Погружение

      Харпер проснулась в постели, в одежде и совершенно одна. За сон без кошмаров под литрами алкоголя приходилось расплачиваться чудовищной головной болью и тошнотой по утру.       По привычному маршруту она, даже не открывая глаз, поползла на четвереньках до раковины, но внезапно ударилась головой об стену. Это оказалась не ее квартира. Крошечная комната с деревянной дверью и окном напротив, которую Ханна не узнавала. Последнее четкое воспоминание было о том, как пила с напарником в «Грэй Скай», дальше шли совсем нечеткие картинки слепящих ночных фонарей.       Осознав, что не понимает, где находится, Харпер выругалась. Из окна комнаты виднелись синие неоновые буквы мотеля «Лейтнайт». Знакомое название. Ханна похлопала себя по щеке и несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя. По крайней мере, она в Роксвуде. Почему-то Эллисон не повез Ханну домой, но и с ней не остался.       В кармане запищал телефон. Пришло сообщение от актрисы: «Я не могу найти Лиззи. Вы виделись?». Еще одна проблема, о которой Ханна забыла. «Она мертва. Отвали от меня», — написала Харпер в ответ и отправила. Тут же посыпались новые сообщения, которые Ханна сразу удалила и кинула номер Ланкастер в черный список.       Не очень вежливо и даже подло, но Харпер ничем не могла помочь, а утешать актрису или что-то объяснять ей тем более не хотелось.       Харпер вышла в длинный узкий коридор и, пройдя до лестницы, спустилась на первый этаж и вышла на улицу. На парковке перед входом стояла «Хонда» Эллисона, а его самого девушка разглядела за мутным стеклом закусочной в пристройке мотеля.       Харпер зашла и молча села за стойку рядом с напарником. За прилавком стоял пожилой лысеющий мужчина в очках.       — Мне сэндвич с ветчиной и чего-нибудь от головы, — Ханна прикрыла лицо ладонями и устало вздохнула. — Много я вчера выпила?       — Больше, чем стоило, — откусывая котлету сказал напарник.       — Надеюсь, я тебе машину не заблевала.       — Я думаю о культе, — перевел тему он. — Они зазывают к себе новых адептов, но им же надо на что-то жить. Значит, у них есть источник дохода. Их обеспечивает кто-то богатый.       Старик поставил перед девушкой тарелку с треугольным сэндвичем и стакан газированной прозрачной воды.       — А что-нибудь кроме очевидного? — Харпер залпом выпила газировку и принялась за еду.       — Зачем богатым и далеко не глупым людям связываться с какой-то стремной сектой психов? Еще и та реклама в твоем ящике.       — Когда у тебя много денег и власти, ты хочешь еще. Безумное и извращенное чувство, требующее удовлетворения. И тут ты обретаешь веру. Не в скучного Христа, который все запрещает, а в нечто иное. Таинственное и запретное, что притягивает и позволяет делать немыслимые в своей мерзости вещи, — Ханна прервалась, чтобы прожевать. — Та брошюра в ящике — это послание. Как и раньше. Хотят, чтобы мы сидели тихо, ибо их лапы уже повсюду, даже в департаменте.       — Думаешь, мы их поймаем? И что будет?       — Не знаю, поехали, — Ханна достала из кармана пятидолларового Линкольна и оставила на столе.       Дорога заняла не больше пятнадцати минут, не считая двух часов, которые они уже должны были провести на службе.       Сегодня некому их отчитывать. Дверь начальника оказалась закрыта. Через видимый просвет в окне его кабинета Харпер увидела только чистый стол и пару пустых высоких полок за ним. Джек не пришел на службу, чтобы торжественно передать должность новому шефу. Еще и забрал с собой все вещи, которые только мог. От любимого кресла до последнего карандаша и блюдца с леденцами. Наверняка он забрал бы и стол, но тот был слишком широким и в собранном виде в дверь не пролезал.       Новый шеф полиции еще не приехал. Большая часть офицеров штатно патрулировала город, кроме пары дежурных офицеров. Заметив детектива в конце коридора, Ханна пошла к ней, отправив напарника в оружейную подготовиться к патрулю.       Остин стояла напротив своего кабинета, прислонившись к стене, и вертела сигарету между пальцев с задумчивым видом.       — Приветствую, детектив, — Харпер кивнула.       — Уже знаешь про утро?       — Опять я все пропустила. Что на этот раз?       — Ты же знаешь Алана Мортона? Управляющего банком, — Лана потянула девушку за руку, уводя за собой в сторону камер для задержанных.       — Да, этот жирный урод выступал, когда я в школе училась. Неужели…       — Его сына сегодня арестовали на месте убийства девушки. Еще одна смогла сбежать. Патруль арестовал ублюдка, погляди.       За стальной решеткой на узкой, привинченной к полу скамейке лежал молодой парень лет двадцати. Он был одет в узкие модные брюки и джинсовую куртку с окровавленными рукавами. Парень не смотрел на полицейских, пряча лицо и отворачиваясь, он тяжело дышал, периодически всхлипывая. Жалкое зрелище.       Лана закурила и вышла обратно в общий коридор.       — И на что мне смотреть? — удивилась Ханна. — Богатенький мудак обожрался таблеток и завалил подружку. Рано или поздно должно было случиться.       — Ты дальше слушай, — детектив сделала долгую затяжку, потом выдохнула густой вонючий дым. — Он трезв. На убитой нет следов борьбы и сексуального насилия. Выжившая тоже не подтверждает что-то такое. Парень будто сошел с ума и внезапно начал их резать. Ничего не сказал, только повторял, что его заставили люди со звериными головами.       — А что сказала та вторая?       — Ничего полезного, только то, что мы и так знаем. Я отправила Сато отвезти ее домой.       — Опознали убитую? — спросила Харпер.       — Только имя из документов. Обычная девка, ничего примечательного. Вторая тоже.       — Думаешь, это культ? — неуверенно предположила девушка.       — Уверена, — ответила Лана. — Меня не пугает, когда убивают ради денег, когда насилуют и убивают. Бывают расправы из мести или случайные убийства. Людская мразотность — это даже естественно. Но когда люди просто так, без причины берут нож, превращают случайного человека в фарш — тут другое дело. Хорошо, что недолго терпеть осталось.       — Что ты говоришь? — Харпер с недоумением взглянула на детектива.       — Доживу до конца недели и в отпуск. Джек сделал прощальный подарок, одобрив мое прошение.       — Какой в жопу отпуск, Лана? — закричала Харпер. — А как же расследование? Ты же видишь как идут дела.       — Заткнись! — рявкнула Остин. — Ты еще не поняла, почему их не поймали? Они не местные. Когда наследят достаточно, то просто уедут в другой штат. Мосс и Райли уже заплатили жизнью. Ты едва выжила, а по департаменту шарит крыса. Если мы и можем что-нибудь сделать, так это тихо подождать, пока это закончится. Так же внезапно, как и началось.       — Ты это всерьез, блядь? — не успокаивалась Ханна. — Самый крутой детектив штата предлагает спрятаться и ждать пока все само пройдет?       — Послушай, Харпер, — детектив затушила сигарету и смяла ее рукой. — Я стала самым молодым детективом в истории города не просто так. Не только потому, что хорошо училась или господь даровал мне охуенно светлую голову. У меня есть чутье. И оно подсказывает мне, что дерьмо еще даже не начиналось. Рано или поздно до тебя дойдет, но может быть поздно. Так что послушай опытную немолодую женщину и пережди этот шторм на безопасном расстоянии. Понимаешь меня?       — Значит, так все и бросишь? Ничего не сделаешь? — Харпер разочарованно опустила взгляд. Образ крутой стервы, не признающей правил и авторитетов, которым девушка в глубине души восхищалась, в одно мгновение рухнул.       — Чего ты от меня хочешь? Ждешь, что я возьму пистолет и пойду вершить правосудие? Давно пора понять, что жизнь не полицейский боевик, а мрачный нуар, где ты либо сволочь, либо мертвец. Никаких героев.       — Правосудие? — почти шепотом спросила Ханна. — Тоже ничего не значит?       — Правосудие? — усмехнулась Остин. — За девятнадцать лет в полиции ни разу его не видела.       