворное ещё не закончило своего действия. Мальчишке нужно спать после операции, во время которой ему зашили дырку в голове. Прибравшись, медбрат снова устроился на диване с мобильником, пытаясь отвлечься новостями. Но мысли упорно возвращались к Валере, к дырке в его голове и губам, которые Влад хотел поцеловать любой ценой. Наконец он решился. Встал, глубоко вдохнул, выдохнул несколько раз, чтобы успокоиться. Тревожный, взволнованный взгляд неотрывно следил за неподвижным телом. Подошёл ближе, скорее подкрался и замер в нерешительности, пытаясь найти подходящее слово для того, что собирался сделать. Домогательство? Но ведь он всего лишь хотел дотронуться до его губ. Один раз. Почувствовать их вкус. Об этом никто не узнает. Даже тот, кто лежит перед ним, без сознания. Всего лишь один раз. Влад наклонился, снова замер, глядя на спокойное, почти идеальное лицо, черты которого казались ещё более совершенными во сне. «Я многим нравлюсь,» — вспомнились ему слова Валеры, и это была абсолютная правда. С таким лицом невозможно было не нравиться. Он склонился ещё ниже, до тех пор, пока его губы не коснулись тёплых, мягких и немного шершавых губ Валеры. И почувствовал… Желание. Не просто мимолётное прикосновение, а стремление к чему-то большему — поцеловать крепко, глубоко, жадно, впитывая вкус каждой линии, втягивая губы, несмотря на лёгкий привкус табака. Желание смешалось с неожиданной, острой завистью. Эти губы целовал кто-то другой. Кто-то, кто приносил с собой этот запах сигарет, алкоголя, и, возможно, наркотиков, о которых упоминал Петрович. Влад ощущал эту зависть, почти как физическую боль. Он представил себе, что бы почувствовал, если бы эти губы ответили ему? Это он? Тот самый? Тот, что являлся в его снах? Горячая волна пробежала по всему телу, заставив сердце забиться быстрее. Но ком в горле и нарастающий зуд в виске резко оборвали этот поток сладких грёз. В сознание ворвалось осознание — он украл поцелуй у того, кто был беззащитен во сне. Это не просто ошибка, это нарушение границ. Настоящее домогательство. Стоп. Мысли вернулись на землю. Приехали. Стараясь взять себя в руки, Влад поспешил в ванную, наскоро умылся холодной водой, пытаясь смыть не только следы с губ, но и чувство вины. Он всматривался в своё отражение в зеркале, ища ответы, но видел лишь замешательство и угрызения совести в собственных глазах. — Влад, твою дивизию. Что ты творишь? Совсем мозги растерял? — бормотал он сам себе. Отражение в зеркале отвечало уставшим, испуганным, злым взглядом. Влад редко смотрел на себя так — обычно это было лишь утренним ритуалом перед бритьём или проверкой одежды перед выходом. Сейчас же Чечёткин был откровенно недоволен тем, кого видел. Лицо, словно чужое, говорило о том, что он потерял себя. Внезапно громкие звуки медоборудования вернули его в реальность. Он резко развернулся и побежал обратно в палату. Валера метался в постели, бормоча что-то невнятное, угрожая вырвать иглы и опрокинуть штатив. Влад бросился к нему, пытаясь успокоить, не зная, что сделать в первую очередь — удержать штатив или поправить капельницу. Он не нашёл ничего лучшего, как завалиться на больного своим телом и удерживать, чтобы тот затих. — Чича, ты такой тяжёлый… Голос прозвучал тихо, слабо, но Влад расслышал каждое слово. Приподнявшись над Птицыным, увидел, как тот смотрит своими серыми, словно грозовые тучи, глазами, не отрываясь, а губы, недавно им целованные, изогнуты в лёгкой улыбке. — Валер, как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? Тебя не тошнит? — начал опрос медбрат, всё ещё нависая над пациентом и касаясь его ниже пояса своим телом. — Если ты немного сдвинешься, будет лучше. Влад уже собирался слезть, поняв, что в его весе больше нет необходимости, как вдруг ощутил, как рука