Погружение

      Эллисон взял трубку дежурного телефона. Пару раз утвердительно ответил, попутно записывая адрес, после чего посмотрел на Ханну с некоторой грустью во взгляде, явно не желая покидать департамент в такую скверную погоду. Предстоял рутинный вызов по поводу шума в доме на окраине города.       Напарники собрались в дорогу. Оба проверили оружие перед выездом. Каким бы простым и обыденным ни казалось дело, риск всегда присутствовал. Не сосчитать, сколько мелких правонарушений оборачивалось тяжелыми травмами сотрудников и даже смертью. Будь то пьяный дебош в баре, семейный скандал или мелкое хулиганство, стоило быть начеку. Но пока патрульная машина с мигающими сигнальными огнями несет их через дождливый ночной Роксвуд, можно еще немного расслабиться.       Ханна откинулась в кресле настолько, насколько позволяла решётчатая перегородка, и на пару минут закрыла глаза, прислушиваясь, как дождь бьет по крыше автомобиля.       — Не объяснишь, что случилось в отеле? — негромко спросила Харпер, обводя пальцем круг на запотевшем боковом окне.       — Ты ведь сама сказала, что надо решить проблему, — невозмутимо ответил Эллисон.       — Да, черт возьми! — повысила голос девушка. — Решить проблему, а не устроить нам новых. Ты его так уделал, что он весь департамент может засудить теперь. Если меня уволят, то мне придется разносить пиво и закуски всяким уродам в засранных барах. По мне не скажешь, но я охренеть дорожу своей нынешней работой.       — Он не пойдет жаловаться, — все так же спокойно отвечал напарник.       — С чего такая уверенность?       — Чтобы понять некоторых людей, достаточно одного взгляда. Им даже рта открывать не надо. Он в чем-то замешан и не станет привлекать к себе внимания. Я таких немало повидал на прошлом месте.       — А если он прибьет ту девку от злости? Нас же крайними сделают. — Ханна повернулась лицом к Джеймсу. — Я говорю «нас», но это в первую очередь твоя вина.       — Не думаю, что он так поступит.       — Как у тебя все просто. По одному взгляду людей читаешь. А что насчет меня? — с подозрением спросила Ханна.       — С тобой сложнее, — ответил Эллисон.       — Это почему? — возмутилась девушка. — За целый день не разгадал?       — Слишком много тайн. И не все из них я хочу знать. — Слова напарника казались подозрительно странными. Будто он знал про напарницу что-то, о чем даже она не вполне догадывалась.       Машина свернула с Девятой улицы на Скай-стрит к рядам малоэтажных жилых домов. Бедный, стремительно пустеющий район, где даже уличное освещение работало не везде. Большая часть зданий давно опустела, так и не найдя покупателей, а те, кто по разным причинам еще оставался, вынуждены были терпеть соседство с бандами и бродягами, иногда залезающими на частную территорию. Таких улиц и кварталов в городе хватало. В основном на северной окраине. Кто-то переезжал в районы получше, другие отправлялись покорять крупные города, а третьи просто умирали, не оставив от себя ничего, кроме пустых аварийных зданий, которых с годами становилось только больше.       Эллисон остановился на самом конце улицы у старого кирпичного здания, на вид двадцатых годов. Харпер приоткрыла окно со своей стороны, чтобы сверить адрес, и, увидев нужную табличку, кивнула напарнику, что они не ошиблись.       Холодные капли продолжали стучать по крыше и стёклам «Форда», будто стараясь попасть в салон через щель. От перспективы выходить на улицу Ханна поежилась. Но ничего не поделаешь. Она переглянулась с напарником, застегнула куртку и выбралась наружу. Если дорогу ещё освещал тусклый свет фонаря, то узкий проход во двор казался совершенно чёрным. Харпер была рада, что ей не придётся туда идти.       