Детектив ушла в свой кабинет, оставив Харпер наедине с обидой и бессильной злобой. От Ланы она такого уж точно не ожидала. Теперь, оставшись в один момент и без покровительства Джека, и без твердого плеча Остин, она чувствовала, что не может ровно стоять на ногах. Вчерашний алкоголь тоже был одной из причин, но слова детектива окончательно ее подкосили. В департаменте не осталось ни одного человека, на которого она могла положиться. Эллисон и Сато не в счет. Напарник решал проблемы исключительно грубой силой, а мягкосердечной Джесси по правде вообще нечего было делать в полиции. Они ничем не могли помочь, и Лана тоже это понимала. Без Джека при всех его пороках все они были лишь детьми, которых тот направлял и прикрывал, если нужно. Теперь весь департамент остался брошен на произвол судьбы.       У парадного входа припарковался черный «Шевроле Импала», из которой вышел статный молодой мужчина в костюме и с аккуратно уложенными темными волосами. Николас Картер. Ханна читала статью о нем в местной газете. Он был мужем племянницы мэра Гранта и назывался как самый вероятный преемник на пост начальника городской полиции.       Николас вошел в здание и поприветствовал дежурного. Ему казалось не больше тридцати, и всеми повадками он напоминал более молодую копию мэра. Они будто и впрямь были родственниками по крови, но в каком-то смысле это могло быть правдой. Ведь, по слухам, мэр тоже спал со своей племянницей.       Харпер успела переодеться в форму, прежде чем новый шеф собрал всех в кабинете для знакомства. Он много и неискренне улыбался, говорил банальные вещи, источая дешевый пафос. Ханна не верила ни единому его слову про долг, ответственность и тому подобное. Судя по пустым безразличным лицам, никто из офицеров не верил.       В какой-то момент у него зазвонил телефон, а улыбка сошла с лица. Еще минут через десять на пороге департамента появился Алан Мортон. Отец молодого маньяка, сидящего в камере. Все еще мерзкий пузатый урод с густыми седыми усами, словно вылезший из «Монополии», каким и был десять лет назад. Разве что не носил с собой мешок с деньгами для полного портрета. Хотя, учитывая его должность, он и был денежным мешком в буквальном смысле.       Банкир и новый шеф пожали руки и без лишних прелюдий отправились к камерам. Никто из присутствующих не сказал ни слова, хоть волна ропота и прокатилась по всему департаменту. Ханна не могла поверить, что все изменилось так стремительно, всего за один день. Сыночка банкира действительно выпустили, и он, склонив голову, скрываясь от презрительным взглядом за широкой фигурой отца, молча шел по коридору в сторону выхода.       Ханна встала в проходе.       — Какого хрена происходит? — спросила девушка.       — Офицер Харпер, — прочитал фамилию на форменной рубашке Николас. — Господин Мортон внес залог за своего сына Уильяма.       — Залог? Он подозреваемый в убийстве! — возмутилась Харпер.       — Мне только что звонил городской прокурор и у него нет возражений по этому поводу. Уильям Мортон будет ожидать суда дома.       — Можно спросить, босс? Ты это по дружбе или тебе успели заплатить? — спросила девушка.       — Картер, — недовольно пробурчал банкир.       — Офицер Харпер, — к ней вновь обратился Картер с гадкой неискренней улыбкой. — Закрой свой рот и возвращайся к работе, пока она у тебя есть.       — Да, босс, — Ханна отошла в сторону, позволяя им пройти.       От злости и напряжения стало тяжело дышать. Ханна прижалась плечом к стенке и попыталась успокоиться. В голове промелькнула мысль, что день просто не мог стать еще хуже. Как это часто бывало, стоило ей только подумать об этом, как жизнь тут же наказывала. Из офисов выглянул Чарли и пошел ей навстречу. С обратной стороны у стола дежурного офицера непонятно откуда появилась мисс Ланкастер. Это была западня.       — Привет, Ханна, — поздоровался Чарли. — Я купил билеты на концерт в воскресенье. Знаю, что ты сейчас скажешь, но на этот раз я буду хитрее, — он достал из кармана билет и положил девушке в нагрудный карман.       — Чарли, отвали, пожалуйста. Я не пойду никуда в выходные, — из последних сил сдержалась Ханна. Ей очень хотелось ударить этого доставучего придурка.       — Я знаю, что тебе надо. Отдохнуть и расслабиться. В шесть вечера, я за тобой заеду.       — Заткнись уже, блядь! — Харпер издала вымученный стон. — Ты урод и дебил. Когда ты понял, что урод, то, наверное, подумал: «Ай, нахер. Буду еще и тупым, зачем стараться».       