Погружение

      Солнце почти скрылось за горизонтом. Ханна сидела в машине, глядя в одну точку. Словно весь мир сжался до приборной панели «Хонды». В ее памяти стремительно проносились воспоминания о прожитой жизни. От первых ссор с матерью и подростковых разочарований до того неприметного момента, когда она проснулась среди ночи в двадцать лет, внезапно осознав, что жизнь закончилась, а впереди только вереницы одинаковых дней. Она всю жизнь слышала, что плохое со временем забывается, а для Харпер чувство ностальгии всегда сопровождалось болью. За то, чего не сказала или не сделала, сожалением за совершенные поступки и чем угодно еще, но никак не приятными воспоминаниями. И дело вовсе не в том, что они совсем отсутствовали. Были, как у всех, только казались чем-то маленьким и незначительным. Подарки на рождество и дни рождения, победы в конкурсах и соревнованиях в средней школе, большой игрушечный пингвин в половину ее роста. Все это не стоило и одного дня осознания, что до конца своей долгой жизни она будет вынуждена просыпаться с рассветом, переступая через себя идти на работу, не чувствуя ничего, кроме опустошения. Что с этим делать, Ханна не знала. Только как-то жить дальше и терпеть. Ведь, если рассуждать серьезно, лень вставать по утрам слишком нелепая причина, чтобы сводить счеты с жизнью. Она не думала о смерти в порыве истерики или когда ее одолевала депрессия. Всякий раз это происходило совершенно обыденно: по дороге в магазин за продуктами, в ванне по воскресеньям или даже во время рекламных перерывов на телеканале. И каждый раз она приходила к мысли, что момент еще не настал, а воображаемый вид на краю крыши пугал до дрожи.       — Ты в норме? — напарник обеспокоенно повернулся к Харпер, убрав руки от руля.       — Да… Я просто… Задумалась, — растерянно сказала Ханна, поняв, что прослушала все, что Эллисон говорил последние несколько минут.       — О деле? Я надеюсь, ты понимаешь чем мы оба рискуем и действительно хочешь этого.       — Всем плевать, — обреченно сказала Харпер. — Они относятся к этому как внезапному снегопаду. Кто-то покалечится, кто-то ударится головой и умрет, но дальше снег растает, и мы заживем как прежде. Вот их план. Но это же безумие!       — И ты хочешь вызвать федералов? — Эллисон разглядывал яркую голубую вывеску бара напротив.       — Федералы не приедут без серьезных оснований, не говоря уже о том, что этому попробуют помешать все городские власти.       — И спасибо нам никто не скажет, ты же знаешь?       — Да, блядь! — раздраженно ответила Ханна, но это раздражение было ложным, призванным скрыть ее страх. Несмотря на благие намерения, она с напарником готовились пойти на тяжкое преступление. — Он точно там?       — Машина здесь, и он не выходил, — Эллисон показал пальцем на массивный черный «Эскалейд» у обочины принадлежавший Уильяму Мортону.       — Маленькое ничтожество на большой тачке. Классика жанра. И как мы его выманим? — спросила Ханна.       — Этим займешься ты. Используй обаяние.       — А может как обычно ты просто пойдешь и испортишь всем праздник? С чего ты вообще решил, что я могу его «соблазнить»? — последнее слово Харпер произнесла скривив лицо.       — День назад он в соплях сидел за решеткой, не зная вернется ли домой. Поверь мне, сейчас он хочет всего.       — Он меня видел. Там в департаменте. Сразу заподозрит неладное.       — Это только на руку. Кому не хочется затащить в постель женщину-копа? Тем более после ареста, — это казалось шуткой, но Джеймс даже не улыбнулся и голос его был как всегда серьезен.       — Ладно, — изможденно протянула Ханна. — Давай хоть порепетируем. Покажешь как надо. Я говорю за него, а ты за меня.       — Э-э-э, привет, — удивленно сказал Эллисон, совершенно не понимая что делать дальше.       — Привет, я тупой богатый урод и маньяк. Мой отец купил мне свободу и я веселюсь снова, — Харпер говорила предельно нелепым голосом, который только могла изобразить.       — Просто иди, — Эллисон отвернулся в другую сторону, не оценив шутки.       Ханна собралась с силами, нащупала в заднем кармане небольшой электрошокер и просунув его поглубже, чтобы не выпал, зашла в бар.       Он располагался в подвальном помещении, не такой роскошный, как тот же «Рэдмун», но интерьер был на уровне. Приятный полумрак, расслабляющая музыка, мягкие кресла с широкими столами и всего дюжина посетителей.       