На втором этаже здания, куда лежал путь, сквозь неплотно занавешенные окна пробивался тусклый свет лампы. Эллисон направил туда луч фонаря, надеясь что-то для себя понять, но ничего не сказал. Зайдя в подъезд, Ханна тоже достала свой фонарь. Лампы внутри были, по всей видимости, разбиты и, судя по хрусту стекла под ногами, совсем недавно. Заметив, как напарник достал пистолет из кобуры, Ханна последовала его примеру. Осторожно следуя друг за другом, они тихонько поднялись на второй этаж по лестнице. Вызвавший их незнакомец точно указал адрес и даже номер квартиры, но никого рядом с домом, когда они приехали, не было. С чего вообще кому-то вызывать копов в пустующий квартал на краю города среди ночи?       Харпер покрепче вцепилась в пистолет и фонарик. Высвечивая в темноте каждую деталь. Двери квартир, которых на этаже оказалось всего две, углы, где мог кто-нибудь прятаться, и лестницу, на случай, если какой-то псих решил загнать их в ловушку и отрезать пути отхода. Но ничего не происходило. Не слышалось ни шума, ни шорохов. Только пустой коридор с облупившейся от старости и сырости на стенах. Эллисон оставил Харпер следить за входом, пока сам отправился на разведку.       Убедившись, что никого, кроме них, в подъезде нет, встал слева от двери нужной квартиры и несколько раз постучал. Ответа также не последовало.       — Откройте, полиция! — потребовал Эллисон.       Снова подозрительная тишина.       Харпер присела на колено, уперевшись другой ногой на несколько ступенек лестницы ниже, чтобы не стоять, как дура, в полный рост перед возможной опасностью. В этом случае она могла бы легко скатиться вниз. В конце концов, если никто не отвечает, то это совсем не значит, что за дверью никого нет. Затаились, как мыши, и ждут, что копы предпримут.       Эллисон аккуратно дернул ручку, и дверь неожиданно поддалась.       — Полиция! Здесь есть кто-нибудь? — спросил напарник, осторожно просвечивая фонарем коридор квартиры.       Стоило Джеймсу открыть дверь, как в нос ударил тяжелый металлический запах, от которого становилось немного не по себе. Сердце Ханны забилось от тревоги. Что-то здесь не так.       Эллисон зашел в квартиру и, нащупав кнопку, включил свет.       — Бери левую сторону, я направо, — предложил напарник и шагнул в темноту.       Девушка пошла на кухню по левую сторону от входа. Нащупала переключатель, щелкнула, но лампочка не загорелась. Но все и так было видно. Кухня была совсем крошечной. В ней с трудом помещались лишь старый пузатый холодильник, пара настенных полок, газовая плита, разъедаемая ржавчиной, и квадратный обеденный стол. Раковина, полная немытой посуды, и башни пустых коробок из-под пиццы и фастфуда, которые возвышались до пояса, создавали атмосферу глубокой тоски и одиночества, напоминая Ханне ее собственное жилище.       — Вот оно, светлое будущее, — усмехнулась девушка от собственных слов.       — Харпер! — послышался взволнованный крик Эллисона.       Девушка бегом кинулась к напарнику. Войдя в комнату, она обомлела.       — Твою мать! — единственное, что вырвалось у офицера Харпер в тот миг.       На пропитанном багровой жижей ковре лежали порубленные части человека, количество которых она даже не смогла сосчитать. Конечности были разбросаны по всей комнате. Торс был разделен несколько раз. Из окровавленной плоти тут и там торчали обломки костей, с которых капала еще свежая кровь, насквозь пропитавшая рваные лохмотья, что когда-то были одеждой. Между частями тела, словно большие толстые черви, по полу валялись кишки. В жутком полумраке казалось, что они шевелятся.       Ханна сделала пару осторожных шагов вдоль стены, чтобы не заляпать ботинки, и прошла дальше по комнате. Поваленная с письменного стола на пол тусклая лампа придавала еще более жуткий вид этому зрелищу, рисуя на стене огромные зловещие тени от бесформенных кусков мяса, поблескивающих от падающего на них луча света.       