Чарли застыл с открытым ртом, не ожидая настолько резкого ответа. И Ханна, воспользовавшись его замешательством, смогла уйти. Осталось преодолеть актрису, но для нее уже не осталось слов. Харпер прошла мимо, игнорируя крики и возмущения Ланкастер, пока актриса не схватила ее за руку уже на улице перед департаментом.       — Может, объяснишь, что это было утром? Что с Лиззи? Отвечай мне, черт возьми! — вскрикнула девушка, за что тут же получила кулаком в нос от Харпер.       Ланкастер скривилась, хватаясь за лицо. На асфальт капнула кровь.       Харпер добралась до патрульной машины и села на пассажирское сидение. Ее догнала неугомонная актриса и встала у приоткрытого бокового окна.       — Знаешь что, иди ты к черту, — держась за нос сказала Ланкастер. — Я сама во всем разберусь, раз полиции плевать.       — Желаю удачи, — безразлично бросила Ханна напоследок.       Машина тронулась. Напарник понял, что она была на пределе. Если Харпер за что-то и ценила Эллисона, кроме его безумных выходок, так это за молчаливость и понимание. Он, наверное, не сказал бы ни слова, даже если бы она разрядила пистолет в эту дуру прямо на парковке, а только спросил, куда ехать. Неужели окружающим действительно нужно объяснять, что ей не нужно сочувствие и тысячи утешающих слов? Неужели так трудно иногда просто закрыть рот и не говорить глупостей? Такая простая истина, но обладали ей совсем немногие. И Джеймс был одним из них.       Патруль тянулся долго. Как и все паршивые дни. Ханна постоянно смотрела на часы, надеясь увидеть время конца смены, но цифры менялись невыносимо медленно. Вызовы менялись короткими перерывами. Ни кофе, ни большая пачка мармеладных червей не могли привести девушку в чувства. Напротив, только сильнее укачивало.       — Ты как? — негромко спросил Эллисон.       Странно, но его банальный вопрос не вызвал у девушки раздражения. Ей отчего-то захотелось поговорить. Вылить из головы скопившиеся помои.       — Никак. Ничего не чувствую, — отрицательно замотала головой Ханна и тут же пожалела. От этих движений в голову ударила боль.       — Переживаешь из-за нового шефа или Остин? Из-за всего, наверное.       — Скорее от человеческой глупости. То, что вокруг одни мудаки и идиоты я еще давно поняла. В детстве, в зоопарке.       — В зоопарке? — в голосе Джеймса послышались интерес и удивление.       — В средней школе наш класс поехал на экскурсию в зоопарк. И там я увидела обезьяну. Здоровенную черную гориллу в вольере за стеклом. Сотни детей и взрослых, как последние идиоты, кривлялись перед ней, строили рожи, бросались едой и кричали во весь голос. Горилла посмотрела на этот сброд и неспеша ушла в траву. Я запомнила этот взгляд, полный усталости и разочарования. Мне даже стало ее жаль. Жить в тюрьме из четырех стен, каждый день слушая визжание мерзких человеческих детенышей и их тупорылых родителей. Никакого конца или спасения.       — Уверен, многие животные были бы солидарны, но почему именно обезьяна?       — Так вышло, — Ханна улыбнулась, вспоминая учебу. — В конце того года нам задали сочинение на тему «Мой вдохновитель». Надо было написать о ком-то, кто повлиял на тебя или в ком ты видишь пример. Большинство писало про всяких великих деятелей или популярных личностей, а я написала про эту обезьяну.       — Серьезно? — Эллисон рассмеялся. — Ты написала про обезьяну как пример для подражания?       — Учителя тоже не оценили. Подумали, что это тупая шутка, а я ведь писала всерьез. Неужели это не очевидно? Обезьяны не платят налоги, не берут ипотеку и не страдают от депрессии. Они счастливы. До тех пор, пока не приходят люди, чтобы все испортить.       — У эволюции свои минусы, — сказал Джеймс.       — Да, точно, — Харпер печально вздохнула. — Лана сказала мне, что правосудия нет. Что не стоит даже пытаться. А что думаешь ты?       — Я тоже в него не верю. Но иногда оно и не требуется. Ты понимаешь о чем я.       — Даже если это незаконно? — спросила Ханна.       — Тебе не надо просить меня. Просто скажи, что надо делать.       — Спасибо.