Ханна осмотрелась вокруг. Пара мужчин играли в бильярд, кто-то общался с барменом, на углу одиноко скучала девушка в высоких сапогах до колен в очень коротком платье. По наглому взгляду и отдаленно знакомому лицу Харпер догадывалась, чем она тут занимается. Если задержаться на час, то можно было бы арестовать ее с поличным, но сейчас у офицера дела поважнее.       Уильям сидел на угловом диване за столиком напротив входной двери и упорно разглядывал полупустую бутылку виски. На вид он казался не старше двадцати, с красивыми светлыми волосами и довольно приятными, благородными чертами лица. Совсем не таким бледным и потерянным, как вчера. Встреть она его на улице, подумала бы, что спортсмен и любимец старшеклассниц, но никак не человек, способный на жестокое убийство. Удивительно, как деньги и вседозволенность уродуют личность.       Харпер потрогала себя за зад, проверяя, что шокер еще на месте, и направилась к столику Мортона. Пыталась вспомнить мастер-классы по соблазнению от Остин, но в голову лезла одна ерунда, заставлявшая краснеть от стыда, а не помогавшая затащить парня в постель.       — Полиция? Чего надо? — Уильям узнал девушку.       — Я не на службе. Просто пришла отдохнуть.       — Садись.       Харпер молча села напротив.       — Пей, — Уильям подвинул бутылку ближе к девушке.       — Ладно, — Харпер сделала несколько глотков и отставила бутылку в сторону.       — Секса хочешь?       — Чего? — ошарашенно спросила Ханна. Ей точно послышалось.       — А что ты тут делаешь? Если нет, то и пошла нахер, — Мортон обиженно отвернулся.       — Да нет, я не против, просто так резко…       — Пошли, — он встал не дожидаясь девушки, взял ее за руку и потянул с собой.       Ханне захотелось засадить ему кулаком в челюсть, но девушка сдержалась. С этим надо повременить, а пока покорно идти за ним, играя свою роль.       На улице уже стемнело. Дни стали заметно короче и холоднее. Не было видно ни луны ни звезд, а уличные фонари горели через один.       Уильям довел Ханну до машины и сел с ней внутрь. Зажглась маленькая лампочка над приборной панелью. Мортон заблокировал двери ключом и уставился на девушку.       — Раздевайся, — сказал он приказным тоном.       — Что? Прямо здесь?       Харпер пыталась выиграть время вопросами, но тот, не дождавшись от нее покорности, перелез между сиденьями и схватил девушку за воротник, пытаясь расстегнуть куртку. Несколько верхних пуговиц с треском оторвались и рассыпались по салону.       Ханна рефлекторно выхватила шокер и разрядила Уильяму в шею. Парень вскрикнул и отстранился на мгновение, а Харпер тут же с размаха ударила его локтем по лицу. На кожаную спинку кресла брызнула тонкая струйка крови, и Уильям решил отступить. Одной рукой отмахиваясь от Харпер, он нащупал ключи, разблокировал двери и выскочил на улицу. Харпер бросилась за ним, настигнув почти сразу. Она ударила его под колено, и парень упал на тротуар, издав болезненный вопль.       Сзади подбежал Джеймс. Поняв, что немного опоздал, он не стал еще больше накалять ситуацию и молча заковал Уильяма в наручники, торопливо оглядываясь, нет ли свидетелей. Вопреки опасениям, никто даже не выглянул посмотреть, что за шум. Людям, как обычно, плевать.       Уильям обладал немалым ростом, но после совместной с Эллисоном утрамбовки ногами получилось запихнуть его в багажник «Хонды», да и верещать ублюдок стал потише.       Затем оба сели в автомобиль и уехали. Следующая остановка — дом Джека. Если кто и мог разговорить парня, а потом убедить не подавать жалобу в департамент, так это бывший шеф.       Они ни разу не переглянулись с напарником. Всю дорогу у Ханны тряслись руки, и бешено стучало сердце. Она даже немного пожалела, что не курит. Сигарета сейчас была бы очень кстати. Да хоть что-нибудь, чтобы сбросить напряжение.       С Эллисоном все ясно — он психопат. Не моргнул ни разу, пока они волокли Мортона до машины. И на последствия напарнику, казалось, тоже плевать. Если кто-то заявится и попробует арестовать его, то Эллисон просто перестреляет всех и спокойно уйдет спать. По крайней мере, так Ханне казалось. На самом деле, она понятия не имела, что у напарника на душе. Они редко пересекались взглядом, большинство его фраз казались равнодушными, но наплевать ему точно не было. А у Харпер не находилось повода завести разговор по душам.       