Напарник, посветив фонариком под стол, обнаружил там недостающую деталь человеческого пазла — расколотый череп седого бородатого мужчины. Голова казалась бледной, почти цвета его седины. Часть лица была вдавлена внутрь, а в верхней части головы были заметны вмятины и широкая трещина вдоль всей кости с проглядывающимся внутри серым мозгом.       Каждый вдох усиливал невыносимое чувство тошноты. Но Харпер, собрав все силы, терпела. Вглядывалась в изуродованное лицо жертвы, пытаясь вспомнить, кого он ей напоминает.       — Полагаю, пульс проверять уже поздно, — сказал Эллисон. Он наклонил голову, заглядывая за уголок дивана: — А пса зачем?       Ханна протиснулась между напарником и стеной, прошла дальше и увидела вдобавок к хозяину располовиненную тушку длинноухой собаки породы бассет-хаунд. И тут она вспомнила, у кого был такой питомец. Отставной детектив Мосс, ушедший со службы из департамента несколько лет назад.       — Кто говорил с тобой по телефону? — спросила Ханна напарника. — Заметил что-нибудь странное?       — Он не представился. Сообщил адрес и бросил трубку, я едва записать успел, — ответил Джеймс, внимательно оглядывая комнату.       — Надо вызвать детективов. — Ханна пошагала в сторону выхода, выискивая в списке контактов на телефоне нужное имя.       Они вышли на улицу перед домом, чтобы немного подышать чистым воздухом и встретить специалистов. Ханна пожалела что не курила и ей нечем перебить этот тошнотворный запах. Через четверть часа подъехал невзрачный темный седан. Из него вышла светловолосая женщина средних лет в деловой рубашке, строгих брюках и очках в прямоугольной оправе.       — Харпер, — поприветствовала она Ханну. — А это новенький?       — Вроде того, — подтвердила офицер.       — Джеймс Эллисон, — представился напарник.       — Детектив Лана Остин. — Женщина сделала надменное выражение лица. — Может, займемся уже делом?       От нее пахло одновременно табаком, алкоголем и мятной жвачкой. Недовольство детектива не казалось чем-то высокомерным. Мало кому понравится в свой выходной срываться невесть куда по срочному делу среди ночи.       Детектив шла впереди всех. Так торопилась, что Харпер едва поспевала за ней, в двух словах объясняя ситуацию. Но, в отличие от офицеров, увиденное не вызвало у детектива ни шока, ни даже удивления. Она только достала сигарету из пачки и обыденно закурила, явно переживая о каких-то своих проблемах, не связанных с работой.       — Ублюдки сраные, — прошипела Лана, пытаясь не выронить из зубов сигарету. — Надо же им среди ночи друг друга потрошить.       — И никакого сочувствия? — Ханна принялась вновь разглядывать расчлененный труп. — Это же ваш бывший коллега.       — Когда тебя в единственный за много недель выходной снимут с молодого любовника среди ночи, тогда и будешь мне мозги делать. — Детектив выдохнула из себя густой клуб дыма, отчего Харпер закашлялась. — Осмотритесь вокруг. Может, найдете чего.       Ханна, не желая злить детектива еще сильнее, молча вернулась на кухню. Среди мусора и грязной посуды она заметила странную картину, прикрепленную рядом магнитиков на боковой стороне холодильника. Девушка взяла ее в руки, чтобы рассмотреть получше.       Изображение напоминало известную картину «Тайная вечеря», вот только вместо всем известных персонажей за столом сидели люди в странных балахонах, лица их были скрыты за зловещими уродливыми масками животных. Неестественных, вычурных волчьих, оленьих, бараньих и лисьих морд. Совсем не таких, что детишки надевают на праздничный карнавал. Все, кроме одного центрального героя картины, который носил белую маску без узора, с одними лишь прорезями для глаз. Задний план был сильно смазан, представляя собой кривые абстракции, не складывающиеся в общую деталь, за исключением высокой арки прямо позади сидящих, которая вела во тьму.       