Валеры слегка приобняла его за бедро и подтолкнула на бок. Сердце Владa замерло — неловкость и страх тут же накрыли его волной. А если сейчас кто-то войдёт? Всё поймут неправильно. Этот контакт, их позы — как это будет выглядеть? Он вспомнил, почему Валера вообще оказался здесь. Мальчишка был геем, и его травма головы — результат ярости собственной матери. Когда она узнала, что её сын не только предпочитает мальчиков, но ещё и нарушает правила поведения в больнице, её гнев вышел из-под контроля. Она ударила его так сильно, что Валера отлетел и ударился головой об угол стола. Этот удар привёл к тяжёлой травме, сотрясению мозга и, в итоге к тому положению, в котором он находился. Влад вновь ощутил, как подступает к горлу ком. Тело Валеры, такое хрупкое под его руками, казалось, таило в себе столько боли и страха, что Влад не мог позволить себе добавить к этому что-то ещё. — Я должен сообщить, что ты пришёл в себя, — произнёс Влад, чувствуя, как рука Валеры поглаживает его зад и крепко сжимает одну из половинок. — Что ты делаешь? — он уставился на мальчишку, который выглядел совсем не так, как несколько минут назад — больше не слабый и беспомощный. — Пользуюсь моментом, — Валера ухмыльнулся, его улыбка стала шире, а губы оказались так близко, что, если бы Влад не отпрянул назад, они бы уже встретились в поцелуе. Почти свалившись с кровати, медбрат ошеломлённо моргнул, пытаясь осмыслить, что только что произошло. Этот мелкий точно что-то напутал. Или бредит после травмы. Шум в коридоре и приближающиеся шаги заставили Влада моментально вскочить. В панике, он подскочил к двери, закрывая её и подпирая своим телом, как будто это могло остановить надвигающуюся угрозу. Одной рукой он лихорадочно достал мобильный и начал набирать номер, но в ответ раздавались лишь непрекращающиеся гудки. Тем временем, двери соседних палат с грохотом открывались и закрывались. Гневный голос одной из медсестёр раздавался снаружи, требуя соблюдать дисциплину и покинуть больницу. Но всё было бесполезно — торнадо в лице непреклонной матери Валеры уже мчалось вперёд. Её шаги звучали всё ближе, она шла напролом, как ураган, направляясь к палате сына. — Где вы его прячете? Я на вас в суд подам! Никаких субсидий не получите, ещё и должны останетесь, — голос матери Валеры слышался сквозь шум, наполняя всё вокруг тяжестью угроз. Наконец, телефон ожил, и Влад услышал спокойный голос Андрея Степановича. Как только он успел сказать «Она здесь», связь оборвалась. Толчок в дверь был настолько сильным, что Влада пошатнуло, но дверь устояла. — Хах… А вот и сыночек нашёлся, — прозвучал насмешливый, ядовитый голос за преградой, которую снова попытались открыть. Влад встретился взглядом с Валерой. Тот выглядывал из-под одеяла, а его глаза были полны страха. В этот момент Влад ощутил острое желание защитить мальчишку. Он хотел обнять это хрупкое тело, спрятать его от мира, уберечь от этой женщины, которая, казалось, шла убивать, укрыть от презрения к сыну-гею, который, в её глазах был гулякой, алкоголиком и дебоширом. Но за этим всем Влад видел лишь мальчишку, испуганный взгляд красивых глаз, ужас, которого не заслуживал ни один человек. — Что здесь происходит? Голос врача прорезал пространство в конце коридора, его мощь легко подавила шум и обрывки разговоров. На несколько мгновений наступила полная тишина. Влад выдохнул и медленно отошёл вглубь комнаты, не отводя глаз от Птицына. Их молчаливый обмен взглядами продолжался, словно каждый пытался разгадать мысли другого. Этот немой диалог длился до тех пор, пока дверь вдруг не распахнулась. * Generic - Джене́рик — лекарственное средство, содержащее химическое вещество — активный фармацевтический ингредиент, идентичный запатентованному компанией — первоначальным разработчиком лекарства.