В свете фар показался дом Джека. Небольшое двухэтажное здание с лужайкой на восточной окраине города. Харпер приезжала сюда несколько раз на его днях рождения и иногда по рабочим вопросам. Бывший шеф уже ждал их приезда. Еще с утра, когда они обо всем договорились и, по сути, именно Джек выдал добро на эту авантюру. Он прищурился от света фар и махнул рукой, чтобы Эллисон их выключил.       Ханна вошла в дом. По коридору налево располагалась кухня, где все было готово к разговору. Металлический стул, таз с водой, моток проводов и разнообразные инструменты на столе.       Девушка свернула в обратную сторону в гостиную и села на диван. Джек с напарником достали Уильяма и привели на кухню. Харпер не хотела видеть, что с ним делают. Достаточно было криков, время от времени сменяющихся руганью шефа и самого допрашиваемого. Прошло не меньше получаса, прежде чем эти вопли затихли, и Ханна пошла посмотреть.       Эллисон стоял у холодильника и держал фонарь, намеренно слепя Уильяма. Сам же Уильям сидел на стуле связанный посреди кухни, дрожал и жмурился больше от страха, чем яркого света. Его ботинки лежали рядом, а голые ступни опущенные в таз отбивали неровный ритм. От воды по полу к аккумулятору тянулись провода.       Джек на минуту вышел, а затем вернулся со своим револьвером. и встал напротив Уильяма.       — Проверим тебя на детекторе лжи, парень. Открывай рот, — приказал Джек.       Уильям отрицательно замотал головой, всхлипывая. Тогда Джек нанес ровный точный удар ему в грудь, отчего парень закашлялся и ствол револьвера все-таки оказался у него между зубов.       — Это «Кольт Трупер» шестьдесят девятого года под триста пятьдесят седьмой калибр. В отличие от полицейских девятимиллиметровых, которые оставляют аккуратное пулевое отверстие в месте попадания, этот монстр разорвет тебе лицо. Ты умрешь не сразу, будешь еще несколько часов корчиться в агонии. Ты ослепнешь и тебя парализует, даже самые лучшие врачи в этот момент тебе уже не помогут. Если ты хоть раз соврешь, револьвер выстрелит. А теперь расскажи мне о тех людях в масках зверей. Все, что знаешь.       — Расскажу, убери пистолет, — Мортон говорил не очень четко. Ствол во рту мешал двигать языком.       — Если ты попробуешь убрать ствол изо рта, я выстрелю, — ответил Джек.       — Они называют себя «круг Двенадцати». Кучка психов, которые никогда не показывают лиц. Говорят, что таким образом лишают себя человеческого облика. Их главный зовет себя Архонт. Самый ебнутый из них. И еще один. Огромный и уродливый.       Харпер поняла о ком речь и насторожилась.       — Зачем ты с ними связался? — спросил Джек.       — Я познакомился с одним из них месяц назад. Сначала все было хорошо. Мне дали какой-то особой дури, там были женщины и все казалось отличным. Потом пришел этот Архонт и стал говорить странные вещи. Про какое-то погружение. Про людские пороки и кровавые жертвы. Я ничего не понимал. Они заставили меня взять нож и доказать им.       — Что доказать?       — Что я достоин быть среди них.       — Где их искать?       — Не знаю. Они сами отвозили меня. Какая-то ферма за городом.       — Ладно, теперь слушай, — Джек убрал пистолет от парня и спрятал за пояс. — Я знаю, что ты собираешься делать. Как только мы тебя отпустим, ты побежишь к отцу жаловаться. Но перед этим подумай головой. Ты же знаешь кто я? И наверняка знаешь, что за всю мою службу я узнал очень много о папе. Станет ли он рисковать деньгами и положением, чтобы отомстить за своего сына-дегенерата? Очень сомневаюсь. Так что, когда мы закончим, ты пойдешь домой и забудешь о случившемся. Кивни, если понял.       Уильям едва заметно кивнул. От страха он вспотел и, судя по пятну на брюках, обмочился, хотя последнее, скорее всего, случилось раньше, от ударов током. Узнав об этом, его папаша будет в ярости.       Харпер вышла в коридор, лишь бы больше ничего этого не видеть. Чуть позже к ней присоединился Эллисон.       — Как настрой? — спросил он.       — Голова болит. И глаз дергается, — ответила Ханна.       — Согласен. Стремно это все.       — Стремно? — возмущенно переспросила девушка. — Стремно, это когда у твоей младшей сестренки появился взрослый друг, который зазывает ее домой показать щеночка. А то, что происходит — это пиздец. И я сейчас даже не про похищение человека, которым мы по факту занимаемся. Нас не просто уволят. Нас посадят, если он проболтается, а то и убьют.       — Все будет нормально. Поехали. Отвезу тебя домой.