Харпер перевернула картину. На задней стороне карандашом от руки было нарисовано число «12». Она даже предположить не могла, что перед ней. Важная улика в деле о жестоком убийстве или бредни вышедшего в отставку детектива, тронувшегося головой от пьянства и жести, которую повидал за свою жизнь. На всякий случай она повесила картину обратно на место и вышла в коридор к напарнику.       — Нашел что-нибудь? — спросила Ханна.       — Похоже, в квартире снизу кто-то есть, — сообщил Эллисон. — Идем.       Взявшись за оружие вновь, Харпер с напарником добрались до квартиры на первом этаже. За дверью действительно кто-то жалобно стонал. Еще одна жертва или убийца? Харпер осталась у двери, пока Эллисон сходил за ломом в машину. Хлипкий старый замок сломался быстро. Офицеры вошли к соседу, и их глазам открылась не менее жуткая и отвратительная картина, чем сверху. Облезлые бетонные стены в комнате почти без мебели. Лишь трясущееся истощенное тело что-то невнятно мычащего человека в окружении грязи, плесени и сотен насекомых, ползающих по полу, стенам и потолку.       Харпер подошла чуть ближе и брезгливо ткнула мычащего человека ботинком по ступне.       — Ты живой? Что случилось? — негромко спросила девушка.       На грязном, пыльном матрасе, испещренном разводами, лежал тощий человек. Он издавал странные звуки и бился в конвульсиях. При беглом осмотре офицер не заметила на нем следов крови, порезов или пулевых ранений. Однако по всему его телу, словно толстые нити, расходились черные вздутые вены и фиолетовые синяки. И это не говоря о чудовищном запахе гнили, который сбивал дыхание. Харпер старалась лишний раз не вдыхать здесь, опасаясь чем-нибудь заразиться. Каждая минута нахождения тут ощущалась для нее пыткой.       Мужчина был раздет по пояс. Он выглядел болезненно бледным с плохой сморщенной кожей на лице, то чего даже примерный возраст определить было затруднительно.       Эллисон рискнул приблизиться и похлопал его по щеке, пытаясь привести в чувства. Человек открыл глаза и, увидев полицейского, в ужасе отскочил в угол, сжался там клубком и задрожал.       — Эй, успокойся. Мы пришли, чтобы помочь, — максимально спокойным и приятным голосом сказал Джеймс. — Что тут случилось? Здесь был кто-то еще?       — Дьявол! — закричал мужчина, а затем опять застонал, пряча голову от полицейских.       — Чего он несет? Какой дьявол? Совсем мозги от наркоты расплавились, — вопрошала Ханна, постепенно поддаваясь ужасу. Ее руки невольно начинали дрожать, а разум задавал самой себе все больше вопросов, на которые не было ответа. — Наверняка он детектива и замочил, а потом тронулся.       — Ты погляди на него. Это зомби, он на ногах еле стоит, а там немаленького человека на детали разорвали, все кости разрубив, — пояснил напарник. — Вопрос: что с ним делать? Оставим до утра, пока в себя не придет?       — А если он тут сдохнет? Надо валить отсюда и поскорее. Доложи детективу, попроси разрешение вернуться в департамент. Я долго не выдержу.       Эллисон вышел, пока Ханна оставалась следить за свидетелем. Каждая секунда ожидания казалась ей отвратительной. Все эти тысячи ползучих тварей в комплекте с пропитанным неизвестными химикатами и гнилью воздухом заставляли паниковать, борясь со страхом и омерзением. Хотелось сжечь это место до основания, прийти домой, сжечь заодно одежду и несколько часов отмываться в ванне.       — Можем ехать. Детективу мы без надобности, только улики топчем, — обрадовал Эллисон.       — Раз ее не смущает оставаться наедине со всем этим ужасом, то пожалуйста. — На самом деле Харпер не нашла бы сил оставаться тут, даже если бы этого потребовала детектив. — Тащи его в машину. Я к нему не притронусь, и не проси.       