Погружение

      — Что с ней? — Харпер замерла в нерешительности.       Ее словно никто не слышал. Доктор бросился к детективу. Склонился над потерявшей сознание женщиной, осматривая рану. На шум прибежала медсестра. Они вместе оказали Лане первую помощь, а Ханна продолжала глупо стоять, будто во сне, не осознавая происходящего. И выученный порядок действий при ранении полицейского будто вылетел у нее из головы. Только это неправда. Она прекрасно помнила и даже прокрутила перед глазами то, что должна была сделать, но не сделала. Хоть какая-то польза от этого подозрительного доктора.       — Что с ней? — повторила вопрос Харпер уже более уверенно и строго.       — Артерия не задета, — коротко ответил док, протирая лоб внешней стороной запястья, чтобы не испачкаться кровью.       — Тогда почему она… Ну… Это…       — Потеряла сознание? — закончил фразу доктор Айронс. — Тысяча причин. Стресс, давление, проблемы со здоровьем.       Остин простонала, пытаясь сказать что-то, но ни одного слова понять не удалось. Внутренний инстинкт подсказывал Ханне брать детектива под руку, сажать в машину и уезжать обратно как можно быстрее. Было что-то в этом притворно заботливом и встревоженном взгляде доктора, что невозможно объяснить, кроме как дурным предчувствием. И Харпер даже сделала шаг, заикнулась, чтобы заявить об этом, но Айронс опередил.       — Детектив, вы можете встать? — спросил мужчина у Ланы.       — Я? — она непонимающе выпучила глаза. Затем попыталась подняться при помощи рук, но не смогла.       — В мой кабинет. Помогите, офицер.       Харпер нехотя согласилась. Не то чтобы детектив была тяжелой, совсем наоборот, но поднимать ее в кабинет доктора на втором этаже было непросто. Хотя бы из соображений логики стоило оставить ее внизу. С другой стороны, чем дальше от агрессивных пациентов они будут, тем лучше.       Ханну не покидало ощущение тревоги и паранойи. Ей настойчиво казалось, что это какой-то очень хитрый план, чтобы заманить их сюда этой девочкой и здесь же с ними покончить, выведя из расследования. В других обстоятельствах это показалось бы бредом, но не после всего увиденного за последние дни.       Кабинет Айронса показался ей настолько типичным, насколько это вообще могло быть. Массивный деревянный стол с креслом, пара безвкусных дешевых картин с городскими пейзажами на стене, пара деревянных стульев и небольшой кожаный диван, на который уложили Остин.       Прогремел гром, и на окне показались крупные дождевые капли. В отличие от первого этажа, в кабинете доктора решеток не было.       Харпер осталась у двери, пытаясь услышать возможные шаги в коридоре. Средним и указательным пальцами принялась массировать виски, дабы унять нарастающую головную боль.       — Все нормально? — спросил доктор. — Таблетку? — не дожидаясь ответа он запустил руку под стол и вытащил оттуда небольшой прозрачный графин.       — Нет, не пью с незнакомцами. Даже воду, — отказалась девушка.       — Надо же, — удивился Айронс, наливая себе полстакана. — Это просто вода, ничего больше, — он показательно выпил до дна.       — Что в этом такого? Я просто не хочу пить хрен знает что хрен знает где, ясно? Это не делает меня психопаткой, — разозлилась Харпер, в миг позабыв о мигрени.       — Нет, простите, — закашлялся доктор. — На самом деле, это довольно частое опасение. Страх, что им что-то подмешивают незнакомцы или даже родственники. Был у меня один пациент. Заявлял, что по ночам ему заливают кислоту в глаза. Да и вообще всякого бреда наслушался.       — Я не больная. У меня с головой все нормально. И не надо меня сравнивать.       — Что за стереотипы! — воскликнул Айронс. — Психически нездоровые люди вовсе не обязательно пускают слюни и бьются головой о стену или бросаются с ножом на прохожих. Я бы даже сказал, что здоровых среди нас меньшинство, уж не обижайтесь, но у каждого имеются проблемы с головой, даже если человек этого не признает.       — Да что ты говоришь, док, — Харпер надменно задрала подбородок. — А что тогда случилось внизу?       — Девочка испугалась и не знала, как реагировать. Я предупреждал, что допрашивать ее сейчас не лучшая идея, — Айронс повернулся к детективу и замер на несколько секунд. Убедившись, что Остин дышит и просто уснула, снова перевел внимание на Харпер. — Вам стоит остаться хотя бы до завтра. А пока вы не могли бы ответить на пару моих вопросов? Чисто профессиональный интерес.       — Я? — подозрительно свела брови офицер. — А что с другими пациентами?       — Сестра о них позаботится. С их историями я знаком, а новые лица, знаете ли, не часто сюда заглядывают.       — Хотела бы отказаться, но ты же не отвалишь, да?       — Ничего такого я не спрошу. Но если не захотите отвечать, просто пропустим этот вопрос, ладно?       — Валяй, док, — Харпер уселась на один из стульев.       На столе за стопкой бумаг и тетрадок пряталась мягкая игрушка в виде улыбающегося енота в вязанном свитере. Это навело ее на пространные мысли о неестественности. Нет, дело не в том, что еноты не носят свитеров и, наверное, даже не улыбаются. А в целом о ситуации. Вот эти пресные картины с умиротворяющими изображениями, детские куклы и вечно улыбающаяся рожа лощеного доктора, наверное, призваны создавать покой и комфорт, но отчего-то создавали совершенно обратный эффект. Словно находишься в «Алисе в Зазеркалье», из которой выкинули всё красивое и фантастическое, оставив лишь экзистенциальный страх. Да и этот проклятый диван не давал ей покоя. Она готова была поклясться, что он есть в кабинете у каждого психотерапевта. Однако, пусть сейчас он и был занят, сколько бы раз в детстве она не ходила к разного рода специалистам по настоянию матери — никогда на нем не сидела. Всегда довольствовалась дешевым твердым стулом. Быть может, у дорогих врачей мягкое местечко на приеме и входит в цену сеанса, но доктора, к которым ходила Харпер, ей такого удовольствия не предоставляли. Да и помочь ничем, на ее взгляд, не смогли.       — Отвечайте максимально честно. Это важно, — Айронс открыл тетрадку и приготовился записывать. — Употребляете ли вы алкоголь или какие-то вещества?       — Пью иногда, вещества — нет, — удивилась такому внезапному вопросу Харпер, но ответила.       — Ощущаете ли повышенную светочувствительность? Визуальные или слуховые галлюцинации?       — Нет, — чуть повысила голос Ханна. Достаточно, чтобы док заметил ее волнение.       — Уверены? Многие люди хоть раз испытывают галлюцинации, это не значит…       — Нет, — четко повторила Харпер. — И вопросы странные какие-то. Обычно про проблемы с отцом спрашивают или что-то такое.       — А они были? — доктор увлеченно подался вперед.       — Какие-то были. Но отец меня не бил и под платье не заглядывал. А это, как оказалось, уже охренеть как хорошо.       — Вы, офицер, создаете впечатление жесткого человека. Неужели это от матери?       — Точно не от нее, — усмехнулась Харпер, вспоминая родителей.       — Вероятно, он хотел сына, а вы старались быть не хуже и оправдать ожидания?       — Не угадал, док. Отец, наверное, вообще никого не хотел. Он ветеран Вьетнама, и это хреново на нем сказалось. У них и с матерью не было какой-то большой любви, просто так вышло, появилась я, и было поздно куда-то деваться. Но это вовсе не значит, что он меня не любил.       — Вы были близки? — Айронс все записывал в тетрадку, изредка поглядывая на Харпер, наблюдая за ее поведением, мелкими жестами и задумчивостью после каждого вопроса.       — Не очень, — девушка убрала выпавшие из хвоста волосы. — Но с ним мне было интереснее, чем с матерью или сверстниками. Однажды, когда мне было лет двенадцать, он взял винтовку и повел меня в лес, чтобы научить стрелять. Я была в восторге, первым делом побежала хвастаться знакомым девчонкам. Они слушали и не понимали. Смотрели как на сумасшедшую.       — Ага, — доктор кивнул. — И много таких «мужских» интересов у вас имелось?       — Каких к черту «мужских»? Я даже не думала об этом, мне просто нравилось заниматься крутыми вещами, а не сплетничать с тупыми дурами.       — Было ли что-то в вашем детстве, что сильнее всего вас испугало, офицер? Что-то такое, о чем никто больше не знает?       — Не помню, — Харпер снова насторожилась от странных вопросов. Будто доктор знал больше, чем говорит. Или это просто был очередной приступ паранойи.       За окном уже стемнело. А буря только набирала силу. Раскаты грома сменялись вспышками молний и завывающим ветром с дождем. В комнате горел приглушенный теплый свет. Лампочка у потолка покачивалась, заставляя тени от предметов гулять по кабинету, и от этого Харпер становилось не по себе.       — Совсем ничего? — допытывался Айронс.       — Помню кое-что, — по телу Ханны прокатилась дрожь. — Мы со знакомыми ребятами как-то играли на старом мусоросжигательном заводе. Давным давно закрытом. Бегали среди ржавчины и развалин, копались в земле и все такое. И в какой-то из дней мне показали его.       — Его? — переспросил док.       — Стиви, — дрожащим голосом произнесла его имя Харпер. — Так дети его назвали. Серое, закоченевшее и высохшее лицо без глаз. Разлагающийся труп. Весь был в каких-то лохмотьях. Торчал из земли, смотря на нас. Все веселились, будто откопали сокровище, а мне эта рожа еще долго потом снилась в кошмарах. Не знаю, что стало с ним. Я больше не ходила в то место. Но девочка, что была со мной в тот день, мне призналась однажды, что Стиви с ней говорил, просил приводить друзей. Ведь ему грустно в мусорной яме в одиночестве.       Свет внезапно погас. Харпер сорвалась с места, держа руку на кобуре, пытаясь нащупать на поясе фонарь.       — Наверное, опять дерево упало на провода или какие-то неполадки на подстанции. В такую погоду это не редкость, — прояснил ситуацию доктор.       Но Ханне легче не стало. Слишком много нелепых и зловещих совпадений за один день. Еще и медсестра куда-то подевалась. То бродила где-то рядом, приглядывая за гостями, то теперь уже довольно долго не появлялась. Ни разу не зашла спросить нужно ли что-то детективу, не предложила помощь и даже чаем не угостила.       — Где ваша помощница? — спросила Ханна, становясь у окна.       — Уехала домой. Ее рабочий день закончился, — ответил Айронс. И так складно ответил, что не придраться.       Сверкнула молния, и ее свет на мгновение проявил темную фигуру за воротами, что будто смотрела на Ханну прямо в этот момент. Харпер инстинктивно спряталась за угол, затем осторожно высветила фонарем то место, но ничего не обнаружила. Она уже хотела с облегчением выдохнуть, как снова во тьме что-то задвигалось. Свет ее фонаря бликовал в оконном стекле и не давал хорошо рассмотреть фигуру в буре, но нечто снаружи точно двигалось. Один раз ей могло показаться, но два уже слишком. Исчерпан суточный лимит на странности.       — Остин, нам надо убираться, — Харпер похлопала детектива по плечу.       — Что случилось? — излишне взволнованно спросил док.       — Ты кому-то позвонил? Или медсестра? Кто это там на улице?       — Там никого нет, — даже не обернувшись к окну сказал Айронс. — Только осенняя буря.       — Хватит с меня! Мы уезжаем сейчас! Остин!       Детектив вздрогнула от неожиданности и с трудом начала подниматься с дивана.       — Вы не в себе, офицер. Я прошу вас остаться, — упрашивал доктор. Слишком жалобно и отчаянно для простой доброжелательности. По крайней мере, Ханне так казалось.       Но уговоры на девушку не подействовали. Они с Ланой покинули кабинет и спустились к парадной двери. Всю дорогу за ними следовал Айронс и просил остаться, подумать о здоровье и безопасности детектива. Харпер не слушала доктора. Нащупав в кармане брюк Ланы ключи от машины, она помогла детективу забраться внутрь и сразу уехала. Мрачная лесная дорога без единого фонаря под проливным дождем казалась чем-то нереальным. Только пара десятков метров асфальта впереди, озаряемая светом фар, в непроглядной черной тьме.       Харпер не смотрела назад, не заглядывала в зеркало заднего вида, боясь не столько преследователей, сколько заблудиться, пропустить поворот или свалиться с мокрой трассы в овраг. Пусть Ханна и была вооружена и сидела в одной машине с самой крутой женщиной, которую только знала, сейчас это не добавляло ни капли уверенности. Хотя бы потому, что та самая крутая женщина на данный момент валялась на пассажирском в полубреду, а у самой Харпер так дрожали руки, что вряд ли она попала бы из пистолета в цель даже случайно.       