***

      К полуночи Ханна с Джеймсом вернулись в город. Эллисон остановился напротив ее дома, но девушка не торопилась уходить. Она боялась оставаться одна в пустой квартире со своими мыслями и бояться закрыть глаза в собственной постели. После того случая с нападением она старалась не оставаться дома одна. Иногда ночевала у Сато или сидела до рассвета с кем-нибудь в баре, но когда утром на работу, особо не выпьешь, и спать тоже необходимо.       — Посидим немного? — предложила Харпер.       — Конечно.       Пара неловких взглядов, обоюдное молчание, и потом Ханна сорвалась на смех. Просто от напряжения. Эллисон, как всегда, не стал спрашивать. И если обычно она ценила его молчание, то теперь ей стало обидно. По правой щеке прокатилась одинокая слеза. Хорошо, не по левой, а то напарник бы заметил.       — Не такой ты видел жизнь в маленьком городе? И людей. Были ведь какие-то ожидания?       — Я не то, чтобы много думал об этом. А плохих людей везде хватает.       — Плохих вроде меня? Или еще хуже? — Харпер тяжело вздохнула, сдерживая эмоции, которые вот вот могли превратиться в истерику.       — Нет, ты не…       — Думаешь, я мечтала о такой жизни? Или я не ненавижу себя за то, что иной раз делаю? А стоит попробовать сделать что-то хорошее, так нихрена не выходит. Я пошла в полицию не потому, что охренеть как хотела служить и защищать. Я хотела доказать самой себе, что не дерьмо. Что могу на что-то влиять в этой жизни и ставить всяких козлов на место. Но это неправда. Сам видишь.       — Тебе не все равно. Это уже многое значит.       На лобовое стекло упал первый в этом году снег. Пока это были маленькие редкие снежинки, но с каждой минутой их становилось больше. Ветер гнал на город очередную бурю, на этот раз снежную.       — А кто ты? — спросила Ханна. — Может, расскажешь наконец? Я тебя не выдам. Не после всего, что мы с тобой натворили.       — Никто. Просто неучтенная переменная, — ответил Джеймс.       — Так и не расскажешь? Жаль, — Харпер дернула дверную ручку, но ощутила на своем плече прикосновение напарника.       — Подожди. Хочешь знать почему я перевелся?       Ханна кивнула.       — В армии у меня был друг Макс. Хороший парень, но с тяжелым детством. Он и в армию-то сбежал, чтобы быть подальше от матери. Даже представить не могу, что между ними было, что ему в Ираке под пулями казалось лучше, чем с ней в одном доме. После возвращения нам обоим было тяжело, он вернулся домой и жил там какое-то время, нигде не работая. Я пошел служить в полицию, и мы редко виделись. Я и позабыл об этом, когда поступил вызов. Его адрес.       — Что там случилось? — Харпер слушала с придыханием.       — Соседи услышали шум. Макс убил свою мать. А потом перестрелял двух полицейских, которые приехали на вызов. Из подкреплений я прибыл первым. Я должен был арестовать его или застрелить, но не стал. Не смог, если говорить честно. Он просто сорвался, и патрулю не повезло на него нарваться. Я просто вернулся в машину и дождался других, а Макс за это время успел сбежать. Мы никогда больше не виделись.       — Вы были близкими друзьями, да? — уточнила Харпер.       — Да, — Джеймс опустил взгляд. — Убивать вообще не сложно, как оказалось, но выстрелить в друга я так и не смог.       — Тебя не арестовали?       — Хотели, но мы договорились, что мне напишут отличные рекомендации, если я навсегда уберусь из штата. Им самим были не нужны эти разборки. Я согласился.       — Даже не знаю что и сказать. Я тебя не осуждаю.       — Спасибо.       — А можно еще вопрос? Раз уж начали, — Ханна заерзала на месте. Как-то неловко было спрашивать о том, что она хотела, особенно после такой истории. — Ты здесь уже освоился, а до сих пор никого не нашел. Хотя Лана и Джесси…       — Знаешь, влюбиться легко, — перебил Джеймс. — Разлюбить куда сложнее. Но ты ничего не можешь с этим поделать. Только успешно притворяться, что ничего не происходит. Надо лишь не смотреть ей в глаза, иначе тут же себя выдашь.       Ханна повернулась к напарнику и Джеймс резко отвел взгляд, будто не рассматривал ее последние минуты. Слишком поздно, чтобы она не заметила.       — Думаешь, оно того стоит? — Ханна подалась ближе, чтобы ему некуда было отвернуться от девушки.       — Не знаю.       — Я тебе всю жизнь испорчу. Но это будет потом.       Ханна не стала мучить его дальше. И сама не желала больше страдать. Как-то неуклюже схватилась за его плечи и поцеловала, он ответил на поцелуй. Дальше были жадные взгляды, объятия, и они сами не поняли, как оказались у Харпер в квартире. Раскидав одежду по квартире, они оказались в постели. Оба переполненные страстью, они не боролись за лидерство в паре, напротив, помогая друг другу сначала с одеждой, а потом и собой.