На это напарник никак не отреагировал. Взял свихнувшегося наркомана под руку и потащил в машину.       Уже по традиции напарник сел за руль. Ханну не оставляло чувство опасности. Она то и дело смотрела в зеркало заднего вида и в окна по сторонам, опасаясь слежки. Не раз задумавшись о том, было ли хорошей идеей оставлять детектива до прибытия остальных специалистов.       Свидетель опять начал издавать странные звуки, которые постепенно превращались в осмысленные короткие фразы.       — Не трогай меня! Не трогай меня! — истерическим голосом повторял мужчина.       — Да заткнись, урод! — Харпер стукнула дубинкой по решетчатой перегородке.       Это на какое-то время успокоило пассажира, пока его не начало тошнить прямо в салоне.       — О, теперь это официально худший день в моей жизни, — простонала Харпер. — Даже хуже выпускного, когда я пьяная упала с моста в реку и чуть не утонула.       — А ведь он еще не кончился, — усмехнулся напарник.       — Слышишь, урод? — Ханна изо всех сил стукнула дубинкой по решетке. — Я тебе все ноги переломаю за то, что ты мне машину уделал!       Напарника вся эта ситуация продолжала забавлять. Он либо не воспринимал происходящее всерьез, либо таким образом старался держать себя в руках.       Добравшись до стоянки, Харпер не отказала себе в удовольствии хорошенько один раз приложиться по спине пассажиру, который заблевал кресла, коврик и, конечно, вымазался сам.       Трясущимися руками сгорающая от стресса и напряжения Ханна смогла открыть, а затем запереть их единственного свидетеля в камере. Связка ключей выпала из рук, ударилась о ботинок и отскочила под стол. Девушка наклонилась подобрать их, но спину внезапно пронзила боль.       — Ай, к черту! Потом, — прошептала про себя она. Все равно до утра его не хватятся. Отчеты по стрельбе в аптеке так и не дописаны, еще надо было успеть отмыть машину, а сил никаких не оставалось. Спина болела, руки не слушались. Сейчас хотелось только одного: бросить все и без сил упасть на холодный пол.       Она не помнила, как добралась до гаража. Пришла в себя, лишь когда ее, сидевшую на асфальте, прижавшуюся головой к двери автомобиля, нашел Эллисон, притащивший ведро и пару тряпок. Они управились за час или больше, скорее он, чем Харпер, потому что все, на что хватало ее сил, — это бездумно тереть одно и то же место, пытаясь не рухнуть лицом вниз, другой рукой закрывая нос от вони.       — Не трогай меня! Не трогай меня! — послышались крики из камеры.       — Да как он задрал! — утомленно пробубнила Харпер. — Пойду разомнусь. Заткну ублюдка.       Ханна с трудом добралась до камер и, протирая сонные глаза, в полудреме старалась понять, что происходит. Свидетель все время повторял эту фразу и тыкал себе в живот отвёрткой, странным образом оказавшейся у него в руках. Возможно, он просто достал ее из кармана, который по своей брезгливости Харпер не досмотрела. Когда Ханна подошла, он нанес себе не меньше десятка ударов и упорно продолжал это делать, пока рука не ослабла, уронив инструмент. В голове мелькнула мысль о том, как ей придется объясняться за это перед Джеком, но от усталости это не вызвало в ней совершенно никаких эмоций.       — Все, пиздец, — угрюмо произнесла девушка.       День с самого начала обещал быть тяжелым, но она и вообразить не могла насколько. В конечном итоге, когда такое дерьмо случается, часто остается ничего, кроме как с недоумением смотреть на фантастический бред, творящийся вокруг.       — Где ключи? — заорал напарник, метаясь из стороны в сторону в поисках. Он еще надеялся помочь.       — Поздно уже, — устало и отстраненно отвечала Харпер, наблюдая, как заткнувшийся наконец псих медленно сползает по стенке камеры, оставляя на ней кровавый след.