Она достала телефон, пытаясь набрать Эллисона, чтобы выехал к ним навстречу, но пальцы предательски разжались, и мобильный завалился под ноги. Харпер не стала тормозить, напротив, ускорилась, чтобы скорее вернуться в родные края. Никто не следовал за ней и не двигался навстречу. Не нашлось дураков, что осмелились ехать в другой штат среди ночи в такой шторм.       Тревога постепенно уходила. С каждой милей до дома буря становилось спокойнее, или это усталость отключала инстинкты. И гроза заметно стихла, сменившись умеренным дождем. Ей опять вспомнился Стиви, и появилось непреодолимое желание проверить одну идею. Предельно нелепую и бессмысленную, но терзающую и заставившую ее вопреки страхам свернуть по направлению к мусорному заводу, а не домой.       Харпер заехала на территорию, включила дальний свет для лучшей видимости и вышла на улицу.       — Где же ты, старый друг, — прошептала она себе под нос. — Скучал? Вечность не виделись. Ты же знаешь, зачем я здесь. Поможешь? В последний раз.       Ханна обернулась к машине, Остин так и спала. Стоило же девушке повернуть голову обратно, как на самом краю освещенной фарами зоны она обнаружила высокий темный силуэт. Сущность беззвучно сделала шаг навстречу, напугав девушку. Смотрела на нее пустыми черными глазницами и широко открытым ртом. Ровно как она помнила. Те же лохмотья, серое подобие лица и огромный рост, куда выше самого большого из людей.       — Стиви, это ты? — Харпер замерла в ужасе.       Существо безмолвно наблюдало, будто неживая статуя. Точнее, оно и был давно мертвым, потому и не говорило, но увидеть его спустя пятнадцать лет она явно не ожидала.       Стиви вытянул непропорционально длинную руку в сторону, указывая направо от себя, и через мгновение растворился в темноте столь же неожиданно, как и появился.       К большой удаче среди мусора нашлась лопата. Ржавая, почти сломанная, но на одну яму хватит. Ханна принялась копать там, куда показал Стиви. Раз за разом тяжелая сырая земля поддавалась все труднее, и Харпер уже думала бросить, как острие лопаты ударилось во что-то твердое. Она достала фонарь и обнаружила в мутной луже человеческую кисть.

***

      Находка переполошила весь департамент. Сам Джек приехал посмотреть на это.       В земле лежала девушка не старше той, что общалась с Ланой и Харпер накануне. Самым странным было то, что никаких заявлений о пропаже кого-то ее возраста не поступало, а труп выглядел не таким уж старым, хоть и не свежим.       Обнаружив Харпер по пояс в грязи с пустым взглядом, он не бросился к ней с расспросами. Даже не спросил, что случилось с Остин. Этот разговор обязательно произойдет, но сейчас он не видел ни смысла, ни возможности получить ответ.       Ханна присела передохнуть на капот машины детектива. Все равно ее «Линкольн» придется везти на мойку.       — Думаешь, это сектанты? — спросил Джек, закуривая. — Одних убивают напоказ, других прячут. Не сходится.       — Я о другом думаю, — утомленным голосом сказала Харпер. — Что если мы что-то упускаем? И это не просто кучка психопатов-убийц, а что-то и правда нечеловеческое? Я уже с трудом понимаю где реальность. Какой в этой резне смысл?       — Нет никакого смысла! — рассерженно рявкнул Джек. — Если ты начала искать смысл, значит им удалось насрать тебе в мозг. Я тебе так скажу. Ни в одном кошмаре не приснится то, что творят люди. Но это люди, хотя и трудно в это поверить. Мы найдем их, и они ответят за свои преступления. Не перед законом. Перед господом, — шеф достал из кармана револьвер и провернул в нем барабан. — Вот этими самыми руками я свершу над ними правосудие. И неважно, в кого они верят.       — Уверен, что сможешь просто выстрелить и все закончить? — безразлично спросила девушка.       — Иди домой, Харпер. Выспись и выброси из головы это дерьмо, ясно?       — Да, босс, я забуду об этой чуши, — солгала Ханна.